Читать книгу Змеиное Море - Марта Уэллс - Страница 6

Они начали поиски в диковинном сумеречном мире среди корней исполинского древа, пробираясь через занавесы мха и лиан, через заросли папоротниковых деревьев и через болота. Учителям и остальным окрыленным было сказано продолжать обыскивать внутреннюю часть ствола и верхние ветви древа на случай, если воры оставили там еще какой-нибудь след.

Лун обыскивал землю вместе с охотниками, но он особо ни на что не надеялся. Если земные создания не разбили долговременный лагерь, пытаясь пробраться в древо, влажность и время уже наверняка стерли все следы их пребывания. И даже если раксура найдут остатки лагеря, цепочка следов от него уже наверняка исчезла.

Но ничего другого они пока сделать не могли.

Прочесывая землю в зарослях тростника, Лун миновал поляну, на которой разговаривали Нефрита, Утес и Цветика. Он услышал, как Нефрита спросила Утеса:

– Семя обязательно должно быть то же самое? Мы можем достать другое?

Утеса эта мысль, похоже, не воодушевила.

– Я не знаю. Наверное.

Цветика же считала, что все не так безнадежно.

– Я сказала Душе, Толку и остальным распаковать библиотеку нашего двора. Где-нибудь в ней найдется ответ. Сейчас пойду присоединюсь к ним.

Лун продолжал пробираться через тростники, заходя все дальше и дальше. «Если получится раздобыть другое семя…» Что ж, хоть какая-то надежда.

По мере того как корни разбегались все дальше от исполинского древа, они становились тоньше, размером со стволы больших папоротниковых деревьев. Некоторые корни вздымались из земли, образуя арки, и складывались в невероятные формы, с которых свисали полотна мха и лиан.

Затем Ежевика, одна из охотниц, выскользнула из низких кустарников и издала едва слышный щелчок, подзывая Луна. Удивившись, Лун пригнулся и пошел за ней под листвой. Он-то был совершенно уверен, что они ничего не найдут.

Они подошли к высоким зарослям больших зеленых цветов с ярко-красными серединками. Ежевика присела в их тени и указала вперед.

Чуть дальше, за цветами, находился неглубокий водоем, похожий на разлившийся отрезок ручья. Там обитала колония улиток с темно-коричневыми раковинами. А еще у водоема кто-то сидел на корточках, наблюдая за улитками.

Это был земной обитатель, но Лун никогда прежде не видел таких существ. Его ноги и руки были тонкими, как палочки, и покрытыми негустым мехом, а туловище – узким, плоским и, казалось, состояло из одних только ребер. Живот и внутренности существа, по-видимому, были крошечными, и Лун никак не мог разобрать, где находятся его половые органы. Голова была квадратной, глаза и рот – круглыми, а на месте носа находилась щелочка. Тело существа было опутано лианами – или же они росли прямо на его коже, – и казалось, что оно закутано в них, как в одежды.

Лун был готов подумать, что это просто животное, какой-нибудь крупный древесный обитатель, но за плечом существа висела сумка из сплетенной травы, а рядом на камнях лежала пара заостренных палок. А еще Лун подумал, что древесный обитатель уже бы их заметил. Он вопросительно посмотрел на Ежевику, и та пожала плечами, показывая, что тоже не знает, кто это.

Существо не было похоже на мертвых земных обитателей, но если оно здесь жило, то могло знать что-нибудь о краже. Лун подался вперед и издал негромкий горловой звук, похожий на щелчок.

Земной обитатель рассеянно посмотрел по сторонам, увидел его и замер. Затем он заверещал, подпрыгнул и, поднимая тучу брызг, перебежал водоем, чтобы спрятаться в папоротниках.

– Приведи остальных, – сказал Лун Ежевике и бросился за ним.

Он в два прыжка догнал существо и приземлился на верхушке изгиба корня как раз в тот миг, когда оно пробежало под ним. Лун мог бы схватить беглеца, но боялся, что, если обрушится на него, то раздавит своим весом, как связку хвороста.

Существо пробежало через еще одну рощицу деревьев, и Лун спрыгнул на землю, чтобы последовать за ним. Несколько охотников поравнялись с Луном как раз тогда, когда он выбежал из рощицы и резко затормозил. Он нашел деревню.

Большие круглые постройки – хижины из сплетенных палок – висели под арками самых высоких корней, соединенные сложными сетями из веревок-лиан. Их было несколько дюжин, они висели на корнях повсюду, куда бы ни посмотрел Лун. На земле под хижинами расположились столь же необычные земные обитатели. Они сидели на ковриках из травы, сплетали лианы или перебирали кучи собранных растений. Они с нескрываемым удивлением уставились на Луна и охотников. Некоторые вскочили на ноги или что-то воскликнули, но никто не пытался угрожать чужакам.

Звон приземлился рядом с Луном, а через миг из-за деревьев вышел Утес. Праотец все еще был в земном облике, что, пожалуй, было хорошо, ведь они не хотели перепугать этот народец.

– Они совсем не похожи на мертвых существ, которых мы нашли, – сказал Звон, изучая незнакомцев. – Те ребра были слишком большими.

Утес внимательно посмотрел на встревоженных земных созданий.

– Это кеки. Коренные обитатели этого леса, как и мы.

Нефрита приземлилась рядом с Луном и сложила крылья. Песня подошла и встала позади, а Корень и Вьюн примостились на ветвях папоротникового дерева над ними. Охотники собрались вокруг, топорща шипы от любопытства. Нефрита сказала:

– Этот народ живет под корнями?

Утес сказал:

– Они полезны для древа. Помогают оздоравливать почву вокруг. Когда двор уходил отсюда, кеки здесь не жили. В те времена они почти вымерли в этой части леса. – Он шагнул вперед, поднимая перед собой пустые ладони.

