Читать книгу Медвежонок Паддингтон в центре Лондона - Майкл Бонд - Страница 2

Миссис Браун в изумлении уставилась на Паддингтона.

– Гарольд Прайс хочет, чтобы ты был распорядителем[1] у него на свадьбе? – повторила она. – А ты ничего не перепутал?

Паддингтон покачал головой.

– Мы только что встретились на рынке, миссис Браун, – объяснил медвежонок. – И он сказал, что собирается взять у вас на время вашу драгоценность.

Миссис Браун переглянулась с остальными – вся семья собралась, чтобы выслушать невероятные новости.

Гарольд Прайс работал продавцом в отделе консервов большого продовольственного магазина на Портобелло-роуд, и Брауны с интересом следили за развитием его отношений с мисс Дейрдре Флинт, которая торговала в соседнем отделе яйцами и ветчиной, а теперь собиралась выйти за него замуж, – ведь помолвка их состоялась во многом благодаря Паддингтону.

Случилось это несколькими месяцами раньше, когда Паддингтон приложил лапу к любительскому спектаклю на местном фестивале, – мисс Флинт играла главную роль в одной из пьес мистера Прайса.

В тот вечер совсем не всё прошло гладко, но с тех пор мистер Прайс постоянно повторял, что именно благодаря Паддингтону их с мисс Флинт дорожки не разошлись, а, напротив, стали одной общей дорогой. Как бы там ни было, вскоре после спектакля они объявили о помолвке.

Словом, благодаря роли медвежонка во всей этой истории, а отчасти и тому, что он уже несколько лет в больших количествах покупал у мистера Прайса мармелад, всех Браунов пригласили на свадьбу. Но ни одному из них даже в самом страшном сне не приснилось бы, что Паддингтон будет на торжестве в качестве официального лица.

Последовало долгое молчание – все осмысляли новость, – а Паддингтон тем временем поднял повыше что-то маленькое и блестящее.

– Мистер Прайс дал мне ключ от своей квартиры, – объявил он важно. – И попросил по дороге в церковь захватить оттуда список гостей.

– Я бы сказала, что это очень мило с его стороны, – произнесла миссис Браун, пытаясь добавить в голос энтузиазма, которого на самом деле не испытывала. – Да уж, история повторяется.

– Памятуя, что случилось в прошлый раз, очень хочется верить, что она не повторится в точности, – пробурчал мистер Браун.

– Но в прошлый раз всё закончилось хорошо, – поспешно возразила миссис Браун, заметив суровый взгляд медвежонка. – Пьеса Гарольда получила первый приз, а Паддингтон очень его тогда выручил: помните, его подвёл какой-то приятель, а Паддингтон согласился его заменить и обеспечить шумовые эффекты.

– По-моему, его опять подвели, миссис Браун, – грустно произнёс медвежонок. – Некому обеспечивать тишину во время церемонии. А из меня, как сказал мистер Прайс, получится шикарный распорядитель.

– Обеспечивать тишину? – повторил Джонатан.

Не всем и не всегда удавалось следить за ходом мысли Паддингтона, и этот случай не стал исключением.

– Я уверена, что медведь справится не хуже всякого другого, если с толком возьмётся за дело, – изрекла экономка Браунов миссис Бёрд, когда Паддингтон, изумив всех сообщением, что собирается в честь такого события специально принять ванну, отправился наверх – приводить свою угрозу в исполнение. – Совершенно уверена. Всего-то и работы – вовремя подать лапу и в церкви рассадить гостей по местам.

– Зная, в каком состоянии обычно у Паддингтона лапы, я уж лучше сам отыщу своё место, – заметил мистер Браун.

– Папа, но он ведь пошёл принимать ванну! – напомнила Джуди. – Он сам сказал.

– Пошёл-то пошёл, – хмуро откликнулся мистер Браун. – Да только до церкви путь неблизкий. По дороге всякое может произойти.

– Погодите-ка! – внезапно воскликнул Джонатан. – Как он сказал? Шикарный распорядитель! Паддингтон наверняка решил, что это тот, кто должен на всех шикать!

