Читать книгу Принцесса Побережья - Марта Юрьевна Алова - Страница 6

– Моя маленькая Элла, когда же ты запомнишь, что в моей каморе есть дверь?

Принц Алекс, старший брат Эллы Доминики, сидел за столом в дальнем углу комнаты, откуда виднелась лишь часть его спины в белой рубашке, да тёмные локоны, рассыпанные по плечам. В обители принца было сумеречно (солнечные лучи разворачивались сюда только после полудня) и довольно прохладно. Обстановка выдавала скромный, почти аскетический образ жизни – большой стол, освещаемый канделябром из свечей, стул, на котором сейчас сидел Алекс, громоздкий шкаф с книгами, аккуратно застеленная кровать – вот, собственно, и всё убранство. Посреди кровати, на расшитом покрывале, возлегал довольно крупный коричневый холмик.

– Она у тебя почти всегда закрыта, – сказала Элла, перекидывая через подоконник вторую ногу. – В отличие от окна, – добавила она и спрыгнула на пол.

Холм на кровати зашевелился и поднял голову с острыми ушами и чёрными раскосыми глазами.

– Привет, Хуч! – поздоровалась Элла, приземляясь рядом.

– Э-э-э! – приветливо зевнула голова. С противоположной стороны холма появились две лапы и длинный, похожий на прут хвост, который тут же с глухим стуком забарабанил по покрывалу.

Алекс отвлёкся от своего занятия и повернул голову.

– Что случилось, сестрёнка? – улыбнулся он. – За тобой гналось полчище горных троллей?

– Не совсем, – ответила Элла, поглаживая распластавшегося по кровати Хуча. – Всего лишь трое, …но весьма упитанных.

Алекс хмыкнул.

– А могу я спросить, чем был вызван, сей… ажиотаж?

– Аж… – Элла запнулась и сердито посмотрела на брата. – Алекс, немедленно прекрати! Ты просто невыносим!

Принц поднял вверх обе руки и помахал ими в знак примирения.

– Не злись, колючка! Подойди-ка сюда.

Элла не тронулась с места, продолжая всем своим видом выражать праведное негодование. Но спустя внушительный отрезок времени (несколько секунд, если быть точнее), любопытство всё-таки пересилило. Девушка спрыгнула с кровати, подошла к брату и заглянула через его плечо. От злости моментально не осталось и следа.

На столе перед Алексом лежала тонкая книжица, только без букв, зато с расчерченными вдоль страницами. Любой среднестатистический первоклассник начальной школы Российской Федерации с лёгкостью признал бы в ней обычную школьную тетрадь, но… бумажная промышленность Побережья была, увы, не столь развитой. Брат что-то черкал на чистых листах удивительными палочками – красного, зелёного и синего цветов. Элла открыла рот.

– Ух, ты! – выдохнула она. – Вещи оттуда?

Алекс заговорщицки сощурил левый глаз, кивнул и протянул сестре одну из палочек, красную. Элла схватила её, повертела в пальцах. Палочка была гладкая, с непонятными белыми знаками по бокам.

– Это не дерево, не камень, не металл… что это, Алекс?

– Пластмасса, – ответил брат.

– Пласт… масса?..

Элла выпучила глаза, надула щёки и с шумом выпустила из них воздух.

– Мне ни за что не запомнить такого слова!

И, недолго думая, сунула палочку в рот.

******

Алекс всегда казался Элле самым странным человеком из всех, кого она знала. С самого раннего детства с тех пор, как она себя помнила, старший брат, которого она любила до безумия, был далёким и таинственным, почти недосягаемым. Как и любого мальчика в то смутное время, его обучали всем военным премудростям: умению стрелять, держаться в седле, боевым искусствам и науке ведения сражений. Юный принц всё схватывал на лету, но… занимался этим без особого желания, просто отдавая дань необходимости. А тянуло его совсем другое.

