Читать книгу Жизнь со вкусом Moёt - Марта Кауц - Страница 1

Не зря говорят, что количество немытой посуды в мойке ограничивается лишь высотой крана. Потыкав свою кружку так и этак, я осознала, что это бесполезно. Мои надежды её помыть потерпели полный крах. Пирамида из грязных тарелок с засохшими остатками еды, липкие чашки и жирные кастрюли полностью перекрывали доступ к крану.

Шаркая по облезлому линолеуму засаленными тапками, в кухню вошёл хозяин квартиры. По квартире Андрей ходил исключительно в семейниках и застиранной майке.

– О, Веник, ты сегодня позднее, – сказал он, плюхаясь на стул.

– Проспала немного, книжкой вчера зачиталась, – крикнула я уже из ванной, домывая кружку в раковине. Просить его не называть меня Веником было бесполезно.

– Вот смотрю я на тебя и думаю: странная ты баба, нехозяйственная.

– Ты это сейчас о чём? – искренне не понимала я, наливая себе кофе. Стараясь предугадать изменчивую московскую погоду, я вглядывалась в окно. Надо на всякий случай кинуть в сумочку зонт.

– Я о том, что посуду ты не моешь, жрачку нормальную не готовишь, тебя же никто замуж не возьмёт! Могла б и супец сварганить.

Я перестала разглядывать свинцовое небо и серые тучи за окном и уставилась на Андрея. Вот уже почти полгода я снимала у него комнату, которую делила с цыганкой Катей. Во второй спальне жили таджики, которые продавали на рынке смесители. Ну а в гостиной с балконом царствовал Андрей. Так как в стране был кризис и порядочным людям работы не осталось, жил он только на ренту с комнат и деньжата, которые ему регулярно подкидывала любящая мамуля.

– Ну во-первых, свою посуду я всегда мою, – резонно возразила я. – А во-вторых, зачем мне готовить еду, если я дома не ем? У нас в садике четырёхразовое питание, если ты забыл.

– Экая ты эгоистка, думаешь только о себе. Вообще-то ты не одна живешь, а с мужчиной!

Я чуть кофе не поперхнулась.

– Ты это себя, что ли, имеешь в виду?

– Да, себя! – обиженно засопел Андрей. – Пойми, ты девушка, будущая хозяйка. А женский долг – это создавать уют для мужчины, чтобы он чувствовал себя комфортно.

Я с изумлением уставилась на Андрея. Он серьёзно? Сорокалетний безработный мужчина с пивным животом и сальными залысинами рассказывает мне про женский долг?

– Да с какой радости я тебе должна уют создавать? Я аренду плачу и за собой убираю. Чего ты ещё хочешь?

– Пойми, это твоя женская суть, – попытался вразумить меня Андрей.

– Да иди ты! – не выдержала я. – Вот когда у меня будет свой мужчина, тогда и поговорим о супах и уюте!

Господи, ну что за идиотская логика! Я залпом допила кофе и вновь поспешила с чашкой в ванную.

– Ну с таким отношением неудивительно, что ты без мужика, – не унимался Андрей, следуя за мной. – Другая бы на твоём месте меня давно в оборот взяла. Холостой, москвич, без детей, владелец трёхкомнатной квартиры – мечта любой девушки!

– Как хорошо, что на моём месте я, а не другая, – закрыв кран и отряхивая воду с чашки, я попыталась выйти из ванной, но столкнулась с Андреем. – Дай пройти!

В узком коридорчике тяжело было разминуться. С трудом протискиваясь на кухню, я слишком надолго задержалась возле «мечты любой девушки», и в нос ударил отчётливый запах немытого тела.

– Будь ты поумней, глядишь, через недельку-другую уже перебралась бы ко мне в большую комнату. Там балкон с видом на парк.

Не найдя больше сил слушать весь этот бред, я закинула чашку в сушилку, схватила сумку и, обуваясь на ходу, выскочила в подъезд.

– С тобой бесполезно разговаривать! – донеслось мне вслед.

Перепрыгивая через ступеньку, я слетела вниз и поспешила на свежий воздух.

