Читать книгу Расшифровка - Май Цзя - Страница 10

Часть 2. Продолжение
3

Оглавление

Смертельная болезнь Иностранца началась с горла. Возможно, это было возмездием за его любовь к толкованию снов – он всю жизнь полагался на бойкий язык, а теперь глотка, приносившая другим дурные вести из потустороннего мира, мучила его самого. К тому времени, как Иностранец сел за свое предсмертное письмо к Лилли-младшему, он уже почти не разговаривал. Чувствуя приближение кончины, он принялся хлопотать о будущем Червяка. В те безмолвные дни Червяк каждое утро ставил у кровати Иностранца стакан с настоем из грушевых цветков, то крепкий, то слабый, в зависимости от времени года. Просыпаясь среди тонкого цветочного аромата, Иностранец глядел, как покачиваются, раскрываются в воде цветки груши, и на сердце у него воцарялся покой. Когда-то этот самодельный настой служил ему лекарством; он даже считал, что в нем-то и крылся секрет его долголетия. А ведь поначалу он стал собирать грушевые цветки просто от скуки – или, может, потому, что их ослепительная белизна, их нежность притягивали и волновали его. Он собирал их, сушил на чердаке и потом клал у изголовья кровати, на письменный стол, вдыхал их аромат, будто бы удерживая в своем доме цветущую весну.

Он лишился одного глаза, ходьба давалась ему с трудом, и он целые дни проводил сидя. Мало-помалу его настиг неизбежный недуг – стали мучать запоры, да так сильно, что порой и жить не хотелось. В тот год с приходом зимы ему снова стало невмоготу, и он прибег к привычному способу: с утра вливал в себя большую чашу ледяной воды, затем еще и еще раз, до тех пор, пока не скрутит живот. Но в этот раз все было иначе – прошло несколько дней, чаши опустошались одна за другой, а кишечник все никак не реагировал, в животе было тихо, как в стоячем водоеме. Иностранец страдал от боли и отчаяния. Однажды днем он нарвал лекарственных трав, вечером вернулся домой и в потемках выпил залпом заготовленную перед уходом чашу с холодной водой. Оттого, что пил быстро, он не сразу сообразил: у воды появился странный привкус, к тому же вместе с водой в его желудок попало что-то постороннее. Он насторожился, зажег масляную лампу и только тогда увидел, что в чаше плавают размокшие цветки груши. То ли их занесло в чашу сквозняком, то ли мышь напроказничала. Он не слышал, чтобы кто-то прежде глотал грушевые цветки, и так испугался последствий, что даже стал готовиться к смерти. Однако не успел он отварить лекарственные травы, как вдруг внизу живота смутно заныло и следом произошло наконец то, чего он так ждал – живот скрутило. Он понял, что избавление уже близко, и под непрерывное яростное бурление в кишечнике поспешил в уборную и вышел оттуда с чувством облегчения.

Раньше такое облегчение сопровождалось воспалением кишечника, и приходилось пару дней терпеть диарею – можно сказать, бросало из крайности в крайность. Но в этот раз порочный круг загадочным образом разомкнулся, за облегчением не последовало никаких хворей. Вода с грушевыми цветками горячо ему полюбилась. То, что произошло случайно, по оплошности, оказалось подарком судьбы. С тех пор он настаивал цветки каждый день, так же, как другие настаивают чай, и чем больше он пил цветочную воду, тем больше убеждался в ее полезных свойствах. Цветочная вода стала для него благословением, скрасила одинокую жизнь немощного старика. Пора цветения приносила ему необычайное счастье, и когда он собирал один за другим ароматные нежные цветки, ему казалось, что он собирает свою жизнь, свое здоровье. Перед смертью он каждую ночь видел грушевые цветы во сне: как они распускаются под солнцем, как они опадают, кружась, под дождем и ветром. Втайне он надеялся, что Бог заберет его к себе вместе с этими цветками.

Однажды утром старик подозвал к постели Червяка, попросил у него бумагу, карандаш и написал:


Я хочу, чтобы меня захоронили вместе с грушевыми цветками.


