Читать книгу Расскажи мне что-нибудь хорошее. История о маленьких ежиках и необыкновенном спасении дельфина Каси - Массимо Ваккетта - Страница 6

Казимира по-прежнему живёт у нас. Мы отвели ей место в комнате, которую назвали комнатой для «ежей с ограниченными возможностями». У ежей, находящихся там, есть серьёзные физические недостатки, которые не позволяют им вернуться в дикую природу, поэтому мы обеспечиваем им достойную жизнь, заботимся о них и окружаем любовью.

Животные это чувствуют.

Вскоре в этой комнате нашлось место для ещё одной ежихи. Как и Казимира, она оставила глубокий след в моём сердце.

Её звали Нина.

Впервые мы встретились июньским вечером 2019 года. Я освободился только около полуночи: рабочий день выдался тяжёлым, и единственное, чего мне хотелось – вздремнуть, привычно облокотившись на свой рабочий стол.

Мне почти удалось заснуть, когда зазвонил телефон.

– Здравствуйте, – раздался женский голос. – Я звоню вам, потому что читала о вашем Центре… Мы с мужем услышали странный пронзительный крик, вышли на балкон и поняли, что он исходит со двора нашего дома. Звук был таким громким и душераздирающим, что мы услышали его аж с третьего этажа! Муж спустился посмотреть и выяснил, что в запоре автоматических ворот застряло животное. Честное слово, оно кричит без остановки.

Я поверил, потому что расслышал в трубке эти крики на заднем фоне. Ещё до криков несчастного было понятно, что речь идёт о еже. Мне знаком этот звук, но я никогда раньше не слышал его так громко. Обычно ежи кричат от боли или когда сильно напуганы – этот звук похож на крик новорождённого, но более пронзительный и проникновенный. От него мурашки бегут по коже.

– Скорее берите его и везите сюда, не будем терять время на разговоры! – взмолился я.

Это оказалась самочка. Когда её привезли, она уже не кричала, но явно была в шоке. Я положил ежиху на стол. Стоило мне коснуться её, она захныкала. Из-за неподвижности её лап я понял, что мы имеем дело со сломанным позвоночником. Глаза её были мокрыми от слёз. Это физическая, а не эмоциональная реакция, как можно было подумать. Я старался сохранять спокойствие, но её страдания сильно меня подкосили.

Больше всего меня поразил её взгляд: грустный взгляд смирившегося со своей скорой гибелью существа.

Перелом затронул поясничные позвонки. Я сделал ей инъекцию кортизона, чтобы уменьшить отёк, и вскоре после этого дал анальгетик, чтобы избавить от боли.

Когда мне приносят ежа в таком состоянии, я часами неотступно слежу за ним и никогда не теряю надежды: за годы работы в Центре я повидал настоящие чудеса.

Ночью я внимательно следил за ней – постепенно ежиха приходила в себя и стабилизировалась. Ей удалось пережить самое тяжёлое время.

В те дни я был с ней очень осторожен, старался не напугать и не сделать хуже. Из-за травмы позвоночника Нина больше не могла мочиться, поэтому мне приходилось помогать ей, осторожно надавливая на мочевой пузырь. Но это было не единственным следствием её травмы: Нина больше не могла свернуться в клубок, и, что ещё хуже, у неё были парализованы задние лапы. Тем не менее я не терял веры в её выздоровление. Несколько лет назад другой ёжик, Ральф, находившийся в таком же состоянии, снова обрёл чувствительность в лапках после месяца терапии; я не исключал, что подобное может произойти и в этот раз.

– Давай, малышка Нина, – говорил я. – Мы справимся, вот увидишь.

Когда у животного парализована конечность, оно через несколько дней зачастую начинает относиться к ней как к постороннему предмету, препятствию, и больше не признаёт эту конечность частью себя.

И вот однажды утром произошло неизбежное.

Меня разбудили громкие стоны, доносившиеся из клетки Нины. Я вскочил, бросился к ней и увидел, что она грызёт свои лапы, пытаясь от них избавиться. Ей не было больно, поскольку они онемели, но ежиха продолжала стенать, разбивая этими звуками моё сердце.

– Нет, Нина, нет… – пробормотал я. – Не делай этого!

Я перевязал ей лапы, чтобы она больше не могла себя ранить, но вскоре мне пришлось смириться с реальностью: шли дни и её лапы мертвели. Она в любом случае лишилась бы их.

У некоторых ежей сильный, непоколебимый характер, как, например, у Кали, которая до сих пор у нас живёт. У неё остались только передние лапы, но она продолжает бегать, излучая энергию каждой клеточкой кожи, каждой иголкой.

Нина была другой. Она сдалась, и я изо всех сил пытался с этим смириться. Было больно. Я проводил с ней много времени, помогая и пытаясь хоть как-то облегчить её страдания. Прошло два месяца, но Нине становилось только хуже. Она слабела, худела, и вдобавок ко всему у неё появилась дизентерия.

Однажды я наполнял для неё шприц, а она развернула свою милую мордочку в мою сторону и несколько долгих секунд смотрела на меня своими большими тёмными глазами. Она перевела взгляд на шприц, потом снова посмотрела на меня. И медленно вздохнула.

Никогда не забуду этого вздоха.