Читать книгу Восходящий. Начало - Майкл Р. Миллер - Страница 8

Броуд отпустил Холта только после того, как они оказались на лестнице. Старый Всадник выкрикнул приказ, и охранник тут же запер дверь.

Подросток потер саднящую шею и поплелся обратно на кухню. Ему казалось, что он все еще чувствует тепло драконьего яйца в своих руках. Как же это жестоко.

«У каждого своя роль, – думал Холт. – Только порядок может победить хаос…»

Даже драконы не могли этого избежать следования этому закону. Если ты не годен для сражений со Скверной, ты больше вообще ни на что не годен.

Все еще размышляя о том, чему недавно он стал свидетелем, Холт машинально двинулся к своему тазу. Кто-то другой уже мыл его щеткой посуду. Мальчик моргнул, возвращаясь к реальности, и сразу услышал, что его кто-то зовет.

– Холт? – Это был отец. – Где ты пропадал все это время?

– Помогал лорду Броуду.

– Об этом я знаю, – раздраженно сказал Иона. Вид у бедняги был невероятно измученным. И возвращаться к их спору сил не было у обоих. – Но уже поздняя ночь. И ты такой бледный… Ты хорошо себя чувствуешь?

– У меня немного кружится голова…

– И… о боже мой, Холт, где сервировочное блюдо, которое ты взял?

– Что?

Мальчик опомнился. Серебряное сервировочное блюдо… дорогущее серебряное сервировочное блюдо. Он оставил его в инкубатории.

– Я забыл его. Прости, отец, я…

– Тогда скорей беги и принеси его.

– Но посуда…

– Кто-нибудь разберется с этим. Кто-то же выполнял твою работу целый день.

Холт услышал это: раздражение и разочарование в голосе отца.

– Тогда я пошел.

И, выскочив из кухни, подросток направился обратно в инкубаторий. Это означало подняться по кухонной лестнице, пройти через двор для слуг, войти в башню Крэга, а затем снова спуститься в самые недра каменного сооружения. Все были настолько поглощены праздником и прибытием Сильверстрайка, что на мальчика никто не обращал внимания. Однако у дверей инкубатория, конечно, стоял все тот же стражник.

Он пристально посмотрел на фартук Холта.

– Ты заблудился? Пир проходит наверху.

Слуг действительно никто не замечал, точно они были невидимками. Совсем недавно подросток вышел из инкубатория, и стражник собственными глазами видел это.

– Я кое-что оставил внутри. Серебряное сервировочное блюдо.

– Вот как? Я не должен никого впускать без разрешения лорда Броуда.

– Но я только что был здесь. Лорд Броуд не будет возражать.

– Тогда иди и приведи его.

Холт не хотел этого делать. Мальчику хватало иных хлопот, и добавлять к ним новую встречу с этим мрачым старым ослом абсолютно не хотелось. Броуд действительно был Задумчивым.

– Никто не узнает, – уговаривал Холт стража. – Я только заскочу, заберу блюдо, и все.

Но тот оставался непоколебим.

– Не думаю, что лорд Броуд поблагодарит вас за то, что его заставили покинуть пир и прийти сюда, – добавил Холт, выдумывая на ходу. – Вы же знаете, что он близкий друг Сайласа Сильверстрайка?

Всякий раз, когда речь заходила о Сайласе, ледяной тон Броуда скорее наводил на мысль, что дружба больше не была сердечной. Возможно, как раз сейчас Броуд искал повод сбежать с празднества, но Холт готов был поспорить, что стражник этого не знал.

– Разве?

– О да! – воскликнул подросток. – Лорд Броуд все время говорит о своем друге Сильверстрайке и о том, как они сражались бок о бок в битве при… О, что это было за место? Там, где случилась окончательная победа?

– Битва при Атре?

– Точно. Я просто забыл – что-то с памятью, – солгал Холт. – С нами, слугами, это случается.

Стражник глубокомысленно наклонил голову.

– Не переживай, молодой господин. И для менее сообразительных всегда найдется своя роль.

– Действительно, – согласился Холт, стараясь не обращать внимания на эти слова. – Но согласитесь, увести лорда Броуда в такой час было бы довольно…

– Да, крайне неудовлетворительно. – При мысли об этом страж напрягся. – Хорошо, я впущу тебя, но сделай все быстро.

Он открыл дверь. Прежде чем войти, Холт склонил голову и горячо поблагодарил стражника.

