Читать книгу Высшая цель. Секрет, который поддерживает вас каждую минуту - Майкл Рэй - Страница 20

Что сейчас высшая цель значит для вас? Является ли она чем-то недостижимым? Или ценной поддержкой? А может, она помогает вам в продвижении по жизненному пути? Или это нечто, что хорошо звучит, но чего следует избегать, так как оно предназначено для избранных?

Прислушайтесь к словам Сакьёнга Мипама Ринпоче, тибетского монаха-буддиста и автора книги «Взять в союзники разум». Когда его спросили, является ли просвещение целью или процессом, он ответил: «Я думаю, что просвещение – это наша природа»{7}.

Это и ваша природа тоже. Процесс поиска своего пути к высшей цели, которую Мипам назвал просвещением, и есть то, что наделяет ваш жизненный путь смыслом. В какой-то степени, учит Мипам, в вас уже присутствует просвещение. И, следуя собственной дорогой, вы найдете свой путь к высшей цели.

Определение своего пути

Необходимость найти свой путь и следовать ему – что-то из серии вечных легенд и учений. В рассказах о Короле Артуре и круглом столе, например, волшебник Мерлин приводил каждого рыцаря в ту часть леса, где нет ни единой тропы, и каждый был вынужден искать собственный путь.

Мы часто избегаем поиска высшей цели, потому что нам страшно прокладывать путь. Мы позволяем себе отвлекаться на тысячи вещей, с которыми сталкиваемся каждый день – работа, семья, ответственность, развлечения, – или соглашаемся идти чужой дорогой. Даже те из нас, кто исповедует какую-то религию или придерживается какого-то духовного учения, должны привносить в свою жизнь веру по-своему, иначе она никогда не будет иметь для нас большего значения, чем приемлемая теория или приятный ритуал.

На ранних этапах большинство из нас шли чужой дорогой, по которой их вели в первую очередь родители или воспитатели. Окружающие предлагают нам свои модели. Я, например, перенял у матери открытость к окружающим, у отца – общительность, внимательность к деталям и неторопливость при освоении нового дела. Моя тетя Бесс передала мне силу благодарности.

В своей книге великий игрок в гольф и тренер Томми Армор рекомендует уделять пристальное внимание своим лучшим качествам и чертам и игнорировать плохие привычки – и я принял этот совет всем сердцем. Многие люди, в том числе и незнакомые, служили для меня примером, и я брал их идеи на вооружение.

Мы все пользуемся чужими указаниями, по крайней мере в начале жизни. Вспомните творческий путь великих людей прошлого, например Пикассо или Бетховена. Их ранние работы технически совершенны и многообещающи, однако вторичны. Со временем они стали выдвигать собственные идеи и предлагать новые подходы. Пикассо разработал кубизм, а Бетховен создал замечательную трансцендентальность в своих «Поздних квартетах». Они настолько оригинальны, что вам не надо спрашивать, чье это произведение, – вы заранее знаете ответ.

Другие люди искусства, не настолько известные, тоже разрабатывают собственные стили и достигают полноценности в жизни. Но многим так и не удается найти свой уникальный путь; они упускают возможность двигаться к высшей цели.

Главное – уделять внимание тому, что у вас получается, протаптывать свою тропу. Вы не отрекаетесь от людей и убеждений молодости; наоборот, вы начинаете создавать собственное учение и работать со своими учителями.

Путешествие длиной в жизнь – независимо от того, сколько вам сейчас лет, – это процесс поиска того, что у вас получается лучше всего, а проложенный вами путь придает вашей жизни смысл. Вы постоянно развиваете свое отношение к высшей цели. Поскольку вы творите, исходя из высшей цели, и двигаетесь по жизни в ее направлении, вы вдохновляете других. И это ваше величайшее достояние.

Сознательная жизнь

Когда я думаю о людях, которые прокладывают собственный путь, я часто вспоминаю своего покойного друга Тома Сипорина. В середине жизни он начал следовать одному духовному учению в стремлении реализовать свою высшую цель. Он разработал свой метод путешествия к высшей цели и переживал каждое мгновение под девизом «Я есть». Это был его способ держать высшую цель в голове, что бы ни происходило вокруг.

Путь Тома, казалось, был усыпан преградами. В раннем детстве он переболел полиомиелитом и стал инвалидом: одна рука была нормальной, а другая – крошечной, скрюченной. Он стал блестящим одноруким подающим в старших классах и преуспел в бейсболе и американском футболе, когда учился в Гарварде. Окончил университет с отличием и начал карьеру юриста, сражаясь за права инвалидов и бедных, с удовольствием играл в бейсбол, теннис, пинг-понг и баскетбол.

Затем его тело атаковал рак костей, и после того как ему ампутировали ногу, он решил посвятить оставшуюся жизнь творчеству. При его жизни прошло сорок выставок его картин, также он писал стихи, а еще создал песни и сценарии для полдюжины музыкальных комедий. В это же время он трудился на благо своей общины и использовал свои юридические знания, чтобы помогать тем, кому в жизни не повезло.

Умер Том в возрасте пятидесяти девяти лет. На похоронах друзья и родственники рассказывали о любви, которую они к нему испытывали. Было сложно выразить ту радость, которую дарил каждый день, проведенный с ним, те честность и доверие, которые он излучал. Однако все отмечали, тоже с любовью, твердость его позиции в вопросах искусства. Джессика Брайан, основательница и режиссер New Theater Company, которая поставила ряд пьес Тома, рассказывала, что она никогда и ни с кем не вела публичных словесных баталий, кроме Тома. Но эти споры положили начало прекрасным творческим работам.

Том – это пример силы высшей цели, которую и вы таите в себе. Он преодолел невероятные преграды, дабы использовать свой потенциал на благо всего мира. Он был воплощением чести и достоинства, но порой с детской непосредственностью искрился весельем. Я никогда не видел, чтобы он избегал признать правду, какой бы тяжелой она ни была. Он видел бога в душе каждого и таким образом пробуждал лучшее во всех, кто его окружал.

Том до сих пор служит опорой для моей души, особенно когда наступают трудные времена. Если бы он был жив, я думаю, он бы откликнулся на нынешнее состояние мира: написал бы комедию, высмеивающую демагогов и лжеученых; обратил бы внимание на настоящие проблемы, лежащие в основе путаницы и предвзятости в СМИ, а также пролил бы свет на наши тревоги, рассмотрев все в более широком контексте. Вспоминая о нем, я мысленно слышу его громкий голос, и он помогает мне связаться с высшей целью, независимо от обстоятельств, в которых я нахожусь. И я не единственный друг Тома, который до сих пор черпает вдохновение в памяти о нем.