Читать книгу Ошибка - Матильда Старр - Страница 5

Я прошла в комнату Валентины. К счастью, хозяин дома за мной не последовал. Это к лучшему: копаться при нем в вещах его дочери было как-то совсем нехорошо. Но стоило закрыть за собой дверь и распахнуть дверцы шкафа, я ахнула. Что он там говорил? Она давно здесь не бывает? Даже сомнений нет – давно. Эти вещи могла бы надеть на себя разве что пятнадцатилетняя девочка, да ещё и лет десять назад. Кислотные цвета, идиотские принты… Сначала я хотела ограничиться пижамой, благо нашлась вполне приличная, свободная и подходящая по размеру. Но потом подумала, что обещанное Бояринцевым «с утра» – понятие растяжимое, вдруг зачем-то понадобится выйти из комнаты? Откуда мне знать, как тут у них все заведено. Может, свалят чемоданы кучей у дверей, и тащи их сама куда хочешь.  А рассекать по чужому дому лучше все-таки не в пижамных кружевных шортиках, а в каком-нибудь дневном наряде. Я с полчаса провела, копаясь в одежде, и наконец отыскала одно-единственное платье, которое худо-бедно на меня налезло, хоть и едва прикрывало попу.

С этим двумя трофеями я и отправилась в свою комнату. Она действительно была неплоха, и все необходимое для жизни здесь имелось. В ванной обнаружились новенькие гигиенические принадлежности, вплоть до одноразовой зубной щетки. Видимо, под мою комнату приспособили какую-нибудь гостевую.

Первым делом я приняла душ, постирала белье и развесила его на полотенцесушителе, робко надеясь, что к завтрашнему утру оно высохнет. Нацепила на себя пижаму, нырнула под одеяло и… с ужасом поняла, что больше всего на свете хочу есть.

Ну разве можно быть голодной после такого роскошного пира, который Бояринцев закатил, празднуя свадьбу единственного сына? А я была. И все потому, что во время торжества не могла проглотить ни кусочка, совершенно не было аппетита. Зато теперь аппетит проснулся, да еще какой! Молодец. Я ворочалась, пытаясь уснуть. Но желудок нагло урчал, не собираясь сдаваться. Я вздохнула и решительно вылезла из кровати.

Ладно, чем я рискую? Дом практически пустой, мой драгоценный супруг явно уже видит десятый сон, да и его папаша наверняка угомонился, день был непростой. Если не слишком шуметь, можно найти кухню, уж холодильник там должен быть.

Я натянула на себя Валентинино платье, с сомнением покрутилась перед зеркалом, стараясь одернуть подол как можно ниже… Потом махнула рукой на это бесполезное занятие  – все равно же никто не увидит! – и, осторожно приоткрыв дверь, прислушалась. В доме стояла мертвая тишина, не было слышно ни звука, ни шороха. От души пожелав всем крепкого сна, я выскользнула из комнаты.

Кухня нашлась на удивление быстро, и холодильник нашелся, и еда в нем – тоже. Я шустро покрошила салат, сглатывая от нетерпения, соорудила пару бутербродов и отыскала на дверце початую пачку сока. Грейпфрутовый! Надо же, у кого-то в этом доме вкусы совпадают с моими.

Я плюхнулась за стол и жадно впилась в бутерброд, отхватывая от него большие куски, заедая салатом и запивая его соком. Это было так вкусно, что я даже зажмурилась от удовольствия. Правда, сок немного горчил. Или мне показалось? Да нет, точно горчил. И не немного! Он был слишком горьким даже для грейпфрутового… Что за противный привкус?

После еды я почувствовала себя как-то странно: голова кружилась, перед глазами плыло… Как пьяная, честное слово. Впрочем, нет. Настолько пьяной я себя даже не припомню. Может, потому что на кухне ужасно душно? Как они тут вообще живут! Я подергала окно, но оно не открылось.

Ну и черт с ним! У дома, насколько я разглядела по приезде, должен быть отличный сад. И я вполне могу прогуляться. Я ведь тут не пленница?

Свежий ночной воздух рванул в легкие, и мне действительно стало лучше. Но не слишком. Я спустилась с крыльца, прошлась по выложенной плиткой дорожке и пошатнулась, едва устояв на ногах. Голова кружилась, свет от фонарей плыл перед глазами, превращая обычный сад в картину Ван Гога. Ерунда какая-то. Наверно, я просто устала, собственная свадьба, пусть и фиктивная, – это вам не шуточки. Это ого-го! Да, точно устала. Сейчас нырну в кровать и… Я развернулась и пошагала обратно к крыльцу. Не хватало ещё грохнуться в обморок  на парковой дорожке. Черт, где же тут вход? Кажется, был где-то здесь…

Ага, вот он! От меня не спрячешься! И лестница, и козырек – все есть! Правда, лестница, когда я выходила, точно была шире. А еще раньше тут горел фонарь, у самого входа. Такой прикольный, с завитушками, типа старинный. Украли, что ли? Караул, у Бояринцевых сперли фонарь! Держи вора! Едва удерживаясь, чтоб не захихикать, я вскарабкалась по ступенькам и вцепилась в ручку обеими руками. Дернула раз, другой… Дверь не открылась. Вот это здорово! Пока я совершала вечерний променад по саду и дышала свежим воздухом, кто-то не только фонарь украл, но и дверь запер? И что же, мне теперь ночевать на улице? Или просто это я так ослабела, что не могу открыть? Я дернула дверь сильнее, но она не поддалась.

– Что ты шумишь? Весь дом разбудишь, – проговорил кто-то сзади.

Сердце подпрыгнуло и скатилось в пятки. Голос я узнала сразу же, хоть он и был тихим-тихим. Бояринцев. Великий и Ужасный! Только какой такой дом он боится разбудить, если здесь ночуют всего трое, при этом я и он стоим на крыльце, а мой муж и его сын забылся пьяным сном. Теперь хоть из пушки стреляй, его не разбудишь.

– Ты что, пила? – строго спросил Бояринцев.

Я хотела возмутиться и что-то сказать в свое оправдание. На свадьбе я едва пригубила шампанское, исключительно для вида. А здесь пила только сок. В чем он меня подозревает?! Но только я открыла рот, Бояринцев сердито буркнул:

– Предупреждал же, я этого не люблю!

Странно… Я вот что-то не помню, чтобы он меня о чем-то предупреждал.  Мы вообще мало говорили.

– Ладно, пойдем, – ледяным голосом сказал он, отпирая дверь.

Я хотела пискнуть: «Куда?» – но он впихнул меня внутрь, сгреб в охапку и потащил по темному коридору.

Спрашивать расхотелось. Все мои мысли были сконцентрированы на том, чтобы не грохнуться, ноги почему-то заплетались ещё сильнее, чем на парковой дорожке. Да и что тут спрашивать? Ясное дело: заподозрив меня в пьянстве, новый родственник решил лично доставить непутевую невестку в комнату.

Ну и ладно. Что-то мне становилось все хуже и хуже, в горле совсем пересохло, в голове гудело, а окружающая действительность так и норовила размыться и превратиться в одно сплошное пятно.

Мы остановились. Дверь открылась, сильные руки втолкнули меня в комнату. Что за манеры!

– Эй! – возмутилась я. Но из пересохшего горла вырвался лишь неубедительный писк.

– Сказал же, не шуми, – шикнул Бояринцев и закрыл дверь.

Что он собрался делать в моей комнате? На какое-то мгновение мне удалось сфокусировать взгляд, перед глазами в полной темноте прорисовались два оконных проема. Откуда два? У меня одно окно…

И стало ясно: комната эта вовсе не моя.