Утро было прохладным. Весна в этом году затягивалась, а уже так хотелось тепла. Сонные прохожие с апатией и лёгкой ненавистью на лице торопились на работу. Дождавшись автобуса, я успела занять место у окна, дабы предаться философским размышлениям наедине с пыльным стеклом. Уже два года я живу в Москве. Мне скоро тридцать. Мужчины у меня нет. Детей нет. Своего жилья нет. Где я свернула не туда? Когда я оканчивала школу, то была твёрдо уверена, что в двадцать три выйду замуж, а к тридцатнику у меня будет чудесный загородный дом, трое очаровательных детишек и идеальный муж. Всё как в рекламе майонеза. Ах да! И ещё ретривер. Золотистый ретривер, который резвится на лужайке перед домом. А у меня из питомцев только плесень в раковине на кухне.

По стеклу робко забарабанили капли. Начинался дождь. Автобус тем временем подъехал к станции метро. Я поспешила к выходу. Так, надо быстренько добежать до навеса, не раскрывая зонтик. Таскаться по метро с мокрым зонтом – то ещё удовольствие. Я выскочила из автобуса и побежала через дорогу. Внезапно раздался пронзительный скрип тормозов. Я подпрыгнула от неожиданности и замерла. Из белого «Порше» выпрыгнула разъярённая блондинка.

– Ты чё! Вообще охренела? – завопила она. – Я всю резину из-за тебя прожгла! Ты хоть знаешь, сколько она стоит?

Разумеется, я не знала. Я в магазине продукты по акции покупаю. А тут «Порше»…

– Здесь переход, – попробовала объяснить я, но мой голос прозвучал тихо и больше напомнил овечье блеянье.

– Тупая идиотка, – сделала вывод блондинка и, громко хлопнув дверью, села обратно в машину. Она гневно нажала на клаксон, требуя уступить дорогу. Дождь усилился. По лицу потекли струйки воды. Блондинка опустила боковое стекло и заорала:

– И хрен ли ты стоишь?! Свали с дороги, придурочная! Я тебе сейчас все кишки об асфальт разотру! И где вас только таких конченых берут?

Я наконец-то опомнилась и отошла в сторону. Закончить свой день на столе из нержавейки я не планировала. «Порше» моментально сорвался с места и умчался, набирая скорость. Спустившись в метро, я бросила взгляд на отражение в зеркале. На меня смотрела женщина-панда. Дешёвая тушь расплылась изящными кругами вокруг глаз. Я достала салфетки из сумки и принялась оттирать косметику с лица. Это заняло немало времени. Тушь, которая плохо держалась на ресницах, в кожу въедалась просто намертво. Я взглянула на часы и поняла, что опаздываю, а слушать нотации от Марины Павловны, нашего воспитателя, совершенно не хотелось.

Заскочив в вагон, я плюхнулась на ближайшее свободное место. Напротив меня сидела парочка подростков лет пятнадцати в одинаковых кедах. Девчушка трогательно прижималась к долговязому парню, а тот с нежностью перебирал ей пальчики на ладошке. Я невольно засмотрелась на них. Это было так искренне, так романтично.

– Расселись тут, – недовольно буркнула женщина лет сорока, пытаясь наступить парню на белые кеды. Тот вовремя успел убрать ногу. Оставшись морально неудовлетворённой, женщина нехотя проследовала дальше. Подростковая любовь вызывала у неё лишь раздражение.

В следующий автобус я едва втиснулась. Мне пришлось ехать зажатой между дверьми и обрюзгшим вонючим мужиком. Воду в Москве отключают только летом, но, видимо, мой спутник готовился к этому мероприятию заранее, обходясь без воды неделю-другую. От вони почти резало в глазах, и я считала секунды до обретения свободы. Поездка на работу в столице порой превращалась в увлекательный квест «Остаться в живых».

На работу я всё же опоздала. Марина Павловна говорила в коридоре с какой-то женщиной.

– У нас новенький, – обратилась ко мне воспитатель. – А это наша няня Венера.

– Венера? – переспросила женщина, пристально меня разглядывая. – Какое странное имя. Вы нерусская?

