Читать книгу Легенда о Светлом Клане - Марта Дмитриевна Еронакова - Страница 3

Клир I

Оглавление

О сотворении Алиота и о Владыках.

Многие, многие тысячи лет мчались сквозь тьму времен четыре Великих Владыки. Нигде, ни на одной планете, ни у одной звезды, ни с одним народом не могли они найти покоя, постоянно подгоняемые любопытством и жаждой знаний. Их присутствие было совершенно незаметно, а уход – невыносим. Они были теми силами, что созидают и призывают к жизни, что создают Бытие, даруют Веру, Надежду и Любовь. Но следом за ними, не отставая ни на шаг, гналась Тьма, страшная, темная сила, убивающая, оставляющая за собой лишь Небытие, Боль и Страх. Владыки старались увести Тьму за собой как можно дальше, к границе мира и там расправиться с ней.

Но они не успели.

Мир слишком велик, просторы его кажутся бесконечными, и, в конце концов, Владычица Воды Кин начала уставать. Она не могла уже так же резво бежать вперед вместе со своими братьями и сестрой и отстала. Тут её и настигла Тьма. Она не смогла убить Владычицу, но лишила ту рассудка. В припадке безумия Кин устремилась к ближайшей планете и разорвала её на части. Затем устремилась к следующей – и её постигла та же участь. Восемь планет уничтожила Владычица Воды, прежде чем свалилась без сил. Лишь одна планета уцелела – маленький серый безжизненный шарик закрыла своим подолом Владычица Огня – Лун, спрятав его от безумной сестры.

Сто лет проспала Кин тревожным, беспокойным сном. Всё это время её сестра не отходила от неё ни на шаг, а братья – Владыка Воздуха Ран и Владыка Земли Сон – сражались с Тьмой, которая почувствовала свободу и начала нападать на другие планеты и звезды, уничтожая на них всё живое. Немногих смогли спасти Ран и Сон – Тьма всегда была на шаг впереди их. Спустя сто лет вернулись они к своим сестрам, неся в руках немногих уцелевших людей, животных и существ со всего мира. В этот момент Кин проснулась, совершенно исцеленная от своего безумия. Оглядевшись, она поняла, что натворила и, горько плача, бросилась на шею своей сестре. Несколько её горячих слез упало на маленькую серую планету, и та обрела моря и океаны, реки и озера. Одна мысль одновременно пронзила разумы всех четырех Владык. Сон сказал, и голос его был подобен грому:

– Мы не смогли сохранить весь мир. Но пусть эта кроха станет нашим оправданием. Кин, подари ей воды наземные и подземные, пресные и соленые, живые и мертвые. Питай плодородные земли и омывай неприступные горы, которые дарую ей я. Ран, пусть твои ветра ласкают кроны деревьев, шепчут в лугах, гудят под землёй и везде зовут путников домой. Лун, ты…

Но не успел договорить Владыка Земли: Тьма снова вернулась и уже тянула свои длинные, уродливые, костлявые пальцы к маленькой планете, затрепетавшей в руках Лун. Владычица Огня рассвирепела и с силой ударила Тьму, но не смогла уже освободиться от темной массы, облепившей её руку и продолжающей взбираться всё выше. Тогда Лун отдала планету братьям и, обхватив руками упирающуюся Тьму, помчалась с ней прочь. Когда планета, сестра и братья остались далеко позади, Владычица Огня с удвоенной силой сжала в объятиях Тьму и громко крикнула:

– Лун-нул!

Что означало на языке древних «огонь внутри». Тело Лун засветилось, волосы, а затем и вся она ярко вспыхнула, сгорая. Тьма громко заверещала, попыталась вырваться из убивающих объятий, но Лун не отпустила её, пока Тьма не сгорела. Сама Владычица превратилась в Солнце, но даже теперь, если внимательно присмотреться, на нем можно увидеть пятна: то, что осталось от Тьмы.

Сон запретил Лун приближаться к планете, чтобы случайно не сжечь её, и Солнце вынуждено быть отлученной от своей любимицы и заботиться о ней только на расстоянии, светить маленькой планете, грея её своею любовью.

Когда же мир на планете быть сотворен, Сон пустил туда зверей и существ, немного задержав людей, желая дать им последние напутствия.



Художник: Новикова Надежда Сергеевна


– Люди! – начала он, и голос его был подобен рокоту волн, набегающих на берег. – Вы самые сильные и мудрые создания из всех, кого мы выпускаем в новый мир. Вы можете сделать его настоящим раем, в котором всё и все будут здоровы и счастливы, будут жить в гармонии друг с другом и преумножать добро. Мы дадим вам для этого новые силы: в каждой семье, в каждом поколении будут появляться дети, способные подчинить себе Силы Огня, Воды, Земли и Ветра. Но если эти силы будут направлены не на созидание, а на разрушение, катастрофы не избежать. Вы убьёте эту планету, и вместе с её гибелью прекратится жизнь во всей Вселенной. Вы – последняя страница книги под названием «Мир». И только от вас зависит, каким будет финал у этой книги.

С такими словами отпустил Сон людей. Он и его брат и сестра, ещё немного задержались, наблюдая, как люди расселяются по планете, которую назвали Алиот. Название тайно подсказал им Ран, и на языке древних оно означало «Надежда». Убедившись, что людям и зверям, и существам хорошо в новом мире и им ничего не угрожает, Владыки решили немного отдохнуть. Кин обратилась в самое глубокое озеро и теперь мирно дремлет, укрытая от посторонних глаз в дремучих лесах. Сон разлегся самым длинным хребтом гор вдоль Северного моря. Спит он беспокойно и к подножию гор то и дело сходят лавины. Ран не захотел обрести покоя и до сих пор носится из одного конца Алиота в другой, нигде не задерживаясь ни на мгновение.

А люди со временем совершенно освоились на новой планете. Единственный континент они назвали Аналостаном. Построили на нём богатые города, возвели неприступные крепости; занялись наукой, научились лечить страшные болезни; в искусстве достигли небывалых высот…

Но только мир и гармония так и не наступили. Не смогли, да и не особо старались найти люди общий язык между собой, с другими существами и со зверями. Аналостан с самого начала времен раздирали войны – за территорию, за власть, за золото. Каждый народ пытался склонить врага на свою сторону, используя для этого любые методы, нередко чрезмерно жестокие и совершенно неоправданные.

Зависть, коварство, тщеславие были всегда. И будут всегда.

Теперь об этих войнах говорить не любят, так как немало совершенно невинных существ пострадало в то время. Все – и Наделенные, и Безликие, и Низкие, и Звериные народы – оказались вовлечены в эти войны. Они сражались за власть, убивая своих братьев, друзей, родных … и себя.

Со временем мелкие, разрозненные воинства объединились в четыре крупные, могущественные армии – армии Юга, Севера, Востока и Запада. Они продолжали сражаться между собой, захватывая и теряя территории, вступая в союзы и вновь становясь врагами.

Каждое войско объединенных народов основало город, возвысившийся надо всеми остальными городами и ставший столицей их территорий. На Юге появился Конор, на Севере – Ландан, на Востоке – Тьяго и на Западе – Джаримес. Во главе столицы, а значит, во главе армии и всех земель становился Правитель. На Севере и на Востоке власть передавалась по наследству, а на Западе и на Юге Правителей избирал народ. Однако, от Правителя к Правителю ничего не менялось. Войны всё продолжались, но теперь сложно было сказать, за что воюет та или иная сторона. Вспоминались какие-то старые обиды, долги, и война разгоралась с новой силой. Но никто уже не шёл воевать по доброй воле, из собственных побуждений или, как говорили в древние века, «по зову сердца». После основания столиц Правителям пришлось создавать специальные законы, по которым все мужчины, встретившие 23 Месяца Первой Пыли, были обязаны сражаться за свою столицу и за свои земли. Неповиновение каралось заключением или даже смертью.

Однако шли столетия, а войны всё не кончались. На каждой земле выросло поколение детей, не знавших ничего кроме войны. И власти некоторых городов решили вербовать как юношей, так и девушек в возрасте от 14 лет. Чаще всего это были дети-беспризорники, случайно попавшие в лапы галифаксов – стражей, или дети бедняков, которые таким образом отдавали долги или платили налоги. Но были и такие, которые пришли сами, например, дети некоторых богатых родов. Они были освобождены по закону от несения службы, но иногда, из-за каких-то личных обстоятельств, все же становились легатами. Конечно, это были очень редкие исключения, потому что никто не рвался недоедать, недосыпать, изнурительно тренироваться по 18 часов в день, а потом погибать в битвах, так по-настоящему и не пожив.

Некоторых, правда, ожидала другая судьба. Особо одаренных, с необычными способностями или хорошо подготовленных, собирали в группы по четыре человека. К ним приставляли тана-ректора – бывалого воина, который должен был тренировать их и выполнять вместе с ними задания, полученные от галифаксов.

