Читать книгу Просто позови. Академия жизни - Марьяна Сурикова - Страница 3

Вопреки ожиданиям Зор Анделино воспротивился идее организовать бал. Я зашла в огромный мрачный кабинет после уроков и обратилась к ректору с данным вопросом, заверив, что все хлопоты по организации беру на себя. К собственному неудовольствию, застала в кабинете куратора, который вальяжно расположился на диване, поигрывая своей неизменной тросточкой. Я бы предпочла обсуждать этот вопрос с Зором наедине, присутствие противного старикана, вечно норовящего ставить мне палки в колеса, было принято без малейшего энтузиазма.

– Тратить средства школы на какой-то там бал? – вопрошал ректор. – Зачем отвлекать студентов от учебного процесса? Сейчас половина девушек начнет обсуждать приготовления, и мыслям о занятиях в голове не останется места.

– Студенты полагают, что не мешало бы несколько разбавить атмосферу ежедневной учебы ярким событием.

– Сколько студентов высказалось за эту идею?

Я молча протянула список с именами и подписями. Зор взял его в руки и поморщился, когда свиток развернулся и край его коснулся пола. Пробежав глазами половину имен, ректор вернул список обратно.

– В расходы школы на этот год не включена статья «Организация бала», – отрезал Анделино.

– Магистр Анделино, – внезапно подал голос куратор, для пущей важности упомянув академическое звание ректора, – позвольте же детям повеселиться.

Я взглянула в сторону Амира, пытаясь сдержать собственное удивление, а он вдруг слегка улыбнулся в ответ.

– Виолетта, поскольку вы все затеяли, то и займитесь сбором средств. Если вам это удастся, то бал состоится. А теперь ступайте, у нас с куратором неотложные вопросы.

Я повернулась к двери, а куратор вдруг окликнул:

– Погодите, Виолетта. – Он поднялся с дивана и подошел ко мне, протягивая небольшой серый мешочек, в котором позвякивали монеты. Судя по тяжести, это были настоящие золотые диски. На сей раз даже моего самообладания не хватило, чтобы сдержать удивление, но куратор уже отвернулся и прошествовал обратно к дивану, мне же оставалось только покинуть кабинет.

Чтобы вырученных средств хватило на организацию бала, пришлось задействовать связи моей семьи. Сперва я, как староста, обратилась к студентам из обеспеченных семей, и те внесли свой вклад в организацию кто деньгами, а кто и участием в самом процессе: некоторые студенты нашли хороших музыкантов, кто-то предоставил мне списки декораторов, остальные указали на подходящих учредителей и распорядителей, способных провести подобное мероприятие.

Мне теперь оставалось лично проинспектировать всех кандидатов и выбрать лучших. Предстояло побеспокоиться об угощении, подобрать музыку и танцы, купить необходимые украшения и многое другое. Поскольку денег было недостаточно, мне пришлось провести от имени семьи благотворительный вечер. Правда, на организацию бала я взяла только одну треть собранных средств, остальные были отданы курируемому нашей семьей сиротскому приюту.

Спустя три недели подготовки я была совершенно измотана. Бал уже снился мне ночами, и на нем обязательно происходило какое-нибудь скверное событие, которое портило весь праздник.

За последнюю неделю предстояло подготовиться самой. Я обратилась к лучшей портнихе в городе, у которой и заказала платье. Та была просто невероятно взволнованна, и со стороны могло показаться, будто она не слишком довольна этим заказом, особенно после фразы: «Мисс Виолетта, это большая честь, но за такой короткий срок… может, выберете уже готовое платье, мы лишь подгоним по вашей фигуре. У нас есть совершенно потрясающие наряды, удивительные…»

– Нет, – отрезала я. – Я никогда не ношу готовых вещей, только те, что шьют на заказ. Я сама лучше знаю, какой фасон и цвет больше подходят именно мне. Вы поняли?

– Конечно, мисс Лавальеро. Мне придется привлечь к работе всех мастериц, чтобы уложиться в срок. Вы выбрали слишком сложный фасон, а еще вышивка и…

– Это не моя забота. Именно за работу я и плачу вам деньги. Через неделю все должно быть готово.

