Читать книгу Поправка на ветер - Марта Яскол - Страница 5

Сапожная мастерская занимала половину цокольного этажа в угловом доме на оживленной улочке, недалеко от исторического центра города. Она работала как в будни, так и в выходные. Благодаря удачному расположению, удобному для посетителей графику и высокому качеству ремонта заведующий мастерской Зиновий Карлович, его помощник Владислав, которого все называли Владиком, и несколько мастеров и подмастерьев недостатка в клиентах не испытывали. Еще одним достоинством заведения был индивидуальный пошив модельной обуви, которая могла удовлетворить самый привередливый вкус.

Над дверью мастерской – вывеска с незатейливой надписью «Сапожок». На углу дома в рекламных целях висел огромный жестяной башмак. В ветреную погоду башмак раскачивался и скрипел, словно старый ржавый флюгер…

Зиновий Карлович, крупный, довольно пожилой мужчина с окладистой черной бородой, как правило, сидел в углу, чинил чей-нибудь ботинок или сапог и лишь изредка окидывал помещение тяжелым взглядом маленьких глаз из-под кустистых бровей. В Марусином представлении именно так выглядел тургеневский Герасим – в свое время она немало слез пролила над судьбой несчастной Муму. Немногословность, чтоб не сказать угрюмость, заведующего сапожной мастерской усиливала сходство.

Владик являлся своему начальнику полной противоположностью. Приветливый и чрезвычайно расторопный юноша с голубыми глазами, прямым носом и белозубой улыбкой мгновенно располагал к себе. Неудивительно, что разговаривал с посетителями, принимал и выдавал заказы в основном Владик. Когда Маруся забегала в мастерскую в прошлый раз, потребовалось срочно поставить новые набойки на выходные туфли, она из разговора двух пожилых посетительниц узнала, что Владик работает в «Сапожке» недавно, но уже успел обаять всех клиенток женского пола старше четырнадцати лет и младше семидесяти. И то, мол, только потому, что клиентки старше семидесяти в мастерской появлялись крайне редко…

Маруся сбежала по ступенькам и толкнула входную дверь. «Дзи-инь!» – возвестил о ее приходе дверной колокольчик.

В мастерской было на удивление малолюдно. Возле стойки Владик с одним из посетителей оживленно обсуждали лежащий перед ними женский сапог, еще один клиент, сидя на стульчике, читал газету «Известия», периодически поглядывая на окружающих поверх нацепленных на кончик носа очков. Зиновий Карлович вопреки обыкновению не чинил обувь, а сидел в общем зале за столиком и играл в шахматы. Его партнером был молодой человек с пышной курчавой шевелюрой. «Вылитый Пушкин в молодости, – подумала Маруся, – интересно, он тоже стихи пишет?» Оба соперника сосредоточенно смотрели на доску и лишь изредка комментировали ситуацию на ней и свои ходы отрывистыми междометиями. – Добрый день, Владик! – дождавшись своей очереди, Маруся достала из сумки испорченную туфлю. – У меня к вам не совсем обычный вопрос. Для нашего ансамбля нужно сшить дюжину пар женских танцевальных туфель, вот по этому образцу, у вас есть опыт такой работы?

Владик оглянулся на Зиновия Карловича, тот оторвался от игры и задумался, бережно держа кончиками грубых пальцев ладью. Поразмыслив, кивнул.

– Для такой милой девушки я готов сделать дюжину пар хрустальных башмачков, – с улыбкой сказал Владик. – Таких, как на нашей вывеске.

«То, что у вас на вывеске, больше похоже на испанский сапожок, нежели на хрустальную туфельку», – подумала Маруся, но вслух этого не сказала, только обворожительно улыбнулась – так, как, по ее мнению, приличествовало улыбаться милым девушкам.

– Спасибо за доверие, мы подумаем, что можно сделать, – заверил ее Владик. – Нам надо только узнать, можно ли найти кожу нужного качества и количества. Не будете ли любезны заглянуть к нам через пару дней? Тогда мы сможем обсудить все более детально.

– Разумеется, буду любезна! – ответила Маруся.

Она уже сделала шаг к выходу, когда услышала за спиной приятный, с легкой хрипотцой, мужской голос:

– Быть может, вам нужна еще и дюжина специальных танцевальных платьев? В нашем ателье были бы рады такому заказу.

Маруся живо повернулась. Приятный голос с легким, практически неуловимым акцентом принадлежал тому самому курчавому брюнету, партнеру Зиновия Карловича по игре в шахматы.

– Меня зовут Александр, для друзей – просто Алекс, очень рад знакомству. – Брюнет подошел к стойке, разделяющей помещение мастерской, и облокотился на нее. Из-под закатанного рукава рубашки выглянул вытатуированный на руке якорь. – Вы, наверное, видели неподалеку нашу вывеску – с летучими мышами, ее трудно не заметить. Мы шьем, перешиваем, я также могу делать ремонт швейным машинкам. У вас имеется швейная машинка?