Именно под эту вербовку, в 217 год от основания Конора, попали и будущие Герои, будущий Светлый Клан.


***

– Похоже, это здесь, – высокий долговязый парень в потрепанной рубашке подошел к покосившемуся деревянному забору. Уже давно наступила ночь, и воин начинал переживать, что не успеет найти нужное место к назначенному времени.

Из-за закрытых оконных ставен второй этаж возвышавшегося перед ним громоздкого каменного дома, выкрашенного в темно-желтый цвет, казался нежилым. Во всем здании горело только одно окно, и то свет был слабым, тусклым, мерцающим. Вокруг дома росло множество кустов белой и розовой сирени. Странным парню показалось то, что некоторые кусты только собирались зацвести, тогда как другие склонялись под тяжестью тяжелых распустившихся соцветий, а третьи уже отцвели. Воин оправил рубашку, критически осмотрел две дыры, на ней и на штанах, поковырял пальцем пятна, пытаясь сделать их менее заметными, но, в конце концов, махнул рукой.

– Не на смотрины же я иду. Сойдет и так, – он повернулся к лесу лицом и внимательно вгляделся в чащу. – Кажется, я первый.

– Не совсем, – за спиной у воина раздался тихий женский голос.

Парень испуганно обернулся. Левее, шагах в десяти, на одной из нижних ветвей ели сидела девушка, которую легат не заметил, подходя к дому. Подол ее красного плаща свисал почти до земли, темные распущенные волосы оттеняли бледное лицо. Светло-серые штаны и белая рубашка делали девушку какой-то невесомой, полупрозрачной. В руках она держала толстую записную книжку в красной обложке. Рядом с ее лицом висел в воздухе маленький огонек, света которого, впрочем, хватало легатке для того, чтобы писать что-то в книжку тонким, длинным, но сильно затупившимся карандашом. Девушка оторвалась от своего занятия и внимательно разглядывала легата. Тому сразу стало жарко под пронзительным взглядом черных глаз.

– Привет! – парень неуверенно поднял руку в знак приветствия. Девушка медленно кивнула в ответ и вновь обратилась к книжке. Воин нерешительно потоптался на месте, но всё же подошел к девушке. Та так же неторопливо перевела на него вопрошающий взгляд. Легат понимал, что просто стоять и молчать будет неправильно, и решил что-нибудь спросить, чтобы завязать диалог.

– Мм… не колется? – воин ляпнул первое, что пришло ему в голову и постучал по ветке ели. Удивленно вздернутая бровь девушки дала ему понять, что это был довольно странный вопрос.

– Ничуть, – ответила она, чуть погодя. Голос у нее был достаточно глухой для девушки, и говорила она с придыханием.

– Понятно, – легат уставился в землю, пиная корень ели носком сапога. Он не знал, о чем ещё спросить. Легатка усмехнулась, заметив его смущение, и пришла ему на помощь.

– Эй! – позвала она. Воин вскинулся. – У тебя нож есть? А то мой в сумке, – носком босой ноги она указала на небольшой заплечный рюкзак, лежащий в пыли за деревом. – Мне лень слезать, а карандаш затупился.

– Да, давай заточу! – парень выхватил из рук девушки карандаш и, достав ножичек из глубокого кармана своих грязных штанов, принялся за работу. Он быстро и аккуратно отточил карандаш и вернул его девушке. Та улыбнулась, касаясь пальцем острия.

– Благодарю. А ты… смотри, кто-то еще идет, – она перебила сама себя, вытянулась и посмотрела куда-то поверх головы воина.

– Где? Я не… – но тут он увидел. Около калитки стоял человек, полностью одетый в чёрное и потому сливающийся с темнотой ночи. С собой у него не было никакой сумки или рюкзака, оружия воины тоже не заметили. Легаты услышали, как он шумно втягивает воздух, учуяв их запах. Человек обернулся, и в темноте блеснули два желтых глаза. Девушка невольно подобрала подол плаща и поджала ноги.

– Ммм… Приве… – парень поднял было руку, но силуэт рывком открыл дверь калитки и скрылся в саду. Железная дверь со скрипом закрылась за ним.

– Не очень-то дружелюбный он, – девушка расправила плащ и вновь обратилась к книжке. Легат поднял с земли сучок и принялся затачивать его привычными точными движениями. Стемнело еще больше, несмотря на то, что на небе появилось несколько звезд. Несколько раз до чутких ушей девушки доносились осторожные шаги странного человека в саду.

Внезапно она напряглась и склонила голову набок, прислушиваясь к чему-то. Парень вопрошающе смотрел на нее.

– Опять что-то услышала?

– А ты нет?

– Не, со слухом у меня не очень, я больше по запахам ориентируюсь. Поэтому тебя и не заметил, ты же с подветренной стороны сидела. А что ты услышала?

– Там кто-то заблудился. Девушка, кажется. Может, это четвертая легатка?

– Сейчас проверим! – воин отошел от дерева, на котором сидела девушка и прокашлялся. – Там? – он указал пальцем в сторону леса. Легатка кивнула. – Уши закрой.

– Зачем?

– Закрой уши. Серьёзно. Если оглохнуть не хочешь, – девушка послушно закрыла уши ладонями. И все равно, когда легат, сложив руки рупором, начал звать заблудившуюся воительницу, по перепонкам словно провели острой бритвой. В голове зазвенело.

– ЭЙ! ИДИ СЮДА! ИДИ НА МОЙ ГОЛОС! ТЕБЕ СЮДА НАДО!

Дико закаркали вороны, сидевшие на ели на несколько веток выше. Стая воробьев, испуганно лепеча, слетела с куста сирени и скрылась за домом. Парень обернулся к легатке, улыбнулся, увидев её сморщенное лицо, и спросил:

– Она идет?

– Я не слышу. Я сейчас вообще ничего не слышу.

Воин громко расхохотался.

– Ничего смешного, – легатка трясла головой и терла уши. Воин подошел ближе.

– Подожди, – он дунул на руку, и с нее слетела маленькая полупрозрачная змейка. Она вползла девушке в одно ухо и, вынырнув из другого, растворилась в воздухе. Звон в голове тут же прекратился, но слух еще восстанавливался.

– Хм… так ты владелец Воздуха? Поранец? – наконец-то девушка посмотрела на легата с интересом.

– Ну да. А ты тоже, что ли?

Девушка улыбнулась, отрицательно помотала головой и щелкнула пальцами. Вспыхнула искра, которая начала разгораться, превращаясь в маленькую огненную птичку. Птичка сделала круг над восхищенным парнем и направилась в лес.

– Полунка, значит, владелица Огня. Замечательная птичка! – воин, улыбаясь, смотрел на маленький желтый огонек, мелькавший между деревьями. Вдруг птичка зачирикала и стала возвращаться.

– Там кто-то идёт, – сказала легатка.

Почти сразу же после ее слов из-за деревьев вышла невысокая, худенькая девушка. Ярко-рыжие волосы выбивались из-под капюшона синего плаща, закрывавшего пол-лица девушки. Она остановилась чуть поодаль и, обхватив себя руками, практически прошептала, не поднимая головы:

– Здравствуйте…

Птичка, кружившая вокруг рыжей девчонки, защебетала и вернулась к легатке. Та щелкнула пальцами, и на траву осыпался пепел.

– Привет, – парень резко протянул вперед руку. Рыжая испуганно дернулась и отвесила неуклюжий реверанс, не отвечая на рукопожатие. Воин смутился и убрал руку.

В этот момент раздался тихий скрип, на улице стало чуть светлее. Открылась дверь в дом. Полунка ловко спрыгнула с ветки, подобрала с земли мешок с вещами, на ходу сунула ноги в разбитые сандалии и побежала вперед.

– Идем, что ли… – легат поманил за собой рыжую и направился за владелицей Огня. Девушка кивнула и, не поднимая головы, пошла следом.

У дома уже стоял тот странный черный человек, который скрылся в саду. Она бегло взглянул на остальных легатов и вновь уставился на мужчину, стоявшего в дверном проеме. Среднего роста блондин, с длинными струящимися волосами, убранными в хвост, и ярко-голубыми, искрящимися, но холодными глазами, приветственно кивнул подошедшим легатам. Еще один, но уже более элегантный реверанс от рыжей, кивок от полунки, и протянутая для рукопожатия рука поранца. Блондин на нее даже не взглянул. Он был одет в узкие брюки, цвета слоновой кости, такого же цвета рубашку и грязно-коричневый жилет. Сверху был накинут светлый плащ с высоким воротником-стойкой. Он было старше легатов, но не намного, на вид ему можно было дать лет 27-30, но его сильно старили три глубокие морщины, перерезавшие высокий лоб. Жестом мужчина пригласил легатов в дом.

