Читать книгу Жизнь, которую стоит прожить - Marsha Linehan - Страница 19

Я не могу описать бо́льшую часть своего двухлетнего пребывания в клинике из-за почти полной потери памяти и сгоревших дневников. Я могу рассказать лишь несколько эпизодов благодаря воспоминаниям моей подруги Себерн.

Мне очень хотелось вырваться из «Томпсон II» – тюрьмы, из которой не видно неба и не слышно пения птиц. Моя жизнь состояла из череды увечий. Я звала смерть, потому что не видела иной возможности выбраться из глухой белой комнаты. Я бежала к таксофону и в отчаянии звонила домой. «Мама, пожалуйста, забери меня домой, – умоляла я. – Пожалуйста!» Она всегда отвечала одинаково: «Если ты вернешься, отец отправит тебя обратно».

Я перестала существовать для своего отца в апреле 1961 года, когда попала в психиатрическую клинику. Папа был консервативным католиком из Райзинг-Сана, штат Огайо. Он чуть не умер от голода, копая канавы во время Великой депрессии, а потом вытащил себя из бедности и достиг впечатляющих высот. Он не понимал, что со мной происходит. Он был уверен, что я могу взять себя в руки, если действительно захочу, а значит, жалеть меня глупо. Он терпеть не мог моих проблем и просил мать не идти у меня на поводу. Я не очень понимаю, как он мог говорить такое моей маме. Неудивительно, что она постоянно звонила бабушке, но и та убедила ее, что у меня генетическое нарушение и мама не может помочь.

Когда становилось совсем невыносимо, я пыталась сбежать из больницы. Иногда нам разрешали выходить в маленький закрытый двор возле отделения, и я перелезала через забор – по крайней мере я так помню. Когда позже я приехала в институт, то поняла, что вряд ли могла преодолеть трехметровые стены. Но я точно пыталась. Разумеется, меня ловили и сажали под замок.

Один из побегов был почти успешным. Я дошла до ближайшего городка и заглянула в кафе. Попросила стакан воды, выпила, отправилась в туалет, разбила стакан и порезала руку. Вот и все. Порез не был серьезным, но кровищи вытекло море. Когда меня обнаружили сотрудники кафе, они вызвали полицию. «Пожалуйста, не отвозите меня обратно», – плакала я, хотя знала, что это бесполезно. Полицейские перевязали мне руку и спросили: «Как ты хочешь доехать до клиники – побыстрее прямым маршрутом или в объезд по живописной дороге?» Я выбрала второй вариант, и они немного покатали меня.

Это был простой, но чудесный подарок для отчаявшейся девочки, которую считали сумасшедшей. Благодарность до сих пор в моем сердце.

«Дорогой доктор О’Брайен!

Я не могу описать вам (и кому-либо еще) свои ощущения, но точно знаю – мне не место в этом отделении. Если я не права, значит, я такая же чокнутая, как и все остальные здесь.

Я подавлена, удручена, опустошена и несчастна, и мне хотелось бы никогда не рождаться. Я ненавижу это место. Вы никогда не поймете, насколько мне тяжело. И как мне хочется умереть, умереть, умереть, умереть. Я совсем одна, и моя лодка никогда не сдвинется с места. Я очень одинока. Меня не радуют даже мысли о встрече с Элин. Почему вы не можете помочь мне? Дома я могла забыть все эти чувства, просто занимаясь делами, но здесь нечем отвлечься. Чудовища выходят наружу. Это пугает меня.

Искренне ваша, Марша».