Вечером он снова подозвал к постели Червяка, попросил бумагу, карандаш и уточнил:


Я прожил 89 лет, похорони меня с 89 цветками – один цветок за один год.


На рассвете он снова подозвал к постели Червяка, попросил бумагу, карандаш и еще раз уточнил:


Посчитай, сколько я прожил дней за 89 лет. Сколько прошло дней – пусть столько будет цветков.


То ли от страха перед кончиной у старика помутился разум, то ли он просто забылся в воспоминаниях, но пока он уточнял и усложнял свою волю, он совсем упустил из виду, что никогда не учил Червяка считать.

Правда, складывать и вычитать Червяк все-таки умел. Простые вычисления – часть повседневной жизни, и ребенок школьного возраста способен освоить их без учителей. Каждый год в ту пору, когда облетают груши, Иностранец собирал опавшие цветки и звал Червяка посчитать их, Червяк считал и писал на стене число. Через несколько дней Иностранец снова поручал ему сосчитать цветки и записать на стене результат. Так он и набил руку, выучившись считать, складывать и вычитать десятки, сотни, тысячи, десятки тысяч, но этим все и ограничивалось. Иностранец давно придумал, что следует написать на своем надгробии, и уже сообщил Червяку точное время и место своего рождения, а теперь Червяку предстояло сосчитать дни долгой жизни старика-отца. Из-за слабых навыков он потратил на счет весь день. Наконец он подошел в полумраке к изголовью постели отца и сообщил ему добытое с таким трудом число. У старика уже не осталось сил кивнуть, он легонько дотронулся до руки ребенка и закрыл глаза в последний раз. Червяк до сих пор не знал, верно ли он все сосчитал; заметив, что Лилли-младший рассматривает черновик с расчетами, он впервые ощутил, что связан с этим человеком, почувствовал его значимость, и сердце мальчика сжалось от тревоги и бессилия.

Черновик был на три листа, и, хотя на них не нашлось порядковых номеров, Лилли-младший, разложив листы перед собой, без труда определил начальную страницу:

1 год: 365 (дн.)

2 года: 365 (дн.)

+ 365/730 (дн.)

3 года: 730 (дн.)

+ 365/1095 (дн.)

4 года: 1095 (дн.)

+ 365/1460 (дн.)

5 лет: 1460 (дн.)

+ 365/1825 (дн.)

…………


Лилли-младший понял, что Червяк не знал про умножение. Без умножения он мог считать только таким примитивным способом. Прибавив 365 восемьдесят девять раз, он получил число 32485. Затем он отнял 253 дня и вывел конечный результат:

32232 (дн.)

– Я не ошибся? – спросил Червяк.

Ошибся, подумал Лилли-младший. Не в каждом году было по триста шестьдесят пять дней. Червяк не учел високосные годы. Но перед ним стоял двенадцатилетний ребенок, которому и так было непросто сложить столько чисел без единой ошибки. Не желая огорчать его, старик сказал, что все верно.

– Это ты здорово сообразил – прибавлять по полным годам, – искренне похвалил он. – Иначе пришлось бы повозиться с годами рождения и смерти, высчитывать по дням, а ты сделал проще, только в конце отнял нужное число.

– Я потом нашел способ получше, – сказал Червяк.

– Какой?

– Не знаю, как он называется. Посмотрите.

Червяк взял с кровати новый черновик и протянул старику.

И размером бумаги, и яркостью чернил этот черновик отличался от первого, и было ясно, что он появился позже. Червяк сказал, что взялся за него после похорон отца. В левой колонке шло привычное сложение, а правая демонстрировала тот самый загадочный способ:

1 год: 365 (дн.)

2 года: 365 (дн.)

+ 365/730 (дн.)

3 года: 730 (дн.)

+ 365/1095 (дн.)

365 (дн.)

× 1/365 (дн.)

365 (дн.)

× 2/730 (дн.)

365 (дн.)

× 3/1095 (дн.)

…………


Загадочный способ счета оказался умножением. Ничего не зная о нем, Червяк вывел его по-своему. Так, в два столбика, Червяк дошел до двадцатого года. На двадцать первом году столбики поменялись местами – теперь умножение было в первом, а сложение – во втором:

21 год: 365 (дн.)