Один из кеков вышел вперед, к ним, а остальные встревоженно собрались позади своего предводителя. Насколько мог судить Лун, он был очень старым. Худой, даже по сравнению с другими кеками, с него из самых удивительных мест свисало множество белесых ниточек. На существе было ожерелье из маленьких ракушек, а в руках оно держало посох, к которому вместо навершия были прикреплены изодранные листья.

Утес прибавил:

– Им незачем красть семя. Но, возможно, они видели, кто это сделал.

Нефрита, Звон и Лун уселись на мягкий мшистый ковер, покрывавший землю, и стали слушать, как Утес разговаривает с кеком. Окрыленные и охотники собрались за ними, примостившись на папоротниковых деревьях, а остальные кеки, приободренные примирительным жестом Утеса, вышли наружу и собрались вокруг своего предводителя. Несколько крошечных кеков – детишек этого племени – выглядывали из висячих хижин, оставаясь на безопасном расстоянии.

К счастью, Утес худо-бедно умел разговаривать на языке кеков, который он выучил, когда был еще мальчишкой, много-много циклов назад. Пожилой предводитель, имя которого звучало примерно как Коф, в свою очередь, худо-бедно говорил на языке раксура, но не знал ни альтанского, ни кедайского, ни какого-либо другого языка, которым владел Лун. Много жестикулируя и подбирая слова, Утес постепенно выведал у кеков их историю.

Эти кеки оставили корни своего родного древа, когда те стали слишком перенаселены, и отделились от основного племени. Когда они попросили помощи у раксура, те направили их в сторону этого древа-колонии, которое было давно заброшено. В поисках древа кеки долго шли по земле и около двадцати циклов тому назад наконец достигли его.

– Они многое о нас знают, – с надеждой сказал Звон. – Может быть, они забрали семя на хранение и вернут его, если мы попросим.

На это оптимистичное предположение Утес ответил коротко:

– Заткнись.

Лун сочувственно толкнул Звона плечом. Но он не думал, что на это стоило надеяться. Раз кеки многое знали о древах-колониях и зависели от корней, чтобы жить среди них, то они наверняка не стали бы делать ничего, что могло бы повредить древу. И Лун не мог представить себе, чтобы эти хрупкие создания крушили корзины и сосуды в поисках сокровищ или вышибали инкрустацию из резьбы. Они не носили даже деревянные бусы, все их вещи были сделаны из растений и украшены цветами, раковинами улиток или панцирями насекомых.

И когда Утес спросил, не приходили ли сюда недавно необычные земные создания, Коф утвердительно потряс посохом.

Это случилось, когда сезон теплых дождей завершился, начался сезон холодных дождей и во второй раз зацвел мох – Утес определил, что прошло чуть больше цикла. Когда он спросил, пришли ли чужаки пешком, Коф неопределенно помахал рукой.

– Они наверняка шли пешком. Повозка здесь бы не проехала, – вставил Лун.

– Возможно, у них был летучий корабль, как у островитян, – сказала Нефрита. – Если так, то мы сможем точнее определить, откуда они.

Утес снова задал вопросы, выуживая больше сведений. Судя по всему, Коф не видел пришельцев своими глазами. Когда кеки подошли, чтобы поговорить с ними, те напали и убили троих. В деревне испугались, что чужаки перебьют их, и все сбежали в более безопасное место на другой стороне древа. Однако оставшиеся здесь разведчики видели, как земные обитатели вошли в древо через одну из дверей в корнях.

– Как они ее открыли? – спросила Нефрита, заглушив голоса других раксура, в том числе Луна и Звона, наперебой пытавшихся задать тот же вопрос. Некоторые кеки, перепугавшись, отскочили назад.

Утес шикнул, чтобы они замолчали. Коф поднял руки.

– Не знаю. Дверь открылась.

– Что потом? – спросил Утес.

Через некоторое время разведчики увидели, что необычные земные существа выходят из той же двери. Вскоре после этого они покинули окрестности – эту часть истории Коф описал, помахав рукой, как будто на прощание. Когда кеки подошли, чтобы посмотреть, в чем дело, то обнаружили, что дверь снова заперта.

– Мы не узнали почти ничего нового, – сказала Нефрита, нетерпеливо постукивая когтями. – Как выглядели те чужаки? У них голая кожа или с мехом?

Утес перевел вопрос, но Коф лишь задумчиво почесал волоски на подбородке, словно не понял его. Лун принял земной облик, взбудоражив кеков. Похоже, они уже давно не видели, как раксура перевоплощаются. Он подался вперед, придвинувшись к Утесу, закатал рукав и протянул руку.

– Кожа такая, как у нас, или другая? – Утес тоже протянул руку, блекло-серую по сравнению с темно-бронзовой кожей Луна.

Коф потянулся к ним и коснулся сначала руки Утеса, затем Луна. Ощущение было таким, словно по нему осторожно провели палочками. Коф повернулся и какое-то время совещался с остальными кеками, некоторые из которых, предположительно, видели тех земных обитателей. Затем он снова заговорил с Утесом, и тот перевел:

– По меньшей мере у нескольких была такая же кожа, как у наших земных обличий. Они не видели многих вблизи, так что остальные могли быть и другими. – Он прибавил, обращаясь к Кофу: – Но ваши разведчики никого не убили? В проходе среди корней, у двери?

Коф ответил выразительным отрицанием. Необычные существа были сильными, с металлическим оружием, и кеки понимали, что не переживут сражения с ними. Они лишь надеялись, что чужаки уйдут, а когда те ушли, то стали надеяться, что они больше не вернутся.

– Скажи им, что они не вернутся, – сказала Нефрита, разочарованно подперев подбородок рукой. – Они получили то, что хотели.

