Читать книгу Те, кто приходят из темноты - Майкл Маршалл - Страница 12

Часть I
Глава 9

Оглавление

Я нашел бар в центре города, занял столик у окна и заказал кофейник, а также потратил остатки своего обаяния на официантку, позволившую мне воспользоваться розеткой за стойкой, чтобы вставить в нее купленное по дороге зарядное устройство для телефона Эми. Дожидаясь, когда принесут кофе, я смотрел на людей за соседними столиками. Раньше бары являлись местом, куда вы приходили, чтобы отдохнуть от внешнего мира. Таково было их предназначение. Теперь же у меня сложилось впечатление, что здесь все пожирают бесплатный вай-фай или разговаривают по мобильным телефонам.

Никто не делал ничего достаточно интересного, чтобы отвлечь меня от голосов, наперебой говорящих у меня в голове. То, что Эми находится в городе вовсе не по делам «Керри, Крейн и Харди», можно объяснить. Это я знал. И не беспокоился. Вполне возможно, что ничего особенного не случилось – нигде, кроме как в моих собственных мыслях, и я вспомнил, как около полутора лет назад Эми вдруг начала разговаривать во сне. Сначала она бормотала что-то неразборчивое, а через некоторое время появились слова и целые предложения. Я просыпался ночь за ночью. Мы оба стали плохо спать. Она попыталась изменить диету, сократила количество кофеина и начала еще больше времени проводить в спортивном зале по дороге на работу, но ничего не помогало. А потом все вдруг прекратилось, но прошло несколько недель, прежде чем у меня восстановился сон. Я лежал в темноте и размышлял о том, что заставляет мозг вытворять подобные вещи и как так получается, что, когда все его осознанные функции отключаются, какая-то часть продолжает о чем-то рассуждать. А еще как и почему это происходит? И с кем он разговаривает?

У меня появилось ощущение, что мой мозг начал проделывать то же самое. Та часть моего сознания, которую я контролировал, предлагала рациональное объяснение происходящего. У нее это неплохо получалось. Например, она выдвинула предположение, что Эми, возможно, находится в городе тайно, в надежде привести в «Керри, Крейн и Харди» нового клиента в подарочной упаковке, чего нельзя сделать, если ты работаешь в группе. Она жила и дышала своей карьерой. Может быть, именно это она и пыталась мне объяснить вечером, когда я слушал ее не слишком внимательно.

Но тем временем другая часть моего мозга палила наугад и во всех направлениях сразу. В самой глубине души каждого из нас есть уголок, в котором живет недоверие к порядку и желание испытать облегчение, увидев, как мир превращается в хаос, являющийся основой всего. Или это касается только меня.


Когда телефон Эми достаточно зарядился, я забрал его из-за стойки бара. Я держал его в руках и испытывал необычное чувство. Это было единственное приспособление, с помощью которого я мог поговорить со своей женой, но сейчас телефон находился у меня, и от этого мне казалось, будто она совсем далеко.

Мы, нынешние, обрели шестое чувство благодаря изобретению электронной почты и мобильных телефонов – мы в любое время можем общаться с людьми, которых нет с нами рядом. Когда нас лишают такой возможности, нас охватывает паника и кажется, что мы ослепли. Неожиданно мне в голову пришла новая мысль, и я позвонил домой, но никто не взял трубку, только включился автоответчик. Я сказал, где я и почему, на случай, если Эми вернется домой раньше меня. Мне бы следовало почувствовать, что я поступил правильно и разумно, но почему-то возникло ощущение, будто еще одна ниточка оборвалась.

Кнопки у телефона Эми намного меньше, чем у моего. В итоге, попытавшись разобраться с меню, я поначалу оказался в разделе музыки, где обнаружилось восемь звуковых файлов, что меня удивило. Как и у любого представителя двадцать первого века, у Эми есть айпод, портативный медиапроигрыватель. Она не пользовалась телефоном, чтобы слушать музыку, и, хотя я мог себе представить, что в нем было загружено несколько песен в качестве программного обеспечения, восемь – это многовато. Семь дорожек назывались: трек 1 – трек 7, а восьмая была обозначена длинным набором цифр. Я решил посмотреть, что представляет собой трек 1. Из микрофона зазвучала тихая музыка, старый джаз, один из скрипучих парней, живших в двадцатых. Совсем не то, что обычно любит слушать Эми, которая много раз повторяла, что она ненавидит джаз и вообще все, что было до «Блонди». Я включил следующую дорожку, потом еще одну – тот же джаз.

Я еще раз вошел в телефонную книгу, только на сей раз искал не «Керри, Крейн и Харди», а что-нибудь необычное. Но ни на чем не остановился. Я не узнавал имен, но я на это и не рассчитывал. Рабочее место твоего спутника все равно что другая планета, и ты всегда будешь там пришельцем.

Поэтому я решил заглянуть в раздел СМС-сообщений. Эми заразилась любовью к эсэмэскам от молодых ребят, работающих в их агентстве, и мы с ней частенько писали друг другу длинные послания, когда я знал, что она находится на совещании, или когда она хотела мне сообщить что-нибудь такое, что не требовало моего немедленного внимания. Обычно просто чтобы сказать «привет». Я обнаружил четыре своих письма, отправленных за несколько месяцев, парочку от ее сестры Натали, которая живет в Санта-Монике, в доме, где они с Эми родились и выросли.