× 21/7665 (дн.)

7300 (дн.)

+ 365/7665 (дн.)


Лилли-младший заметил, что в колонке умножения 7665 написано поверх другого числа. Похоже, сперва там стояло 6565. То же самое он увидел и ниже: сначала Червяк умножал и только потом складывал, и результат умножения то и дело приходилось поправлять, чтобы он совпал с суммой справа. При этом до двадцать первого года результаты умножения ни разу не исправлялись. Это говорило о том, что поначалу Червяк складывал и просто копировал в колонку умножения полученное число, а вот начиная с двадцать первого года он уже стал пользоваться новым методом, хотя ему все еще приходилось проверять себя по-старому. Он не сразу разобрался в правилах умножения и иногда ошибался, однако чем дальше, тем меньше попадалось исправлений – мало-помалу Червяк освоил и этот новый способ счета.

Досчитав таким образом до сорокового года, он вдруг перескочил на восемьдесят девятый, получил, умножив 89 на 365, число 32485, отнял от него 253 дня, вывел снова итоговый результат: 32232 (дн.) и обвел его в кружок.

Вычисления на следующем листе казались бессистемными, но старик сразу догадался, что Червяк проверял новый метод на практике, чтобы подытожить внизу страницы его правила:

– Одиножды один – один, одиножды два – два, – прочел вслух старик, – одиножды три – три…


2 × 2 = 4

2 × 3 = 6

2 × 4 = 8

3 × 3 = 9

3 × 4 = 12

3 × 5 = 15

3 × 6 = 18


Лилли-младший зачитывал безошибочную таблицу умножения.

Замолчав, старик растерянно посмотрел на ребенка. Происходящее не укладывалось у него в голове. Ему почудилось, что в хижине еще раздается эхо его голоса, читающего таблицу умножения, и он вслушался, пытаясь уловить отзвук; на сердце у него потеплело. Он знал, что уже не сможет оставить ребенка в грушевом саду. «Война на дворе, – подумал он, – никогда не угадаешь, как тебе аукнется доброе дело… Но этот ребенок – гений, если я не возьму его с собой, буду всю жизнь жалеть».

В конце лета Лилли-младший получил телеграмму из административного центра. В ней говорилось, что университет возобновляет работу и его просят вернуться как можно скорее. Ректором можно и не быть, решил старик, но студентов бросать нельзя. Он велел управляющему собрать его в дорогу и вдобавок вручил ему несколько купюр. Управляющий рассыпался в благодарностях.

– Да это не тебе, – сказал Лилли-младший. – Мне надо, чтобы ты кое-что для меня сделал.

– Что именно, господин? – спросил управляющий.

– Своди Червяка к портному, пусть сошьет ему два костюма.

Управляющий так и остолбенел. Ему показалось, что он ослышался.

– Вот когда сделаешь, тогда и награжу тебя, – добавил Лилли-младший.

Через несколько дней, когда все было готово, управляющий пришел за обещанной наградой и услышал новое поручение:

– Помоги Червяку собрать вещи, завтра мы с ним вместе уезжаем.

Управляющий снова застыл на месте, не веря своим ушам.

Пришлось господину повторить еще раз.

Утром, едва рассвело, во дворе Жунов остервенело залаял пес. Лай подхватили и другие собаки, и вскоре господа и слуги один за другим встали с постелей и столпились у окна поглядеть, что творится на улице. В свете фонаря управляющего перед ними предстала невероятная сцена: Червяк в новом с иголочки костюме, с кожаным чемоданом, с которым когда-то скитался Иностранец, молча семенил за Лилли-младшим, испуганный, точно попавший вдруг в мир людей бесенок. Изумленные очевидцы не смели верить собственным глазам. Только когда управляющий, проводив путников, вернулся в усадьбу, они смогли убедиться, что им ничего не привиделось.

Управляющего засыпали вопросами: куда господин повез Червяка? Зачем? Червяк еще вернется? С чего вдруг господин так о нем заботится?

Хозяевам управляющий отвечал:

– Не знаю.

А на слуг огрызался:

– Да черт их разберет!

Расшифровка

Подняться наверх