Лун и остальные оставили кеков. Те были рады, что в древе-колонии снова поселились раксура, хотя Утес предупредил их, что они здесь, возможно, не навсегда. Когда они вернулись в приемный зал, Утес забрался наверх и улегся на полу королевского уровня, рыча на всех, кто осмеливался подойти к нему близко. Жемчужина исчезла – видимо, решила забаррикадироваться в опочивальне вместе с Потоком и другими своими фаворитами. Крестец спустился вниз, чтобы пересказать состоявшийся разговор Цветике и другим наставникам, пытавшимся разыскать сведения о семени в библиотеке двора.

Лун остался в зале учителей вместе с Нефритой, Звоном и приунывшей горсткой окрыленных и арборов.

– Что нам теперь делать? – спросил Бубенчик, неуверенно поглядывая на Реку. – Мы собирались убраться в оставшихся опочивальнях на этом уровне и начать работать в садах, но…

– Нужно отремонтировать летучие корабли, прежде чем мы отправим их обратно, – прибавила Почка, а затем бессильно махнула рукой. – То есть даже если мы снова полетим на них, они должны быть в рабочем состоянии.

– И нам все еще нужна еда. – Бусинка устало пожала плечами.

Нефрита вяло повела шипами, соглашаясь.

– Неважно, что будет дальше. Какое-то время мы пробудем здесь. Охотники отправятся на поиски дичи, а воины разведают окрестности по воздуху и будут патрулировать их. Остальные могут продолжать приводить опочивальни в порядок и начинать ремонтировать летучие корабли.

Все, похоже, испытали облегчение от того, что было принято хоть какое-то решение. Пусть они не знали, что делать в перспективе, по крайней мере, им было чем заняться сейчас.

Когда собравшиеся разошлись, Лун заметил досаду на лице Звона. Он подтолкнул его локтем.

– Иди, помоги Цветике и остальным.

Звон помедлил.

– Думаешь, стоит?

– Это сейчас важнее всего остального. – Судя по разговорам, охотники и большая часть воинов собирались отправиться на охоту. Звон был им не нужен, а наставникам наверняка пригодилась бы любая помощь.

Недолго помявшись в нерешительности, Звон кивнул. Он, похоже, был рад заняться чем-то, что у него получалось.

– Ты прав. Пойду помогу им с книгами.

Когда Звон ушел, Нефрита сказала:

– Я спущусь вниз и тоже им помогу. Я ориентируюсь в библиотеке не так хорошо, как наставники, но в последние несколько циклов я только и делала, что училась.

Лун все это время предполагал, что отправится на охоту, и только что понял, что, возможно, от него ждут совсем не этого.

– Хм, ты не против, если я полечу поохочусь?

Она склонила голову набок и косо на него посмотрела.

– Если я скажу, что против, это что-нибудь изменит?

Немного обидевшись, Лун сдержанно сказал:

– Да. – Затем он помедлил и уже честнее прибавил: – Наверное.

Нефрита вздохнула, но с оттенком иронии. Она сказала:

– Иди.

И Лун пошел.

Охота оказалась настолько увлекательной, что почти смогла отвлечь Луна от тревог за их ближайшее будущее. Вместе с отрядом окрыленных он разведал висячий лес и обнаружил, что на платформах исполинских древ обитали травоеды. Посоветовавшись с Крестцом, они решили сосредоточиться на стаде прыгучих существ, похожих на бэндоскоков с востока, только эти были с тускло-зеленой шерстью, с рогами и гораздо злее.

Платформы древа-колонии не были связаны с платформами окружающих деревьев, хотя арборы нашли остатки давно обрушившихся деревянных мостов. Окрыленные перенесли охотников на платформу рядом с похожими на бэндоскоков существами, и дальше охотники уже двинулись в путь самостоятельно. Они перебирались с дерева на дерево, запрыгивая или соскакивая на платформы внизу, перебегая по ветвям или карабкаясь по широким полотнам зелени на ярусы повыше.

На поляне одной из платформ Лун убил прыгуна и, примостившись на его туше, наблюдал за окончанием охоты. Им оставалось выяснить, не водятся ли в окрестностях крупные хищники, и окрыленным еще предстояло многое разведать. Однако Лун уже верил, что этот висячий лес был тем самым местом, где должны жить арборы. Здесь ярко сиял солнечный свет, окрашенный в зеленые тона, вокруг пели птицы, ветерок, помимо запаха крови и мертвого прыгуна, был пронизан запахами сотни различных цветов. Когда Крестец вытащил на поляну еще одну тушу, Лун сказал:

– Это хорошее место.

– Да уж. – Крестец выпрямился и стряхнул с гребней на голове кровь. – Могло быть хорошим. – Он говорил так, словно уже сдался.

Лун еще не думал, что пришла пора сдаваться.

– Мы отбились от стаи Сквернов, у которой были наставники-полукровки, – напомнил он.

Крестец вздохнул.

– Если бы нам пришлось с кем-нибудь сражаться, я бы не беспокоился.

Когда охотники объявили о завершении охоты, Лун помог им перенести туши в колонию. Они добыли столько мяса, что его должно было хватить всему двору на несколько дней, и арборы могли завялить часть, чтобы сохранить его. Охотники принялись снимать шкуры и разделывать туши, а Лун полетел к одной из платформ и встал под небольшой водопад, чтобы смыть кровь с чешуи. Он с теплотой вспоминал о купальнях с горячей водой в старой колонии – они нагревались камнями, зачарованными наставниками. Здесь арборы могли устроить такие же, когда вычистят мох и разберутся, как пустить воду в бассейны внутри древа. Если, конечно, двор останется здесь надолго.