Алекса манили к себе книги – любые, но в особенности редкие, старинные, в толстенных переплётах, скованные бронзовыми обручами. Листы в них были тонкими, а буквы – написанными от руки, иногда неразборчивыми, местами и вовсе стёртыми. Книги Древних.

Элла его не понимала. При входе в читальню, где её брат мог просиживать ночи напролёт, она сразу принималась чихать, а едва брала какую-нибудь книгу, как тут же у неё начинали слезиться глаза, и текло из носа.

– Вот видишь, они даже не подпускают тебя к себе, – укоризненно говорил Алекс, вынимая книгу из рук сестры.

Действительно, не подпускали, ведь книги эти были далеко не простые. Их написали Древние Волшебники, а с магией у Эллы было совсем плохо, если не сказать – никак. В отличие от Алекса.

До поры до времени это обстоятельство не волновало её никоим образом. Пока в один прекрасный момент у стен дворца Правителя Гора не появился Акторус.

Элле на тот день сравнялось уже восемь календарей, а её брату – тринадцать. Они сидели в самой высокой башне дворца, в узкой круглой комнатушке с одним окном, где Алекс устроил себе что-то вроде мастерской и сейчас работал над построением непонятной штуки из деревянных брусков и выклянченных на оружейном заводике отца железных креплений. Точного наименования и предназначения этой конструкции Алекс не знал и сам, но Элла следила за его действиями, затаив дыхание и открыв рот. Не так часто брат допускал её в свою жизнь, и по такому случаю, девочка даже пренебрегла любимыми активными играми. Она пристроилась в уголке подоконника, притаилась тише мыши, и возможно поэтому, не сразу заметила стражников, ведущих к дворцу высокого длинноволосого незнакомца в просторной клетчатой рубахе, кожаной жилетке и широкополой соломенной шляпе. В руке человек держал небольшую котомку, а на плече его висел продолговатый чёрный чехол с золотистыми вензелями.

– Алекс, смотри! – закричала Элла, тыча пальцем в окно.

– Не отвлекай меня по пустякам, – сердито буркнул брат, и даже не удосужился поднять головы. Но Элла не отставала:

– Смотри, смотри! Да ты только посмотри на НЕГО!

Алекс неохотно оторвался от своей штуковины, подошёл к окну и скривился.

– Обычный бродяга. Мало ли их болтается в окрестностях города? Говорю же тебе – не отвлекай!

– Не-е-ет! – Элла помотала головой и прижалась лбом к стеклу. – Не простой. Совсем не простой.

Алекс пожал плечами и вернулся назад, к своим деталькам. Элла проследила взглядом за стражниками.

– Они повели его к Гору! – воскликнула она. – Побежали, подслушаем под дверью?

– Я никуда не побегу, – ответил Алекс. – Вот ещё! Беги сама, если хочешь. Не собираюсь бросать всё из-за какого-то оборванца.

Он ещё раз подумал, затем оттопырил нижнюю губу, помотал головой и категорически заявил:

– Нет – нет – нет!

Пришлось Элле отправляться на разведку самой.

******

В беге она могла дать фору любому мальчишке, поэтому добралась до покоев отца быстрее охранников. Ей даже не пришлось подслушивать под дверью – как раз в тот момент на её удачу Правитель покинул кабинет, и девочка спряталась за толстой портьерой. Зажав пальцами нос, чтобы не начать чихать от пыли и не выдать своего присутствия, Элла Доминика принялась ждать.

Кстати, это был далеко не первый раз, когда любопытная девочка подслушивала важные разговоры своего отца. Хотя, конечно же, во взрослых обсуждениях она почти ничего не понимала, да и государственные дела казались маленькой принцессе настолько скучными, что порой она даже успевала вздремнуть прямо там, за портьерой. Так что, если бы Элле кто-то задал вопрос, а для чего она вообще это делает, то без сомнения, получил бы ответ: ради приключения, само собой! Действительно, а ради чего же ещё?

