Читать книгу Идеальная сделка для скама - Майарана Мистеру - Страница 3

В доме действительно все было стерильным. Ни фотографий, ни лишних вещей, которые хоть как-то обозначали бы принадлежность здания к его владельцам.

Я обвожу взглядом белые стены и в сотый раз задаюсь вопросом: что я тут делаю?

Спасение от Сомова привело меня к человеку, с которым мне в последнюю очередь стоит сталкиваться, а я собралась с ним жить под одной крышей? Мне страшно представить, что сделает Грохов, когда узнает, где я и с кем.

Глубокий вдох и я прикрываю веки, чтобы выбросить из головы все лишнее. Мне важно, чтобы со мной и мамой было все в порядке. А Славину в вопросах своей безопасности я доверяю чуть больше, чем отчиму. Нет, не чуть. Многим больше.

Ещё один глубокий вдох. Снова обвожу взглядом белые стены решаю прогуляться. Осмотреть придомовую территорию, воздухом подышать и подумать о чем-то нейтральном, чтобы не напрягать болезненно сжимающийся мозг.

– Тебе прописано лежать несколько дней, – застаёт меня в дверях голос парня.

Я вздрагиваю и впиваюсь пальцами в дверной косяк. Оборачиваюсь через плечо и растягиваю губы в ироничной улыбке.

– Ты поэтому похитил меня из больницы?

Арс суёт руки в карманы джинс и вздергивает бровь с татуировкой, надпись которой я до сих пор пытаюсь разобрать.

– Не похищал, но мне нравится эта мысль. Продолжай.

Что именно ему нравится в этой мысли, я не знаю, а посему просто жму плечом и выхожу на улицу. Оглядываюсь по сторонам, замечая, что кто-то аккуратно рассадил пушистые деревья вдоль забора, а в углу образовалось укромное место, в котором царила прохладная тень.

Улыбаюсь, представляя, что там можно было бы построить беседку с мягкими креслами и сидеть по вечерам с книжкой и чашкой зеленого чая. Наслаждаться пением птиц и закатом, который будет прекрасно видно.

Вспоминаю внезапно, что это место не принадлежит мне и хочу встряхнуть голову, но одергиваю себя, понимая, что это будет очень болезненно.

– Через семь дней Сомов идет на приемный вечер, – тихо говорит Славин, стоя за моей спиной. – Приглашение распространяется на членов семьи.

А значит на меня и моего жениха.

Я вновь делаю глубокий вдох, понимая, чего именно он хочет и ловлю себя на ехидной мысли, что он именно об этом и говорил, когда я согласилась. Мутность в голове не дала нормально воспринять информацию? Почему все мимо ушей пропустила?

– Это опасно. Он тоже придёт.

– Не придет, – внезапно чувствую его дыхание на своей макушке.

Не дергаюсь, не шарахаюсь, а просто стою изумленно, ощущая, как взбесилось собственное сердце, застучавшее, словно в барабаны.

– Он будет очень занят твоими поисками, Ворона. Как и Грохов, который через пару дней узнает, что ты пропала.

– Мама… – давлю сквозь стиснутое спазмом горло.

– Не тронет.

Я всем своим телом ощущаю его близость. Магнитное притяжение, которому невозможно сопротивляться. Мне нужно сделать только полшажка назад, чтобы прилипнуть. Примагнититься. Но я сопротивляюсь, вновь и вновь, вспоминая, что он уже не тот Славин, что был раньше. Не тот, кто укроет в свих крепких объятиях и пообещает защитить от любых хулиганов. От всего мира.

Секунды текут нескончаемой рекой, а мы всё стоим. Уже молча. Мне не нужно никаких слов. Ничего не нужно, чтобы чувствовать себя в безопасности даже при условии жуткой угрозы за спиной. Просто эту угрозу я знаю.

– Тебе нужно вернуться в постель, – звучит достаточно хрипло. – Вечером приедет доктор и осмотрит тебя.

– Моя карта осталась в больнице.

– У него будет копия.

Но возвращаться в стерильную комнату я не хотела. Не хотела сидеть в заточении с собственными болезненными мыслями. Не хотела переживать за маму и за самого Арса, боясь, что отчим или Грохов обо всем узнают. Да, мне хотелось верить, что он меня сможет защитить, но иллюзий по этому поводу не питала. Кто они и кто Арс?