Чтобы просушить крылья, Лун перелетел на платформу, у которой были пришвартованы летучие корабли, и приземлился на палубу «Валендеры». На корабле под руководством Нирана и под зорким присмотром Почки трудилась группа арборов – они шкурили оставшиеся от когтей отметины, заделывали дыры и плели новые снасти. Новости уже разлетелись, и Лун неожиданно обнаружил, что Ниран сочувствует им.

– Это похоже на утрату двигателя корабля, – говорил островитянин, облокотившись на ограждение палубы. – Тем, кто не имеет возможности добраться до небесных островов, очень трудно добыть из них камни. Вместо того чтобы попытаться их купить, некоторые крадут их. – Он покачал головой. – Но мы знаем, где достать новые, и мы не живем на наших кораблях.

Почка облокотилась на борт рядом с ним, ее шипы и гребни были понурены.

– Я не знаю, что мы будем делать. Все рассчитывали, что мы останемся здесь жить.

– Разве вы не можете найти в этом лесу другое место? – спросил Ниран. Лун и сам подумывал о том же. – Здесь есть другие заброшенные колонии?

Выражение лица Почки не стало менее тоскливым.

– Наверняка есть, но все они принадлежат их исконным дворам. Как и это древо все еще принадлежало нам, хотя мы уже много поколений сюда не возвращались. Если мы займем чью-то колонию и территорию, даже если ей и не пользуются, другие дворы могут бросить нам вызов. Нам придется совсем покинуть Пределы. Путь будет долгим, особенно учитывая то, что мы не знаем, куда направимся.

Луну было нечего на это ответить. На палубе уже работало более чем достаточно арборов, и он не хотел просто стоять и глазеть. Он прыгнул за борт, подлетел к дуплу и направился по извилистому коридору в приемный зал. Несколько солдат стояли там на страже, и теперь они выглядели куда угрюмее, чем утром. Один темно-зеленый, крепко сложенный арбор поднял глаза, и Лун узнал его. Это был Ячмень – один из солдат, пытавшихся выгнать Луна из колонии в первый же день, когда он прибыл туда.

Лун не мог сказать, вспомнил ли Ячмень то происшествие, но выглядел он таким же подавленным, как и Почка. Он сказал Луну:

– Они все внизу, в большой комнате под этажом учителей. Читают.

Лун благодарно махнул хвостом и направился к лестнице. На самом деле под определение «большой комнаты под этажом учителей» попадало множество помещений, но он нашел их в той же комнате, где они разбирали разгруженные припасы с кораблей. Она была круглой, несколько проходов вели из нее в соседние помещения или наверх, в опочивальни, а купольный свод потолка украшало резное изображение неба, где растянувшиеся в стороны солнечные лучи уступали место звездам и полумесяцу. По периметру комнаты, прямо под резьбой, располагались ракушки-светильники.

Все наставники и несколько учителей сидели на полу и читали неплотно переплетенные книги и стопки несшитого пергамента. Нефрита сидела рядом с Цветикой, Толком и Звоном и листала толстую книгу.

Лун принял земной облик, поскольку все остальные были в нем же, а Нефрита – в облике арборы. Он подошел, сел рядом с ней, и она обняла его за талию, притянув к себе поближе. Лун прижался к ней и потерся щекой об ее щеку. Она спросила:

– Ты хорошо поохотился?

– Замечательно, – рассеянно сказал он, отвлекшись на книгу. Пергамент был толстым и мягким, сшитым серебристым шнуром, тонким, как проволока, а обложка сделана из мягкой голубой шкуры рептилии. Разобрать письмена было решительно невозможно. Казалось, что страница целиком заполнена извилистым узором, местами украшенным цветными чернилами. Лун надеялся, что смотрит на какой-нибудь декоративный орнамент, но Нефрита перевернула страницу, и его надежды рассеялись. Он мельком окинул взглядом книги и пергаменты, которые изучали Цветика и Звон. Нет, все-таки это были письмена.

Он умел хорошо читать по-альтански и по-кедайски и мог разобрать слова некоторых других земных языков, но этот был ему совсем не знаком. Лун предположил, что книги написаны на языке раксура, но он даже не мог разобрать, где начинается одна буква и заканчивается другая. До этого он смутно надеялся, что существует какая-нибудь книга о консортах, которая даст ему хоть какое-то представление о том, как ему нужно себя вести и что от него ожидают, ну или, по крайней мере, скажет, на что ориентироваться. Теперь об этом не могло быть и речи; такая книга, может быть, и существовала, но написана она была точно не на альтанском.

Лун помедлил, а затем спросил:

– Вы уже что-нибудь нашли? – Он не знал, что ответит, если его попросят помочь. Рано или поздно ему придется признаться и попросить кого-нибудь научить его читать, но пока что Луну не хотелось этого делать. Он не желал давать Потоку и его приспешникам новые поводы придираться к нему, особенно теперь, когда двор находился в столь шатком положении.

– Думаю, мы наконец-то нашли, где нужно искать, – сухо сказала Нефрита. – Это уже что-то.

Звон завозился и потер рукой шею.

– Мы начали с самых старых записей, но все они, похоже, начинаются с того времени, когда Индиго и Туман увели двор отсюда.

Цветика кивнула, не отрывая глаз от книги.

– Похоже, что пергамент, которым они пользовались, начал рассыпаться, и им пришлось переписать большинство старых томов. Они слишком торопились, чтобы переплести их. А без обложек мы не можем понять, когда были сделаны записи. Приходится читать все подряд, пока что-нибудь на это не укажет.

Насколько понял Лун, все то время, что Цветика говорила, она продолжала читать. Видимо, быть наставником было гораздо сложнее, чем казалось на первый взгляд.

Толк перевернул страницу, зевая.

– Хотя бы одно мы уже выяснили: нет никаких упоминаний о том, что, когда двор уходил отсюда, с древом было что-то не так.