Но то, что девочка услышала на этот раз, привело её в такой неописуемый восторг, что она едва не завопила от радости – хвала Духам, вовремя опомнилась и зажала обеими руками рот. Не хватало ещё, чтобы отец рассекретил её любимое потайное место! Элла, разумеется, не думала, что её сильно накажут, но вдруг Гор принялся бы впредь перед ответственными встречами тщательно обыскивать кабинет на предмет наличия незваных гостей?

Незнакомец в шляпе оказался волшебником! Самым настоящим волшебником, о существовании которых знали все, но воочию видел крайне мало, кто. Волшебники считались большой диковиной и гордостью государств, а маг при дворе Правителя ценился дороже любой драгоценности. Его обожали и восхваляли, холили и лелеяли, и буквально носили на руках. Поэтому было даже странно, что редкие остатки тех, кого называли потомками Древних, не особенно стремились быть обласканными сильными мира сего, предпочитая вести уединённый образ жизни и часто кочуя с места на место.

А этот явился во дворец сам, да не просто так, а с определённой целью – заявил, что если Великий Гор согласится, то он хотел бы стать учителем магии для его детей.

Эта самая потрясающая за последнее время новость в мгновение ока разнеслась по всему Прянограду, но вот только Элла была к этому никоим образом не причастна. Она рассказала лишь брату, который, услышав о произошедшем событии, тут же побледнел, а затем вспыхнул, как мак.

– Не может быть, – осипшим голосом прошептал он. – Настоящий волшебник?

Элла хотела напомнить Алексу, как он презрительно назвал незнакомца "бродягой" и "оборванцем", и отказывался идти с ней на него посмотреть, но, взглянув брату в глаза, великодушно не стала этого делать. В конце концов, кто из людей не совершает ошибок? Да и невозможно простому смертному определить волшебника "на глаз" (тем более, с высоты верхнего этажа дворцовой башни). И ей вполне была понятна тревога в голосе принца, напополам с надеждой. Книги Древних Волшебников, хранящиеся в читальне Гора, имели над Алексом необыкновенную власть. Он мог рассматривать их и листать тонкие страницы с утра до поздней ночи, вот только языка Древних никто во дворце не знал, и Алекс просто сходил с ума от невозможности прочесть написанное. Оставалось лишь догадываться о значении некоторых слов, схожих с современными по звучанию.

Сама Элла не видела в том большого горя, но она любила брата, а потому очень ему сочувствовала. И вот, наконец, у Алекса появился шанс получить ответы на бередящие его душу вопросы.

Разумеется, Акторусу (так назвал себя незнакомец), пришлось пройти множество испытаний, чтобы доказать, что он действительно волшебник, а не какой-нибудь самозванец. Некоторые из них казались невозможными и даже страшными. Ему пришлось спускаться под воду на тросе, привязанном к бушприту, входить в специально подожженный ради испытания хлев… и даже, стоя с завязанными глазами спиной к столпившейся публике, определить из пяти подведённых к нему смущённых женщин ту, что ждала ребёнка.

За испытаниями Алекс и Элла следили, затаив дыхание – ведь от исхода зависела их судьба. Акторус выдержал проверку с достоинством, продемонстрировал свои знания и умения и получил разрешение обучать магическим навыкам королевских детей.

Элла была в полном восторге, но… радость её продлилась недолго. Очень скоро стало понятно, что у маленькой принцессы абсолютно нет способностей к магии. Ну, совсем никаких, даже крошечных. Как она ни старалась, каких только усилий не прикладывала – всё безрезультатно. Поначалу это ужасно расстраивало девочку, а Акторус, казалось, переживал даже больше, чем она сама.

– Ну почему же не получается, Элла? – волшебник качал головой и удручённо глядел на свою подопечную, в сотый раз безрезультатно пытающуюся повторить самое простенькое заклинание. – Почему, почему?

Элла только вздыхала и горестно разводила руками в ответ. Ответа она не знала.