С этими словами я покинула салон и направилась в ювелирную мастерскую. Ожерелье, заказанное еще полгода назад, дожидалось меня в атласной коробочке с золотыми застежками. Ювелир должен был изготовить его по специальному эскизу. Я предполагала хранить это уникальное украшение, стоившее баснословных денег, и надеть только на особо торжественное мероприятие, а теперь рассудила, что на балу, подготовленном лично мной, следует появиться именно в этом ожерелье и никаком другом. Я обязана блистать и поразить присутствующих своим видом, дабы продемонстрировать всем, как должна выглядеть настоящая аристократка.

Мастер открыл коробочку и затаил дыхание, а я склонилась ниже, рассматривая лиловые камни, заключенные в мерцающий радужный металл. Такого украшения не было ни у кого в мире, даже у наследной принцессы! И дело здесь не в цене, а в совершенной уникальности ожерелья.

Никто раньше не догадался, что можно совместить амарил и радужный металл, а также не огранять камень, а просто слегка отшлифовать поверхность, не портя его природную структуру. Амарил, ограненный привычным методом, выглядел нисколько не лучше остальных драгоценных камней, а вот внутри этих овальных лиловых капель можно было заметить совершенно особенные черные искры, которые отличали природный амарил. Только ему приписывали свойства наделять свою носительницу особой прелестью, делать ее еще красивее в глазах окружающих.

Само ожерелье по форме напоминало спираль. Оно располагалось на груди таким образом, что сверкающие капли не соприкасались и блеск каждого камня не затмевал другого, а скорее наоборот, дополнял, делая еще ярче и оттеняя нежность и гладкость кожи надевшей украшение дамы. А самая яркая капля помещалась как раз в ложбинке груди, приковывая внимание к изящному покрою скромного, но вместе с тем соблазнительного выреза.

К большому сожалению, отец не согласился заказать ожерелье, заявив, что оплатить подобную игрушку – это слишком дорогое удовольствие. И тогда я продала его подарок, ту самую замечательную карету, чем вызвала огромное неудовольствие Роланда и заслужила массу поучительных наставлений от матери. Мне пеняли за сумасбродство, неразумную трату всех сбережений (накопленных мной из денег, выделяемых на ежедневные расходы), которые тоже пришлось добавить к уже имеющейся сумме. Впрочем, неудовольствие родителей не портило мне настроения и чудесного предвкушения того, как я сумею затмить всех на балу, а Эрин не сможет оторвать от меня восхищенных глаз.

Я с величайшей осторожностью взяла плоскую коробочку и положила ее в сумочку, крепко прижав ту к груди. Предстояло зайти в последний магазин и выбрать для себя белье, перчатки и чулки, и можно будет отправляться домой. Служанка покорно брела следом по улице, а пара лакеев несла мои покупки. Я как раз проходила мимо стеклянной витрины магазина женских шляпок, когда из двери этого заведения прямо на тротуар вытолкнули седоволосую женщину в лохмотьях.

– Убирайся, попрошайка! Не смей больше позорить мой магазин своим присутствием и клянчить деньги у посетителей! – С этими словами разъяренный хозяин захлопнул дверь, а я уже собиралась обойти распластавшуюся на тротуаре фигуру, когда женщина встала на корточки и подняла голову, столкнувшись со мной взглядом. Я резко остановилась, а попрошайка поднялась на дрожащие ноги и, натянув трясущимися руками шляпу на свои свисавшие грязными сосульками седые волосы, побрела вниз по улице.

– Стой! – крикнула я.

Женщина, будто не слыша, ускорила шаг, а я кивнула слуге, и тот, опустив на тротуар коробки, догнал и ухватил старуху за руку, а потом подтащил ко мне. Попрошайка принялась вырываться, но при этом не произносила ни слова.

– Малия? – спросила я, а женщина лишь опустила голову ниже и потерла лицо грязными ладонями. – Это ты, Малия, я узнала тебя.

