Читать книгу Мотыльки - Майя Неверович - Страница 2

Конец 90-х

Музыка орала так, что перепонки готовы лопнуть. Но орущие одногруппницы в топиках неоновых цветов и яркая светомузыка – это всё заводило так, что Валя тоже орала во всё горло новую, но уже популярную песню:

«Ты мой ночной мотылёк…»

А сама хохотала, глядя на косящуюся Машу. Та постоянно дёргала кончики своей тонюсенькой русой косички. Алла, ещё одна одногруппница, толкнула её в плечо и крикнула, пытаясь переорать музыку:

– Маха, подпевай! Музон офигенный!

И затрусила своей рыжей кучерявой шевелюрой, собранной в высокий хвост. Валя залилась смехом, вспомнив, как они намучились вчера, делая эти кудри. Бигудей не хватило. Пришлось резать втихаря казённую простынь, обматывать нитками. И на это накручивать Алкины волосы. Зато, результат шикарный.

А вчера ревела, что она вообще никуда не пойдёт. Маша стеснительно прижалась к стенке и захлопала глазами. Ей здесь всё казалось диким и неприятным. Точнее, дико неприличным. Особенно, Алла. Им всего по пятнадцать. Машу мать все эти годы долбила, что нормальные девушки не красятся. Бреют ноги только вульгарные девицы. Нормальной девушке это ни к чему. И тут, попав в общежитие колледжа (словечко новомодное. Только вчера все были нормальными училищами, а теперь резко стали колледжами, лицеями), девочка была шокирована, видя что всё совсем не так, как рассказывала мать. Над Машей долго потешались, когда она искренне удивилась, видя что все бреют… и не только ноги.

Потом начала задавать вопросы. И сама не поняла, как Алла взяла её в оборот, поставив перед ней косметичку. Сначала выщипала брови. Потом начала красить и подробно рассказывать, какой цвет помады с какими тенями нужно носить. А Маша сидела открыв рот и только угукала. А самое странное – ей реально понравилось собственное отражение. Хотя, она его жутко стеснялась.

Вот и сейчас, она стояла, боясь что кто-то посмотрит на неё и назовёт тем словом, которое постоянно буквально выплёвывала мать, глядя на подобных Алле – ярких и уверенных в себе.

Валя – она совсем другая. Она не носит ультра-короткие юбки, не красит глаза голубыми тенями. Она вообще, почти не красится. И в гардеробе у неё, в основном, широкие джинсовые комбинезоны, да майки на пару размеров больше. Этакая пацанка. Но умеющая нравится мальчишкам. Есть в её внешности что-то такое. Её не хочется защищать. С ней не нужно быть джентльменом. Но чем-то брала она их. Сама же Валька по уши влюбилась в Женьку – качка с третьего курса. И они вроде, даже встречались. Вальке очень хотелось в это верить. Ведь они даже целовались во время медляка.

Музыка сменилась. Маша бросила взгляд на подругу и улыбнулась. Та, кажется, покраснела. Хоть здесь этого и не видно. Но это и так понятно. Валя выпрямитель, нервно начала поправлять волосы. Это была та самая песня. Тот медлячок, под который она впервые целовалась с Женькой. Да и вообще – впервые. Но об этом она не говорила ни ему, ни подружкам. Она приподнялась на носочках, чтобы найти в толпе того, с кем хотела потанцевать. Но его не было видно. Валя отошла от стены и пошла вдоль зала, ища его глазами.

Маша осталась одна, так как Алла тоже куда-то делась. Без поддержки подруг она почувствовала себя чуть ли не голой. Казалось, что все смотрят только на неё. И осуждают.

Вдруг, опираясь по сторонам, она посмотрела в центр зала, где танцевали редкие парочки. Скорее всего, её привлёк громкий одобряющий свист. Маша громко ахнула, раскрыв от удивления глаза. Одна из парочек, остановилась и нагло целовалась. Это, конечно, противно. Но то, что девушкой была Алла, а парнем… Женька!

Маша закрыла рот руками. В следующий миг она увидела, как к парочке подбежала Валя. Она схватила Аллу за её рыжий хвост и сильно дёрнула, другой рукой влепив пощёчину Женьке. Маша вздрогнула, будто это её ударили. Включился свет, подоспели дежуривший комендант и диджей. Растащили девчонок. Всех заставили расходиться. Маша стояла возле стены и под недовольный гул расходящихся студентов, пыталась понять, что происходит в центре.

Увидев Аллу, она сделала к ней шаг.

– Ты… – робко начала она, убедившись за локоть девушки. – Ты зачем? Так же нельзя. Ты же знала, что это их песня, что это Вали парень.

– А на нём клеймо не стоит, – дерзко парировала Алла, осматривая порванные колготки.

– Кстати, передай этой, – махнула она неопределённо, в сторону центра зала, – что целуется он неплохо. Я, пожалуй, попрошу добавки. И, вырвав руку, с гордым видом пошла к выходу.

Маша вновь посмотрела в центр зала. Там Валя орала на пытавшегося её утихомирить, коменданта. Тот пытался вывести её из зала. Но Валя топала ногами и истерично кричала. Маша поспешила к ней. Она была и растеряна, и напугана. Что делать в таких ситуациях?

– Извините, – Маша тихо обратилась к коменданту. – Давайте я сама Валю отведу?

– Через десять минут я закрываю вход в общежитие, – мужчина переключил свой гнев на Машу, которая и так уже втянуть шею в плечи.

– Хорошо. Только пожилой комендант отошёл, как Валя с грохотом плюхнулась на пол.

– Тварь! – крикнула она в сторону двери. – Чтоб ты сдохла! Ненавижу!

И посмотрела зарёванными глазами на Машу.

– Что тебе эта выдра сказала?

– Что?

– Не что. А кто. Эта шалава рыжая.

– Да ничего, – Маша пожала плечами. – Что твой Женя хорошо целуется.

И тут же осеклась. Но было поздно. Валя вскочила, влепила ей пощёчину. Маша всхлипнула и схватилась за горящую щёку.

– Дура! Ты такая же тварь, как она! – гневно прошипела Валя и пулей вылетела из зала. Её голос эхом разнёсся по пустому помещению.

Маша стояла одна, всхлипывая. Ей уже не хотелось этой новой, взрослой жизни. Хотелось собрать сумку и вернуться домой, к маме. Где не нужно думать, что говорить. Где не нужно выбирать. Где правильно так, как скажет мама.