А вот Алекс оказался куда более одарённым. Конечно, в той мере, в какой это вообще было доступно обычному человеку. Он довольно быстро научился понимать язык животных, поднапрягшись, мог прочесть и мысли человека, а несложные заклинания щёлкал, как орешки. Элла злилась и ревновала Акторуса к брату, который теперь бегал за волшебником, как нитка за иголкой и кичился перед сестрой своими достижениями. Правда, расстраивалась она недолго, повздыхав и посетовав, вернулась к своим обычным занятиям (которые, без сомнения, куда больше подошли бы мальчишке) и говоря, по правде, была тому даже рада, поскольку боевые искусства и стрельба влекли её гораздо больше, нежели чтение и изучение наук. А к Акторусу с Алексом присоединялась, если ей хотелось послушать занимательные истории, которых маг знал великое множество, или его игру на скрипке…

******

Да-да, в чёрном футляре с золотыми вензелями Акторус хранил именно скрипку. И этот инструмент тоже далеко не был обычным.

Когда Акторус начинал свою игру, всё вокруг менялось. Становилось светлее и теплее, а душа наполнялась необъяснимой радостью и грустью одновременно. Музыка, источаемая скрипкой, была… живой. Это могло показаться невероятным, и, тем не менее, было правдой. Элла видела, как тонкая, едва заметная блестящая нить появлялась у основания смычка, и начинала расти и удлиняться. Девочка смеялась, пыталась ухватить её рукой, но неуловимый лучик проскальзывал сквозь пальцы, становился всё длиннее и длиннее и опутывал её полупрозрачным, почти недоступным глазу коконом. Находясь в этом «коконе», Элла ощущала себя до невозможности счастливой. Она хохотала, хлопала в ладоши, скакала, как молодой жеребёнок, и чувствовала, как что-то поёт внутри, как наливаются силой руки и ноги, как становятся острее зрение и слух, и что уже не существует на свете таких преград, которые она не способна была бы преодолеть. А Акторус смотрел на свою подопечную, и улыбался, как кот.

Когда же играть пыталась сама Элла, скрипка становилась просто скрипкой. Никаких волшебных нитей, никаких, увы, чудес. Но зато на её импровизированные концерты сбегался обычно весь двор. К магии способностей у принцессы не обнаружилось, зато способности к музыке были неоспоримы. Впрочем, об этом она и так знала уже давно. Однажды госпожа Эрминия, которая тогда ещё не была управительницей и не приобрела таких необъятных форм, как ныне, усадила шестилетнюю Эллу за большой старинный рояль, и девочка с потрясающей лёгкостью повторила все показанные ей мелодии. А уж петь маленькая принцесса любила ну, может быть, совсем чуть-чуть меньше, чем стрелять. Голосок у неё был чистый, сильный, звонкий, и на всех званых ужинах, что Правитель устраивал для городской знати, Эллу неизменно ставили посреди зала и просили исполнить что-нибудь для гостей.

Потом Элла подросла. Пение для публики стало казаться ей детской забавой, а музыка в целом – ремеслом бродячих скоморохов и недостойным занятием для будущей королевы. И лишь на скрипке Акторуса она продолжала играть с удовольствием – отчасти для того, чтобы порадовать учителя, а отчасти – потому, что это была всё-таки волшебная скрипка. Хоть таким образом она могла прикоснуться к таинственному миру магии, вход в который оказался для неё наглухо закрытым и заколоченным железными костылями.

Всё это продолжалось почти семь календарей, пока в один из ненастных осенних дней, незадолго до Дня Уходящего Солнца, у стен дворца не появились суровые люди в красных мантиях, на высоких ярко-рыжих жеребцах – Стражи Синеда. Они забрали Акторуса.

******

В тот день с утра Элла носилась по лесу на отцовской Стреле – только спустя три календаря она поймает и оседлает Грома – и тренировалась в стрельбе по летучим шишкам, как раз сейчас лобассеры сбрасывали их на зиму. А когда, наконец, появилась дома, то застала Акторуса уже в цепях. Вид Стражей, которых до этого ей приходилось лицезреть только на картинах тётушки Луизы, ошеломил её настолько, что Элла буквально свалилась с лошади. Акторус стоял меж ними и руки его были связаны толстой цепью, которую он наверняка мог бы запросто порвать, …но отчего-то не делал этого.