– Ах ты господи! – произнесла миссис Браун, когда до неё дошёл смысл этих слов. – Остаётся надеяться, что он не шикнет на Дейрдре, когда она станет говорить: «Я согласна». Она ведь и так девушка горячая, а на собственной свадьбе, понятно, будет нервничать сильнее обычного.

Чем больше миссис Браун размышляла над тем, что им предстоит, тем меньше ей нравилась эта затея, но тут размышления её прервало дребезжание телефона.

– Это Гарольд Прайс, – прошептала она, прикрыв трубку ладонью. – Хочет уточнить, не против ли мы. Что ему сказать?

Мистер Браун поднял глаза к потолку – где-то наверху бежала вода.

– Говори что угодно, только не отказывайся, – посоветовал он жене. – Отступать поздно. Если окажется, что Паддингтон зря принимал ванну, нам всем не поздоровится. Тем более он принимает её по собственному почину.

– И всё же, как бы оно там ни было, – продолжал он, проходясь одёжной щёткой по костюму, – есть у меня ощущение, что не лучший это способ начинать совместную жизнь. Лично я бы не очень хотел, чтобы распорядителем на моей свадьбе выступал медведь, – как бы там меня ни подвели.

Мистер Браун и в лучшие-то времена не очень любил ходить на свадьбы, а мысль о торжестве, к которому приложит свою лапу Паддингтон, и вовсе вгоняла его в тоску.

Впрочем, ближе к середине дня даже мистер Браун забыл все свои дурные предчувствия, потому что Паддингтон вёл себя просто безупречно.

Когда они приехали в церковь, обнаружилось, что медвежонок держит в лапах длинный, явно очень важный, список имён. По этому списку он сверял приглашения, определял, какие гости – со стороны жениха, а какие – со стороны невесты, и вёл их по проходу на отведённые им места; Брауны не могли не признать, что не каждый день встретишь такого опрятного медведя. Только что расчёсанный мех блестел, а усы так и сияли – большая белая гвоздика, которую он повязал на шею, рядом с ними казалась какой-то блёклой.

Придраться Брауны могли, пожалуй, только к одному: Паддингтон слишком уж ревностно относился к своим распорядительским обязанностям. Выдвинутое Джонатаном предположение оказалось правильным – стоило кому-то раскрыть рот, как Паддингтон немедленно подбегал и, подняв лапу, награждал несчастного суровым взглядом. А некоторые из его взглядов, которым научила его в Перу тётя Люси, обладали изумительной силой, поэтому довольно скоро в церкви воцарилась прямо-таки гробовая тишина.

Похоже, даже сам викарий очень удивился, когда, войдя в храм, увидел, с каким вниманием его собираются слушать.

– А как ему теперь это объяснишь? – прошипел мистер Браун. – Попробуй-ка, если тебе рта не дают раскрыть.

Остальные в ответ только кивнули, а Паддингтон, в последний раз тщательно проверив по списку, что все гости на местах, уселся на ближайшую скамью, чтобы ещё раз пробежать глазами программу церемонии и потом уже спокойно наслаждаться происходящим.

Брауны быстро забыли обо всех неурядицах, потому что почти сразу же вошёл мистер Прайс, а с ним свидетель; они заняли места на первой скамье.

Вот только вид у обоих был какой-то встрёпанный – даже более встрёпанный, чем обычно бывает на свадьбе, где все, понятное дело, нервничают, – а мистер Прайс так и подскакивал на месте. Похоже, он хотел о чём-то поговорить с Паддингтоном, но всякий раз, как он оборачивался, медвежонок непреклонно прикладывал ко рту лапу.

– Мне кажется, раньше у Гарольда не было нервного тика, – смущённо прошептала миссис Браун.

– Похоже, у них что-то случилось с кольцом, – прошептала Джуди – ей удалось это разобрать из шушуканья тех, кто сидел впереди. – Им пришлось взять латунное колечко, на котором у мистера Прайса висит занавеска в спальне. А настоящее куда-то исчезло.

– Исчезло? – эхом повторила миссис Браун.

