Читать книгу Я б ему дала - Марья Коваленко - Страница 7

Дарья.

Чем больше я общалась с господином князем, тем больше понимала товарища Ульянова (который Ленин).

Нет, не в том смысле, что «земля – крестьянам»! А в том, что всех этих носителей голубой крови нужно ставить на место. Еще лучше – изолировать от приличного общества. Чтобы видом своим не искушали хрупкие женские души, а храпом – не насиловали уши.

Как это ни странно, храпел его мерзавшество Абашев, как заправский матрос. Стены тряслись, потолок подпрыгивал, и я все сильнее ненавидела этого гада.

Кто ж знал, что спать беззвучно это чудовище способно только после секса?!

Я точно была не в курсе! Вчера оба были заняты, а потом он отключился, как мой телефон без подзарядки. Лишь лапищей к себе притиснул и коленом под попу подпер.

Сегодня же, развалившись в кресле, князь выдавал такие ноты, какие Коле Баскову даже с плоскогубцами на причинном месте было не взять.

Убийца моих барабанных перепонок.

А еще я не представляла, как мне работать с этим убийцей дальше. Надежда, что мой бракованный дворянин отступится, умирала, не родившись. От воспоминания, с каким взглядом он натягивал штаны, до сих пор между ушей коротило. Что найдет более сговорчивую замену – тоже не верилось. До того как захрапеть, он меня столько раз поимел взглядом, что трусы можно было выкручивать.

Но как продержаться еще неделю? Семь дней. Около ста шестидесяти часов…

Не думать, как это – пульсировать каждой клеточкой от фантастического оргазма. Не вспоминать, какая бархатная на ощупь его спина и твердый зад. Не фантазировать об утре в обнимку.

Пожалуй, с утром было сложнее всего. Ума не приложу, откуда взялась эта идея, но картинка с уютным нежным пробуждением, ленивыми поцелуями и обнимашками отказывалась покидать мою голову.

Просто потискаться, без продолжения или каких-то слов, хотелось до звездочек перед глазами. С Костей и мысли такой не возникало. Мы просыпались, и сразу в бой – каждый на свою работу. В спешке, будто впереди пожар. Без совместного чаепития – Костя предпочитал дешевый чай из пакетиков, а я умирала без натурального кофе. Без поцелуев на прощание – целоваться муж не любил, а у меня помада. Все, что оставалось на «вместе», – борьба за любимую чашку и поездка на лифте. Чаще с соседкой и ее доберманом.

А это княжеское величество почему-то хотелось придержать рядом… зарыться носом в подмышку, изучить губами ключицы, кадык, скулы и только позже, получив напутственный шлепок по заднице, выпорхнуть из кровати.

Дурацкая мечта! Как отрывок из какого-то ванильного фильма. Что нашло? Не сошла ли я с ума?

Полночи, ворочаясь с бока на бок, бросая подушки в кресло, я раздумывала над тем бредом, что крутился в голове. Словно дебет с кредитом, сводила риски и выгоду.

Тут было почти как у Шекспира, только вместо «быть или не быть» – «дать или не дать».

И до боли кусала губы.

А проснулась с первыми лучами солнца на той же кровати и крепко прижатая к мужской груди.

Что там было про мечты? Материализуются? Вот, примите и распишитесь.

К сожалению, одним пробуждением «спина к груди» Дамир-мать-его-Закиевич решил не ограничиваться. Уж не знаю, что он так внимательно изучал в своем телефоне вечером, но утром эта небритая породистая сволочь вела себя со мной как с королевой. Ни словом, ни взглядом не намекала на мой статус девушки из эскорта.

А после завтрака, накануне отъезда Абашев преподнес такой сюрприз, что небо качнулось перед глазами.

* * *

Жить в маленьком городе – это как играть в театре одну и ту же роль из года в год. Сцена знакома. Чего ждать от других персонажей, понятно.

От повторения может сводить зубы – рутина и все дела. Душа может требовать чего-то нового, творческого полета или грезить об Оскаре. Но ни черных, ни геев, ни лесбиянок в труппе нет, как и средств на новый реквизит. Потому спектакль все повторяется.

Поначалу через «не могу» и «не хочу». После – уже по привычке, нового все равно никто ничего не пробовал. Ну а спустя несколько лет – в кайф. Расслабленно. Удивляясь новым граням старых героев. Иногда импровизируя по ходу пьесы.