Ночной воздух и грохочущий гнев моря еще раз поприветствовали его. Сервировочное блюдо было легко заметить по блеску в холодном свете звезд. Мальчик подбежал, наклонился, чтобы поднять его и… заметил его.

Обреченное драконье яйцо.

Оно лежало на краю кучи отвергнутых, как раз там, куда Броуд положил его перед уходом, выделяясь белой полоской, который была весьма широкой и сразу бросалась в глаза.

Что подтолкнуло Холта? Уязвленное самолюбие из-за того, что пришлось прикинуться дураком перед этим стражником… Или убежденность Броуда в том, что он, Холт, никогда не станет Всадником, или странное тепло, согревшее руки подростка, когда он держал яйцо… Но Холта осенила безумная идея.

Он спасет его.

Да, мальчик восхищался Всадниками. Каждый день он благодарил их за то, что они защищали их от ужасов Скверны. Только порядок побеждает хаос, и так было на протяжении сотен лет. Но Холт не понимал, почему именно этот Орден должен проявлять такую жестокость.

У него не хватило решимости сбросить яйцо со скалы, но хватит, чтобы спасти его.

В то самое мгновение Холт бросил взгляд через плечо, чтобы проверить, не следит ли за ним стражник. Тот не обращал на подростка никакого внимания, поэтому Холт бросился к яйцу, положил его в серебряное сервировочное блюдо и накрыл крышкой.

Он выдохнул, хотя даже не осознавал, что все это время боялся дышать. Его сердце готово было выскочить из груди.

– Нашел блюдо?! – крикнул страж от дверей.

– Д-да, – отозвался Холт.

Стараясь унять дрожь в руках, подросток выпрямился, кряхтя от тяжести яйца, и вышел из инкубатория. Не глядя на него, стражник закрыл дверь.

– Тебя здесь не было, понятно? – предупредил он.

– Так точно.

Так Холт украл драконье яйцо.

Но что делать с ним теперь – вот в чем состоял вопрос, ответа на который у подростка не было. А пока он, словно в трансе, шел назад через весь замок, к половине для слуг, как будто направлялся обратно на кухню. А слуги носились взад и вперед, чтобы угодить Всадникам, восседающим наверху, в башне.

Теперь уже Холт не мог вернуться в инкубаторий и положить яйцо туда же, откуда взял. Оставался только один вариант – спрятать. Но где?

К счастью, решение вскоре нашлось.

Возвращаясь на кухню, мальчик устремился прямиком к черному входу – ни Всадники, ни оруженосцы никогда им не пользовались. Там, в темной каменной нише собирались кухонные отходы – бочки и ящики, до отказа набитые рыбьими головами, ободранными костями, внутренностями, яичной скорлупой, овощными очистками. Сегодняшние отбросы не успели провонять, хотя Холт давно привык к подобным «ароматам».

В его обязанности как раз входило относить ящики с отходами в хижину Макеров[19]. Если он хочет, чтобы план сработал, придется действовать быстро. Разбросанные повсюду пустые ящики указывали на то, что здесь уже кто-то побывал из кухонной обслуги.

Холт поискал не до конца забитый ящик подходящего размера и сунул в него серебряный поднос, но быстро сообразил, что блестящая крышка сразу привлечет внимание.

«Может, лучше сначала вынуть яйцо?»

Прежде чем подросток успел что-либо предпринять, дверь во двор открылась, и оттуда вышел некто с ведром в руках. Холт в тревоге подскочил, загораживая серебряное блюдо от посторонних глаз.

– Добрый вечер! – громко сказал он.

Девушка вздрогнула, прижимая руку к груди.

– О, мастер Кук, ты меня напугал. Разве можно вот так выскакивать из тени, – пискнула она. – Знаешь, отец ищет тебя.

– Должно быть, мы разминулись, – ответил Холт. – Я решил, что сначала займусь отходами и отнесу пару ящиков вниз. Я позабочусь об этом. – Подросток кивнул на ведро.

«Пожалуйста, пусть в нем не будет чьих-то кишок», – взмолился он, когда девушка протянула ему свою ношу. К его великому облегчению, внутри оказались лишь морковные очистки и луковая шелуха.

– Спасибо. – Поблагодарив, служанка быстро вернулась на кухню.

Когда дверь за ней закрылась, Холт снова задышал спокойно.