– Куда вы его ведёте? – крикнула Элла. За своего друга она без раздумий вступила бы в схватку даже с самим Сатаной. Но огромный Страж из-под красной маски глянул на неё так, что взглядом буквально пригвоздил юную принцессу к месту.

– Стой, где стоишь, девчонка! – пророкотал он голосом, похожим на раскат грома в ясный полдень. – Мы действуем по указанию Синеда.

– Девчонка? – от смятения Эллы мигом не осталось и следа. – Да будет тебе известно, что ты разговариваешь с Принцессой, страж! И мне плевать, по чьему указанию вы действуете! Немедленно освободите его!

Рука дёрнулась к револьверу, который всегда был при ней, с тех самых пор, как отец подарил его на двенадцатый Эллин день рождения. Но в этот момент поднял голову Акторус.

– Нет, принцесса, – сказал он тихо, но чётко. – Не подходи к ним. Не делай ничего, будет только хуже.

Элла вцепилась в поводья Стрелы с такой силой, что кобылица всхрапнула от боли и дёрнула головой. Акторус смотрел на неё, и Элла навсегда запомнила, какой он был бледный. И его слова запомнила тоже.

– Я не виновен, Элла! – сказал волшебник. – Верь мне. Я этого не делал.

Страж подтолкнул его прикладом в спину так, что Акторус едва не упал, но всё, же сумел удержаться на ногах. Бросив лошадь прямо посреди двора, Элла со всех ног бросилась к отцу.

Гор находился в своём кабинете вместе со старшим сыном. Одного взгляда на них для Эллы было достаточно, чтобы понять – случилось что-то ужасное. Выслушав историю Акторуса, рассказанную отцом, Элла пришла в неописуемую ярость.

– Это неправда! – крикнула она и со всей силы ударила кулаком по столу. Тяжёлая столешница из многовекового лобассера жалобно взвизгнула и на ней появилась трещина. – Акторус невиновен! Он сам сказал мне, что этого не делал! Я ему верю!

Гор потеребил седую бороду.

– Элла, отражатели не могут врать. Они показывают лишь то, что видели.

Элла сжала руки в кулаки и нервно прошлась по комнате.

– Но ведь прошло столько времени! Где эти люди были целых восемь календарей? Почему вытащили, свой чёртов отражатель только сейчас?

– Прекрати ругаться, Элла Доминика, – побагровел отец. – Ты юная девушка, наследница Правителя, а не береговой матрос.

– Да плевала я на всех наследников и всех правителей! – завопила принцесса. Ещё ни разу в жизни Гор не видел свою дочь такой взбешённой. – Это же Акторус! Он ведь жил с нами, ел с нами за одним столом, спал под одной крышей! Ты ведь знаешь его отец! Ты знаешь, что он не мог этого сделать!

– Майола и Зот сказали, что таковой была последняя воля умирающей Лейлы, – тихо вымолвил Алекс. Он сидел за столом, положив руки перед собой и опустив голову. – Перед смертью та завещала открыть всё людям в тот день, когда бедняжке Лауре должно было исполниться десять календарей.

– Они все врут! Враньё, враньё! – взметнулась Элла.

– Элла, немедленно прекрати! – Гор повысил голос. – Как бы мы к ним не относились, но Майола и Зот – уважаемые люди, главы государств. Они не могут говорить неправду. К тому же Майола – тётя Лауры, и…

– Врань-ё! – отчеканила Элла. Она стояла напротив отца и глядела ему прямо в глаза. – Зот – уважаемый человек? С каких пор этот мерзкий красноглазый шакал стал уважаемым? Не ты ли рассказывал, каким образом его отец добился власти? И сын – копия папаши! А Майола? Что мы знаем о ней? Она даже никогда не показывает людям свою отвратительную рожу!

