Читать книгу Триалоги. Стихи города N*** - Маша Фх - Страница 2

Мой злобный гений уже точит нож за дверью,

Муза, подзабивая на приличия, сидит на подоконнике,

Ее угловатая фигура, обнаженность линий… Перья…

А гений курит, пепел, рассыпая на журнальном столике.

Наш триалог освобожден от груза мыслей:

Она молчит, он курит, я пишу. (Поток идей.)

Прошла неделя —

Он, она, на кухне чайник.

Заварку разбавляю кровью, ждем гостей.

Пришла толпа с абстрактными идеями,

С большим энтузиазмом пьют из моих вен.

Их не смущает вкус и цвет: все ровно, гладко.

Они несут сюда лишь свалку из проблем.

Ушли…. но запахи и маски не растворяются в дыму.

Ушли…. Но одиночества не стало —

Девица в голом виде на окне, он без улыбки, я к нему….

II

Обыденно-нервно отворачивается- не переносит мой

полупьяныйпрофиль,

Музу эта тема улыбает, но она уходит в кухню. Варит кофе.

Мы вдвоем. Тянусь к его губам…. С коленей б не свалится…

Удар. Мысль в потолок, его глаза, не бред.

Черт, мне все это не снится.

Да уж – не сон. Следы по кухне вновь превратились в музу.

Она небрежно закурила, пустила чисто девичью слезу…

Новая сцена: я на полу, откуда-то холодом несет.

Дождь, любимый гений на асфальте, и муза не спасет.

Окно разбито, я в осколках, в него летит вода, листва,

А за окном лежат помято его остатки естества.

Испорчена улыбка, в глазах застыл вопрос, без жизни.

Не узнаю его волос, при этом глажу музу за колени: «Улыбнись,

Он вышел, чтобы выдохнуть любовь».

Это так сложно, но и так легко —

Взять выбросить всю гениальность в разбитое осеннее окно…

Заклеиваю холод осени на скотч, убираю грязь и листья.

Муза обнажена, глядит в окно, в своих фантазиях зависла.

Я, собственно, и не хочу с ней говорить, она всегда мне нагло врет.

Вот и сейчас иступлено твердит, что гений больше не придет.

III

Минус три дня. Стираю с книги пыль,

Ее заброшенность расстраивает…

Муза еще утром ушла в магазин и до сих пор не причаливает.

<…>

Сегодня никуда не выхожу: читаю Ницше, ем вчерашний завтрак.

В жилплощади ни гения, ни музы, холодный кофе – сущая отрава.

IV

Глоток, коробка спичек, тлеет штора,

Дым заполняет всю поверхность потолка.

Я в центре этого прогнившего болота.

Идей и мыслей погибает свалка!

***

Сгореть внутри себя не удалось, внутри квартиры, к счастью тоже,

Он не оставил, он пришел, любимый гений – по-другому быть неможет.

V

Нелепость прошлых рифм в грязь уронил короткий поцелуй.

Насилие над кожей и губами.

Двух вдохновений танец, уничтожил интерес к словам,

Пренебрежение к любви рождается годами.

Мы рядом на полу, дым унесло в открытое окно.

И снова холод.

Гений – так неожиданно раздет, тянет косяк, молчит.

Нас с музой наконец-то разделяет город.

Нескромное противоречие: одеться встать, или,

прилипнув к полу, ловить его цветные сны.

С начала «Триалогов» он не сказал ни слова.

Мотивы поведения ясны:

Ты хочешь кофе? Так пойди, свари. Ты хочешь секса? Получай.

Беспечность этой дьявольской игры своим размахом поражает.

Зачем слова для двух больных сердец,

зависших в независимых пространствах?

Мы с гением как параллельные прямые, не привыкающие к постоянству.

И муза, впрочем, не фанатка потрепать.

Писать стихи давно не помогает.

Сейчас придет, они неслышно лягут спать.

Меня этот дуэт на выдохе давно не избегает.

Под руководством взгляда гения, точеных рук и мыслей музы.

Я написала три поэмы за ночь, в них строки с легкостьюменяют позы.

Одна – история любви, вторая реквием разлуки

Мотивы третьей не ясны.… Уснуть бы…

Муза, глядя в пол, заламывает руки.

Смеется, запрокинув голову, нудит, истерика ей не к лицу.

Сегодня гений варит кофе. Принес матэ,

Ушел курить на лестницу….

(отрывок отсутствует)

Хлопок двери, шаги, мы с музой разбежались по углам,

В дверном проеме промелькнули две ноги.

Антоша прибыл в гости к нам.

Сел в кресло рядом: «Ты еще одна?»

Я отползла и лишь кивнула «Да».

Он продолжает: «Ты сойдешь с ума, и пыль и книги – все тоска.

Ты же мечтала о весне, о крыльях.

Вот крылья ты нашла – кругом рассыпана трава.

Я удивилась: может он их не видит?

Гений обиженно глядит, а муза его просто ненавидит….

Отношения у нас не так уж и просты…

А все мечты ушли за дверь с л. М. и комнаты пусты.

Соль, слез, свет, боль, выносит мозг.

Крылья стер, зарыл в песок душу роз.

Рассыпал снег, слова, куски страниц.

Не разгадал, не удивил аморфных лиц.

Выдох грязи, вдох обиды, нервы, стук.

Дверь наружу, на пороге: боль-сука.

Смесь вожделенья и печали,

Немой тоски и темноты.

И не вернуть давно начала

Несбывшейся, пустой любви.

Суть одиночества не слабость,

А сила прожитых минут,

Они оставят в сердце память.

Освободят его от пут.

Предела нет изнеможенью

Души, ослабленной борьбой.

Измотанной, разбитой тенью

Мечта останется с тобой,

Накроет призрачным сияньем

И поведет обратно в ад

И с горькой каплей состраданья

Смешает кровь и шоколад.

Осадок поцелуя по-французски,

Забытый вкус беспечных губ.

И сердце разрывает на куски.

Тебя здесь нет? Ты далеко? А может тут?

Не звонится, не пишется, разбивается, мается,

Без тебя и не дышится, боль растворяется.

Разбегание голоса, ноты тише и тише.

Текст буднично-поношенный.

Ты его не услышишь….

Все ты. Все для тебя.

Пустое чувство. НЕ ЛЮБОВЬ.

Я говорю – оно того не стоит.

Но слишком постоянна сила слов

Молчать…. Забыть…. Простить… убить….

Не больно. К тебе, с той на дно безумных слов.

«Он смотрел сквозь кожу, выше головы,

Я так любила его руки пианиста,

Читала для него стихи: в них было много рифмы, мало смысла…

л. М. не выделялся из толпы…»

«Обыденно, поношенно разбегаются тени дня.

Боль страданий в лице перекошенном:

«Здравствуй, Мир, это – Я»

Всё достигнуто, все заброшены.

Шею в прошлое не повернуть.

Все победы по пальцам сложены.

Лечь бы….

И просто уснуть…»

Вдавливая каблуки в поверхность тротуарной плитки,

Попав под дождь, забросив все попытки к отступлению,

Смешала мысли, раздавила гордость, спешила к гению за помощью.

При этом не спеша сдаваться. За дозой вдохновения в полуночи, вот кожа двери.