Что он делает? Но думать об этом было уже слишком поздно.

Он вывалил содержимое ведра прямо на серебряное блюдо в ящике. Кое-где металл еще поблескивал, но и так сойдет. Крякнув, Холт подхватил свою ношу. Постанывая от ее веса, он шагал дальше, все сильнее страшась, как бы чем-нибудь не выдать себя.

С другой стороны, особых причин для тревоги у него не было. Когда-нибудь он станет поваром, но пока был всего лишь мойщиком горшков. А таких мало кто удостаивает внимания, не говоря уже о том, чтобы поинтересоваться, чем он занят. Или что он несет. И что странного в том, что слуга с кухни куда-то тащит ящик с отходами.

Ему с легкостью удалось стащить яйцо, и так же, никем не замеченный, Холт добрался до лестницы для прислуги: грубо вырубленного в скале, узкого, извилистого прохода, который вел в бедную часть города. Там они жили с отцом в своем приземистом домике.

Ему навстречу попались еще слуги с кухни, которые возвращались из хижины мусорщиков с пустыми ящиками и бочками. Мальчик поприветствовал их кивком и улыбкой, опасаясь, что звук его бешено колотящегося сердца будет слышен сквозь ребра.

В конце извилистой улицы уже вырисовалась хижина Макеров – светились только ее окна. В других домах либо было темно, либо окна закрыли ставнями. Макеры запрягали повозки для ночной работы. Мальчик увидел, как они покатились по мостовой.

Опасаясь, чтобы его не попросили вывалить содержимое ящика, Холт нырнул в темный переулок у дома Фуллера[20] и подождал, пока копыта застучат по твердому грунтовому покрытию. Это была телега старшего Макера. Он останавливался у каждого дома, собирая отходы и высыпая их на дно своей повозки, и все время что-то бормотал, обращаясь к своей лошади.

Как только телега отъехала достаточно далеко, Холт высунул голову, чтобы убедиться, что не столкнется с Макером-младшим. Обнаружив, что путь свободен, Холт вышел из переулка и двинулся дальше.

Напротив хижины Макеров находился старый склад – никому не нужный, он медленно разрушался. Когда-то мусорщики использовали его как еще одну свалку, но хранить такое количество отходов в городе было давно запрещено. Иного применения хранилищу так и не нашлось. Никого не привлекало ни его расположение – поблизости от другой свалки, ни то, как сооружение использовалось раньше.

В последний раз оглядевшись, Холт рванул в заброшенное здание, в котором под дырявой крышей было почти так же холодно, как на улице. Это место не соблазнило даже бездомных. В помещении удушливо пахло плесенью, солома где-то промокла, а где-то побурела и пожухла. Мимо пробежала крыса. Хороший знак. Даже мистер Кэтчер[21] не отваживался прийти сюда.

Пора было приниматься за дело. Потом он придумает способ пронести яйцо мимо городской стражи. Быть может, стоит унести его куда-нибудь в лес. Но это могло подождать до следующей ночи.

А пока подросток собрал всю сухую солому, какую удалось найти, и сложил в кучу под самой неповрежденной частью крыши. После чего, стряхнув очистки с крышки, вытащил яйцо.

И вздрогнул. То ли от усталости, смешанной со страхом, то ли от холодного воздуха – он сам не мог сказать. Но в этот миг Холт снова почувствовал это: от яйца волнами исходило тепло.

– Спасибо, – признательно сказал он.

Холт спрятал яйцо в солому и отошел, чтобы оценить проделанную работу. Решив, что он все равно не может придумать ничего лучше – если яйцо вообще заботил хотя бы какой-то комфорт, – Холт задумался: а что, если кто-то его здесь найдет?

«Вероятность равна почти нулю», – заключил он. Вряд ли кому-то кроме мусорщиков и слуг с кухни придет в голову забраться в эту удаленную часть города. Остальные жители оставляли отходы у своих домов. Этот район был бедным. А желающих навестить хижину Макеров еще нужно было поискать. Людей отпугивал не только запах, но и насекомые, которые, поговаривали, сбегались на разное гнилье.

Например, ветраксы. Этих жуков ненавидели почти так же сильно, как Скверну, хотя Холт никогда их не видел. Вероятно, потому, что Макеры и Свиперы[22] так хорошо поддерживали чистоту на улицах города.

Опасаясь, что его отсутствие на кухне снова кто-то заметит, Холт присел на корточки и зачем-то погладил скорлупу яйца.