– Мисс Виолетта, – раздался старческий шепот.

Малия – няня, которая воспитывала меня, пока мне не исполнилось пять лет. Это сейчас постаревшее и осунувшееся лицо слишком хорошо врезалось в память. В детстве у меня не было никого ближе этой женщины. Она единственная относилась ко мне с любовью и нежностью, потакала детским капризам, по-доброму журила за шалости, скрывала от родителей возмутительные проказы и дозволяла мне плакать или веселиться, когда никто не наблюдал за нами. Мне в то время казалось, что Малия самая замечательная няня на свете. Кроме наших совместных увлекательных игр я обожала те истории, что она сама придумывала.

Я помню однажды, когда Малия, уложив меня в постель, сидела рядом и рассказывала потрясающую сказку о любви простого мужчины и женщины-аристократки, в комнату неожиданно и совершенно неслышно вошла мать. Нянюшка тогда резко замолчала, а потом вдруг пожелала мне спокойной ночи и ушла. На следующий день, когда я проснулась, женщина уже покинула наш дом. Я спрашивала у родителей, куда ушла няня, а они ответили, что она больше не будет у нас работать. Когда же я устроила истерику с требованием вернуть Малию обратно, отец заявил, что такое поведение не пристало дочери аристократа, а мать добавила, что Малия ушла потому, что я слишком капризная особа и веду себя неправильно.

Потом я еще долго вела себя очень тихо, бродила по дому как неприкаянная и не смела повышать голос. Родители даже вызвали врача, опасаясь, что дочь заболела. Доктор осмотрел меня и заявил, что ребенок абсолютно здоров, и тогда я решилась спросить у родителей, вернется ли Малия теперь, когда я веду себя очень хорошо и правильно. Мне ответили, что няня никогда не вернется и пора уже забыть о ней, а через пару дней отец нанял чопорную и строгую гувернантку. Именно с тех пор я поняла, что необходимо всегда быть лучшей во всем и делать лишь то, что одобряют взрослые люди, ведь только так можно заслужить чью-то любовь и не потерять по-настоящему близкого человека.

Лишь спустя много лет я узнала, что родители просто выкинули Малию из дома безо всяких рекомендаций, уличив ее в том, что она вкладывает в голову ребенка совершенно запрещенные вещи.

– Отпустите, мисс Виолетта, пожалуйста, мне пора.

– Где ты живешь сейчас, Малия? Почему ты в таком виде?

– Все хорошо, мисс. Просто так получилось, что… бывает так в жизни, понимаете? – Она замолчала, а потом тихо добавила: – Мне правда пора идти.

Женщина подняла голову и взглянула мне в глаза.

– Вы такая взрослая теперь, настоящая красавица.

Я отвернулась от нее и сделала слуге знак рукой. Тот достал из кармана сюртука кошелек, а Малия вдруг отшатнулась прочь.

– Я не возьму от вас денег, мисс Виолетта. Я не приму подачки от семьи Лавальеро. – И она вновь бросилась прочь, а я кинулась следом и догнала ее уже на углу улицы, ухватив за грязный рукав и развернув женщину к себе. По ее лицу текли слезы.

– Если не желаешь брать денег, то возьми вот это, – сказала я, вытаскивая из сумочки атласную коробочку, – эта вещь принадлежит мне лично, продашь и сможешь обеспечить свою старость.

Я впихнула в дрожащие старческие ладони коробочку, отвернулась и, не прощаясь, пошла прочь.

Родителей дома не оказалось, они отправились на очередной прием, и я воспользовалась их отсутствием, чтобы написать письмо ювелиру. Пройдя в комнату, быстро составила послание на специальной бумаге. Бумага была очень дорогая и продавалась только в нескольких магазинах города. Их хозяин нанимал лучших магов, которые и создавали для него эти тонкие листы с золотистыми краями. Стоило поджечь такой над пламенем особой свечи и прошептать имя человека, как лист переносился по адресу и возникал прямо перед адресатом.