– Ну конечно, русская! – заверила Марина Павловна. – У нас весь персонал славяне с московской пропиской.

«Чего нельзя сказать о детях», – подумала я и повела переодевать новенького.

Наш садик был филиалом крупной сети и позиционировался как центр для одарённых детей. Конечно, если вы готовы каждый месяц отстёгивать нехилую сумму. Мы снимали большой трёхэтажный дом в частном посёлке. На первом этаже у нас была столовая и прачечная, на втором – две игровые, одна из которых легко трансформировалась в спальню благодаря четырёхъярусным кроватям. Они походили на гигантские комоды, где спальные места выдвигались словно ступеньки. На третьем этаже располагались спальня охранника и кабинет директора. Последний появлялся тут крайне редко, предпочитая ездить с другого конца Москвы лишь при крайней необходимости.

Правительство клятвенно обещало открыть метро ещё в прошлом году, на что учредители и делали ставку. А пока сюда ходили лишь дети из посёлка, всего одиннадцать человек. Одна на всех группа для детей в возрасте от двух с половиной до семи лет. Половина с трудом говорила в силу возраста, другая половина плохо говорила по-русски в силу национальности. Так как рядом был строительный рынок, большинство жителей были таджики, узбеки, дагестанцы и курды.

Трёхлетний Артур, совсем как взрослый мужик, первым делом продемонстрировал мне свою машинку и писюн. Переодев пацана и отправив его наверх к другим детям, я поспешила на кухню помогать поварихе накрывать столы к завтраку. Людочка крутилась у плиты. Это был единственный человек в садике, который любил детей.

– Привет, Люд!

– Доброе утро! – улыбаясь, ответила та. – Сколько вас?

Люда улыбалась всегда. Я не видела более жизнерадостного человека. Она искренне получала удовольствие от работы, от дождя за окном, да и от жизни в целом.

– Пока восемь, если опоздунов не будет. Новенького привели. Что у нас сегодня?

– Овсянка, сэр! – отрапортовала она. – Вернее, мэм!

Я быстро расставила тарелки по столикам. Сверху послышался топот на лестнице. Это Марина Павловна вела свой табун на завтрак.

– Рони, я кому сказала? Не толкай брата! Лиана, смотри под ноги!

В столовую ввалилась гурьба малышей.

– Рассаживаемся! – продолжала командовать воспитатель.

И хоть завтрак и полдник персоналу не был положен, Люда всегда находила возможность нас подкормить.

– Всё, Венера, – сообщила мне Марина Павловна, усаживаясь за барную стойку и подвигая к себе тарелку манной каши. – Будем называть тебя Верой. Видишь, родители шарахаются? Директор и так грозится нас закрыть. Где их обещанное метро? Одиннадцать детей – курам на смех. Хоть по улицам ходи и за шкирку их сюда притаскивай. У меня в прошлой группе сорок один человек был. А здесь… – Марина махнула алюминиевой ложкой. – В общем, здесь у нас не жизнь, а сахар. Никаких тебе камер наблюдения. Ой, девочки, как я мучилась в своём WonderKid, вы бы знали!

– А что в камерах плохого? – недоумевала Людочка, заливая кипятком чайные пакетики. – Я вот не против.

– Ты-то, конечно, не против, – фыркнула Марина. – Тебе не за детей, а за кастрюли отвечать. С тебя спрашивать не будут. А мне мозг чайной ложечкой выедят.

– Мне бы тоже как-то неуютно было, – отозвалась я. – Большой Брат следит за тобой.

Никто не оценил мою отсылку к Оруэллу.

– Проблема не в родителях, – продолжила Марина. – Они работают, им некогда. А вот бабки! Они кого угодно с ума сведут. Нет бы сериалы турецкие смотреть, так нет, целый день за онлайн-трансляцией следят. То моему Петечке внимания мало уделили, то не так быстро подскочили ему сопельки вытереть. Такооой вынос мозга! Им бы камеры дома повесить. А то все такие умные, хотят быть в курсе педагогического процесса. А не думают, что дети как из садика в дом сплетни несут, так и обратно. У одного папа чужую тетю целует, у другого мама каждый месяц нового папу приводит. А Ева, внучка генерала, которого до одури все боятся, вчера рассказывала, как деда поел капусты и всю ночь пердел, будто артобстрел начался.