– Мне нужно идти, – сказал он, чувствуя себя при этом ужасно глупо.

На этот раз от яйца не полыхнуло теплом. Разочарованный, Холт понял: он-то надеялся, что существо в яйце его услышит. Может, драконьи яйца время от времени становятся теплыми, а он уже нафантазировал себе бог знает что.

Вернувшись к ящику, подросток сообразил, что его проблемы на этом не закончились. Если он снова зароет тарелку в мусор, чтобы вернуть ее обратно, это только привлечет внимание: кто же возвращает отходы на кухню? О том, чтобы нести его открыто, не могло быть и речи. Он мог бы оставить блюдо здесь, но отец обязательно спросит – он же отправил Холта как раз за ним. А если завтра тарелки кто-то хватится, возникнут вопросы.

Делать нечего. Если повезет, он ни с кем не столкнется. Хорошенько набросав поверх блюда кожуры, Холт вскинул ящик и пустился в обратный путь. По крайней мере, сейчас его ноша уже не так оттягивала руки, но, когда дорога пойдет в гору, ему придется нелегко.

Он уже преодолел половину винтовой лестницы для слуг, тяжело пыхтя и чувствуя, как гудят от напряжения ноги, когда услышал доносившиеся сверху голоса.

– Перестань дрожать, – убеждала кого-то женщина. – Мы просто запремся хорошенько и подождем, пока Всадники со всем разберутся.

– Сейчас нигде не безопасно, – отозвался ее собеседник.

Холт лихорадочно соображал, что он скажет. Опустив ящик на землю, подросток прислонился к стене и прижал руку к животу. Из-за поворота показались двое. Они тоже работали на кухне у отца Холта. К счастью, женский голос принадлежал не той девушке, с которой мальчик столкнулся раньше.

– Ты в порядке, Холт?

– Да, пытаюсь вот отдышаться, – сказал тот, ни капли не соврав. – Стыдно признаться, но, когда я шел вниз, у меня ужасно закололо в животе.

– Это был долгий день, – понимающе покачал головой мужчина.

– Твой отец отпустил нас на ночь, – добавила женщина. – Мы как раз шли домой, но если тебе нужна помощь…

– Нет-нет, – запротестовал Холт. – Конечно, идите домой. Я справлюсь.

– Ваша правда, мастер Кук! – кивнули они оба и двинулись дальше.

Дождавшись, пока шаги стихнут внизу, мальчик не стал терять ни секунды. Преодолев оставшиеся ступени так быстро, как только позволяли его ноющие конечности, Холт сунул ящик в нишу для отходов. Когда закончится праздник, кого будет интересовать, почему не все отходы выброшены. Хорошенько вытерев руки о фартук, Холт вытащил блюдо и вошел в кухню через заднюю дверь.

Спрятавшись за углом, он ждал, пока не увидел, как отец спускается в кладовую проверить запасы на завтра. Воспользовавшись возможностью избежать немедленных расспросов, Холт бросился к тазу и принялся отмывать блестящую поверхность блюда. Он усердно скреб, как будто стирал следы своего преступления.

На кухне наконец-то наступила тишина. Бо́льшая часть поваров и слуг была отпущена на отдых. Когда Холт вытер и вернул серебряное блюдо на место, в помещениях царил идеальный порядок: вся посуда была расставлена, ни одно рабочее место не осталось грязным.

Дверь кладовой открылась, и с усталым стоном из нее показался Иона Кук.

– Вот ты где, – вздохнул он, поднимая руку, чтобы остановить любые оправдания Холта. – Поговорим утром. Пошли домой.

Они проделали весь путь в тишине. Скинув одежду, мальчик нырнул в кровать, коротко бросив отцу: «Спокойной ночи». Холт не знал, сердится ли на него отец или просто слишком устал за этот день. А еще подросток опасался, что стоит ему произнести хотя бы слово, и голос выдаст его тайну.

Лежа в постели, Холт со стыдом думал о том, что не должен был сбегать с кухни. Только вот тогда он бы не оказался в инкубатории и никогда бы не узнал ужасную правду о церемонии отбора. Мальчик поежился. И хотя причиной этого был совсем не холод, он все равно плотнее закутался в простыни.

Отец уже давно храпел на весь их маленький дом, но Холт никак не мог сомкнуть глаз.

«Что я наделал?»