– Я боюсь, что это было ошибкой, – шепчу в пустоту, особо не надеясь, что он меня услышит. – Грохов тебя убьет. А потом и меня.

Но Славин слышит. Хватает меня за плечи и разворачивает, чтобы с ненавистью заглянуть в глаза.

– Ворона, ты просто непрошибаемая дура!

А после склоняется и натурально кусает за губу, чтобы через секунду провести по ней горячим языком и затопить меня волной безумия, от которого действительно сносит последнюю крышу реальности.

Я слепну и глохну, словно только что хлебнула чистого сладкого яда. Теряюсь в пространстве, слабну и хватаюсь дрожащими пальцами за единственную опору. Ту самую, которая решила утопить меня в безумии, прорвав платину спокойствия.

Сильные пальцы продолжают впиваться мои плечи, а твердые губы завоевывают мой разум, не то насилуя, не то лаская.

Но как неожиданно это началось – так же и закончилось. Арс отрывается от меня, заставляя тянуться следом за его губами, но надавливает на плечи, вынуждая оставаться на месте. Он глубоко дышит и глаза его закрыты… А я потрясенно обвожу взглядом линию его губ и не понимаю, что произошло.

– Ты говорил, что никогда… – сглатываю, не имея сил и возможности продолжить.

Я чувствую, как колотится сердце в горле. Чувствую, как кипит кровь в венах под кожей. Вижу, как бьется жилка и на его шее. Пульс зашкаливает, но Славин быстро приходит в себя, выпускает мои плечи и открывает свои глаза, в которых уже не остается никаких эмоций.

Он не отвечает. Он вообще никак больше на меня не реагирует. Я выпускаю лацканы его кожаной куртки и отступаю на шаг.

Это просто ошибка. Нелепая какая-то. Предел эмоций

– Иди в свою постель, – говорит без тени той страсти, что секундами назад прошивала нас насквозь, как лучи рентгена. – Ужин я принесу, когда доставят.

Меня подмывало спросить, что это было, но я на сто процентов была уверена, что монстр проигнорирует вопрос, продолжая насмешливо выгибать свои выразительные брови.

– На счет вечера, – с трудом выговариваю я. – Вся моя одежда дома. Мне не в чем…

– Купим.

Он вытаскивает из внутреннего кармана куртки пачку с сигаретами, и я решаю уйти раньше, чем почувствую неприятный запах. Внутри саднит, будто что-то разбилось и лежит осколками на мягком. Я знаю, что это временное явление, что это обязательно пройдет.

А сейчас я буду снова и снова убеждать себя в том, что это было ошибкой, фантазией, да чем угодно. Царапать пальцами внутренние стены и выть на грани собственного рассудка, расщепляя воспоминания на субатомные частицы. Развеивая их прахом по самым темным углам в кладовой своей души. Искать, чем заменить эту сосущую пустоту, которую я сама же в себе рою.

Я провожу в кровати все время, едва ли выходя из комнаты. Только, чтобы дойти до туалета и вернуться. Укрыться одеялом с головой и ещё раз зажмуриться, и стиснуть зубы, когда на губах расцветает воспоминание из горячего букета ощущений. Моментами мне кажется, что он оставил на мне метку, которую мне нечем стереть, но один взгляд в зеркало и я признаю себя полнейшей идиоткой с навязчивыми бредовыми идеями.

Я ждала, что он постучит, когда принесет ужин. Ждала, что просто оставит поднос и провалит обратно. Что эти семь дней я буду видеть его крайне редко, но как оказалось, мои ожидания были напрасными.

Славин не просто принес поднос с ужином из ресторана, он включил телевизор на стене, которым я не воспользовалась. Нашел на одном из каналов новостную передачу и… ничего. Просто смотрел в телек и даже не собирался уходить.

Так он делал однажды. Когда я заболела, и мама заставила меня лежать в кровати. Арс пришел после тренировки, улегся рядом и смотрел со мной фильм, пока я ужинала. Потому что больше всего в жизни после развода родителей я ненавидела есть в одиночестве. Он это знал.

Ничего не сказав, я подвинула миску с лапшой поближе и осторожно принялась есть. И только съев пару ложек, поняла, насколько голодной была всё это время.

– Не торопись, Ворона. Доктор будет только через час, а я не знаю, что делать, когда человек давится едой.

Я бы даже рассмеялась, если бы не трель моего мобильника исходящего от Арса. Он, не глядя на меня, вытаскивает мой смартфон, принимает вызов и растягивая слова проговаривает.