На миг она даже забыла, что на соседней скамье сидит Паддингтон, но, как оказалось, могла бы и не тревожиться, потому что медвежонка, судя по всему, новость потрясла сильнее всех. Усы у него обвисли, на мордочке появилось выражение глубокой печали – и даже гвоздика на шее, похоже, привяла от сочувствия.

– Боюсь, когда Дейрдре об этом узнает, она не обрадуется! – пробормотал мистер Браун. – Не завидую я тому, кто стащил это кольцо!

– Тссс! – шикнула на него миссис Браун. – Вот и она.

Брауны примолкли; за спинами у них послышался шелест шелка, и мимо, опираясь на руку мистера Флинта[2], проплыла Дейрдре в великолепном белоснежном одеянии.

Все приветствовали её появление восторженными ахами и охами – все, кроме Паддингтона. Он, похоже, с чем-то отчаянно сражался на полу церкви. Несколько раз медвежонок совсем пропадал из виду, но потом появлялся, причём каждый раз всё громче пыхтел, а вид у него делался всё несчастнее – хотя, казалось бы, несчастнее уже некуда.

Впрочем, его мордочка выглядела почти радостной по сравнению с лицом мисс Флинт, резко помрачневшим после того, как будущий супруг что-то быстро шепнул ей на ухо.

На краткий миг возникло ощущение, что ещё чуть-чуть – и мисс Флинт просто остановит церемонию; когда пришла пора ей говорить: «Я согласна», повисла зловещая пауза – и только потом она выдавила из себя нужные слова.

Едва церемония завершилась, они с Гарольдом буквально помчались в ризницу[3] расписаться в регистрационной книге, – казалось, они опаздывают на автобус; вряд ли кто-то принял бы их за людей, которые только что дали друг другу слово прожить вместе до конца своих дней.

– Не хотел бы я оказаться на месте Гарольда, – заметил мистер Браун, когда за ними закрылась дверь. – Дейрдре мрачнее тучи.

– Тсс! – укорила его миссис Браун. – А то Паддин…

Она собиралась сказать, что достаточно одной неувязки и не стоит портить церемонию ещё и тем, что Паддингтон снова станет на всех шикать, – но тут обвела церковь взглядом и обнаружила, что медвежонка нигде нет.

– Вон он! – воскликнула Джуди, оглянувшись через плечо.

Остальные Брауны тоже посмотрели назад и успели заметить, как знакомая фигурка со всех лап спешит по проходу к входной двери.

– Наверное, хочет подождать у входа, чтобы попасть на фотографию, – высказала наиболее безобидное предположение миссис Браун. Паддингтон же тем временем тревожно оглянулся через плечо, вытащил из‑за ближайшего столба шляпу и чемодан и исчез из виду. – Он очень любит вклеивать всякие снимки к себе в дневник – вы же знаете, он старается вынести из любой ситуации всё самое лучшее.

– Гм, – отозвалась миссис Бёрд. – Это-то я знаю. Вот только сдаётся мне, что на сей раз наш юный медведь вынес из церкви что-то ещё.

От зоркого глаза миссис Бёрд не укрылось, что, когда медвежонок выскочил на солнце, на лапе у него что-то блеснуло. Причем этот странный блеск она заметила уже во второй раз. Первый раз это было во время службы, когда викарий задал вопрос, не известны ли кому-то из присутствующих обстоятельства, которые могут препятствовать браку Дейрдре и Гарольда. Паддингтон вроде как собирался поднять лапу, но, к великому облегчению миссис Бёрд, в самый последний момент передумал.

Миссис Бёрд давно уже научилась догадываться, что к чему, если дело касалось Паддингтона, однако сейчас сочла разумным не высказывать свои соображения вслух.

Впрочем, Брауны в любом случае не успели задать ей ни единого вопроса, потому что в проходе появился крайне взволнованный церковный староста. Он остановился рядом с их скамьёй и прошептал что-то на ухо мистеру Брауну.

Мистер Браун тут же встал.

– Насколько я понимаю, нас просят пройти в ризницу, – объявил он. – Дело, судя по всему, срочное.