– Утес уже и так это сказал, – заметила Душа.

Толк пожал плечами.

– Я знаю, но если бы его здесь не было и он не мог бы нам об этом сказать, то мы бы все равно смогли это выяснить.

Душа хмуро посмотрела на него.

– Ты можешь выражаться еще мудренее? А то я тебя почти поняла.

– Потом поспорите, сейчас читайте, – почти прорычала Цветика.

Лун подождал, когда они все снова углубятся в чтение, а затем ускользнул прочь.

Он зашел в ясли, чтобы навестить детей. Пока королевские птенцы из Медного Неба вели шуточные бои с юными птенцами-воинами, а малыши арборы карабкались по нему, Лун пытался забыть о бедах двора.

Подошла Весна, уселась рядом с Луном и без предисловий сказала:

– Медяк говорит, что мы не можем здесь остаться. – Нескладная пигалица-воительница вместе с ее братом Снежком были самыми взрослыми из воинов-птенцов и единственными выжившими из последнего выводка Смоли, прошлой королевы-сестры.

Лун посмотрел на нее поверх макушки малышки-арборы, крепко прижавшейся к его груди. Это была не то Ракушка, не то Крапинка – он все еще не мог их различить, они даже пахли одинаково.

– Кто такой Медяк?

Стеснительный Снежок пододвинулся к Весне и подсказал, выглядывая у нее из-за спины:

– Он воображает себя умным, потому что Цветика говорит, будто он станет наставником, когда вырастет.

Лун потрепал гребни Ракушки или Крапинки, размышляя, стоит ли ему обо всем им рассказывать. Маленькая королева Стужа, в какой-то миг потешного боя сменившая сторону и прижавшая Шипа к полу, остановилась, чтобы послушать, а вслед за ней замерли и остальные драчуны. Горький, сидевший на спине Стужи, смотрел на Луна широко распахнутыми глазами. Три учителя, кормившие малышей-арборов, тоже бросили на него взгляды, полные беспокойства и любопытства.

Лун вздохнул, смирившись с тем, что ему придется побыть вестником дурных новостей.

– Мы пока не знаем. Но, возможно, нам придется уйти.

Он приготовился к тому, что ему придется объяснять кражу семени, и лишь надеялся на то, что дети не решат, будто в древо в любой момент могут ворваться чужаки. Но Стужа лишь спросила:

– На летучих кораблях?

Лун сказал, что, наверное, да. Тогда Шип скинул с себя отвлекшуюся Стужу, Горький прыгнул на них, и игра возобновилась.

Снежок вприпрыжку побежал к остальным птенцам, но Весна сказала:

– Они не понимают.

Лун подумал, что Стужа, Горький и Шип, наверное, все понимали, но, по сравнению с тем, что они пережили, очередной переезд не казался им таким уж страшным делом. Остальные все еще не оправились после нападения Сквернов, а большинство, похоже, просто притворялись, что ничего и не произошло. Весна была уже достаточно взрослой, чтобы осознавать все возможные последствия их положения, и, наверное, начинала чувствовать груз ответственности, который скоро будет возложен на нее как на воительницу из королевского выводка. Лун попытался утешить ее:

– Мы пережили Сквернов, переживем и это.

С Весной это сработало лучше, чем с Крестцом. Она чуть выпрямилась и сказала:

– Да. Переживем.

Позже Лун вернулся в зал учителей, но обнаружил, что деятельные арборы уже перенесли все вещи в только что убранные опочивальни. Он нашел ту, в которую они заселили его и Нефриту, – просторную комнату у дальней стороны яслей с выходившим на лестницу балконом и с потолком, украшенным замысловатой резьбой. На полу были разложены шкуры и подушки для сидения, в чаше-очаге лежали горячие камни, а в большой подвешенной кровати лежала груда одеял. Лун увидел свое шерстяное одеяло лежащим сверху и решил, что это хорошо, – значит, он тоже здесь живет. Он запрыгнул на кровать, чтобы подремать.

Через некоторое время его разбудила Нефрита, забравшаяся на него, чтобы заняться сексом. Лун даже не успел спросить, насколько продвинулось дело с книгами. После она уснула, а он лежал, поглаживая ее гребни, и думал, как сильно ему хочется остаться здесь вместе с ней. С Нефритой он был готов жить где угодно, но это место нравилось ему больше прочих.

Он снова задремал и проснулся уже тогда, когда Толк постучал по дну кровати.

– Нефрита? Цветика говорит, что она что-то нашла.

Они собрались в зале учителей под ветвями резного леса. Утес вернулся, прервав спор о том, кто должен пойти и позвать его. Вьюн привел Жемчужину, Потока, Дрейфа и еще нескольких окрыленных оттуда, где они прятались. Звон, Крестец, Набат и Бубенчик были здесь, но остальной двор созван не был. Все, похоже, решили подождать, когда у них появится связный план, и уже затем объявить о нем всем остальным. Впрочем, учитывая, с какой скоростью разлетались вести среди арборов, созывать общее собрание, наверное, и не потребуется.

Когда все нашли себе места и уселись, Цветика устроилась в самом центре собравшихся. На коленях она держала свиток пергамента, а его раскрашенный кожаный футляр лежал рядом.

– Мы нашли дневник наставника, в котором говорится о семенах. К несчастью, там не сказано, что делать, когда древо-колония теряет свое семя. Подозреваю, что мы первый двор, столкнувшийся с подобной проблемой, – по крайней мере, наши предки о ней не знали.

Нефрита горько усмехнулась:

– И почему меня это не удивляет?

Лун подумал о том же.

Жемчужина недобро зыркнула на нее, а затем спросила у Цветики:

– Тогда о чем же там говорится?