– Легаты? Рад, что вы не опоздали. Добро пожаловать.

И тут возникла заминка. Никто почему-то не хотел заходить в темный дом первым. Тан, а блондин являлся именно им, нетерпеливо скрежетнул зубами.

– Ну же!

– Дамы вперед! – пошутил поранец. Полунка закатила глаза и шагнула в неосвещенный коридор, пустив перед собой двух птиц. Рыжая нырнула следом. Затем, слегка оттолкнув поранца, в коридор вошел странный темный воин. Поранец хмыкнул и завершил процессию.

Тан еще раз вгляделся в сад, словно ожидая еще кого-то.

– Удачи, тан-ректор, – донеслось до него. На тропинку, ведущую от дверей к калитке, выпрыгнул рыжий кот с разодранным ухом.

– Этот волк тебя чуть не загрыз, – заметил тан.

Кот будто хмыкнул и пренебрежительно дёрнул здоровым ухом.

Тан улыбнулся:

– Ну да, куда ему до старины Сета. Ладно, я пойду. Не хочу заставлять их ждать.

Ректор закрыл дверь.

В саду перед домом никого не было. Лишь одноухий рыжий кот задумчиво смотрел в единственное горящее окно, в котором появился силуэт тана. Затем до его здорового уха донеслось тихое шуршание мыши недалеко в саду, и он, крадучись, исчез за деревьями.


***

Тан прошел по комнате, на ходу откупоривая бутылку с какой-то мутной бурой жидкостью. Он облокотился на подоконник и огляделся. Перед ним сидели четыре подростка, два парня и две девушки, примерно одного возраста, но совершенно разные внешне, по-разному одетые и прибывшие явно из совершенно разных краев Алиота. Да и смотрели они на него по-разному. Рыжая девчушка, с натянутым до бровей капюшоном синего плаща, испуганно бегала глазами по комнате и нервно теребила подол платья. Другая же наоборот, пристально, и, казалось несколько брезгливо следила за его манипуляциями с бутылкой. Поймав взгляд тана, она перевела глаза на свечу, огонек которой теперь пританцовывал при полном отсутствии ветра. Высокий лобастый воин в некогда белой, но теперь крайне заляпанной рубашке и столь же заляпанных соломенных штанах, так неуклюже пытавшийся подвернуть под стул свои длинные ноги, смотрел на ректора вопрошающе. Дерзкий взгляд последнего парня просто выводил блондина из себя, поэтому он решил поскорее начать разговор.

– Давайте договоримся. Сейчас каждый из вас назовется и расскажет о себе – ровно столько, сколько посчитает нужным. Я не прошу вас рассказывать свою биографию, это никому не интересно, и в первую очередь – мне. Я ваш тан, а не личный биограф. Можете ограничиться вашими навыками и сильными сторонами. Начинай ты, темненький, – блондин решил дать слово этому парню первому, чтобы хотя бы примерно представлять его силу.

Подросток, лет 20-ти, действительно темноволосый, с желтыми, постоянно полуприкрытыми глазами, медленно повернулся в сторону говорившего. В углу, где он сидел, не было свечей, и понять, что там сидит человек, можно было только по сверкавшим изредка зрачкам.

Парень хмыкнул, подумал и начал говорить. Голос у него был низким и гулким, легат странно тянул гласные, особенно звук «у».

– Что ж, мне начинать? Зовут меня Инвер Догисталл, мне 18 лет, и к галифаксам я пришел сам. От рождения обладаю стихией Земли и среди родных был луучшим. Мечтаю проявить себя в битвах и выбраться в элитную группууу, чтобы работать в одиночку. Не люблю работать с кем-то, это обязывает. С детства увлекаюсь шахматами, поэтому стратегия и тактика – мой конек. Ещё одна моя сильная сторона – я никогда не болею.

– Что, даже голова не болит? – удивился тан.

Воин отрицательно помотал головой.

– А раны? Чувствуешь боль от ран? – спросил тан.

– Да, чувствую, но не так остро, как вы, да и раны затягиваются гораздо быстрее, чем ваши. Но если отрубить мне голову, обратно она не отрастет, к сожалению, – казалось, ему неприятно было это признавать. Он задумался, будто решая, стоит что-то говорить или нет, и, в конце концов, решился. – Но мне кажется, или о слабостях тоже лууучше сказать?

Блондин, говоривший первым, согласно кивнул. Про себя он отметил: «Хм… не нравится мне это подвывание. И говорит он так сухо и быстро, будто боится проговориться. Парень слишком скрытен, не люблю этого».

– В детстве на меня напал коршуун, прислужник Беа – каменной владычицы кряжа Тиморей. Он оставил мне шрам на спине, который начинает кровоточить как свежий, если рядом оказывается владелец силы Камня. И если кровь не остановить вовремя… В общем, плохо будет, если не остановить кровь.

– К счастью, у нас есть целитель, – блондин обернулся. – Я так понимаю, Инвер тут старший, после меня, разумеется. И если он больше ничего не хочет сказать… – тан вопросительно посмотрел на Инвера. Тот развел руками и отрицательно покачал головой.



Художник: Воробьева Валерия Владимировна


– Нет, это всё.

– Тогда я хочу услышать младшего.

Рыжая веснушчатая девушка, до сих пор сидевшая не шелохнувшись, напряженно оглядела людей, с которыми ей придется в ближайшее время сражаться бок о бок. Три юноши и ещё одна девушка. Один юноша только что рассказал о себе и, надо признаться, испугал её своей силой. Ещё одного в последующие месяцы (а может, годы?) она будет называть тан-ректор, ходить с ним на задания и выполнять его приказы. Третьего, самого высокого и широкоплечего, так и не запихнувшего ноги под стул, трудно было представить младшим. Темноволосая же девушка сидела неподвижно и не моргая смотрела на огонек свечи. Она себя младшей явно не считала.

– Думаю, я младшая, – дрогнувшим голосом произнесла рыжая девчушка.

Ректор мгновенно перевел на неё взгляд, под которым ей стало не по себе – будто тысячи молний пробежали по венам и исчезли где-то у сердца. Инвер отреагировал не сразу, зато потом девушка все время чувствовала его взгляд, а обернувшись как-то, увидела на лице юноши странную полуулыбку. Третий юноша лишь на секунду задержал на ней внимание – внимательные, но теплые янтарные глаза впились ей… в грудь? И он тут же потерял к её рассказу всяческий интерес. Темноволосая, наконец, отвела взгляд от свечи, чтобы перевести его на рыженькую – и свеча тут же погасла. «Воспламенение взглядом?» – ей стало не по себе. Эта странная владелица огня уставилась на нее, не моргая и не отводя взгляд. Девушке тут же стало жарко, и она чуть распахнула плащ, под которым оказались темно-зеленые штаны и такая же рубашка. Полунка усмехнулась. «Она смеется надо мной! Ей смешно, что мне стало жарко…Они такие сильные… не то, что я».

– Прежде, чем ты начнешь, – обронил ректор. – Сними капюшон. Здесь не холодно.

Девушка испуганно втянула воздух, будто ее попросили не снять капюшон, а спрыгнуть со скалы, или что-то вроде этого.

– Ну же. Ты вроде не лысая и не плешивая, так что стесняться нечего. А если ты скрываешься… то тебе не место в этой группе. Я хочу доверять своим легатам и знать, что они не воткнут мне нож в спину при первом удобном случае. Правда, мне сложно представить, что ты когда-либо держала нож в руках… снимай!

Последняя фраза прозвучала резко, почти как приказ, и девушка рванула капюшон. Но пуговица, проклятая пуговица запуталась в волосах. Рыжая вскрикнула от неожиданности и боли, и принялась распутывать волосы. В глазах у нее стояли слезы, то ли от боли, то ли от смущения, то ли от страха. Блондин закатил глаза и тяжко вздохнул. Владелица Огня, с чем-то во взгляде, похожим на жалость, смотрела на девчонку.

– А вы торопитесь куда-то, тан-ректор? – холодно спросила она. – У вас что-то приготовлено для нас? Возможно, Вы собирались показать нам рассвет за домом, или ознакомить с окрестностями?

– Нет, – блондин немного не понимал, к чему она клонит. Зато Инвер, кажется, догадался и одобрительно смотрел на девушку. – Ничего подобного я делать не собирался.

– Значит, мы уже пришли? И никуда не торопимся? Тогда почему бы просто не посидеть на удобных креслах, в теплой комнате, при свете камина и не подождать, пока легатка из нашего отряда не соберется и не расскажет нам о себе? Почему бы не обойтись без колкостей и насмешек?