– У меня имеются лишь вязальные спицы, но им не нужно делать ремонт, – склонив голову к плечу, ответила Маруся. – Костюмы у нас тоже есть, пока требуются только туфли. – Ну, если что пожелаете – милости просим! – Алекс сделал широкий приглашающий жест. – А по воскресеньям и четвергам вечером меня можно найти и здесь. Мы с Зиновием Карловичем сражаемся в шахматы, и за два месяца у меня – как это говорят? – изменчивый успех.

– С переменным успехом? Если вы надеетесь победить Зиновия Карловича, то это вряд ли, он у нас, насколько я знаю, чемпион города. Однако желаю вам удачи! – кивнула Маруся.

– Благодарю! Буду счастлив снова увидеть такую прелестную панну, – расплылся в улыбке Алекс.

– Спасибо, до свиданья. – Маруся попрощалась с Алексом и Владиком и вышла на улицу.

* * *

Довольная итогом переговоров с сапожниками «прелестная панна» заторопилась на почту, где находился переговорный пункт. На переговорном она заказала разговор с Полтавой. В Полтаве папа получил квартиру и вышел в отставку, в Полтаве Маруся закончила мединститут, с этим городом связаны ее самые счастливые студенческие годы. Иногда ей кажется, что это было вчера, а иногда – что в прошлой жизни…

В ожидании вызова она листала номер «Бурды», который ей дала посмотреть Данута. Маруся не гонялась за модой – скорее старалась идти с ней в ногу. Если бы она не выучилась на врача, то, наверное, стала бы модельером. Как врачу, ей было интересно, что у людей внутри, но ее занимало также и то, как они выглядят внешне, в частности – во что одеваются. В магазине купить красивую и удобную одежду практически невозможно, девушке, чтобы хорошо одеваться, надо либо крутиться и где-то доставать дефицитные вещи, либо заказывать одежду в ателье индпошива, где тоже нет никакой гарантии, что сошьют то, что нужно, а не испортят ткань и настроение. Маруся выбрала третий вариант – шить и вязать самой. В шитье, правда, преуспела не особо, зато со спицами управлялась ловко. А еще она очень любила фантазировать, как станут одеваться люди через двадцать, тридцать, сорок лет. Пройдет ли всеобщее увлечение джинсами? А босоножками на «платформе»? А юбки какие будут – мини или макси? А может, не будет вообще никаких джинсов и юбок, а сплошь серебристые обтягивающие комбинезоны? Хочется надеяться, что хотя бы кошмарные пиявочно-черные «сапоги-чулки» на поролоне скоро выйдут из моды и никогда больше в нее не вернутся. Бр-р-р, гадость какая!..

Желающих связаться с внешним миром в Чкаловске этим вечером нашлось немного, поэтому разговора с родными Маруся ждала недолго. Хорошо, что в их полтавской квартире есть телефон! Не зря три года стояли в очереди на установку. Зато теперь родителям можно позвонить в принципе в любой момент. А не будь у них домашнего телефона, пришлось бы вызывать на переговоры телеграммой. Говорят, в Америке выпустили такой телефонный аппарат, по которому можно позвонить и поговорить прямо с улицы, из парка, из магазина, из кафе – откуда хочешь! Верится с трудом, конечно. Вот если бы в Союзе тоже придумали что-нибудь подобное! Возможно, уже придумывают, не может же СССР позволить себе отставать в научно-техническом отношении от Америки…

– Полтава, первая кабина! – объявила девушка-оператор, и Маруся с «Бурдой» в руках и с сумкой под мышкой устремилась к стеклянной двери с большой желтой единицей.

– Але, мамочка! – сказала она в трубку, устраиваясь в тесной кабине поудобнее. – Это я! Как вы там? Как папа, бабушка?

– Доченька! – донесся до нее радостный мамин голос. Самый родной на свете голос – и самый близкий, невзирая ни на какие расстояния…

Что можно успеть сказать маме за три минуты? Казалось бы, всего несколько слов – жива-здорова, питаюсь нормально, коллеги не обижают, соседи тоже, погода хорошая, приеду, когда дадут отпуск, люблю, скучаю!

А что – не сказать? Многое… Очень хочу, забравшись с ногами на диван, сесть рядом, прижаться к твоему плечу, положить голову тебе на колени, и чтоб ты гладила мои кудряшки, как в детстве… Но я ни разу не пожалела, что решила уехать, ведь ничто в мире не случайно, и эта страница в моей жизни – тоже…

В конце разговора Маруся спохватилась, что забыла сообщить кое-что важное.

– Мам, скажи папе, что наш начальник гарнизона, командир полка Дремов Борис Евгеньич и есть тот самый Дремов, папин сослуживец, о котором он когда-то рассказывал. Нет, лично пока не знакома. Если познакомлюсь, непременно передам привет… Ну все, время заканчивается, обнимаю и целую вас всех!

Выйдя из кабины, Маруся аккуратно сложила и спрятала в сумку журнал. «День пропал не зря, – подумала она с удовлетворением, – успела переделать кучу дел!..»