– О том, где произрастают семена. – Цветика постучала по свитку у нее на коленях. – Их берут из сердца исполинского терновника, очень редкого растения, которое растет только в западных Пределах. Семя нашего древа произошло из терновника, который находится в четырех или пяти днях полета воина отсюда и который занят двором Изумрудных Сумерек. Точнее, он был занят им в то время, когда были сделаны эти записи.

– Они еще там. – Лицо Утеса, как всегда, ничего не выражало. Он, похоже, не воодушевился сказанным в той же степени, что и все остальные. – Я видел их разведчиков, когда прилетал сюда два цикла назад. Они – древнейший двор в этой части Пределов, и крупнейший.

Нефрита подалась вперед. На ее лице читалась решимость.

– Значит, мы можем попросить у них другое семя?

Цветика кивнула.

– Думаю, это самый лучший вариант. Конечно, мы не знаем, есть ли у них лишние, но спросить всегда можно.

Все посмотрели на Жемчужину. Она гневно дернула хвостом.

– Полагаю, придется отправить официальную делегацию. – Жемчужина сказала это так, словно даже думать об этом было невыносимо.

Лун посмотрел на Нефриту: вид у нее был скорее недовольный, чем мрачный. Да и идея отправить официальную делегацию, похоже, больше никого не возмутила. Видимо, Жемчужина просто терпеть не могла других раксура. «Хорошо, что не меня одного», – подумал Лун.

– Нам придется унижаться и молить их о помощи, – прибавила Жемчужина. Если до этого она чуть водила хвостом из стороны в сторону, то теперь с силой хлестнула им. Ее воины отодвинулись чуть подальше, чтобы она их не задела.

Нефрита сказала:

– Я полечу. Если отправишься ты, то это действительно будет выглядеть как унижение.

Жемчужина гневно взглянула на нее.

– Ты никогда прежде не встречала другую королеву, тем более в качестве посланницы. Ты даже ни разу не летала в Солнечный Ветер.

Нефрита ощетинилась.

– Слетала бы, будь у меня такая возможность. – Она на миг отвела взгляд, явно стараясь взять себя в руки. – Сейчас самое время научиться.

Жемчужина явно разрывалась между нежеланием дать Нефрите ответственное поручение и невыносимой мыслью о том, что иначе ей придется полететь туда самой. Наконец она сказала:

– Что ж, хорошо. Отправишься завтра.

Лун почувствовал, как напряжение покинуло Нефриту, и он сам с облегчением вздохнул. У них появились план и хоть какой-то шанс – ну или по крайней мере способ получить больше сведений, и Жемчужина не стала упрямиться. Точнее, не стала упрямиться больше, чем обычно.

Затем Утес прокашлялся. Жемчужина несколько мгновений сверлила его взглядом.

– Что?

Он сказал:

– Туман Индиго не заключал союз с Изумрудными Сумерками.

Жемчужина отмахнулась.

– Мы предложим им союз. У них нет причин отказываться.

Лун с трудом сохранил невозмутимое выражение лица. У Изумрудных Сумерек не было причин отказываться от союза, потому что Жемчужина еще не успела настроить их против себя, как это случилось с Солнечным Ветром – двором, который отказался помочь им в борьбе со Сквернами.

Утес почесал шею и задумчиво прибавил:

– Однажды мы чуть не развязали войну с Изумрудными Сумерками. Это было еще до того, как Туман Индиго покинул Пределы.

Среди собравшихся прошел удивленный ропот.

– Войну? – недоверчиво повторила Цветика.

– Ты шутишь? – требовательно спросила Нефрита.

Шипы Жемчужины встали дыбом.

– Это было твоих рук дело? Что ты тогда натворил? Рассказывай.

Утес сердито посмотрел на нее.

– Мне было всего десять циклов. – Когда Нефрита и Жемчужина вместе стали сверлить его взглядами, он признался: – Индиго украла Тумана у королевы-дочери Изумрудных Сумерек. Я забыл, как ее звали.

– Украла? – теперь уже Лун уставился на него. – Что… как… Разве такое может случиться?

– Нам остается только надеяться, – едко вставил Поток. Дрейф захихикал.

Лун с вызовом посмотрел Потоку прямо в глаза.

– Тебя снова поколотить?

– Замолчите оба, – рявкнула Жемчужина. Она снова повернулась к Утесу. – Туман был помечен?

– Да. Он стал консортом королевы-дочери, когда был еще совсем юн. Прошло несколько циклов, и их отношения все не ладились. Выводок они еще не завели. – Утес пожал плечами. – По крайней мере, так говорили у нас. Я понятия не имею, правда ли это на самом деле или нет.

Крестец с возмущенным видом покачал головой.

– Это вообще есть в летописях?

Цветика застонала и потерла глаза.

– Я ничего подобного прежде не читала. И не сомневаюсь, что такое я бы запомнила.

Судя по разговорам, дело было серьезное. Похоже, никто не думал, что в Изумрудных Сумерках могли забыть о том происшествии. А Лун даже не знал, что они подразумевали под словом «украла». «Забрала его силой и унесла? Как Скверны похитили арборов?» Ему совсем не хотелось беспокоиться еще и об этом.

Нефрита нетерпеливо постучала когтями по полу.

– Как это произошло?

Утес сказал:

– Все случилось, когда Индиго была королевой-сестрой, а ее мать – Вишня – была еще жива. Индиго отправилась в Изумрудные Сумерки с визитом. Она увидела Тумана и просто… утащила его. Половина королев Пределов собрались, чтобы уладить это дело и предотвратить войну, и к тому моменту Индиго уговорила Тумана принять ее и отречься от его первой королевы. А уже остальные королевы уговорили Изумрудные Сумерки спустить им этот проступок. – Он развел руками. – Их союз оказался удачным. Индиго стала правящей королевой, двор переименовали в честь нее и Тумана, и они повели нас в новую колонию, когда эта начала угасать. Они произвели на свет восемь выводков. Но я не имею ни малейшего представления, как на ту историю смотрят в Изумрудных Сумерках.

