Читать книгу Переступить черту - Майкл Коннелли, Майкл Коннелли - Страница 9

Придя домой, Босх прицельно взглянул на пустой обеденный стол и подумал, что было бы неплохо разложить на нем фотографии из папки и рассмотреть их. Но в любой момент могла вернуться дочь, и ему не хотелось, чтобы ей сразу бросилось в глаза столь мрачное зрелище. Он прошел в свою спальню, расправил покрывало на постели и стал выкладывать на него карточки размером восемь на десять дюймов.

Это была пачка снимков, сделанных в доме Лекси Паркс под разными углами и с разного расстояния. Они демонстрировали мертвое тело на фоне комнаты или фиксировали отдельные его части и нанесенные увечья. Во множестве были запечатлены и другие помещения; ими Босх собирался заняться во вторую очередь.

Снимки места преступления лежали на постели довольно жутким ковром. Убийство было совершено с неоправданной жестокостью, которая даже на фотографиях производила угнетающее впечатление своей безжалостной прямотой. Босху было знакомо это ощущение. Полицейских фотографов не заботили приемы художественной выразительности, они непреклонно стремились отразить реальность в неприукрашенном виде.

Разложив карточки рядами по восемь штук вдоль кровати и восемь поперек, Босх задумчиво обозревал полученную мозаику. Достав увеличительное стекло из ящика туалетного столика, он стал брать снимок за снимком и внимательно разглядывать детали.

Это было тягостное занятие. Он так и не привык к виду убитых людей, хотя наблюдал эти примеры человеческой бесчеловечности бессчетное количество раз. Ему всегда казалось, что, привыкнув к этому, он потеряет какое-то внутреннее качество, необходимое для того, чтобы выполнять работу как полагается. Преступление должно вызвать эмоциональную реакцию, высечь искру, из которой разгорится пламя бескомпромиссной твердости.

В данном случае искру высекли руки Лекси Паркс. Она, очевидно, пыталась оказать сопротивление нападавшему и выставила их вперед, но быстро потеряла силы из-за ударов по лицу. Руки упали у нее над головой ладонями вверх, словно она сдалась на милость врагу. Это пробуждало в Босхе жалость, гнев и желание найти преступника, отомстить за содеянное.

И как только Холлер может защищать человека, совершившего это?

Гарри взял стакан и наполнил его в ванной водой из-под крана. Стоя на пороге спальни, он пил нервными глотками и, глядя на фотографии со стороны, старался успокоиться, чтобы без лишних эмоций изучить их и представить себе сцену убийства.

Подойдя к постели, он стал снова внимательно рассматривать снимки, и вскоре это навело его на определенные выводы. Босх решил, что убийца напал на Паркс, когда она спала на правой стороне кровати, оставив слева, как всегда, место для мужа. Преступник оседлал ее, так что она с самого начала оказалась в его власти. Возможно, он одной рукой закрыл женщине рот, а в другой держал пистолет, угрожая ей. Она пыталась отбиваться от убийцы, но он стал колотить ее по лицу.

И даже после того, как она потеряла всякую способность сопротивляться, он продолжал избивать ее каким-то тяжелым предметом. Лицо жертвы на этих фотографиях было совершенно не похоже на то, которое Босх видел в газетах на прижизненных снимках Лекси Паркс; оно было даже не похоже на человеческое лицо. Носа практически не осталось, он был погребен в кровавой массе размозженных лицевых тканей. Глазницы тоже были раздроблены; полуприкрытые веками глаза потеряли нормальную ориентацию: один смотрел вперед, другой влево и вниз. Среди всего этого месива виднелись белые осколки костей и разбитые зубы.

Босх отошел от кровати и сел в кресло в углу комнаты, чувствуя себя отвратительно. Непосредственно на месте преступления было бы, конечно, еще хуже, там включились бы все пять чувств. Трупы, помимо всего прочего, не могут приятно пахнуть даже в самой чистой обстановке, на самом свежем воздухе.

На фотографии, запечатлевшей женщину во весь рост, Босх заметил какие-то пятна на левом запястье. Он взял лупу и увидел, что это следы, оставленные либо тяжелым браслетом, либо, что вероятнее, часами.

В сообщениях и отчетах сыщиков ничего не говорилось об ограблении как возможном мотиве убийства, и потому отсутствие часов заинтересовало Гарри. Были ли часы на руке женщины, когда на нее напали, или она сняла их перед сном? Может быть, она потеряла их во время борьбы? Или же убийца снял их и взял с собой в качестве сувенира?

Босх осмотрел прикроватный столик. На нем были бутылка с водой, флакон с лекарством и роман в мягкой обложке. Часов не было. Он прочитал еще раз содержавшийся в досье список имевшихся в доме вещей. Там перечислялось в основном то, что было на месте преступления, а также предметы, которые привлекли внимание криминалистов. Часы не упоминались. Они не были просто потеряны во время борьбы: их не нашли ни в кровати, ни на полу, ни где-либо еще.

