Читать книгу Не зная пощады - Марьяна Сурикова - Страница 14

Вильдан

Вернувшись домой, я сразу же поднялся в детскую и совершенно не удивился, когда обнаружил здесь дядю.

– Бенедикт, – кивнул я.

– Вильдан, это была она?

– Да. Последняя из шести.

– Все кончено?

– Кончено.

– Ты слишком задумчив, племянник. Что-то еще произошло?

Я молча подошел к детской кроватке, глядя на спящего малыша. Ему уже исполнилось три года, и он слабел день ото дня. Я протянул руки и достал безвольное тельце из кроватки, прижал к груди, а он даже глаз не открыл, только дышал тяжело с редкими короткими хрипами.

– Когда придет этот новоявленный чудо-доктор, о котором все говорят в Сильвертоне?

– Ждем с минуты на минуту.

Я подошел к окну, держа ребенка на руках и слегка укачивая. Сын моего брата, единственный родной человек, не считая дяди. Я называл его своим сыном, он заменил мне того, кто не успел даже родиться. Мы с Бенедиктом каждый день возносили молитвы, чтобы то давнее проклятие ушло наконец, оставив ребенка в живых, но с каждым днем надежд на это оставалось все меньше, дитя медленно угасало. Мальчик редко открывал глаза, а пищу приходилось вливать в его приоткрытый ротик, чтобы хоть как-то поддержать силы.

Внезапно за дверью раздался шум, в комнату вошел седоволосый сгорбленный старичок в просторных белых одеждах.

– Господа правители, – поклонился он нам.

– Не нужно, не нужно, – приблизился к нему дядя, поднимая старичка за руки. – Что вы, какие мы правители? Я всего лишь председатель совета, а мой племянник – верховный инквизитор.

– Говорят, именно вы заправляете всем в нашей стране.

– Люди много чего говорят, но вся власть принадлежит справедливому совету сильнейших родов.

Старичок покивал головой, а я нетерпеливо приблизился к нему, привлекая внимание к ребенку на своих руках.

– Это и есть тот малыш?

– Да. Его имя Доминик Диас Саркис, и вы обязаны вылечить его.

– Я сделаю все, что в моих силах. Положите малыша на стол, я его осмотрю.

Я осторожно уложил сынишку, прижав ладонь к темноволосой макушке. Врач приблизился, поднял крохотную ручку, послушал пульс, открыл один глаз, затем другой, заглянул в рот. Ощупал тонкими ловкими пальцами все тело, взял потерявшую блеск тонкую темную прядку в ладонь и покачал головой.

– Как он заболел?

– Давнее происшествие на площади… Вы слышали?

– Да. Шесть могущественных ведьм?…

– Верно. Заклятие коснулось и ребенка, но не убило тогда. После, когда мы вернулись домой, он пришел в себя. Вот только с того дня мальчик медленно угасает, а теперь почти не открывает глаз.

– Господа, – вздохнул старичок, опуская голову, – я всего лишь лекарь и не в силах бороться с заклятием. Чтобы спасти этого ребенка, требуется чудо, а я не колдун. Вы сами говорите, что их было шесть, этих могущественных ведьм. Боюсь, ничем не смогу помочь. Ребенку остался примерно месяц, потом вы его потеряете. Мне очень жаль, простите. – С этими словами лекарь вышел, а дядя упал в кресло, закрыв лицо руками. Я взял ребенка на руки, крепко прижал к груди, опуская лицо и пряча сухие горящие глаза в темных пушистых кудряшках.

Наступила уже глубокая ночь, когда я спустился в библиотеку. За последние два года коллекция книг здесь намного расширилась. Повсюду стояли древние фолианты, содержащие все упоминания о ведьмах, их жизни, образе мыслей, их колдовстве, древнем языке, вкладе в историю нашего государства. Были там и старые рукописи, и ветхие свитки. Я изучил почти все от корки до корки, и сейчас меня интересовал один хрупкий полуистлевший манускрипт, каждый отдельный лист которого хранился под особым стеклом.

Пройдя в неприметную нишу, я поднес зажженную свечу к стеклу, осветив пожелтевший пергамент, истлевший по краям, – лишь в середине сохранились едва различимые надписи и плохо заметный рисунок. Я склонился ниже, всматриваясь в знакомые изогнутые линии, сплетающиеся золотыми змейками в витой круг: шесть змеиных голов держали во рту по углу остроконечной шестиугольной звезды, а в самой сердцевине находился полукруглый зеленый камень.

– Ренедаль амудениус танрум, – прочитал я на старом полузабытом языке. Буквы напоминали наши письмена, но смысл слов был совсем другим. Чуть ниже шла более понятная надпись, проскальзывали слова, о смысле которых можно было догадаться: род, сила, защита и что-то о теле или духе, неясно.

Значит, защита, универсальная защита своего владельца или владелицы. Амулет, хранящий род от вымирания, который передается из поколения в поколение. Эта ведьма сказала, что только она может снять медальон, а значит, он относится к тем мощным и редким вещицам, которые получают в дар. Девчонка согласна была подарить его в обмен на жизнь сестры, но теперь менять не на что. Может, отдаст, если хорошенько ее припугнуть? Сама-то хоть знает о силе этой вещи? Возможно, знает. Как в их роду оказался подобный экземпляр? Сколько веков хранится у них? Вряд ли в нашей стране много таких амулетов.

Я склонился над книгой, просматривая остальные листы, их было всего шесть. На каждой изображен некий старинный символ: один на этом виденном мной медальоне, другой на кольце, затем шла брошь, браслет, серьги и последний – пояс. Дядя говорил, что ведьмы раньше правили страной, во главе стояла королева и шесть ее приближенных, шесть представительниц сильнейших родов. Шесть амулетов! Неужто девчонка ведет свой род от одной из этих приближенных? Вполне возможно. Ее сестра была слишком одаренной, а сила в таком роду передается по старшинству, младшая никогда не сможет сравняться со своей сестрой-колдуньей, да и незачем ей. Когда я сниму этот амулет, ее просто-напросто казнят.

Я отошел от книги, вернулся в комнату и прошел к креслу у камина. Усевшись в него, посмотрел в огонь. Что делать, если не согласится отдать его нам? Девчонка молодая еще, непроявленная ведьма, а раз так, то есть один-единственный способ. Вот только чего это будет мне стоить? Я поднялся с кресла, сделал несколько шагов к камину, наклоняясь над огнем, глядя, как пламя пожирает сухие ветки. Какая разница, чего это будет стоить лично мне, если злосчастный медальон сможет спасти жизнь сына?