Все люди в нашем королевстве обладали магией в той или иной степени. Каждый владел даром в определенной сфере, но не каждый мог раскрыть его и овладеть им в совершенстве. Были среди жителей Амадина и те, кто не имел возможности учиться, а потому нанимался в слуги к богатым аристократам или виерам.

Сила дара также различалась. Например, кому-то дано было создавать волшебную бумагу, а кто-то обладал способностями к телепатии. Таким магам, чтобы услышать мысли другого человека, достаточно было использовать некий предмет, например браслет, кольцо или простую с виду шпильку для волос. Я к телепатам не относилась, да и свой дар пока не развила, поэтому практиковалась в общей магии – ведь дар помогает быть лучшей в одном деле, а общая магия дает возможность овладеть универсальными заклинаниями.

Спустя несколько мгновений после того, как я сожгла письмо над свечой, передо мной появился ответ – всего несколько строчек:

«Ваш заказ доставят вечером. Изготовлю на совесть, никто не отличит подделку от оригинала».

Листок я тут же уничтожила и решила сперва переодеться, а потом заняться делами. Служанка внесла коробки в комнату и стала распаковывать покупки. Понаблюдав за ней некоторое время и убедившись, что девушка кладет все вещи на строго отведенные для них места, я вновь села за стол и приступила к составлению списка студентов, которые собирались посетить бал, чтобы после прикинуть соотношение парней и девушек.

Помимо забот с балом еще предстояло написать трактат по теории боевой магии по теме: «Заклинания, выбивающие из рук противника эсканилор». Вот ведь скука смертная! Однако если я не напишу, куратор живьем съест. Амир Вальенте именно для меня выбирал самые нудные и сложные темы, а остальным давал по-настоящему интересные задания.

Тем же вечером состоялся крайне неприятный разговор с матерью, который я, впрочем, предвидела:

– Виолетта, служанка доложила, что сегодня вам на улице повстречалась Малия. Мне рассказали, ты хотела дать бывшей няне денег, а после еще и догоняла ее, когда та бросилась бежать прочь по улице. Изволь сейчас же объяснить свое поведение.

– Прошу прощения, Эстер, я проявила непозволительную слабость. Мне действительно не следовало догонять Малию, но ведь ты всегда внушала мне, что аристократы должны служить для остальных примером истинного великодушия. Малия находилась в таком жалком состоянии, что я не могла не проявить к ней сострадание. А когда она отказалась брать деньги и хотела убежать, мне пришлось догнать ее и попытаться воззвать к разуму этой женщины, заверить, что для таких, как она, существуют определенные места вроде домов терпимости, а раз в неделю проводятся благотворительные обеды рядом с городской площадью. Поверь, матушка, если бы не ее совершенно изможденный вид, я бы прошла мимо, как и положено мне согласно занимаемому положению.

– Твое великодушие похвально, Виолетта, но впредь уясни себе одно – к этой женщине ты не посмеешь более приближаться, а сегодня тебе следовало послать слугу, он вполне мог объяснить ей все сам. Ты позоришь нас своими сумасбродными выходками. Отец до сих пор не может отойти от того возмутительного поступка, когда ты продала карету ради ожерелья. Где оно, кстати, ты собиралась забрать его сегодня.

Я молча поднялась из кресла у окна, в котором делала наброски злосчастного трактата, и достала из небольшого сундучка шелковую коробочку, аналогичную той, что лично забирала у ювелира. Открыв крышку, протянула коробочку матери. Она подошла поближе и немного склонилась вперед, рассматривая лиловые капли в радужном блеске переливающегося металла.

– Что же, весьма недурно. После того как наденешь его на бал, мы поместим ожерелье под надежную охрану, это слишком дорогая вещь. И в будущем, дорогая, чтобы не огорчать нас с Роландом, спрашивай разрешения, прежде чем решишься заказывать волшебные вещи.

– Да, мама. – Я покорно склонила голову, а Эстер подошла и запечатлела на лбу поцелуй.