Пламя в камине затрещало. Прежде, чем тан собрался что-то ответить, девушка отвернулась, вернувшись к созерцанию вновь вспыхнувшего огонька, показывая, что разговор окончен.

Тем временем рыжая наконец справилась с пуговицей, правда, оставив на ней значительный клок своих волос.

– Я… готова.

– Неужели, – прошипел тан и невольно обернулся на владелицу огня. Та поджала губы, но ничего не сказала. Девчонка неловко замолчала, не зная, продолжать или нет.

– Говори, – приободрил ее Инвер. Девушка обернулась на него и дальше говорила, глядя ему в глаза, боясь обернуться на тана.

– Меня зовут Венус Венга, к галифаксам пришла сама

– Что же побудило тебя? – удивленно спросил тан.

– Другого пути у меня не было, – низко склонив голову, отвечала девушка.

– Другой путь есть всегда, – заметил Инвер.

– Не в моем с-случае, – девушка начала заикаться. – Я… либо я становилась легатом, либо … либо моя семья … я должна была стать легатом для блага семьи.

«Не нужно быть слишком проницательным, чтобы понять, что она врет. Но зачем? Впрочем, мне это неинтересно. Главное, чтобы приносила помощь команде и не путалась под ногами», – Инвер обернулся на тана. Тот ответил на взгляд, и парень понял, что не только от него не ускользнуло то, что девушка сейчас соврала. Та снова замолчала, не зная, о чем говорить.

– Что ты умеешь? Какими стихиями и силами владеешь? – подсказал ей тан.

– Владею стихией Воды и силой Льда, это и хочу развить до совершенства, – Венус выровняла сердцебиение и продолжала.

– То есть до уровня прародительницы Кин? – впервые, с тех пор, как они вошли в комнату, подал голос парень с янтарными глазами. Голос отчего-то стал неприятным – высоким, резким, совершенно не соответствующим его широким плечам и высокому росту. Такой голос подошел бы торговцу рыбой на главном рынке Конора, но никак не этому гиганту. Воин смущенно прокашлялся.

– Не знаю… как будет… как получится… – замялась девушка.

– В том, что уу тебя есть цель, нет ничего постыдного. Не дуумай, что скажуут друугие. Говори сама, – произнес Инвер, смотря прямо в глаза Венус.

– Да, как прародительница Кин, – внезапно Венус почувствовала себя удивительно уверенной и сказала это, гордо обернувшись на сомневающегося парня. Правда, на него это не произвело никакого впечатления, он просто хмыкнул и отвернулся.

– И я целитель. Правда, учитель у меня был не очень… Но я довольно неплохой целитель! – вновь исправилась Венус, поймав на себе взгляд Инвера. Тот удовлетворительно качнул головой.

– Славно. Человек, который не хочет работать в команде, неуверенный в себе врачеватель, обладающий грацией медведя…Кто следующий? – было непонятно, смеется тан или всерьёз недоволен командой. Инвер сверкнул в темноте глазами, Венус с трудом вздохнула и склонила голову, пряча взгляд.

– Уступаю даме, – янтароглазый обернулся к последней девушке. Та вновь закатила глаза и поправила длинные вьющиеся волосы:

– Премного благодарна!

Свет в комнате, когда она начала говорить, стал как будто глуше, некоторые свечи погасли. Красное платье девушки приобрело бордовый цвет, а каштановые волосы стали почти черными. Изредка по ним пробегали желтые искорки. Когда это случилось первый раз, Венус нервно бросилась вперед. «Мне показалось, у тебя волосы от свечи загорелись». – «Не волнуйся. Это в порядке вещей».

– Я – Анагон Эрмегард, владелица Стихии Огня…

– Насколько я знаю, «эрмегард» с единого языка диких народов переводится как «волк». А я … не дуумаю, что ты принадлежишь к этомуу роду, – взъерошился Инвер, перебив ее. Анагон немного опешила.

– Нет, конечно. Я не волк. И не имею с волками ничего общего, кроме родового имени.

– Крайне сложно не иметь со звериным народом ничего общего и при этом носить его родовое имя. Говоря прямо – это невозможно.

– Видишь, как ты ошибался. Я получила родовое имя от человека, который…

Инвер подобрался, чуть наклонившись вперед, и выйдя из полумрака угла. Глаза его заблестели нездоровым интересом, черты лица внезапно обострились. Анагон прищурилась – ей не понравилась такая внезапная перемена, и она прикусила язык.

– Но нас же просили не рассказывать биографию, правда? А я выполняю то, о чем меня просят.

Инвер склонил голову и откинулся назад. Из угла донеслось его раздраженное сопение.

– На чем я остановилась? Не терплю, когда меня перебивают… – как бы невзначай заметила девушка. – Ах, да, я владею Стихией Огня, но это не врожденный дар. Я открыла его у себя лет 8 назад, после пожара, произошедшего у нас в поселении.

– Что за поселение? – отозвался блондин.

– Поселение Рун. Может, слышали? Там раньше ковали броню для танов. У Вас, случайно, нет такой?

– К сожалению, нет.

– Действительно, к сожалению. С такой броней Вам не пришлось бы бояться удара в спину, – девушка задумчиво уставилась на огонь, плясавший в камине. – Возможно, вам всем будет проще, если вы будете знать, зачем я здесь. Моя мечта … Может быть, после этого вы будете презирать, но моя главная мечта – окончание войны.

Она замолчала, и никто не просил её продолжать. Да, цели у всех были в этой войне разные, но мечта – одна.

– Кхм, немного не по теме…

– Некоторые получают удовольствие от войны, от смерти своих названных врагов. Я же ее ненавижу. Я думаю, эта информация может быть вам полезна, тан.

«С ней невозможно разговаривать. В каждом ее предложении будто скрыт вопрос, ответ на который вгоняет тебя в краску. Не могу ее слушать». Вслух же тан произнес:

– Возможно. Закончим знакомиться. Ты, высокий, рассказывай, – и блондин указал на последнего парня.

Тот спрыгнул с комода, на котором сидел, сунул руки в широкие карманы и, опустив голову, остановился. Внезапно всех присутствующих пронзила ужасная головная боль. Анагон схватилась за клинок, висевший у него на поясе, но ректор взмахом руки остановил её.

– Убийство Дельфиниума непростительно, их и так мало осталось, – усмехнулся он. – Потерпи.

Анагон, сжав зубы, убрала руку от кожаных ножен, но было видно, что она в любую секунду готова пустить кинжал в ход.

В следующую секунду боль ушла, уступив место противной пульсации. Ещё несколько секунд сердце каждого подстраивалось под этот ритм, а затем у всех перед глазами проплыло видение.

Возник образ мальчика, лет восьми. Русые волосы его слиплись, узкая грудь тяжело вздымалась и опадала, но он был чем-то доволен. Мальчишка отрабатывал на соломенном чучеле элементы Стихии Ветра. Парень был явно не новичком в этой области, потому что одно чучело внезапно разлетелось и покрыло землю толстым слоем соломы от одного его движения. Мальчишка радостно запрыгал по поляне, грозя кулаком остальным чучелам. Инвер прыснул от смеха. Анагон добро улыбнулась. Парень вновь засмущался. Казалось, он не хотел показывать этот момент воспоминаний. Что-то в кустах привлекло внимание парнишки. Он медленно двинулся вперед. Около блестевшей на солнце непонятной белой черты он остановился и почесал затылок. Он явно серьёзно раздумывал, переступать ее или нет. В конце концов, он резко выдохнул и шагнул. Тут как будто из ниоткуда появились Всадники на дико ржущих вороных конях. Их лиц не было видно, за спинами развевались плащи, сотканные, как показалось наблюдателям, из черных языков пламени. Гуруны, люди-ящеры, похищающие людей, делающие из них своих рабов и заставляющие этих людей работать на них. Те, кто однажды попадал к гурунам, больше не возвращались домой.

Парнишка хотел прыгнуть обратно, за черту, но меткий удар хлыста сбил его с ног. Тогда он попытался бороться, но что мог ребенок противопоставить группе бандитов? После неравной, а потому недолгой борьбы, мальчик был связан. На шею его надели ошейник гурунов – магический обруч, не позволяющий носителю использовать элементы стихий. Парня водрузили на одного из коней и увезли в лес.

Картинка сменилась.

Темная, судя по взмыленным спинам работающих, очень душная шахта. Дети, одетые в рваные штаны и рубахи и вооруженные кирками, добывали уголь.

Мальчик с первой картинки превратился в юношу. От остальных заключённых его отличали две вещи: амулет в виде когтя, поражающий своим размером, и взгляд. У парня был очень тяжелый взгляд. Острый, внимательный, сосредоточенный. Взгляд непокорного, несломленного … зверя.