Мистер Браун хотел было добавить, что староста справлялся и насчёт Паддингтона, но по здравом размышлении решил лишний раз не тревожить своих спутников.

Тем не менее, пока они шагали в сторону ризницы, выражение его лица делалось всё более озабоченным – а если бы он мог пронзить взглядом церковные стены и заглянуть в церковный двор, он бы разволновался ещё сильнее.

А всё потому, что Паддингтон попал в переделку. Очень серьёзную переделку. В жизни медвежонка бывало много всякого – и плохого, и хорошего, – но сейчас, подняв лапу к свету, чтобы осмотреть её повнимательнее, даже он вынужден был признать: никогда ещё дела не принимали настолько скверный оборот.

Лизать его оказалось совершенно бессмысленно; от зажимания между прутьями церковной ограды стало, похоже, только хуже; не помогло даже обильное смазывание мармеладом из банки, которую он всегда держал в чемодане на всякий пожарный случай.

Лапы его выглядели сейчас непривычно ухоженными и чистыми. Если не считать следов мармелада – хоть сейчас на рекламу мехов в каком-нибудь журнале с картинками, которые любила миссис Браун. Даже подушечки и те блестели, словно начищенный ботинок.

Вот только в отчаяние медвежонка повергли вовсе не подушечки, а золотое обручальное колечко, блестевшее среди меха; причём чем дольше он его разглядывал, тем печальнее становился.

Зайдя к Гарольду Прайсу за списком гостей, он обнаружил это колечко на туалетном столике; тогда оно без всякого усилия налезло ему на коготок. Теперь же кольцо застряло прочно и капитально, и все усилия сдвинуть его с места ни к чему не приводили.

До этого у них с мистером Прайсом всегда были прекрасные отношения. И всё равно медвежонку трудно было даже представить, что теперь скажет его друг. А ещё труднее было представить себе, что Дейрдре возьмёт и, к примеру, покатится со смеху, когда узнает, что её обручальное кольцо застряло на медвежьей лапе. По прошлому опыту он знал, что язычок у Дейрдре – острее некуда. Когда в её автоматическом ноже для нарезания ветчины случалась самая пустяковая поломка, об этом тут же становилось известно всем окружающим. А уж что Дейрдре скажет в нынешней ситуации, и вовсе было подумать страшно.

И, словно в подтверждение этих мрачных мыслей, из открытого окна у него над головой долетел громкий и гневный голос Дейрдре.

Паддингтон вскарабкался на чемодан, встал на цыпочки – и ему удалось заглянуть в окно ризницы. Увидев, что творится внутри, он чуть не шлёпнулся на землю от ужаса: в ризнице находилась не только Дейрдре, громогласно отчитывавшая несчастного мистера Прайса, но ещё и свидетель, стайка родственников, все Брауны и ещё несколько дяденек и тётенек очень важного вида.

Толпа собралась такая огромная и все так ужасно шумели, что складывалось впечатление: присутствовать при росписи в церковной книге пришло больше народу, чем на саму церемонию.

Паддингтон был не из тех медведей, которые легко падают духом. Но чем больше медвежонок вслушивался в голос Дейрдре, тем ниже вешал нос и тем отчётливее понимал, что с молодой женой его роднит только одно: он тоже дорого бы дал, лишь бы никогда не бывать на этой свадьбе – а уж тем более в должности распорядителя.

Через несколько мгновений он спрыгнул на землю, глубоко вдохнул, подхватил чемодан и со всех лап помчался к красной будке, стоявшей рядом с церковным двором.

Паддингтону редко доводилось звонить по телефону – кроме прочего, набрать номер лапами не так-то просто. Зато он хорошо запомнил, что однажды видел в телефонной будке плакат, где рассказывалось, как нужно поступать в чрезвычайной ситуации, если хочешь получить бесплатную помощь.

Он ещё тогда подумал, что дело, безусловно, стоящее, а уж представить себе ситуацию чрезвычайнее нынешней был просто не в состоянии.