Я прожила в нашем городишке всю свою сознательную жизнь. То бишь – вернулась сюда сразу после бессознательных лет учебы в столичном вузе. Молодая, наивная, с розовыми очками на весь мозг. И тут же вляпалась в отношения… но не с первым хулиганом на районе, не с каким-нибудь подонком или бабником, а с Костей. Тихим, скромным, идеальным настолько, что сбежать удалось только после развода.

Проще говоря – обычная жизнь домашнего хомячка. Ни хищников, ни простора, ни проблем. Только кредит.

Нормально мне было! Тухло, серенько, но уютно. А тут…

Я вначале ушам не поверила, когда услышала, о чем моя бородатая Храпунцель просит владельца усадьбы. Пришлось изобразить тугоухость и попросить повторения на бис. Однако и потом легче не стало.

Не складывались в моей голове слова «гостить» и «недельку» в предложение.

Гостить можно было дома. На диване. Можно у подруг. Можно на работе с отчетами и декларациями. Но в старинной усадьбе… Наедине с незаметным стариком и очень заметным князем…

Нет, к такому жизнь меня не готовила.

– Дорогой, а как же твоя работа? – я попыталась изобразить любезное выражение лица, но в зеркале отразилась паникующая бабенка с круглыми глазами.

– По миру не пойдем, не беспокойся, – эта скотина взял мою ладонь в свою и принялся нежно целовать тыльную сторону. Раз, другой, третий… будто прощупывал границы дозволенного.

– А гостиница в городе? – от шока я даже руку выдернуть не подумала.

– Наш номер уже сдан другим. Аглая еще вечером отдала ключи.

– Но я…

Мне срочно нужна была причина вернуться. То, что плоть слаба, стало понятно всего за один вечер. Перед глазами до сих пор стоял голый князь и его не помещающееся в штанах эго. На неделю моему бастиону стойкости не хватит. К гадалке не ходи!

– Я не брала с собой никаких вещей. – Как назло, в голову ничего путного не приходило.

– Это не проблема. Поверь.

– Но мне даже не во что переодеться.

– Я попросил водителя перевезти сюда наши чемоданы.

– Наши… Чемоданы?

Так и хотелось медленно осесть на травку. Совсем как болезная девица пару веков тому назад.

– Именно. Твои и мои. – Карие глаза сверкнули. – Не переживай, Аглая сама собирала твои вещи.

– Мои вещи? – в этот раз даже сглотнуть свой шок не удалось. В горле словно ком застрял.

– Да. От платьев до белья, так что все будет в порядке.

Чтобы не расцарапать «от счастья» чье-то красивое лицо, я спешно схватилась за перила. Абашев пожал широченными плечами. А Левданский, будто лично присутствовал на сборах, согласно кивнул и радостно распахнул свои объятия.

– В таком случае буду рад вашей компании у себя. Вот увидите, вам обязательно захочется вернуться в усадьбу на медовый месяц. А может, и остаться здесь навсегда.

Земля качнулась и разверзлась перед моими ногами.

Уже не сдерживаясь, я незаметно поплевала через левое плечо, а князь… номер «семь» в списке завидных холостяков Питера, лишь довольно осклабился.

* * *

Если о чем-то усиленно мечтать, оно обязательно сбудется. Зря я все-таки мечтала о княжеских обнимашках. Надо было настраивать себя на пару показушных свиданий в ресторане, на еще одну поездку в усадьбу или сопровождение клиента на деловой встрече.

Во всяком случае, наши девочки занимались именно этим. Но Абашев…

Никогда еще моим скучным булкам не выпадало такое количество приключений.

Надо было бежать! Огородами, как партизаны в Великую Отечественную. Огороды тут точно были – видела в окно машины, когда подъезжали. Бегать на каблуках, как все приличные женщины, я тоже умела.

Правда, что-то подсказывало, что фиг бы меня отпустили. Про отмену крепостного права господин князь слыхом не слыхивал. А простая человеческая совесть среди его качеств не водилась.

Вариантов «Как быть» оставалось немного. Я могла смириться и поплыть по течению. А еще могла позвонить Мэрилин, высказать ей все, что думаю про заказ. А потом с легкой душой поплыть все по тому же течению.

Не хотелось думать, что сразу в кровать. Стыдно это как-то. За женскую гордость обидно. Но с чемоданом белья от княжеской помощницы вряд ли у меня был шанс на прогулки по свежему воздуху.

«В одних трусах далеко не набегаешься», – успокаивала я себя под любопытным взглядом карих глаз. И как только его скотское высочество отчалило смотреть местную конюшню, вынула из сумочки свой телефон.

Начальство ответило сразу. Только я успела произнести «Алло», Мэрилин обрушилась на мои уши как ураган, чуть не снеся мозг.