Временами вдоль рядов рабочих проходили надсмотрщики-ящеры в пыльных серых накидках. Их толстые мясистые хвосты ползли за ними по земле, и длинные шипы на их концах пугали заключенных больше, чем длинные кнуты в руках у стражей, которые они с видимым удовольствием опускали на спины узников. И вот когда кнут одного из надзирателей – ящера грязно-болотного цвета со скошенной набок челюстью – лег на спину парня (судя по множеству свежих кровоточащих ран и уже затянувшихся – далеко не первый раз), случилось странное.

Мальчишка резко развернулся и, сжав в руке коготь-амулет, что-то крикнул в лицо стража. Наблюдатели не услышали, что он крикнул. Но страж вдруг запрокинул голову и плавно осел на землю. Остальные надсмотрщики и рабочие обернулись на юношу. В глазах пленников можно было прочитать страх и отвращение. А в глазах стражей … жажду убийства. Узники бросились прятаться за спины стражей, в руках которых появились ножи. Они начали своё медленное движение в сторону парня.

А юноша вновь схватился за амулет. Он что-то быстро шептал и нетерпеливо дергал коготь, но ничего не происходило. Ящеры все наступали. Парнишка совсем вжался в стену. Взмах хлыста одного из стражей оставил на лице мальчика алую полосу. Узник дернулся и отвернулся к стене. Гурун-альбинос вновь занес кнут, но почему-то не ударил узника и опустил хлыст. Стражи перестали двигаться вперед, ряды их смешались. Они оборачивались куда-то назад, словно ожидая кого-то. Остальные узники попрятались по боковым коридорам и тоже ждали. В конце тоннеля раздались тяжелые шаги. Огромный ящер медленно приближался к парню. При каждом его шаге, эхом раздававшемся в паутине коридоров, узники вздрагивали, некоторые даже вскрикивали. Да, он внушал ужас, этот черный лоснящийся ящер, облаченный, в отличие от всех остальных в опрятную, простую, но явно дорогую одежду. Он освещал себе дорогу факелом, свет которого выхватил труп стража с перекошенной мордой, но ящер не обратил на него никакого внимания, просто пройдя по телу.

– Хоз-з-зяин, это вс-с-се он, ссс… – прошипел маленький бежевый страж, указывая чешуйчатым пальцем на мальчишку. Хозяин поправил длинный блестящий кнут, расстраивавшийся на конце, висящий у него за поясом, и грозно спросил:

– Тогда почему он еще жив?

Стражи растерялись, смотря друг на друга и ища ответ. В конце концов, нашелся один смельчак, худой бурый ящер с заплывшим глазом, который ответил за всех:

– Мы ждали Вас-с-с-с. Мы с-сс-слышали Ваши шаги… Мы думали, что Вы захотите посс-смотреть на преступника… и не рисс-скнули…

Хозяин не дал ему договорить.



Художник: Куриленко Виолетта Алексеевна


– Дерзишь? – и он обнажил кнут и размахнулся. Ящеры упали на землю, закрывая голову лапами. Несчастный отвечающий съёжился.

– Нет, что Вы, хозяин… – прохныкал он.

– Перечишь?! – и кнут, обвившись вокруг шеи стража, лишил того жизни.

Хозяин обернулся к парнишке.

– А что до тебя… нужно обладать невероятной смелостью, чтобы прикончить стража, являясь узником Рудокопа. Или быть совершенно безмозглым.

Стражи начали вставать с земли и, вновь обнажив оружие, подходить к парню. Когда клинок первого ящера коснулся горла легата, хозяин спросил:

– Так что же ты – смел или безумен?

Несмотря на безысходность ситуации, парень усмехнулся. Ящер недоуменно склонил голову набок.

– Ни то и ни другое. У меня просто есть план, – он шепнул что-то … и исчез.

Видение тоже исчезло.

– Дальше неинтересно, – произнес парень. Голос у него изменился, стал ниже и приятнее, но каким-то более агрессивным. Темные круги под глазами стали ещё чернее, а вены на висках некрасиво вздулись. – Сбежав, я с год побродил по Аналостану, увидел все, что хотел увидеть, и пришел сюда.

– От скуки? – сузив огромные карие глаза, обратилась к нему Анагон.

– Ну … как-то так… я счел, что лучше служить и приносить тем самым пользу, чем бесцельно бродить по миру.

Девушка согласно кивнула.

– Примерно так же решила и я в свое время. Мне думается, каждый должен в какой-то момент понять, что хватит жить лишь для себя, пришло время помогать стране.

Парень развел руками, задев при этом фарфоровую статуэтку в виде потягивающегося льва. Фигурка закачалась и начала падать. Но не разбилась. В мгновение ока Эней спрыгнул с подоконника, на котором сидел с начала разговора, как показалось – в один молниеносный прыжок покрыл расстояние до места, где сидел парень, и подхватил статуэтку в нескольких сантиметрах от пола. Он молча поставил льва на место, но подумал и переставил его на камин рядом с Анагон, подальше от локтей неуклюжего легата. Поранец смущенно улыбнулся.

– Как ты исчез? – задал вопрос Инвер, стараясь не думать о невероятной скорости тана, которая восхитила его, как, впрочем, и остальных ребят.

– Долго объяснять. Все дело в амулете. С его помощью я смог проделывать такие … штуки даже там, в Рудокопе, с ошейником. Главное, чтобы руки были свободны. Но на восстановление сил уходило очень много врмени, к тому же, когда я только попал в каменоломню, я еще плохо знал его силу, поэтому выбраться смог только сейчас, в таком возрасте.

«Все детство в рудниках… бедный мальчик», – мысленно пожалела его Венус.

Вновь наступило молчание. Головная боль опять обрушилась на собравшихся. Казалось, она не беспокоила только Инвера и…

– А, да, меня ж Рейгар зовут. Рейгар Табард, – парень театрально поклонился, ударившись лбом об угол стола. Анагон скептически приподняла бровь.

– Я уж думал, ты не представишься, – процедила девушка сквозь сжатые от боли зубы. – И придется называть тебя Парень-Который-Создает-Картинки-В-Твоей-Голове.

– По-моему слишком длинно. Рейгар Табард, для тебя, Ан, просто Рей, – парень приподнял бровь и улыбнулся. Девушка ощерилась и зашипела. Рей дернулся и изумленно уставился на Анагон.

– Сама не знаю, как так вышло, Рейгар-Для-Тебя-Просто-Рей. Хм… нет, опять слишком длинно. Прости, не могу сейчас придумать ничего лучше. Очень уж голова болит.

– Вы ещё не привыкли. Ещё несколько сеансов и голова после них болеть не будет.

– Я не хочу больше, чтобы ты залезал ко мне в голову, – тут же возразила Анагон. – Как же голова раскалывается…

Венус несмело встала, подошла к ней, закатала длинные рукава плаща и положила руки ей на голову. Обе руки, от локтя до самой кисти, покрывали браслеты, на каждом из которых был вырезан рисунок – или растение, или змей, или непонятные символы. На одном из браслетов Анагон разглядела череп и скрещенные кости.

Кроме боли, лицо Анагон выразило недоумение. Боль начала уходить. Венус что-то шептала, и браслеты чуть дрожали, светясь в полумраке гостиной. Только браслет с черепом оставался неподвижным и не излучал света. Через минуту лоб Анагон разгладился, скулы опустились, и она изобразила подобие улыбки.

– Ммм… Спасибо. Ты неплохой целитель.

Венус улыбнулась и обратилась к ректору.

– Нет, спасибо. Я сам.

Девушка пожала плечами и села на место, поправляя браслеты.

– Я думаю, больше нам сообщить друг другу нечего. Можете разойтись по своим комнатам. Они расположены на втором этаже, там есть таблички, разберетесь уж, где чья. И просьба: сразу отправляйтесь к себе, нигде не задерживайтесь и тем более не рыскайте по другим комнатам. Ключи на камине. Лестница налево, – скороговоркой выпалил ректор и направился к двери, но разговор прекратить так скоро не удалось.

– А вы нам ничего сказать не хотите? – прищурился Инвер. – Представиться?

Воин недовольно сморщился и тяжело вздохнул, но все же обернулся обратно к легатам.

– Меня зовут Эней. Стихия – Огонь, силы – Молния, Холод, Страх. В качестве ректора нахожусь уже три года. Завтра, то есть уже сегодня, я расскажу о вашем первом задании. Собираемся здесь, ровно в 6. Не опаздывать, я ненавижу непунктуальных людей. И еще. Рея было бы неплохо переодеть. Не хочется, чтобы все думали, что легаты Конора – оборванцы.

– К сожалению, в каменоломне была только эта одежда, – зло прошипел Рей.

Кажется, тан почувствовал себя неудобно. Он замялся.

– Я поищу тебе что-нибудь. На этом всё? – не дожидаясь ответа, он вышел из комнаты.