– Сомов, ты тупой или притворяешься?

Судя по тому, какое выражение в этот момент у Славина, по ту сторону сигнала изумленно умолкли. Динамик моего телефона отличается громкостью, поэтому я прекрасно слышу, как после недолгой паузы взрывается матом отчим.

Арс несколько секунд внимательно слушает, отодвигает трубку от уха и интересуется у меня:

– Хочешь пообщаться?

Мне достаточно было только представить, что я говорю пресловутое «алло» отчиму, как спазмом скручивает живот, а синяк на лице начинает саднить. Поспешно качаю головой и стискиваю простынь, которая меня укрывала.

Лицо парня принимает выражение «Ну как хочешь», и он возвращает телефон к уху.

– Если она пожелает, то сама позвонит, что, конечно, маловероятно. А теперь отдыхай, – он сбрасывает вызов, полностью отключает телефон и кладет его на прикроватную тумбочку, после чего возвращается к просмотру новостной передачи.

– А… – я хочу спросить, зачем он это сделал, но вижу усмешку на твердых губах.

Это совсем не смешно. Если Сомов его узнал, сей факт станет существенной проблемой, которую вряд ли получится решить мирным путем. Он и сам должен понимать, что Грохов не станет церемониться с сопляком, возомнившим себя бандитом.

– Ты с ума сошел, – не спрашиваю. Констатирую факт.

Арс жмет плечами и возвращает мне внимание.

– Давно, Ворона. И не советую проверять глубину моего безумия. Но одно могу сказать точно – нам будет весело вместе, – улыбка, растянувшая его губы была дьявольской, но демонстрировал он её недолго. Снова отвернулся. – Ешь давай, скоро явится твой доктор.

И я решаю его послушаться. Из головы никак не выходит, что отчим узнал его по голосу, но я снова и снова убеждаю себя, что с последнего их разговора прошло достаточно времени, чтобы вообще забыть кто такой Арсений Славин.

Как только я разделываюсь с супом, Арс ничего не говоря поднимется с кресла, подхватывает поднос и уходит из комнаты. Я же съезжаю по подушкам, вздыхаю и впервые за весь вечер обращаю пристальное внимание на письменный стол. Там стоит небольшая черная коробка. Днём, я не решилась её открыть, не зная можно ли, а сейчас прекрасно вижу знакомое название торговой фирмы. Вряд ли она дожидается здесь другую девушку.

Поднимаюсь с постели, чувствуя, как колотится в груди сердечная мышца. Подхожу к столу и открываю коробку, на дне которой лежит белая классическая пижама с черной каймой. И размер мой. И даже подписано для тех, кто в танке. На нагрудном кармане вензелями красовалось моё имя.

Интересно, почему он ничего не сказал, пока здесь был?

Честно говоря, в одежде и впрямь чувствую себя крайне некомфортно. Привыкла ложиться в пижаме или вообще голышом. Но здесь чужой дом и парень, которому я бы не хотела демонстрировать свое тело. Он видел меня без одежды всего раз. С тех пор многое во мне изменилось. От форм, до целостности кожного покрова.

У каждого из нас свои шрамы на теле. У него тату видимое, а у меня нет.

– Оу! – донеслось до меня из дверей. Я мгновенно развернулась другим боком и стремительно стала натягивать пижаму. – Извините, я даже не подумал, что меня не ждут.

– Ждут, Загора. Просто у кого-то с головой проблемы.

Я вздохнула и мельком глянув на мужчину в белом халате, вернулась в постель. Все ещё трясло от того, что Арс мог увидеть шрамы, но он никак не проявил себя. Уверена, он придет в бешенство, если узнает об этом. А может и нет. Может быть, ему давно уже плевать на наше общее прошлое.

– В прямом смысле, – невесело дополняю я диагноз Славина.

Доктор улыбается, достает из сумки планшет и садится на край кровати, изучая материалы моей медицинской карточки.

– Надо же, обследование сделали даже слишком тщательное, – мы с Арсом переглядываемся, не поняв, что не так. – Общий, на гормоны, вич и сифилис, сахар… хгч? – он вдруг поворачивается и смотрит на меня с удивлением. – А ты точно с сотрясением поступила?

Меня действительно тестировали, как космонавта перед полетом на луну. И анализов взяли столько, что кружилась голова.