– Дарья, даже не думай разорвать контракт! – она словно почувствовала, о чем я могу попросить.

– Я только…

– Даже вслух не произноси, что хочешь этого! – начальство прервало меня на полуслове. – Просто молчи! Не убивай.

– Но он хочет неделю продержать меня в усадьбе. Это работа двадцать четыре на семь. Мы так не договаривались.

– Даш, нам на счет уже поступила вся сумма по договору. Я в жизни таких цифр в банковской выписке не видела. Если придется возвращать, неустойка доведет нас до банкротства. Ты знаешь это не хуже меня.

– А если клиент хочет не только сопровождения?

С такими деньгами разговор про Трудовой кодекс можно было и не начинать. Надежда оставалась лишь на женскую солидарность. У американок как-то же получилось. Объединились, всех домогателей к ногтю прижали. Еще и денег на исках заработали. Красота!

– Прям так и настаивает? – Мэрилин неожиданно перешла на шепот.

– Настаивает… – я откашлялась. – Откровенно и безобразно.

– А твердо или неуверенно?

– Очень твердо. Орехи колоть можно.

– И руки распускает? – в голосе начальства послышались восторженные нотки.

– Не только руки. Весь прикладывается.

– Все метр восемьдесят шесть? С карими глазами, широкими плечами, фантастической задницей…

– …и с кубиками на пузе, – добавила я, чуть не застонав от всех этих описаний.

– Кошмар, конечно.

– Да, ужас.

– Ну, если все так плохо, я, само собой, верну деньги. Затянем потуже пояса. Посидим на Новый год в офисе вместо ресторана. Авось прорвемся. – Призрак предстоящего банкротства вдруг как-то сам собой рассосался.

– Не то чтобы сильно плохо… – после откровенности начальства мне тоже стало совестно врать.

– На твердое «терпеть можно»?

В ответ так и хотелось ответить, что с этим «твердым» можно терпеть и терпеть, но вовремя спохватилась. Пожалуй, пока я сама себя не подставила, игру в слова нужно было прекращать.

Узнай Мэрилин о нашей ночи в отеле, она сдала бы меня в аренду князю на месяц или сразу на год. С бывшей профессиональной свахи станется!

– Так а помочь тебе чем можно? – начальство больше не шептало. Оно облегченно вздохнуло в трубке и, готова спорить, улыбнулось.

Я на миг задумалась. Знала ли, чем закончится разговор? Знала! Надеялась ли на что-то? Нет!

– Сочувствием! Только сочувствием.

– Тогда сочувствую. На все метр восемьдесят шесть. С кубиками, бицепсами, трицепсами и прочими полезными в хозяйстве агрегатами.

– Спасибо, – вздохнула и я.

– Тогда до связи через неделю, – участия в голосе начальства как не было, так и не появилось.

– До свидания.

– Ага. И это… – Мэрилин отодвинула трубку ото рта, что-то кому-то крикнула, а потом быстро добавила уже мне: – Только не сотри мне князя. Ему еще акт выполненных работ подписывать, а там пункт «Претензий не имею». Хотелось бы, чтобы не имел. Когда свой комплекс отгрохает, работы в городе прибавится. Будем на хорошем счету – не пропадем.

Это было самое странное благословление на секс, какое только можно было придумать. И кому? Не девочке по вызову, не модели, на которую во время показов вешают одежду. А бухгалтеру компании. Главному и единственному.

Нужно было возмутиться. Обязательно нужно было! Но благодетель наш уже махал рукой в окно, а из динамика телефона раздавались короткие гудки.

* * *

Хотела я или нет, но остаться пришлось. В той самой комнате с ванной. С чемоданами, открывать которые было страшно. И с Абашевым.

Как вести себя с князем, у меня не имелось ни малейшего представления. Это было что-то из разряда «И хочется и колется». Останавливала лишь его уверенность, что я проститутка, и непроходимая глухота к оправданиям.

О том, как быть, я думала до обеда. Потом, наоборот, до самого вечера гнала от себя всякие ненужные мысли. Ну а после ужина, воспользовавшись тем, что князь с владельцем усадьбы снова пошли изучать местные пейзажи, сбежала от своих размышлений в мир женского счастья – в горячую, пенную, благоухающую маслами ванну.

Все-таки что-то в этом было. За окном красил небо оранжевым цветом закат. В хрустальном бокале на прикроватной тумбочке пенилось шампанское (презент от Антона Павловича). А в чемодане рядом меня ждали открытия.

Почти Новый год, не хватало лишь оленей, Санты и веселого звона бубенцов.

Впрочем, подумала я об этом зря.