Его краткое появление в окне ризницы не прошло незамеченным, но, по счастью, увидела его одна только Джуди, а пока она изловчилась сообщить об этом Джонатану, Паддингтон уже пропал.

– А может, это был мираж, – предположил Джонатан.

– Не мираж, – отрезала Джуди. – Это была шляпа Паддингтона.

– Паддингтон! – эхом откликнулась Дейрдре, уловившая последнее слово. – Не упоминайте при мне это имя!

– Вот, смотрите! – воскликнула она трагически, в сотый, кажется, раз (так казалось зрителям) поднимая безымянный палец левой руки[4]. – Кольцо от шторы! Латунное кольцо от шторы!

– Я решил, лучше такое, чем вообще ничего, – оправдывался свидетель, поспешно подставляя ладони под руку Дейрдре, чтобы предмет её праведного гнева не скатился на пол. – Мне почему-то казалось, что у тебя пальцы потолще.

Дейрдре метнула на свидетеля испепеляющий взгляд, а потом снова переключила свое внимание на несчастного Гарольда.

– Не стой столбом! – воскликнула она. – Сделай что-нибудь!

– Погодите-ка, – вмешался мистер Браун. – Я так и не понял, почему вы вините во всём Паддингтона.

– Моя квартира на шестом этаже, – отрывисто проговорил мистер Прайс. – Ключа только два. Один из них был у Паддингтона.

– Это же надо додуматься – пригласить распорядителем медведя, – презрительно фыркнула Дейрдре. – Сразу было ясно: что-нибудь пойдёт не так. Я теперь не смогу показаться в магазине. На церемонии были все наши лучшие клиенты.

Тут новоиспечённая миссис Прайс осеклась, потому что голос её перекрыл рёв сирены – сначала вдалеке, потом всё ближе и ближе.

Викарий испуганно скосил глаза на окно. Перед церковью, судя по всему, собралась довольно большая толпа, а тут рядом с ней, взвизгнув тормозами, остановилась огромная красная пожарная машина – сирена ревела во всю мочь, – и на землю попрыгали несколько пожарных в синей форме с заступами наготове.

– Только этого не хватало! – горько произнесла Дейрдре. Викарий, извинившись, побежал на улицу разбираться, что происходит. – Пожар! Отличный финал отличного дня!

Все примолкли, а невеста мистера Прайса, явно исчерпав список того, что она хотела бы сделать, перешла к длинному списку того, что делать решительно не собирается, пока ей не вернут кольцо: в списке значились роспись в регистрационной книге, памятная фотография и отъезд в свадебное путешествие.

Она как раз дошла до этого последнего пункта – и лицо мистера Прайса вытянулось до небывалой длины, – но тут дверь распахнулась, и вбежал викарий, а почти сразу за ним вошли пожарный в форме и сам Паддингтон.

– Вот ты, наконец! – с облегчением обратилась к нему миссис Браун. – Где ты был?

– Да подзастрял он маленько, мэм, я вам так скажу, – начал пожарный. – То одно, знаете ли, то другое.

– Моё колечко! – воскликнула Дейрдре, заметив в протянутой лапе Паддингтона какой-то блестящий предмет.

– Понимаете, оно застряло у меня на лапе, миссис Прайс, – пояснил Паддингтон.

– Застряло на лапе? – не веря своим ушам, повторила Дейрдре. – Но как это могло произойти?

Медвежонок взял колечко в лапу, чтобы во всех подробностях показать, что и как с ним приключилось.

– Я и сам точно не знаю, – честно признался он. – Я его надел, чтобы не потерять, а потом, когда попытался снять…

Пожарный издал громкий стон.

– Только не говори, что ты натянул его снова! – вскричал он. – Я ведь его только снял!

– Медведи! – выдохнула Дейрдре. – Не суждено мне выйти замуж!

– Я одного не понимаю, – вступил в разговор мистер Прайс. – Зачем вам вообще понадобилось его надевать, мистер Браун?

– Вы же сами сказали, что на время возьмёте у миссис Браун её драгоценность, – пояснил медвежонок с несчастным видом. – Вот я и решил эту драгоценность вернуть, чтобы вам самому не бегать.