***

Легаты поднялись на второй этаж, к спальням. Разобраться, где чья комната, действительно, оказалось несложно. Таблички, на которых красивыми витыми буквами были написаны имена легатов, были прибиты поверх других табличек, более старых. Рейгар попытался оторвать свою табличку и увидеть имя предыдущего владельца, но полунка остановила его.

– Ты действительно хочешь знать как звали твоего предшественника?

– Ну да. Мне кажется, это было бы забавно. Можно иногда называться этими именами.

– Совсем безмозглый… – еле слышно прошептал Инвер, пытаясь справиться с замком.

– Кхм. Понимаешь, Рейгар… эти люди… они, скорее всего, не просто так покинули этот дом. Они либо погибли, либо пропали без вести, – разъяснила Анагон.

– Либо и то, и другое. А ты хочешь называться их именами. Головой думай иногда. Она у тебя не только для того, чтобы ей биться о столы, – неожиданно резко отреагировал Инвер.

– Простите мне мою глупость, самый гениальный человек на Алиоте! – поранец ощерился. – Не подумал!

Брюнет хмыкнул и, будто не замечая его гнева, спросил, наполовину зайдя в комнату.

– Как вам наш ректор?

– Неинтересный, заносчивый, ехидный, грубый… достаточно? – Анагон пренебрежительно фыркнула, прекратив загибать пальцы.

– Вполне, чтобы понять, что твое мнение совпадает с моим, – откликнулся Рей.

– И с моим, – Инвер обернулся к Венус. – А ты что скажешь? Не бойся, мы ему не передадим.

Девушка вновь забегала глазами, словно ища написанный где-то заранее подготовленный текст. Тщательно подбирая слова, она ответила:

– Я думаю, что мы просто ещё мало его знаем. Не думаю, что он настолько плох, как вы его описываете.

– Ты такая лояльная! – Анагон вновь закатила глаза. – Я мнение о человеке складываю по нашему первому же разговору и не меняю его. Обычно я не ошибаюсь.

– И какое первое впечатление произвел на тебя я? – улыбнулся Рейгар. Анагон отвернула лицо к своей двери, будто разбираясь с замком, но Инвер успел увидеть гримаску презрения на её лице и довольно ухмыльнулся.

– Давай я лучше скажу тебе чуть позже, подтвердилось мнение, которое я сложила о тебе сегодня или нет. Идет?

– Хорошо, давай договоримся так, – воин не смог скрыть своего разочарования. – Ладно, посмотрим, что будет завтра. Спокойной ночи! – Рей толкнул дверь в свою комнату и тут же треснулся головой о притолоку.

– Осторожно! – хором ответили легаты.

– Такими темпами ты не доживешь до первого задания, – Инвер нахмурился. «В одном Эней прав – команда просто отвратительна. Две девчонки, одна из которых невозможная трусиха и плакса, а другая считает себя самой умной, и неуклюжий увалень, и управляет ими заносчивый гордец, о котором мы ничего не знаем. Блеск, просто блеск! Надо рвать когти отсюда, Инвер».

– Кхм… да, хорошо… доброй ночи, – смутился Рей и, чересчур пригнувшись, вошел в комнату.

– Спокойной ночи! – по очереди отозвался каждый легат.

Раздались щелчки запирающихся дверей. Они пока не доверяли друг другу.


***

В комнате было душно. Анагон уже долго мучилась, тщетно пытаясь заснуть. Наконец, поняв всю бесполезность зажмуривания глаз, она с рычанием вскочила и вышла в коридор. Там было чуть прохладнее из-за открытой балконной двери. Она хотела выйти наружу, но заметила на балконе чей-то силуэт. «Почему я не взяла оружие?» – уже начала раскаиваться девушка.

– Не спится? – вдруг раздался голос Инвера. Силуэт чуть обернулся к Анагон.

– А, ты. Есть такое, – девушка медленно подходила к парню. У того, кажется, тоже не было оружия, но мало ли, вдруг он силен и без него.

– Тебе тоже? – спросила Анагон, перегнувшись через поручень и глядя вниз, на белую сирень. «Кто ее тут посадил? Неужели наш тан? Вряд ли он настолько сентиментален. Где-то я читала, что белая сирень – это символ ожидания. Если посадить у дома эти цветы, то человек, которого ты очень ждешь, обязательно вернется к тебе. Кого, интересно, ждет тан?».

– Пыльно в комнате. Дышать нечем, – парень смотрел куда-то в небо, где за облаком спряталась луна.

Они замолчали, разглядывая друг друга, но признаваясь в этом.

Анагон отметила, что хоть Инвер был примерно одного с ней роста – достаточно небольшого для парня, особенно если сравнивать его с этим неудачливым Реем – мощным плечам и рукам его мог бы позавидовать и мигалец. Анагон не смогла отнести парня ни к одной расе, которую она знала. Узкие, а не прикрытые глаза делали его похожим на кочевника-заакронца, но тогда мешались черные, стоящие ёжиком волосы. Маленькие ладони и короткие пальцы были характерной особенностью мужчин-северян, но тогда не находила объяснения смуглая кожа.

«Спрошу его позже, откуда он приехал. Сейчас он точно не скажет – слишком уж скрытен» – подумала Анагон. – «Просто он ведёт себя так по-взрослому. Так же, как вел себя Динар».

«Горнилка», – решил Инвер при первом взгляде на Анагон в гостиной. Но после её рассказа он стал искать в ней черты девушки севера. Длинные пальцы, которыми удобно вышивать в долгие полярные ночи. Это раз. Густые темные брови и яркие черные глаза, поблескивающие из-под них, которые издалека видят рыбацкую лодку, возвращающуюся домой с уловом. Это два. Острые черты лица – нос, губы, скулы, как будто выточенные суровым северным ветром. Это три. Сильные, длинные руки, натренированные тасканием мешков с рыбой и крабами. Это четыре. Достаточно худая – работы много, а пропитания мало. Это пять. Безусловно, Анагон была северных кровей, но не жила у моря – волосы сохранили свой цвет, и не было морщин, неизменно появляющихся у людей, имеющим дело с ветрами и морозом. Лишь одна, но достаточно глубокая залегла на лбу девушки, да сетка маленьких морщинок в уголках рта добавляли ей возраста.

Луна, наконец, вышла из облаков, и ее света было достаточно, чтобы Инвер увидел ожоги на тыльной стороне ладоней Анагон.

– Это от того пожара? – спросил он и указал на руки девушки. По голосу было понятно, что его интересуют все подробности, но естественно он не смел сказать об этом напрямую. Но девушка все поняла.

– Мм? – она машинально дотронулась до некрасивых красных пятен заново затянувшейся кожи, будто пытаясь прикрыть их. – Да, от того пожара.

– Как всё случилось? Можешь рассказать мне, я не из болтливых, – мягко улыбнувшись, спросил легат. Улыбка вышла крайне неестественной, будто бы воину было больно это делать. Девушка заметила это и говорила дальше, тщательно подбирая слова, не желая рассказать ничего такого, о чем потом пришлось бы жалеть.

– Я заметила, что ты не особо разговорчив, – она усмехнулась. Инвер лишь моргнул несколько раз в ответ, ожидая рассказа. Девушка хмыкнула и, отведя от легата взгляд, начала свой рассказ. – Когда это случилось, мне было лет семь, но я до сих пор помню всё в подробностях. Я сидела у камина в нашей гостиной… – Анагон задумалась. «Почему ему это так интересно? Не думаю, что это праздное любопытство. Может, он что-то знает о пожаре и кто его устроил? Рассказывать ли ему? Впрочем, тут никакой тайны нет, сложно скрывать гибель целого поселения. А что до Динара… Если Инвер знает что-нибудь знает о пожаре, может, он знает и о Динаре? Расскажу». – Знаешь, у нас был очень красивый камин, с медведями и тиграми. Я сидела возле него и играла в куклы. На самом деле, я не особо любила игрушки. Мне больше нравилось мастерить что-то, или когда мне читали вслух, но брат что-то писал за столом, родители ушли на вече. Так что я была предоставлена сама себе. Так сидела я, ковырялась с куклами, слушала бормотанье брата – он имел привычку всегда проговаривать вслух то, что писал. Мне надоело его слушать, и я уснула. А потом резко проснулась… рядом как будто ревел огромный медведь и отовсюду слышались крики «Пожар! Пожар!»…

Она задрала голову и резко выдохнула. Непослушные слезы никак не хотели закатываться обратно, и девушка быстрым движением размазала их по щекам. «Тяжело… Даже спустя столько лет».