Вечером, вернув последнего ребенка в лоно семьи и попрощавшись с охранником, я отправилась на остановку. Обычно я возвращалась не раньше десяти. Интересно, когда вернётся моя соседка по комнате? Катерина поехала в Севастополь знакомиться с семьёй жениха ещё неделю назад. Да, она выходит замуж. Причём в четвёртый раз. От каждого из предыдущих браков у неё было по ребёнку. Кто-то магнитики на холодильник собирает, а кто-то – детей от разных мужиков.

Глядя на Катерину, невольно начинаешь верить в магические силы, присущие всем ромулам. Околопятидесятилетняя низенькая женщина необъятных размеров с жёсткими чёрными усиками и рыжим гнездом на голове вновь покорила чьё-то сердце. Любовь вспыхнула мгновенно.

Летом Катерина работала в парке продавцом сахарной ваты. В таком нежно-розовом вагончике с козырьком. И вот начался сезон, народу много, стояла она и без конца эту вату накручивала. Шутников, конечно, много. Вата летит на руки, на лицо, создавая эффект снега. Поэтому к подколам типа «вы как снежная королева» или «снегурочка» она привыкла. Но один мужчина сделал всех. «Девушка, вы похожи на куколку шелкопряда», – заявил ей он. И всё! Лукавый жопастенький Амур сделал своё грязное дело.

Надеюсь, у неё всё будет хорошо. Катерина мне нравилась. Должен же хоть четвёртый брак принести ей удовлетворение.

Пассажиров в автобусе было немного. Большинство устало дремали, некоторые уткнулись в телефоны. Рядом со мной ехал мужчина, который усердно пытался побить рекорд в игре «собери три красных шарика в ряд и получи морковку». Да уж, высокоинтеллектуальное занятие.

Мой взгляд наткнулся на табличку «Ключ от аппарели», приклеенную возле переднего выхода. В сотый раз пообещала себе: приду домой – загуглю. Что такое аппарель? Что-то среднее между аппаратом и акварелью? И зачем нужен ключ от неё в автобусе? Мне представлялась дверь в Нарнию, за которой таится миллион приключений, а открывается она только ключом от аппарели…

Мне очень хотелось домой в тепло. Укутаться в пушистый плед, взять чашечку горячего чая и вчерашнюю книжку, из-за которой я сегодня проспала. Больше я такой ошибки не допущу, ровно в двенадцать выключаю свет и спать.

Я вышла из автобуса. На улице было свежо. Дождь закончился, и лужи на асфальте таинственно поблескивали отражением фонарей. В водостоках тихонько журчала дождевая вода. Я вдохнула поглубже ночной воздух. Красота! Всё хорошо в Москве, кроме одного – на небе вы никогда не увидите звёзд. Я решила в этом убедиться в сотый раз и подняла голову. Ничего. Только тёмные облака неторопливо плыли куда-то. Мне так не хватало звёздного неба, когда смотришь вверх и понимаешь: ты ничтожная песчинка во Вселенной, а все твои проблемы – это муравьиная суета. Я знала, что иногда можно видеть свет звезды, которая взорвалась ещё сотни лет назад. Это было невообразимо для меня. Звезды уже нет, но она нам ещё светит. Как так?

Словно ответом на мой вопрос раздался звук проезжавшей машины. И в ту же секунду я была с ног до головы облита водой из лужи. Да что ж за день сегодня такой?! По мне стекала грязная вода, а машина тотчас исчезла во дворах. Мне даже страшно было представить, насколько жалко я выгляжу. До дома оставалось недалеко. Буквально пару минут, и я смогу наконец-то привести себя в порядок и отдохнуть. Ну бывают иногда неудачные дни, что уж тут поделаешь?

Войдя домой, я поняла, что моим мечтам о тишине и покое этим вечером не суждено сбыться, потому что уже в коридоре я натолкнулась на пластиковый розовый чемодан поистине гигантских размеров.