Все молчали, переваривая сказанное. Бубенчик и Набат обменялись беспокойными взглядами. Крестец что-то сердито прорычал себе под нос.

Звон прокашлялся и осторожно сказал:

– Может быть, сейчас самое время вернуться к обсуждению того, что стоит переименовать двор?

Никто не обратил на него внимания. Нефрита спросила у Утеса:

– Если нам придется искать другую колонию, куда мы отправимся?

Выражение лица Утеса не обнадеживало.

– Если мы останемся в Пределах, то нам придется искать незанятую территорию и строить колонию самостоятельно. А это значит отсутствие крепкой крыши над головой на многие сезоны и никакой подготовленной земли для садов.

Цветика негромко сказала:

– Боюсь подумать, сколькие из раненых и пожилых не выживут в таких условиях.

Плечи Звона поникли, словно он содрогнулся при мысли об этом.

– За последние двадцать циклов мы перенесли слишком много болезней. Я знаю, что виной тому было влияние Сквернов на старую колонию, но если начнется очередная вспышка легочной хвори…

Лун мог хорошо себе это представить. Он повидал достаточно вымирающих земных лагерей и знал, что может произойти. Пожар, наводнение, плохой урожай или болезнь, которая заберет жизни слишком многих, и община уже не сможет оправиться. Маленькие поселения были уязвимы, особенно когда им приходилось переходить на другое место.

Утес не обратил внимания на их слова и просто продолжил:

– Если мы решим вернуться туда, откуда пришли, или двинемся к Периферии… Мне придется полететь на разведку и найти заброшенное место, где мы сможем поселиться.

– И надеяться, что ты найдешь его прежде, чем это древо рухнет нам на головы, – сказал Набат.

Жемчужина обратилась к Нефрите.

– Сначала попытаем счастья с Изумрудными Сумерками. Тебе все равно придется отправиться к ним и надеяться, что… Просто надеяться.

Нефрита кивнула. На этот раз она была полностью согласна с Жемчужиной.

– Хорошо.

Разговор перешел на то, кто полетит вместе с ней и кто должен составлять официальную делегацию. По всей видимости, для формального приветствия было нужно пять воинов, и все считали, что, включив в группу Утеса и Цветику, они покажут, насколько серьезно их дело. А еще Нефрита сказала, что так в Изумрудных Сумерках дважды подумают, прежде чем заупрямиться и отказать им в приеме. Проигнорировать праотца и престарелую арбору-наставницу было куда более серьезным нарушением этикета.

– Так вы лишите их возможности отказать вам, – пояснила Жемчужина, все еще рассерженная, хотя она никуда и не летела. – Имейте в виду, что одно это может их разозлить.

Замечание было здравым, но Лун не думал, что это имело значение. Если другой двор будет изначально расположен к ним недружелюбно, то, что бы они ни сделали, станет только хуже. Он как раз собирался это сказать, когда Жемчужина прибавила:

– А еще вам нужно взять с собой консорта. Луну тоже придется полететь. – Судя по тону Жемчужины, эта перспектива ее совсем не радовала.

Вздрогнув от неожиданности, Лун посмотрел на остальных, ожидая, что кто-нибудь начнет спорить. Вместо этого все лишь согласно кивнули. Кто-то согласился неохотно, но никто не возражал. Нефрита сказала:

– Но разве он уже достаточно оправился, чтобы вынести долгий перелет?

Цветика ответила:

– Должен был оправиться. Он молод, и его травмы хорошо зажили. А если что-нибудь случится, я буду рядом.

Однако Лун беспокоился вовсе не о своих травмах.

– А мы уверены, что это хорошая затея? – Он хотел полететь, хотя бы для того, чтобы увидеть исполинский терновник, но, судя по разговору, во время официального визита нужно было соблюдать множество сложных правил этикета. Существовала масса тонкостей, которых он не понимал даже здесь. Лун думал, что не готов к большому, густонаселенному двору. – Утес же и так летит.

Цветика пояснила:

– Утес – праотец рода. А они будут ждать, что Нефрита, будучи королевой-сестрой, приведет своего консорта. Королева-сестра и ее консорт необходимы для первой встречи со столь значимым двором, как Изумрудные Сумерки.

Набат мрачно сказал:

– А когда они спросят, из какого он двора, вы что ответите?

Вот и еще одна тонкость, которую Лун не понял. Он-то думал, что он из этого двора.

– Ты это о чем?

Нефрита ответила:

– Мы летим к ним с официальной делегацией. Если мы тебя представим, то нам придется озвучить твою родословную.

– Ой. – Да уж, будет неловко. Луну не хотелось всякий раз, когда они встречали кого-нибудь нового, оправдываться и доказывать, что он не обезумевший одиночка. – А придумать мы ее не можем?

Нефрита сердито посмотрела на него.

– Нет.

Тогда Лун придумал решение получше:

– Вы можете сказать, что я из Медного Неба. – Единственными выжившими из уничтоженного двора были Стужа, Шип и Горький, и их, наверное, можно было научить, чтобы они подтвердили эту историю, если кто-нибудь когда-нибудь спросит.

Утеса, похоже, заинтересовало это предложение, но Нефрита сказала:

– Лун, нет.

Последовала неловкая тишина.

Утес сказал:

– Значит, будем говорить так: «Это Лун, но мы не скажем, откуда он, так что можете считать, что он – дикий одиночка».

Нефрита кисло посмотрела на него.