И одиннадцать от кого-то, кого я не знал.

Наши с Натали сообщения были подписаны, а вот те одиннадцать – нет, только номер телефона. Каждый раз один и тот же.

Я выбрал самое раннее. Оно оказалось пустым. Письмо послано и получено, и ни одного слова. То же самое со следующим и еще с одним. Зачем отправлять письма, если в них ничего нет? Возможно, причина в том, что человек просто не умел это делать, но к третьему или четвертому сообщению уже можно было научиться. Я продолжал листать их и так привык к пустой строчке в каждом, что страшно удивился, когда в шестом появилось кое-что новенькое. Впрочем, тоже не особенно осмысленное.

да

Даже без точки. Следующие несколько сообщений снова были пустыми. И наконец я добрался до последнего.

Роза пахнт розой, хть розой нзви ее, хть нет…[14] :-D

Я положил телефон на стол и налил себе еще чашку кофе. Одиннадцать сообщений – это много, даже если в большинстве из них ничего не говорится. Кроме того, Эми не из тех, кто добровольно станет хранить в своем телефоне дурацкие эсэмэски, присланные ей по ошибке. Она не сентиментальна. Я уже заметил, что она сохранила только те из моих посланий, где содержалась полезная информация, которая еще может пригодиться. А все мои «думаю о тебе» она стерла. Парочку писем от Натали, как мне показалось, миновала эта участь только потому, что они ее особенно разозлили, и Эми собиралась использовать их в будущем в качестве улик против сестры.

В таком случае зачем хранить чьи-то пустые послания? И при каких обстоятельствах можно получить от кого-то столько писем и не внести имя этого человека в записную книжку? Остальные были помечены «Дом» (мой номер) и «Натали». Здесь же имелся только номер телефона. Если вы поддерживаете постоянную связь, почему не сделать минимальное усилие и не записать имя такого человека? Если только ты не хочешь, чтобы оно оставалось тайной.

Я решил проверить входящие и исходящие звонки, но не нашел интересующего меня номера. Очевидно, его хозяин и Эми только переписывались, – по крайней мере, они не созванивались в течение последнего месяца.

У меня появилась новая идея, я вернулся к первому СМС-сообщению и обнаружил, что оно отправлено три месяца назад. Первое и второе разделял месяц. Потом две недели. Затем они начали приходить чаще. То, где говорилось «да», было послано шесть дней назад. А последнее, про розы, – вчера, ближе к вечеру. Эми его видела, иначе оно было бы помечено как непрочитанное. После этого она потеряла телефон – в какой-то момент вечера, обозначенного у нее как свободный.

А потом и сама потерялась.

Я зашел в раздел отправленных писем, их список оказался коротким. Пара ответов сестре и мне. И еще одно послание, ушедшее через две минуты после того, как она получила сообщение про розы, и выглядевшее так:

Звонок 9. Жду, когда ты бдшь гтва – сдня, чрз мсц, чрз год. Чмоки.

В этот момент появилась официантка и спросила, не хочу ли я еще кофе. Я сказал, что не хочу, и попросил принести пива.

Единственное, что хорошо получалось у моего отца, – это отвечать на вопросы. В остальном ему не хватало терпения, но если ты его о чем-то спрашивал – как появилась луна, почему коты все время спят, почему вон у того мужчины только одна рука, – он всегда давал взрослый ответ. Кроме одного раза. Мне было двенадцать. Я услышал в школе, как более старший мальчишка витиевато рассуждал о смысле жизни, он сумел произвести на меня впечатление, и я задал этот вопрос отцу, надеясь, что жутко повзрослею в его глазах. Меня удивило, что он разозлился и сказал, что это глупый вопрос. Я не понял, что он имел в виду.

– Предположим, однажды вечером ты возвращаешься домой, а за твоим столом сидит какой-то человек и ест твою еду, – сказал он. – Ты не спрашиваешь его: «Какого черта ты ешь мой ужин?» – потому что он может сказать, что он голоден. И это будет ответом на вопрос, который ты ему задал. Но не на твой настоящий вопрос, который звучит так: «Какого черта ты делаешь в моем доме?»

Я по-прежнему ничего не понял, но обнаружил, что начал время от времени вспоминать тот разговор, когда стал старше. Возможно, именно эти слова отца помогли мне работать копом и научили задавать свидетелям меньше вопросов, давая им самим рассказать то, что они знают. Он снова всплыл в моей памяти, когда я сидел в Сиэтле с первой кружкой пива в руке.

Голова у меня была тяжелой и какой-то холодной, и я начал подозревать, что сегодняшний день вряд ли закончится хорошо. А еще я понял, что мне пора перестать спрашивать, куда пропала Эми, и попытаться понять, почему она пропала.

14

«Роза пахнет розой, / Хоть розой назови ее, хоть нет» (Шекспир У. Ромео и Джульетта. Акт II, явление 2. Перевод Б. Пастернака).

Те, кто приходят из темноты

Подняться наверх