– Отдыхай, завтра у нас визит в общество просветительского чтения, тебе предстоит переписать несколько новых поучительных советов, что сочинила Тиана Реассон. Эта дама невероятно талантлива и пишет по-настоящему полезные вещи, которые пригодятся многим молодым девушкам вроде тебя. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Эстер.

Мать ушла, а я отодвинула пюпитр и откинула голову на спинку кресла. Что может быть тоскливее советов Тианы Реассон? Длиннющие наставительные проповеди, написанные заумными словами, которые мне не только приходилось переписывать в специальную книжечку, но еще и цитировать затем наизусть перед матерью.

Если бы я могла выбирать, то в первую очередь сожгла бы эту книжку, а потом еще половину книг из нашей библиотеки. В ней даже романов не было, только куча умных или наставительных произведений. С горьким вздохом поднялась на ноги и прошествовала в ванную комнату.

Проведя скучнейший день, начавшийся с визита в читательское общество, а затем посещения нескольких благотворительных организаций и кружка великосветских манер, чья основная цель состояла в распространении среди аристократов правил поведения в обществе, я наконец-то вернулась домой. И вот там меня ждал сюрприз.

В комнате на туалетном столике обнаружился конверт, обычный белый конверт, а в нем письмо. Подобных посланий я не получала уже очень давно, ведь нет необходимости писать что-то на обычной бумаге, когда есть специальные магические листы или иные способы доставлять послания. С любопытством повертев конверт в руках, не обнаружила на нем имени адресата, зато, когда достала письмо, сразу поняла, в чем дело.

«Славная моя девочка» – так оно начиналось. После этих слов не было смысла гадать – славной девочкой звала меня только Малия в далеком-далеком детстве. Я быстро прошла к двери и заперла ее на замок, а затем, устроившись в кресле у окна, снова развернула лист желтоватой бумаги.

«Благодарю тебя за твой искренний и такой великодушный порыв. Столько лет прошло с нашей последней встречи, а ты узнала свою старую няньку. Надеюсь, у тебя не возникнет проблем оттого, что подарила мне это ожерелье. Мне сложно поверить, что люди, выросшие в довольстве, еще способны сочувствовать тем, кому повезло меньше. Поверь, я знаю, о чем говорю. Многое довелось пережить за эти годы и многое довелось увидеть.

Я не буду писать ни о своей давней ненависти к твоим родителям, ни об отношении к остальным аристократам, для которых человек ниже их по положению представляется недостойным внимания. Надеюсь, тебе никогда не доведется испытать того, что выпало на мою долю. Может, благороднее было бы вернуть твой подарок обратно, но сейчас уже поздно. Я показала ожерелье своему хорошему другу, и он объяснил, что подобную вещь нельзя хранить при себе. Он забрал подарок и продал его по частям, все деньги отдал мне, а потом велел покинуть королевство, что я и сделала.

Сейчас, пока ты читаешь это письмо, я совершаю первое в своей жизни путешествие. Там, в другом месте, у меня будет новый дом и новая, пусть и недолгая жизнь. Спасибо, моя девочка. Прости, что покинула тебя много лет назад среди этих бездушных черствых людей. Мне следовало быть осторожнее, мне следовало лучше следить за тем, что и когда я говорю, и тогда, возможно, мы смогли бы больше времени провести вместе.

Я пыталась хоть разочек увидеться с тобой после, но мне этого не удалось, а наша случайная встреча произошла слишком поздно. Я всегда очень любила тебя. Ты была милым, жизнерадостным и совершенно обычным ребенком, что безмерно удивляло меня, особенно когда я смотрела на твоих родителей. Надеюсь, эти слова не заденут твоих дочерних чувств.

Помни, моя хорошая, если когда-нибудь в жизни для тебя наступят трудные времена, ты всегда сможешь обратиться за помощью к одному человеку – моему замечательному другу, который нередко помогал мне. Я рассказала ему о тебе, а в этот конверт вложила карточку с его именем и адресом. Если будет трудно, не стоит колебаться, обращайся к нему за помощью, он не откажет.