– Или так: «А это Утес, наш чокнутый праотец, которого мы притащили с собой, чтобы он ругался со всеми подряд».

Жемчужина с мрачной решимостью обратилась к Луну:

– Тебе придется сказать им правду. Только не опозорь нас.

Лун сдержался, чтобы раздраженно не зашипеть.

– Я всю жизнь ходил по чужим лагерям и поселениям. Я знаю, как себя вести, – но, произнося эти слова, он подумал, что ему, скорее всего, еще придется о них пожалеть.

Позднее Лун и Нефрита сидели снаружи, на краю дупла, и смотрели, как под исполинскими древами сгущается ночь. Свет стал насыщенным, зеленовато-золотистым, и постепенно мерк, пока где-то за деревьями садилось солнце. Маленькая стайка крошечных желтых летающих созданий резвилась в струе водопада. Когда одно из существ подлетело поближе, Лун с удивлением понял, что это – летающие лягушки. Таких он прежде не видел. На одной из платформ, примерно в сотне шагов внизу, арборы все еще ковырялись в грядках старых садов, разыскивая оставшиеся в земле корешки. Несколько юных воинов летали под верхними ветвями, игриво закладывая петли и пикируя вниз.

Нефрита сдавленно произнесла:

– Надеюсь, мы сможем здесь остаться.

Наверное, этим вечером все думали о том же. Утес, когда они отправлялись сюда, ничего им не обещал, и никто не ожидал, насколько чудесным окажется это место. Лун прислонился к ее плечу и сказал:

– У тебя здорово получилось убедить Жемчужину отправить тебя в Изумрудные Сумерки вместо нее.

Шипы Нефриты всколыхнулись, когда она пожала плечами.

– Она и не хотела никуда лететь. Жемчужина терпеть не может разговаривать с другими королевами. – Нефрита прибавила: – Думаю, с нами полетит Вьюн. Жемчужина ему доверяет, и, если мы его возьмем, то покажем остальному двору нашу сплоченность.

Лун подумал, что для этого было уже поздно. Каждый при дворе, у кого имелась хоть толика здравого смысла, видел, насколько натянуты отношения двух королев. Но он не возражал против того, чтобы взять Вьюна.

– А что насчет Елеи? Она уже бывала в других дворах. – Елея и Вьюн летали в Солнечный Ветер, безуспешно пытаясь попросить у другого двора помощи.

– Я хочу, чтобы она полетела с нами. Нам нужна воительница, которая станет говорить от нашего имени, когда мы прибудем на место. Из всех остальных только у Флоры есть опыт переговоров с другими дворами, но она близка с Жемчужиной. – Нефрита поежилась. – Я пыталась поговорить с Елеей, но у меня ничего не вышло. На кораблях было трудно это сделать – уединиться негде, и она отказывалась полететь со мной куда-либо еще.

Возможно, Елея все еще не хотела говорить о том, что с ней сделали Скверны. Лун понимал ее, как никто другой.

– Скажи ей, что тебе нужна ее помощь. Скажи, что это ее долг.

– Так она почувствует себя виноватой.

– Она уже чувствует себя виноватой. А так эта вина хотя бы послужит хорошему делу.

Нефрита еще немного поразмыслила, а затем кивнула.

– Спросить не повредит. Пойду найду ее.

Нефрита ушла внутрь, а Лун остался и стал смотреть, как угасает свет. Он как раз собирался уходить, когда сверху спикировал зеленый воин. Выгнув крылья на манер паруса, он приземлился на узкий уступ прямо под дуплом. Это был Поток.

Лун откинулся назад, на руки, нарочно принимая непринужденную позу.

– Соскучился по тумакам? – Он очень на это надеялся.

Поток с насмешкой в голосе сказал:

– Ты бы поостерегся лететь с ними, одиночка. Там большой двор и много свободных консортов.

Лун не выдал внезапно охватившую его тревогу.

– Ну и?

Поток подобрался чуть ближе, вцепившись когтями в кору.

– Нефрита никогда не была рядом со взрослым консортом не из ее рода. Все те, кто жил в соседних дворах, были либо уже заняты, либо слишком юны. Как думаешь, почему она согласилась подобрать тебя?

Лун резко подался вперед и вмиг перевоплотился. Но Поток оттолкнулся назад, спикировал вниз с уступа, извернулся в воздухе и пролетел под струей водопада.

Лун остановился, пытаясь уложить шипы. Гнаться за Потоком не было смысла. Лун же не мог убить его, когда поймает. Все остальные слишком сильно расстроятся.

Слова воина задели его, потому что в них была правда. К тому времени, когда Нефрита достигла зрелости, Жемчужина уже выгнала всех консортов, рожденных Смолью – ее сестрой, – и отправила их в другие дворы. Остальные консорты умерли от болезни или были убиты в сражениях с теми, кто нападал на колонию.

Утес сказал, что Лазурь выбрала его из всех, но у Нефриты выбора не было. Она могла принять Луна или никого, а двор не хотел переезжать, пока у нее не было консорта.

Он знал, что теперь Нефрита хотела остаться с ним, но его положение в Тумане Индиго было гораздо прочнее, пока он оставался единственным доступным консортом на расстоянии полета. Лун знал, что королевы могли принимать более одного консорта, а также заводить любовников среди воинов и арборов, но они не повлияли бы на его статус при дворе. И Лун думал, что пока он был с Нефритой, то все переживет. Однако теперь те члены двора, которые были недовольны, что их первым консортом стал одичалый бывший одиночка, получили возможность потребовать у Нефриты, чтобы она его заменила, а Лун этого не предвидел.

Лун повернулся и, негромко рыча, вошел в дупло, направившись по коридору в приемный зал. Теперь у него появилась еще одна причина тревожиться из-за предстоящего путешествия.