Читать книгу Рыбный день - Маша Владимирова - Страница 3

Отпусти меня, город. Город,

Ты был слишком давно мне дорог.

Я в твоих магистралях, город,

Так боюсь потерять себя.

Я глотаю твой грязный воздух —

Я задумалась слишком поздно,

Что в твоих бесконечных стройках

Не смогла полюбить тебя.

Отпусти меня, слышишь? Слышишь,

На твоих чуть покатых крышах

Сонмы ангелов чутко дышат,

Забирая чужую грусть.

В твоих венах бензин и копоть,

Ты смешал в себе мёд и дёготь.

Отпусти меня, милый город.

Я уйду незаметно пусть.

А пьяные пятиэтажки падали в прелые листья.

Лица лениво лились на сырые холсты.

Холодом клёкот хохлатой неведомой птицы

Плавно укутал сожжённые мной мосты.

Я наблюдала неспешно назревшие ссоры,

Сны и скандалы соседних по дому семей.

Думалось: дышат дырявые грязные шторы,

Шубы и шали когда-то ушедших людей.

Мне городские приелись пейзажи:

Серые дома, серый асфальт, серые люди;

Ты забываешь не то что друзей, а даже

Собственные имена. Всё остальное – прелюдии

К тому, что случиться с тобой, возможно, не в праве.

Но если я завтра умру, то кто тогда

Подарит тебе часы в золотой оправе,

Которые отмеряют оставшиеся года?

А на них всё меньше и меньше числа —

Однажды им суждено остановиться совсем.

Я подбираю слова в семантических полях. Смысла

Пусть в этом мало, но всё же чуть больше чем

Ничего. Только нам и этого не хватает.

Время неумолимо тянется вспять

И на ресницах, как снег в помещении, тает.

Но наш Карфаген всё равно никому не взять.

Я стою перед Рубиконом [автострадой]

В нерешимости, без приказа и желания переходить.

Сказала же – мне осточертели городские пейзажи.

Теперь твоя очередь говорить.

Дороги манят, зовут, пленят.

Попросят душу – не разменять

На что-то меньше.

Таков тариф.

Уходишь молча.

Не заплатив.

Новые краски добавлю в альбом —

Золотом осень украсит страницы.

…я возвращаюсь в родительский дом,

Чтобы от боли укрыться.

Я возвращаюсь – и пусть рухнет мир,

А я вместе с миром тоже.

Мать мне поможет – мать сохранит

Душу под тонкой кожей.

Там холода меня не найдут —

Осень замрёт у двери…

Я возвращаюсь в родительский дом.

Туда, где в меня верят.

Серые будни: кофе в стакане,

Смята бумага, разодраны ткани,

Очищены мысли, заляпаны чувства.

Пусть прошлого много, но в памяти пусто.

И губы в улыбке. Забыто про время.

Но солнце садиться… Слова не по теме

Бросаешь в пространство. Оно, вроде, слышит.

За окнами ветер деревья колышет.

Ломает границы, стирает запреты

Вчерашнее эхо. Звонки без ответов

Давно уже норма – всё это привычно,

Все серые будни идут как обычно.

Мне сегодня семнадцать

И небо – вот это да!

Расчесать южный ветер —

Да спутался в ломких пальцах.

Провожаю в дорогу бродячие поезда,

Обещаю до осени не возвращаться.

Собираю рюкзак,

В плацкартный вагон билет.

Мне в попутчики юность,

А значит уже не важно,

Сколько там провести беспокойных в дороге лет

По пути от себя, утомленной свободы жаждой.

Мне сегодня семнадцать.

Разреженный воздух пьян.

Вот целую я солнце —

В ответ оно лижет кожу.

Усмехаюсь судьбе – мне семнадцать и я жива.

И пока ничего в этой жизни меня не гложет.

Взрослею.

А может быть это уже даже старость:

проснёшься – свинцово навалит усталость;

когда с неохотой выходишь из дома,

туда, где всё серо, привычно, знакомо;

когда покупать не спешишь шоколадку,

хоть в жизни и так всё не слишком и сладко;

когда по родителям сильно скучаешь,

звонишь – просто так, рассказать всё, что знаешь;

гулять не идёшь – так как дел слишком много,

а к дому друзей позабыта дорога;

ворчишь на прохожих, как старая бабка,

и как мотивация – мысль, что ты – тряпка.

Заботы, заботы, заботы, заботы, заботы,

с начала недели и вплоть до субботы.

Потом, в воскресенье – полдня как убитый,

и вновь понедельник делами забитый.

Конечно, взрослею. Обратно бы в детство.

Но только теперь никуда мне не деться.

Трасса и ветер. И быть одиночкой просто.

Волком степным, чтобы выть по ночам на луну;

Шляться всегда по каким-нибудь перекрёсткам,

Миру всему тет-а-тет объявлять войну.

Город и шум. От машин, от людей, от мыслей —

Просто в толпе затеряться и потерять.

Если один, и не ждёшь никого в этой жизни,

Легче вперёд от себя на закат убежать.

Кухня и утро. И кофе. И простыни всмятку.

Гложет тоска самым лютым из диких зверей…

Ты приходи, чтобы вместе со мной просыпаться,

Я – одиночка, но вместе с тобой я сильней.

Нам дорого обходятся дороги:

За каждый шаг приходится платить.

Своей души мы оставляем крохи

В пути.

Нам дорого обходятся дороги

И вслед за встречей зиждется печаль.

Чужие перешагивать пороги —

Так жаль.

Билет, перрон, купе, на верхней полке

Во сне чужая мнится нежность рук.

А поезд плачет монотонно

«Тук-тук».