– Элла, довольно! – закричал Горацио. – Ты переходишь все границы дозволенного! Синед закончил рассмотрение этого дела. Суд состоится на исходе шестого Дня Уходящего Солнца.

Принц вздрогнул и ещё ниже опустил голову. От Эллы не ускользнуло его странное поведение, и от этого ей стало совсем плохо. Брат как будто смирился с тем, что их друга и его любимого учителя больше нет с ними. И никогда, скорее всего, уже не будет.

Элла без сил рухнула на первый попавшийся свободный стул, уронила голову на руки и разрыдалась. Она крайне редко давала волю слезам, можно даже сказать – вообще не знала, что значит плакать. Даже если падала с лошади, или Мастер Диго кидал её через колено на расстояние десяти шагов, после чего девочка валилась на спину и боль пронзала все рёбра. Но что означала та боль по сравнению с этой, какую она испытывала сейчас? Слёзы текли градом, Элла начала всхлипывать.

– Что теперь с ним будет? Его казнят, да? Сделайте же что-нибудь! Отец, Алекс, ну неужели ничем нельзя помочь?

Она подняла заплаканные глаза, умоляюще переводя взгляд с одного на другого. Алекс отвернулся. В другое время Эллу, несомненно, заинтересовало бы его поведение, но сейчас было просто не до этого.

– Я попытаюсь сделать всё, что в моих силах, – помолчав, отозвался Гор. – Большего пообещать не могу.

– Я хочу поехать на суд! – Элла тряхнула головой. – Я хочу плюнуть в вонючие морды тех бульбаров, которые оклеветали Акторуса!

– Конечно, Элла Доминика, – на удивление легко согласился отец. – Конечно, ты поедешь на суд, вместе со мной и Алексом.

******

Разумеется, на суд она не поехала. Двое стражников охраняли дверь с наружной стороны её комнаты, ещё пара дежурила около входа на лестницу и третья – под окном принцессы. Но их услуги не потребовались, хоть вряд ли и целый полк смог бы удержать разъярённую дочь Правителя, соберись она осуществить задуманное. Опоенная накануне сонным зельем тётушки Луизы, которое ей подмешали в стакан с чаем, Элла сладко проспала на своей девичьей постельке весь день суда.

Наверное, ей нужно было сразу задуматься, отчего отец так спокойно отнёсся к её желанию непременно явиться на суд, и отчего так невозмутим был старший брат, но…

Забивать голову ненужными, на её взгляд, мыслями, Элла не любила. Поэтому проснулась лишь к утру следующего дня, когда мужчины уже вернулись из Дукрина.

Акторуса не казнили. И в этом была, прежде всего, заслуга Гора, который поручился за своего подданного головой. Майола – Принцесса Западных Степей, и Зот – Король Северных Гор, настаивали на смерти обвиняемого. Глава четвёртой страны, входящей в Синед – Правитель Восточных Холмов Рико Красивый – был в деталях дела не слишком осведомлён, но зато лучше всех знаком с повадками отражателей, ведь именно в его стране водились эти необычные существа. Отражатели действительно показывают то, что видели, сказал Рико, но также он сказал: ради хозяина они могут пойти на что угодно, вплоть до настоящего обмана, а до конца всех возможности этих странных творений природы до сих пор никто не изучил. Эти слова оказались решающими для суда – ведь именно отражатель Зота был предъявлен в качестве доказательства вины. А Старейшины Синеда ещё хорошо помнили хитрость и коварство его отца Армазота, хотя сам Зот до сих пор не был замечен в чём-либо недостойном и предрассудительном.

Но и репутация Акторуса была безупречной. И потому, учитывая поручительство Горацио, Старейшины приняли решение: волшебника отправить на поселение в Низины – гиблый городишко на самой окраине Побережья. Отныне ему под страхом смертной казни запрещалось куда-либо отлучаться из этого места и заниматься магией. Детям же Гора, Алексу и Элле, с этого дня было строго-настрого воспрещено, не только разговаривать со своим учителем, но даже видеться с ним.