Я хочу ответить и уже раскрываю рот, но доктор сам же головой тряхнул.

– Ладно. Не важно. Клиническая картина мне ясна.

– Что такое хгч? – без эмоций спрашивает Арс.

– Это анализ крови для проверки беременности. В принципе, при поступлении его могут сделать, чтобы исключить риски. Но в таком перечне он выглядит очень подозрительно.

Мы некоторое время молчим, а после Загора просит меня подняться. Внимательно осмотрев синяк, глаза и сделав несколько диагностических тестов, от которых мне стало дурно, мужчина записывает что-то в планшет.

– В целом, все хорошо, – сообщает почему-то не мне. – Судя по результатам исследований ничего критического не случилось. Небольшое сотрясение. В принципе, ей уже сейчас можно постепенно входить в привычный образ жизни. Это только поспособствует выздоровлению.

Славин стоит, подперев косяк и скрестив руки на груди.

– Уверен?

– Да. Последствий от нападения не будет, это уже точно. Но пока лучше повременить с поездками и, конечно, же исключить риск повторного нападения.

Парни уходят почти сразу, и Арс не возвращается. Я же ничего лучше не могу придумать, кроме как лечь спать. За день так вымоталась, что совершенно нет сил. Да и бодрствовать мне, если честно, вовсе не хочется. Постоянные переживания за маму и страх быть пойманной Сомовым или, ещё хуже, Гроховым, изводят.

Сон никак не идет. Всё время кажется, что за дверью кто-то ходит. Я постоянно просыпаюсь и прислушиваюсь, но в доме царит полнейшая тишина. Только ближе к утру, когда комната постепенно начинает светлеть, я нахожу в себе силы подняться с кровати и отправиться за водой.

Когда выхожу в коридор, мгновенно обращаю внимание на то, что дверь в соседнюю комнату приоткрыта. Я не знаю наверняка дома ли вообще Славин, но мне интересно. Осторожно приоткрываю дверь и вижу его темную спину.

Замираю в дверном проеме и, кажется, даже забываю, как дышать. Арс лежал на животе лишь до пояса прикрытый белой простыней. Я могу видеть, что он от самого затылка и до поясницы был забит темными рисунками. Едва не делаю несколько шагов, чтобы получше рассмотреть, но вовремя себя одергиваю.

Я не за этим шла.

– Проваливай, Ворона, – зло хрипит монстр, отчего я вздрагиваю и стремительно отступаю обратно в коридор. – Ещё раз зайдешь и…

Что «и» я не хочу знать, поэтому стремительно спускаюсь вниз, глотая неизвестно откуда взявшийся в горле саднящий комок. Стараюсь не обращать внимания на то, что сердце колотится едва ли не в горле. Набираю стакан воды в кухне и пытаюсь успокоится, несмотря на то что в сознании вновь и вновь возникает воспоминание о твердых губах, которые только сегодня свели меня с ума.

– Должно быть, я действительно тронулась умом, – усмехаюсь тихо, зная, что меня никто не услышит.

И в это даже поверить несложно. Только я одна знаю, что мне довелось испытать с того дня, когда я подтвердила Сомову, что согласна на его условия. Условия, последствия которых я до сих пор имею возможность наблюдать.

Недолго думаю стоит ли возвращаться в свою постель. Понимаю, что совершенно не испытываю такого желания, и принимаю решение сварить себе кофе. Обычно, я предпочитаю чай, но и в желаниях отказывать себе не люблю. Жанна бы прокляла меня за такой завтрак, но мне так хочется взбодриться, что я готова даже на лекцию от её лица о здоровом питании.

Джезвы в доме не оказалось, потому пришлось разбираться с навороченной кофемашиной, от вида которой у меня в голове закоротило. Кажется, проще запустить двигатель самолета, чем включить эту адскую кофеварку. У меня даже возникла мысль разбудить Арса, но я быстро прогнала её, стараясь вести себя как можно тише.

В итоге, спустя полчаса моих страданий, три капсулы с кофе и два этажа отборного мата, я таки умудрилась раздобыть себе капучино.

Вдохнув приятный аромат, стаскиваю с дивана в гостиной плед и плетусь на свежий воздух. На улице к этому времени уже рассвело и над горизонтом высится розовый диск утреннего солнца, который красит листья деревьев красивыми розовыми бликами.

