Читать книгу Ртуть - Матвей Снежный - Страница 4

– Ты просто ебалась с кем-то в кустах, поэтому у тебя так рано кровь пошла, – Саманта смеется так неприятно и пошло, что Лора чувствует себя оплеванной.

Девушка пересчитывает деревянные половицы, взяв за единицу те две, на которых стоит мать в стриптизерских туфлях на двенадцати сантиметровой шпильке.

Позорное красное пятно не видно на черных школьных брюках, но чувство стыда так и сквозит в воздухе. Как же повезло, что в классе ее прикрыли и одноклассники не успели получить тему для насмешек на ближайшие несколько месяцев. Как же повезло, что ее одноклассницы более милые и понимающие, чем Лора считала.

Лора совершила большую, непростительную ошибку. Она забыла о том, что она – девушка. Она забыла, что каждый месяц у девушек и женщин кровотечения. Ей никто не объяснял, как это происходит и зачем, что значит слово «цикл» и зачем что-то считать или отмечать. И сейчас ей придется расплатиться за собственную забывчивость.

Саманта будто считала, что Лора никогда не повзрослеет – и прятала от нее все, включая медицинские энциклопедии, отнимала любые книги и требовала оставаться ребенком до последнего. Однажды пьяная Саманта подозвала Лору, на глазах у полуспящего мужа, и задрала ее юбку, после чего смеялась, что у дочки грязные трусы. Джерри попытался возмутиться, но жена быстро его заткнула.

Только имея маленькую дочь Саманта могла считаться молодой матерью. И то, что у Лоры начались кровотечения, означало, что и Саманта стареет. Это раздражало. Это напоминало о том, что ее былая красота становится пылью, превращается в почву для маленькой дряни, что забирает ее здоровье и силы. Чертов сорняк скоро отнимет последнее и сделает Саманту уязвимее – поэтому Саманта делает уязвимой свою соперницу. В этой войне может быть только одна победительница. И ей не может быть дрянь.

– Ты что, акселератка? Меньше трахаться надо было, так бы и крови не было. Если хочешь получить прокладки, то в ближайшие три дня ты не ешь. У нас нет денег на все твои капризы. Ты видела счета?! Я плачу за них каждый месяц, а тут еще ты со своими расходами! Убыток ходячий.

Лора молчит. Слова матери растекаются по ней черной липкой грязью, что пятнает все, что оставалось чистым. Лора не специально. Она не знала. Она же просто забыла о том, какого пола – ее так часто называли «оно» и «детеныш», что Лора свое собственное имя слышала только на школьных перекличках. Хотелось исчезнуть на месте, лишь бы сбежать и больше не просить, не спрашивать.

Остатки гордости не позволяют встать на колени – лишь бы получить пачку самых дешевых средств гигиены, из подручных средств девушка сделать их не может – попытка уже провалилась, бинт оказался непригоден.

– Тупая сука! – ладонь со свистом рассекает воздух, оставляя красный след на белой щеке. Лора молчит. Нельзя матери перечить. Это же мать. Родителей не выбирают. Мать – святое. Почитай старших и терпи, не выноси сор из избы. Молчи и терпи.

– Видать знатно тебя потрепало, – звучит голос откуда-то вдалеке, перебивая Саманту.

Лора открывает глаза – и вздрагивает. Она лежит в заправленной мягкой постели, а спиной к ней сидит светловолосый мужчина. Девушка тут же прикрывается одеялом и подбирается ближе к спинке кровати, ища взглядом хоть что-то тяжелое или острое.

Белоухий тяжело вздыхает и поворачивается лицом.

– Ты уснула на полу под кухонным столом. Я отнес тебя в твою комнату.

– Зачем? – девушка протирает глаза, слипшиеся от застывших слез. Опять плакала во сне и даже не проснулась.

– Можешь считать это кармическим долгом, раз объяснение про прислугу тебя не устраивает, – усмехается ковбой. – Когда в моей семье случилось несчастье, я бросил своих сестер. Сейчас все они мертвы – из семьи выжил только я. Скажу сразу – если ты согласишься остаться, я буду тебе помогать до окончания твоей учебы. Потом ты сможешь уйти куда хочешь. На эти несколько лет у тебя будут обязанности по дому в качестве платы, иногда придется выполнять мелкие поручения.

– Где гарант моей безопасности? – усмехнулась Лора. – Саманта говорит, что для таких, как Вы – я свежее мясо, которое нужно использовать.

То, что после этого мать обычно добавляет, девушка не стала уточнять.

– Завтра поедем и купим замок на дверь комнаты, выберешь сама и проконтролируешь установку. Ключи я не попрошу, – медленно и спокойно говорит Белоухий, а затем его тон становится более грубым. – Саманта – одноразовая вещь, которая клеймит остальных такими. Я поищу для тебя терапевта.

– Класс, – выдохнула Лора. – Либо оставаться у незнакомца, либо идти к Саманте – за такое время отсутствия она точно меня убьет.

– Попробуй хотя бы раз взглянуть правде в глаза! – Белоухий резко прикрикивает. Лора моментально сжимается в комочек, прикрывая голову руками. Мужчина смотрит на это с откровенной жалостью. Всего секунда – и бойкая девушка превращается в затравленного ребенка. Сколько лет длятся издевательства? Возможно ли вообще восстановить настолько пострадавшую психику?

– Завтра на учебу ты не пойдешь. У тебя на неделю больничный, – ковбой старается говорить тише и спокойнее. Он понимает, что напугал Лору и девушка может сбежать в любую секунду. – Сегодня я приготовлю ужин. Потом придет Эби, она тебе поможет.