– Брат вынес меня на руках и сказал бежать на площадь. А потом побежал остальных спасать. Он подбежал к дому старосты, где проходило вече. Я видела, как он зашел внутрь… и как мгновенье спустя обвалилась крыша. Горела вся деревня одновременно, все дома вспыхнули, как спичечные коробки. Я сидела на площади и громко кричала, звала хоть кого-то. Огонь пожирал дома и людей, но будто не смел приблизиться ко мне. Вокруг всё полыхало, рушилось, а вокруг меня будто невидимая стена выросла, которая не пропускала пламя. Благодаря этому чуду я спаслась. Одна изо всей деревни.

Последнюю фразу она произнесла, глядя прямо в глаза Инверу страшным немигающим взглядом. Парень забегал глазами и немного отодвинулся.

– Мне… очень жаль, Ангора.

Девушка раздраженно цокнула языком.

– Анагон. Меня зовут Анагон.

Инвер страдальчески зажмурился и попытался выразить раскаяние.

– Прости. Я всегда плохо запоминаю имена.

– Но моё имя, будь добр, запомни правильно.

Она вдруг отряхнулась, как собака после купания, чем позабавила Инвера, но он поспешил спрятать улыбку. Анагон продолжила рассказ.

– А потом появился он… Эрмегард.

Инвер так и впился глазами в девушку. Та, как назло, замолчала.

На самом деле, она пыталась справиться с комом в горле, постоянно появлявшемся при воспоминании о Динаре.

– Прошууу тебя… Продолжай.

Девушка удивленно вскинула брови, удивляясь настойчивости легата, но, вздохнув, продолжила.

– Он нашел меня через пару после пожара. Не знаю, как я выживала это время. Он отнес меня в свою … в свой дом. Это была небольшая лачужка, темная и сырая. Я пыталась, как могла, придать ей сносный вид. Сажала цветы, чистила лужайку, вешала занавески – но он все срывал и убирал. Он не хотел, чтобы случайный прохожий понял, что тут кто-то живет. Эрмегард уходил на рассвете и возвращался с закатом. Он приносил еду, которую я экстренно училась готовить. Иногда даже что-то получалось. Как он сам говорил, для мальчишки я довольно неплохой повар.

– Для мальчишки? – недоуменно переспросил Инвер.

– Ага. У меня тогда волосы все сгорели, – усмехнулась Анагон.

Инвер посмотрел на её роскошную, темно-каштановую шевелюру, спускавшуюся почти до колен.

– И роста я была немаленького – для девочки семи лет. И он решил, что я парень. И имя-то мне дал, думая, что я мальчик. Анагон – это ведь мужское имя. Правда, он считал, что я очень страшненький парень. Динар, он-то был красавцем, каких поискать, – взгляд девушки затуманился.

– Так его звали Динар? – вскинулся, не сводивший глаз с девушки, Инвер.

– Ну да. Он, кстати, мне дал свое родовое имя, и стала я – Анагон Эрмегард. Это я о том, что можно получить родовое имя, не имея с Родом ничего общего.

– Да, теперь я понимаю… А как он выглядел?

– Я хотела начать рассказывать о его внешности, но ты меня перебил. Снова.

– Мм, где же мои манеры, – ухмыльнулся воин. – Прости, продолжай.

– Кхм, хорошо. Ну, он был высок, лет двадцати, когда я первый раз его видела. Сейчас ему уже к тридцати, наверное. Глаза серые, но знаешь такие холодные, почти как у тана. Я сначала даже боялась, когда он смотрел на меня, потом привыкла. А ещё у него были короткие серые волосы, постоянно торчащие во все стороны.

– Седые?

– Нет, седые волосы блестят, а эти наоборот, были тусклыми и грязными.

Анагон снова вздохнула.



Художник: World Green Mood / Кустоманы


– А потом он ушел. Пару месяцев назад.

– Кууда ууушел?

– Он не сказал. Он никогда не говорил, куда уходит. Однажды я спросила. Он замялся, а потом ушел… и не вернулся. Сначала я ждала его дома, затем начала бродить по окрестностям, надеясь найти и вернуть. Тогда-то меня и поймали галифаксы.

Анагон села на балконный поручень и улыбнулась. Глаза ее хитро заблестели. «Теперь моя очередь спрашивать, Инвер, а ты будешь отвечать»

– Странная ситуация, правда? – спросила она, игриво склоняя голову набок.

– Ты о чем? – не понял парень.

– Мы знаем друг друга полдня, и ты так интересуешься моей биографией, а я с такой охотой рассказываю то, о чем не рассказывала никому. И сказать, что мы успели подружиться во время беседы в гостиной, тоже нельзя. Странно, да? – девушка внимательно вгляделась в лицо парня. Инвер не выдержал взгляда и отвернулся.

– Да, действительно. Я … просто хочуу узнать побольше о людях, с которыми мне придется сражаться вместе. А ты, наверное, хочешь выговориться, поделиться тем, что накопилось у тебя на душе, – Инвер улыбнулся, но улыбка вышла какая-то кривая, неестественная, и прежде, чем Анагон задала следующий вопрос, он продолжил. – Я пойдуу погууляю. Люблю, знаешь ли, побегать перед сном. Тело устает, а мысли приходят в порядок. После этого спится так хорошо. Ну, спокойной ночи!

Он подпрыгнул и перелетел через балконное ограждение. Задрав голову, он помахал Анагон рукой и скрылся в зарослях сирени. Девушка рассерженно зашипела.

– Никогда не видела более мерзкой улыбки, – прошептала девушка, хмуро глядя ему вслед. – Вывернулась перед ним наизнанку, а он просто сбежал. Хорошо, Инвер, иди, но за тобой должок.

Она встала, потянулась и не торопясь направилась к себе в комнату. Проходя мимо комнаты Рея, она отметила, что холодный ветер с силой дул из-под двери воина. «Не замерз бы», – нахмурилась девушка. «Впрочем, это не мое дело».


***

Рей тем временем шел по лесу, окружавшему дом. На ходу он небольшим ножичком затачивал конец подобранной тут же ветки. Странная привычка появилась у него после побега, когда он несколько месяцев бродил в одиночестве по степям и рощам и разговаривал сам с собой. Его это успокаивало и занимало руки.

Внезапно до него донесся запах человека. Чуткий нос парня тот час определил хозяина запаха.

«Девушка. В такое-то время. В лесу. Удивительно», – парень удержался и не произнес это вслух. Запах казался очень знакомым, но при этом новым. Как будто он слышал этот запах недавно, но только однажды. Он прошел еще несколько шагов и увидел ее. Девушка, спину и плечи которой покрывал темно-синий плащ, стояла на коленях спиной к нему и копошилась в траве.

– Эй! – легат прищурился, стараясь разглядеть полуночницу. – Ты кто?

– Рейгар? – Венус поднялась с колен и обернулась. В руках она держала охапку мелких белых цветов.


Художник: Иванова Юлия Алексеевна


– А, ты, Венус. Тебе не кажется, что поздновато собирать цветы?

– Наоборот! Самое время, – парень подошел к Венус, и та протянула ему маленький цветочек. Рей положил его на ладонь. В лунном свете цветок был похож на скатившуюся в руки парня звездочку. Легат непонимающе приподнял бровь:

– Самое время? Поздняя ночь?

Венус пояснила:

– Звездчатку – она у тебя в руках – можно найти только ночью. Днем она незаметна среди других растений. А это…, – девушка покопалась в сумке и вытащила довольно крупный цветок, листочки которого напоминали месяц. – Это полулунница. В ночи, когда полная луна ясно видна на небе, эта травка – точнее, её листики, обладают самыми сильными лечебными свойствами, и все лекари собирают полулунницу именно сейчас.

– Понятно. Но зачем идти одной? Можно было попросить кого-нибудь тебя сопроводить. Ты ведь не знаешь этот лес. Здесь может быть всё, что угодно.

– Кого попросить? Энея? – девушка скорчила презрительную гримасу.

Рей прыснул.

– Не, это не вариант. Он слишком заносчив, и слушать бы тебя не стал. Но ведь есть я и Инвер.

– Вас я знаю не больше, чем этот лес. А доверяю еще меньше, чем себе.

– Боишься нас – пошла бы с Анагон. Она, я так думаю, себя в обиду не даст. Боевая. И с юмором.

– По-моему, просто язва, – Венус хмыкнула и засунула цветы в сумку. – Я благодарна ей, что она заступилась за меня перед таном, но ведет она себя… слишком по-взрослому. Будто бы всё на свете знает, а мы такие несмышленыши, что и возиться с нами неинтересно.

Рей набрал воздуха и не нашел, что ответить.

– Не знаю. Думаю, если вспомнить её прошлое… не нам судить. Не дай Единый никому пережить то, что пережила она. В одну ночь потерять всех родных и дом. И быть не в силах ничего исправить. У тебя, кстати, есть семья?