– Я собирался взять у миссис Браун её драгоценность? – повторил Гарольд, явно с трудом веря своим ушам.

– Похоже, вы действительно это сказали, – подтвердила миссис Браун. – А Паддингтон просто не понял, что вы имеете в виду его.

– Вполне понятная ошибка, – произнесла миссис Бёрд, прервав воцарившееся молчание. – В таких обстоятельствах её любой мог совершить.

– Да не переживайте! – ободрил их пожарный. – Что налезло, должно и слезть – особенно по второму разу.

– Я вам вот что скажу, – добавил он, правильно оценив ситуацию, после чего склонился с плоскогубцами к Паддингтоновой лапе. – Если, пока я тут вожусь, счастливая пара распишется в регистрационной книге, я кликну свою команду и мы выстроимся снаружи в почётный караул.

– Почётный караул! – воскликнула Дейрдре.

– С топорами, – уточнил пожарный.

Лицо новоиспечённой миссис Прайс заметно просветлело.

– Ну, я даже не знаю… – проговорила она, оправляя причёску.

– Это, конечно, не вполне по правилам, – прошептал пожарный в ухо медвежонку, – для тех, кто не служит в пожарной охране, мы такого, вообще-то, не делаем, но у нас сейчас как раз проходит набор новых пожарных, и для рекламы это как раз то, что надо. Да и здесь буря, похоже, поутихнет.

– Огромное вам спасибо, – поблагодарил его Паддингтон. – Когда случится настоящий пожар, я обязательно вызову именно вас.

– Фотография получится просто замечательная! – убеждённо произнёс Гарольд, увлекая жену к выходу. – Представляешь, что скажут другие продавщицы, когда ты её покажешь?

– А если кольцо так и не слезет, можно, я поеду с вами в свадебное путешествие, миссис Прайс? – с надеждой осведомился Паддингтон. – Я ещё ни разу не ездил в свадебное путешествие.

Дейрдре как раз нагнулась над регистрационной книгой – и тут спина её будто одеревенела.

– Вряд ли это понадобится, – поспешил разрядить обстановку пожарный, которому наконец удалось снять кольцо, – и он тут же передал его для пущей сохранности мистеру Прайсу. – Зато я тебе вот что скажу, – обратился он к медвежонку, увидев, как у того огорчённо вытянулась мордочка. – Раз уж в свадебное путешествие поехать не удастся, давай мы подвезём тебя до ресторана, где будет торжественный завтрак, – нам это как раз по дороге. Ведь, в конце концов, – заметил он, многозначительно посмотрев на миссис Прайс, – если бы этот юный медведь не догадался нам позвонить, он бы так и не смог снять кольцо – и чем бы тогда кончилось дело?

Даже Дейрдре не нашлась что на это сказать.

– Вот это да! – позавидовал Джонатан, когда Брауны снова шагали по церковному проходу. – Повезло же ему – прокатится на пожарной машине!

– Вряд ли на свете много медведей, которым выпадала подобная честь, – поддержала его Джуди.

Паддингтон кивнул. Столько всего вот-вот должно было произойти, причём почти одновременно, и он даже не знал, чему больше всего радоваться. Во-первых, его прокатят на пожарной машине, во-вторых, он ещё никогда не слышал, чтобы завтрак устраивали в середине дня, а уж торжественный – и подавно[5]. Трудно было придумать лучший способ завершить церемонию.

– Если вы с миссис Прайс надумаете пожениться ещё раз, – провозгласил он, когда Гарольд вывел Дейрдре из церкви и они замерли для фотографии на фоне воздетых пожарных топоров, – я с удовольствием опять побуду у вас шикающим распорядителем.

Дейрдре передёрнулась.

– Ни за что! – заявила она, крепко вцепившись Гарольду в локоть. – Одного раза более чем достаточно.

Мистер Прайс согласно кивнул.

– Я уже говорил раньше, что юный мистер Браун всегда сближает людей, – возгласил он, когда на него со всех сторон посыпалось конфетти, – и на сей раз он сблизил нас до конца жизни!