Устроившись на одной из соф, стоящих на веранде, я подбираю ноги и кутаюсь в плед. В моей голове было много мыслей, но я умею ловить такие моменты, когда работают только глаза. В простонародье это называется «Залипнуть», я называю это «освободить голову».

Своего рода медитация позволяет избавится от всего лишнего и вычленить все то, что действительно вызывает беспокойство. Именно к этим тревогам я и прихожу минут через десять, когда утренние лучи солнца начинают терять розовые краски.

Я не могу пустить все на самотек. Просто не могу довериться Славину несмотря на то, что мне действительно этого хочется. Но он не тот. Я должна все время напоминать себе о том, что парень, спрятавший меня от всего мира за этим высоким забором, вынашивает другие планы. Что мешает ему изменить условия или вовсе их не выполнить?

– Скам, – прокатываю на языке слово, которым нарек парня Смолин.

Я не знаю, насколько он оправдывает свою кличку. Не знаю, насколько опасен для других и опасен ли для меня, но понимаю, что просто так не могу позволить ему управлять своей жизнью.

Если он сможет спасти меня от Сомова, то от Грохова вряд ли. Что мне тогда делать, когда он получит свое? Я должна найти другой способ избавиться от них. А также должна сама себе признаться, что снова опасаюсь за его жизнь…

За этими мыслями я, пригретая пледом и ласковыми лучами солнца, засыпаю. Мне ничего не снится, и я наслаждаюсь этим коротким забытьем, покрывшим все тревожные мысли мягкой темнотой.

Просыпаюсь от того, что теплый ветер сдул прядь волос, защекотавших щеку. Посторонний взгляд ощутила на себе мгновенно. Повернула голову и коротко вздохнула, когда увидела Арса в непривычно строгом костюме. Он стоял рядом, держа чашку с кофе и сунув свободную руку в карман брюк. Он без эмоций смотрел на меня и, казалось, что хотел сказать что-то… но молчал.

– Ты уходишь? – спрашиваю, удивляясь своему охрипшему голосу. – Надолго?

Не знаю, почему с моих губ срывается именно этот вопрос. Наверное, боюсь оставаться одна надолго. А вдруг меня найдет Грохов?

– Почему ты спишь здесь? Ты должна быть в своей постели.

Меня удивляет его тон. Вроде полон равнодушия, но чувствуется какой-то негатив, который ранит меня. Я открываю рот, чтобы ответить, но понимаю, что человеку, не желающему продолжать беседу со мной на самом деле не интересен ответ. Поэтому закрываю рот и отворачиваюсь, чтобы через секунду почувствовать непреодолимое желание зевнуть и потянуться, что и делаю под пристальным взором Славина.

Он шумно выдыхает, резким движением выливает остатки кофе на землю, оставляя на ней темное пятно, а затем просто разворачивается и уходит в дом. После чего возвращается, но уже с кожаной папкой в руках.

– Меня не будет часа три, – бросает холодно.

Я не отвечаю. Да он этого и не ждет, потому как сразу направляется к машине, на которой вскоре уезжает с территории дома. А я остаюсь, чувствуя сосущую пустоту внутри и гадая – голод это физический или душевный?

В итоге прихожу к выводу, что хочу есть и отправляюсь штурмовать кухонные шкафы и холодильник, в котором не оказывается ничего хоть мало-мальски напоминающее что-то съедобное.

Вчерашний ужин, очевидно, был заказан в ресторане, а вот о завтраке монстр не позаботился. И мне ничего лучше не приходит в голову, чем открыть на смартфоне карту и найти ближайший магазин, в который я собираюсь сходить.

Переодеваюсь в повседневное, проверяю баланс карты на телефоне, перечитываю сообщения от мамы, которая пишет, чтобы я не попадалась отчиму на глаза. Она говорит, что я сглупила, но желает удачи и сообщает, что постарается последовать моему примеру.

Её слова никак не выходят из моей головы. Я даже не догадываюсь, кто может помочь ей в этом вопросе, ведь сама она вряд ли справится. Как сбежит? Где будет скрываться? И хуже всего то, что она понимает, какие последствия её ждут, если ей не удастся сбежать.

Но стоит мне выйти за ворота, как я слышу хлопок двери авто. Оттуда выходит высокий парень в джинсах и черной футболке и направляется ко мне. Я ощущаю, как к горлу подкатывает паника, делаю шаг назад, но он, заметив моё желание сбежать, поднимает руки, демонстрируя нежелание применять против меня силу. И меня это несколько успокаивает.