Тогда Босх вернулся к хронологическому журналу детективов, чтобы проверить, не пропустил ли он упоминание о часах на ранней стадии расследования, когда еще не всплыло имя Да’Куана Фостера. Нет, о часах там ничего не говорилось. Он сделал еще одну пометку на обложке папки.

Собрав все фотографии с постели, Гарри отложил их в сторону, чтобы случайно не шокировать этим зрелищем дочь, и обратился к следующей группе снимков. На них были другие помещения дома, которые криминалисты вряд ли бы отсняли без особого распоряжения ведущих дело детективов. Еще одно свидетельство добросовестного отношения Корнелла и Шмидт к своим обязанностям.

Поскольку каждая комната была отражена на нескольких кадрах, просмотр их занял у Босха больше часа. Все указывало на то, что в доме живет бездетная семья, муж и жена работают и ведут активный образ жизни, но находят время содержать дом в порядке. В одной из трех спален был устроен маленький спортзал, другая служила кабинетом. В гараже на один автомобиль хранились велосипеды, доски для серфинга и туристическое оснащение. Места для машины не оставалось.

Особое внимание Босх уделил кабинету. Похоже было на то, что его использовала в основном Лекси Паркс. Безделушки и сувениры на столе и на полках книжного шкафа были, по-видимому, приобретены за годы ее муниципальной службы. Среди них имелось пресс-папье, подаренное Ротари-клубом Западного Голливуда и почетные грамоты, выданные различными группами геев и лесбиянок в благодарность за то, что она помогала получить разрешение на проведение ежегодных гей-парадов, привлекавших участников и зрителей со всего света. На стене рядом с письменным столом висел помещенный в рамку диплом Университета Пеппердайна, выданный на имя Александры Эббот Паркс. К рамке были прикреплены бирки с именем Паркс, указывавшие на различные аспекты ее профессиональной деятельности. Расследование осложнялось тем, что Паркс, будучи социальным работником, имела очень широкий круг общения, и трудно было установить, где именно она могла столкнуться с будущим убийцей – возможно, совсем не Фостером.

Босх обратил внимание на одну из бирок, отличавшуюся от других. Это был красный с белым жетон, которые выдают во время суда присяжным заседателям. На нем, в соответствии с законом об анонимности присяжных, был только штрихкод – ни имени, ни судебного процесса, ни даты.

Жетон присяжного озадачил Босха больше, чем что-либо, увиденное им ранее. Нигде в досье не говорилось о расследовании, проводимом в этом направлении. Хотя Босх сознавал, что решения при дознавании принимаются субъективно, оставляя возможность выдвижения новых версий адвокатами, судьями или присяжными, в данном случае замалчивание этих сведений представлялось ему либо намеренным, либо допущенным по недосмотру. Если Лекси Паркс участвовала в заседании уголовного суда, это был слишком важный факт, чтобы игнорировать его. Там она могла столкнуться со множеством подсудимых и осужденных преступников. В таких делах об убийстве, когда выбор жертвы случаен, необходимо найти точку, где пути жертвы и убийцы пересеклись.

Интересно, подумал Босх, пропустили ли Ласло Корнелл и Тара Шмидт этот факт по невнимательности или же сознательно умолчали о нем, чтобы затруднить работу адвоката?

Он решил продумать эту мысль позже и стал рассматривать оставшиеся фотографии.

Два стенных шкафа, стоявших в кабинете, были сфотографированы под разными углами. Один был набит летними женскими платьями и блузками на вешалках и коробками с обувью. Очевидно, Лекси Паркс убрала их в шкаф, так как в феврале, когда ее убили, эта одежда была не по сезону.

Во втором хранились картонки из-под компьютеров, принтеров и другой бытовой техники. На верхней полке Босх заметил маленькую квадратную шкатулку из материала, похожего на коричневую кожу. На шкатулке не было фабричной марки или товарного знака, но выглядела она как подходящее вместилище для часов. Босх рассмотрел обнаруженный ларчик через увеличительное стекло. Невозможно было сказать, содержалось ли что-нибудь внутри в момент съемки и предназначалась ли шкатулка для мужских или женских часов, хотя коричневая кожа говорила о том, что скорее для мужских.

Гарри услышал, как открывается входная дверь, – пришла дочь. Он стал собирать фотографии, и в этот момент Мэдди окликнула его.

– Я у себя в комнате, – отозвался он. – Сейчас выйду.

Сложив все снимки на письменном столе, он взял телефон и набрал номер Микки Холлера. Тот сразу ответил, и по доносящимся до Босха звукам было ясно, что адвокат находится в своем «линкольне».

– Я готов поговорить о деле, – сказал Босх.