Читать книгу Teologica - Maxim Berns - Страница 4

Песня для другой стороны

Ее звали просто – «Свобода»,

Когда свет упал на колени,

И кровавые серп и молот

Вознесли кого звали Ленин.

Ей отрезали слух и память

По желаниям иноверца,

И мир понял, что можно ранить

Лишь идеей в самое сердце.

Его слуги сожгли Карфáген,

Полоснули по старым ранам,

И подняли красные флаги

Над сараем, что раньше был храмом.

Ее звали просто. «Свобода».

Даже в камере, где ждут смерти,

И в холодное время года

Её плен охраняли черти.

Вольск, 01.11.96 года

I

Таинственной болезнью, ломкой губ

Проснулось солнце стонущим зенитом,

Тяжелым маршем водосточных труб

На крыше, где сидела Его свита.

В подвалах опустевшего дворца

Алели свечи и взывали трубы,

По кругу плыли тени без конца

Оков зари – напоминаний грубых.

Кипел на пальце перстень Сатаны,

Висели в воздухе минуты и картины —

Дарил Он утру белые цветы,

Придуманные под лидокаином.

Иглой стонал крылатый горизонт

И изливал в пространство капли яда —

Они сжигали свой холодный фронт,

Похожие на ангелов из Ада.

II

И Он вознесся к пыльным небесам

В пещеры грома – облачные дзоты.

Вподобие базарным чудесам

Он оставался тем же самым Кто-то.

Куски зари горели кровью сов.

Расшиты в покрывалах, впеты в лето

Хрипели кони от своих оков,

С печальным скрипом ехала карета.

Остывший цвет испепелённых слов

Обуглился в засолнечных венчалях,

И слышал Кто-то постоянной зов

Пустых подвалов – капищ для печали.

И кучер повернул коней назад,

Когда сверкнули звезды бликом стали —

И голос стих, и свечи не горят,

И задохнулся Кто-то в этих далях.

III

А выси стали страшны – лед и взгляд,

Ворчание безумцев в доме скорби.

Один был слеп, другой почти что свят,

А третий – стих, изнеженный любовью.

Шприцы зари впивались в вены гор

Лесов. Там ткали судьбы гороскопы

И шли солдаты яда в свой дозор,

Растаптывая сапогами тропы

В ипритовый8 приют. И ведьма дней

Кидала корни зла в отвары мрака,

Бредовый смысл немыслимых идей

Пророчила, готовилась к атакам.

И космос под колесами был спел,

Но грустный всадник под лидокаином

Играл с огнем и молча песни пел

Висевшим в воздухе минутам и картинам.

IV

Остыли слёзы у причалов глаз,

И блики солнца испарились спиртом,

Как бледный свет в период лунных фаз

На крыше, где сидела Его свита.

В подвалах опустевшего дворца

Потухли свечи и ржавели трубы —

Был монохромен цвет Его лица

И в поцелуе мертвом слиплись губы.

Читал псалтырь в окно, кричал псалмы,

И стон подвалов больше не был слышен.

В темницах тела, взятого взаймы,

Задушенного благовонием Вишну9,

Сплетала трель отравою свирель

И смерть дарила – черную усладу,

А мы взрывали дымом акварель,

Похожие на ангелов из Ада.

Вольск, 17.12.96 года

Взрывайте солнце

Стонущей луной

И режьте нервы

Лезвием разлуки,

Чтоб капал на песок

Кровавый гной

И лопались

От напряжения руки!

Вводите танки

В сны, как в города,

И рушьте жизнь

Бетоном и асфальтом,

Где молча спит

Зеркальная вода

И похоронен

Старый сплин Гуайта!10

Прославьте смерть

Монашеским крестом,

А сумасшедших

Обрядите в рясы,

Чтоб до утра

Дошли своим путем

Шесть главных струн —

Шесть первобытных масок!

Затмив свой день,

Облейте ядом сон

И беспредельность

Спиновых значений,

Где затерялся

Мой Кватернион

Вселенной мертвых слов

И тленных мнений!

Вольск, 09.01.97 года