Мужчина поднимается – и только когда дверь за ним закрывается, Лора убирает руки от лица. Саманта отлично ее выдрессировала – любое изменение тона разговора, и девушка уже готова быть мишенью для издевательств.

Лора боится вставать или куда-то выходить, поэтому сначала осматривает комнату, в которой проснулась.

Можно сказать, что здесь действительно никто не жил – идеально чистый деревянный пол с сияющим покрытием, голубые стены и белый потолок. Мебели еще совсем мало – большой деревянный шкаф, кровать и стол возле завешенного окна.

Но это в разы лучше чем дом Лоры. Она может поставить здесь стул, занести несколько книжек и полки, расставить свои потрепанные мягкие игрушки… Это слишком сказочно, чтобы быть реальным. Проклятый Джонни притащил ее сюда, не спрашивая ее мнения. Кем он себя возомнил?! Рыцарем на белом коне?!

Страх резко пробирается в грудь. Что, если Саманта права? Что если Лору действительно продали? Честный человек не смог бы заработать такую сумму, да и врач тот явно показался кем-то подозрительным. Что, если Белоухий – сутенер, которого подослал Швец?

Лора вздрагивает. Она резко осознает весь ужас ситуации – ее увезли черт знает куда, накачали не пойми чем, и теперь она даже не знает, кто рядом с ней и есть ли в доме кто-то еще, помимо нее и Белоухого.

Девушка поднимается с постели и подходит к двери, пытаясь прислушаться. Снаружи так тихо, что страшно еще больше. Лора нерешительно покидает комнату, и идет на свет – в конце коридора осталась приоткрытая дверь.

Белоухий слышит шаги и выключает звук у телевизора. Мужчина сидит в небольшой комнатушке. Всего один шкаф, подпираемый кроватью, тумбочка со старым телевизором и кресло-качалка. Даже наступить негде.

Ковбой оборачивается, молча смотрит на Лору. Девушка переминается с ноги на ногу.

Он не кажется страшным или опасным. Если бы он хотел что-то с ней сделать, разве он бы уже так не поступил? Остальные не выжидали. Лора вздрагивает, отгоняя неприятные воспоминания.

У ковбоя красивые глаза – серо-зеленые, усталые, с отпечатком прошлых бед. Его сломанный нос и шрам говорят о чем-то неизвестном и страшном, что осталось позади. Фланелевая клетчатая рубашка – как у покойного дедушки Лоры, коричневая с белым.

В воздухе пахнет деревом и хвоей. Не похоже на что-то мерзкое или пошлое. Лора продолжает молча разглядывать Белоухого. Мужчина вздыхает, но тоже ничего не говорит.

Сначала животное должно тебя рассмотреть. Затем ты должен позволить ему тебя обнюхать, чтобы оно поняло, исходит от тебя опасность или нет. Когда зверь привыкнет к твоему запаху, ты имеешь право к нему прикоснуться. Хочешь покормить – ставь еду и отходи на несколько шагов, при этом может потребоваться проба. Травмированные люди и бездомные животные похожи своей сверхчувствительностью и тягой к выживанию.

Лора прерывает тишину первая. Этап обнюхивания пройден.

– Вы говорили про ужин.

– Я запекаю мясо. Оно в плите.

– Мне можно съесть кусочек? – девушка дрожит. Страшно оставаться здесь, страшно возвращаться. В конце концов, она давно не ела, желудок уже сводит от боли.

– Да, конечно.

– А можно… посидеть здесь? – Лора боится оставаться одна, и сейчас только здесь есть что-то живое. – Я бы посмотрела новости.

– Садись на пол или кровать, – зевнул Белоухий, возвращая телевизору звук.

«Обезглавленное тело девушки было найдено ночью в Северном районе, – бойко рассказывала ведущая, показывая зацензуренные картинки».

Лора усмехнулась.

Белоухий повернулся к девушке.

– Что-то смешное?

– Тело, – Лора уселась поудобнее на заправленной постели. – Видите, как она одета и связана? Белое платье, красные веревки. Это очевидное жертвоприношение. Раз тело сохранилось, это значит, что девушка не подошла и была наказана – то есть обезглавлена. Скорее всего, культисты выяснили, что невинность утрачена, они обычно выбирают девственниц. Это значит, что она – первая, дальше будут новые жертвы.

– Успокоение лесных духов, да? – усмехнулся Белоухий, вспоминая старую городскую легенду.

– Скорее просьба урожая, скоро же лето и время посадки.

– Да, вполне похоже на то, – снова усмехнулся Белоухий. Значит, девчонка обладала кое-какими знаниями, а не только характером. Уже хорошо.

– Гротхенские земли ведь не всегда были такими обширными, ближе к горам и океану жили разные народы, – взгляд Лоры заметно потеплел. – Среди культистов, доживших до наших дней, есть поклонники разных идей. Моя любимая легенда касается лесных духов, которым нужны человеческие жертвы, чтобы поддерживать колесо природы и весна наступала после зимы.

– Тебе так нравится читать о смерти и мучениях? – Белоухий усмехнулся.

Лора покраснела.

– Нет, то есть… Вы не понимаете! – девушка выскочила из комнаты, оставив ковбоя в одиночестве. Мужчина снова усмехнулся. Он уже забыл, что разговаривает с ребенком, а не взрослым человеком. Детское любопытство и жестокость самые страшные – потому что они самые искренние.

Лора не смогла долго находиться в одиночестве, поэтому вернулась в комнату к Белоухому.

– Мы можем поесть?

– Пошли, – кивнул мужчина. Мясо в плите только-только пропеклось.