«Наверное, теперь уже можно рассказать. Тем более ему. Не думаю, что в этой голове, которая бьётся обо все углы, может зреть коварный план. Да и работаем мы теперь в одной команде. Он вправе знать, как, впрочем, и остальные».

– Ты никогда не слышал о семье Венга? Мы самые влиятельные в Джаримесе. Мой прадед, Варион Венга, даже был там Правителем. Я удивлена, что Эней не обратил на этой внимания.

– Да у нас тут важная персона! Простите великодушно, Ваше Светлейшество, но можно вопрос? Не то, чтобы я не верил Вашему рассказу – в Джаримесе не был, не знаю, да и вещаете Вы довольно правдоподобно, но как дочь богатейшей семьи могла стать легатом? – шутливо бросил Рей.

– Ты мне не веришь? Убедись, – с вызовом ответила Венус и вытащила из-под ворота плаща кулон, золотом блеснувший в полутьме. На золотом основании белым – явно драгоценным – камнем был выложен распустившийся цветок лилии. Выгравированная лисица свернулась клубком вокруг цветка, уткнув нос в пушистый хвост.

– Ну хорошо, – сказал Рей, уже без сарказма, но и без почтительности, которую ожидала Венус. – Но вопроса это не отменяет. Почему ты здесь? Почему ты легатка? У меня, Инвера и Анагон просто не было другого выхода. Либо мы становились легатами, либо отправлялись в тюрьму, потому что вечно бегать невозможно. Но ты-то? Богатеньких сейчас же вроде не трогают, берегут. Или я чего-то не знаю?

– Все ты знаешь. – Венус спрятала медальон во внутренний кармашек плаща и обернулась к парню. – Я сбежала из дома.

– Сбежала? Что за бред…

– Не бред. Это правда. Я убежала из дома почти год назад.

– И пришла сюда?

– Не совсем. Меня поймали галифаксы.

– Вечером ты сказала, что пришла сама.

– Сбежала-то я сама. И рассчитывала как раз на то, что меня поймают и сделают легатом. Так что можно сказать, что я сама выбрала этот путь. По собственной воле стала легаткой.

– Но ты же… – воин замялся.

Девушка склонила голову набок и чуть нахмурилась.

– Что я? Договаривай.

– Не обижайся, но ты же трусиха. Всего боишься. Наверное, даже от собственной тени шарахаешься. Хотя ночью в лес отправилась в одиночку…

– Ты прав, я многого боюсь. Но это не животные страхи, вроде боязни высоты или темноты. Я боюсь людей и того, что они могут сделать мне. Поэтому и убежала из дома. Поэтому и пошла без страха в этот безлюдный лес.

– Хм… в этом что-то есть. А можно ещё вопрос? Почему ты не сменила фамилию? Если Венга такой знаменитый род, то не глупо ли было поступать в легаты Конора с такой фамилией?

– Джаримес и Конор сейчас не в очень хороших отношениях. Даже если бы меня узнали, меня бы просто так не отдали семье. Хотя бы потребовали выкуп. В худшем случае – какой-нибудь город. В любом случае, перед тем, как вернуться, я бы смогла неплохо насолить домашним. Но видишь, как все случилось, меня не узнали, и я – легатка Конора.

– Видимо, дома тебя серьёзно обидели, раз ты решилась на такое. А вообще ты странная. Будь у меня дом и семья, порядочная и именитая, я б здесь сейчас не стоял. Воистину – человек не знает, каким богатством обладает на самом деле.

– Скорее – человек никогда не знает, что на душе у другого человека. У меня были серьёзные причины. От скуки из дому не бегут.

– Тоже верно, – щелкнул зубами Рей. – Тебя, наверно, искали?

Парень с силой закусил губу. Венус не поняла этого жеста.

– Искали. Такой шум устроили. Но не нашли. Я хорошо прячусь. – Венус склонила голову. – Ты сказал – будь у меня нормальный дом и семья. У тебя были проблемы в семье? – как будто с надеждой спросила девушка.

– Я не знаю, – легат нахмурился и говорил медленно, будто рассуждая вслух. – Я всегда думал, что у меня очень дружная и любящая семья. Но как ты полагаешь, что бы сделали нормальные родители, если их ребенка похитили?

– Наверное, попытались бы его вернуть?

– Именно. Они приложили бы все усилия, чтобы найти его. Когда попал в шахту, я не сомневался, что отец и остальные меня найдут. Но время шло, а они не появлялись. Мне надоело гнить в этой дыре, и я сбежал, ты видела.

– Да, это было … мощно, – девушка попыталась подбодрить его, заодно сменив тему. Ей стало бесконечно жалко этого несчастного великана. – Научишь меня потом?

Рейгар хмыкнул.

– Возможно.

По его тону Венус поняла, что он никогда этого не сделает, но не сильно расстроилась. Её немного напугала эта магия, с помощью которого можно было так легко убить человека. Невольно она тронула один из браслетов, тот самый, со скрещенными костями и черепом.

Девушка попыталась завершить больную для парня тему, но Рей захотел завершить диалог вообще.

– Мне кажется, или если мы сейчас не ляжем, то завтра не встанем?

Венус засмеялась и согласилась с ним.

– Ты иди. Я тоже сейчас пойду. Доброй ночи, Венга, – легат неловко толкнул её кулаком в плечо. Венус засмущалась и, прижав сумку с цветами к груди, побежала прочь по дорожке к дому, оставив Рея стоять на том же месте. Бросив через плечо «спокойной ночи», девушка скрылась за деревьями.

Рейгар снял амулет и положил его на ладонь. Коготь уже перестал светиться, ибо с момента его последнего использования прошло много времени. Самый его кончик был окрашен в красный цвет – цвет крови убитых этим когтем. Пока их было немного.

– Почему? – прошептал Рей. – Почему вы не пришли за мной? Я же ждал. Я так ждал.

Глаза парня заблестели в темноте.

– ПОЧЕМУ ВЫ НЕ ПРИШЛИ?

Сад молчал.

Молчала шахта, когда маленький, восьмилетний Рей вечером, перед сном, после ужасно тяжелого трудового дня, шептал в темноту: я вас жду…

Молчал лес, когда хмурый подросток Рей брел, не разбирая дороги, когда живот ему сводило от голода, а ноги были стерты в кровь, и он бормотал в чащу: где же вы…

Молчал город, когда статный юноша Рей вышел из дома галифаксов с бумажкой, на которой значилось, что он теперь легат Конора и сказал домам: я не могу больше ждать.

Промолчал сад, когда легат Рей прокричал в просвет между деревьями: ПОЧЕМУ ВЫ НЕ ПРИШЛИ?

Зато ему ответил кое-кто другой. Краем глаза Рей заметил какое-то движение.

– Собака… или волк.

Парень обнажил клинок и приготовился атаковать, как только враг снова обнаружит себя. Однако движение не повторилось, а за спиной раздался голос.

– Это был волк. Прости, я вспуугнул его, – южанин вышел из темноты.

– Ничего. Поохочусь в другой раз, – ухмыльнулся Рейгар. «Видимо, сегодня никому не спится».

– Мне показалось, или ты что-то кричал? Я подуумал, что тебя напуугал волк и поспешил сюда.

– Не думаю, что волку это под силу, – горделиво заиграл мышцами Рей.

– Я не знаю, кому это под силу, – вновь криво улыбнулся Инвер, в то же время внимательно рассматривая фигуру воина. «Здоровый он, что не говори. В сражениях полезен будет… если сам себя раньше не покалечит». – А я вот решил прогуляться перед сном. Сегодня много новой информации, надо многое обдумать. Новые люди, новая должность, новое место.

– Новая жизнь.

Инвер склонил набок голову, пытаясь разобраться в настроении парня. Тот, казалось, о чем-то крепко задумался.

– Будь начекуу. Один уубежал, но здесь могут быть друугие волки. Они редко ходят поодиночке, – Инвер поежился и уставился на пятнышко полной луны, так и не решившей, спрятаться ей за облаками или остаться сиять на небосклоне. – Я пойду. Спокойной ночи.

Рей не ответил. Инвер хмуро кивнул и скрылся в тени деревьев.

– Новая должность… Новое место…

До слуха Рея донесся топот четырех лап. Запах волка был тем же самым, зверь вернулся.

– Новая жизнь… Возможно.

Парень размахнулся и бросил в сторону звука нож. Раздался визг, зверь заскулил, засучил лапами по влажной земле. Затем затих. Донесся запах крови.

– Ну вот. Я снова убиваю.

Но подойдя к кустам, где, по его преставлению, должен был лежать убитый зверь, легат нашел лишь капли крови на траве и воткнутый в землю нож.

– Как волк мог вытащить его из себя и так глубоко … я опять разговариваю сам с собой.

Далекий волчий вой был ему ответом.

Легенда о Светлом Клане

Подняться наверх