Читать книгу Побег из приюта - Мэделин Ру - Страница 7

Завтрак был в семь. Ланч – в полдень. Предсказуемо. В полном соответствии со строгими больничными правилами. Когда Рики поинтересовался у остролицей медсестры, сопровождавшей его на ланч, какое ожидается меню, она покачала головой и невесело усмехнулась.

– Суп и хлеб, мистер Десмонд, суп и хлеб. Вы все узнаете.

Она не была такой доброжелательной и не краснела так легко, как сестра Эш.

Завтрак состоял из полужидкой овсяной каши и омлета (не совсем омлета, да и сделанного, как он подозревал, не из настоящих яиц, а из яичного порошка). Подавиться чем-то из этого было совершенно нереально. Вероятно, теми же соображениями объяснялись и суп с хлебом.

Он ел молча, внимательно разглядывая кафетерий, представлявший собой просторное помещение, которое служило самым разным целям. От кухни его отделяла большая дверь в конце коридора, а от главного вестибюля клиники – арочный проем, который в случае необходимости можно было закрыть и запереть на ключ. Его окружала белизна. Все было ослепительно-белым и чистым. Тут было настолько чисто, что даже есть можно было прямо с пола, – к счастью, к этому его принуждать не стали.

До него как будто издалека доносился стук барабанившего по стенам клиники дождя – напоминание о том, что жизнь снаружи продолжается, несмотря на то, что его собственное существование поставили на паузу, заперев внутри Бруклина.

Стекавший с его ложки суп был цвета разбавленной крови.

Когда-то он, вероятно, представлял собой концентрат овощного супа, но затем его разбавили и восстановили, превратив в тепловатую жижу томатного цвета, в которой изредка попадались кусочки сельдерея. Отложив ложку, Рики наблюдал за тем, как в комнату заходят еще пациенты. Их приводили по очереди. Места за его столом уже не было, и теперь постепенно заполнялась скамья непосредственно позади него.

Со стороны это напоминало группировки старшеклассников, только эти люди не сбивались в компании по интересам. Они даже не разговаривали друг с другом.

Пациенты ели быстро, как будто делали это в последний раз, и Рики поспешил прикончить свой суп, предположив, что они знают что-то, пока неизвестное ему. Медсестры с одинаково бесстрастным видом стояли у противоположных концов длинных белых столов, но их глаза беспрестанно обшаривали комнату.

За столом впереди него сидели бок о бок пожилая женщина и коротко стриженная девушка, которой, похоже, все время хотелось обернуться, – возможно, чтобы привлечь его внимание. Но всякий раз, начиная поворачиваться, она косилась на медсестер, и это ее останавливало.

Рики выскреб из миски остатки супа и сунул в рот половину черствой булки. Медсестры пошли вдоль скамьи у них за спиной, хлопая каждого пациента по плечу, что служило командой покинуть столовую. Крупный широкоплечий детина, сидевший через несколько человек от Рики, на секунду замешкался, доедая суп.

– Дэннис!

Она хлопнула в ладоши, и на глазах у изумленного Рики гигант вскочил со скамьи, понурив голову, как ребенок, которого застали на краже конфет из банки. Что бы ни делали эти сестры, чтобы принудить своих пациентов к повиновению, это, очевидно, работало.

* * *

Как только дождь прекратился, их вывели на «трудовой час».

Рики стоял на траве и смотрел в серое небо, проигрывая в голове свои диски. Отис, Стиви, Смоки… Пластинки, которые он мог слушать, только когда оставался один. Родители ненавидели его музыкальные пристрастия, особенно Бутч.

Рики скривился, когда во дворе появилась сестра Эш с корзиной, полной рабочих перчаток. Как всегда.

Обычно домашние обязанности взваливались на его плечи, когда Бутч возвращался с работы раньше обычного и заставал пасынка за прослушиванием последнего альбома Стиви Робинсона, который он врубал на полную мощность. Да еще на стереосистеме самого Бутча. «Я не потерплю этого адского шума у себя в доме. Возвращаясь домой, человек имеет право на тишину и покой». – «Ой, Бутч, я не уверен, что маме понравится, что в этом доме звучат подобные выражения…» – «Вон, Керрик. Сию же секунду!..»

Сестра Эш не стала на него орать, вручая рабочие перчатки. Она была такой же аккуратной и опрятной, как и остальные медсестры, но Рики заметил, что волосы у нее под шапочкой не заколоты, не скручены и не стянуты в тугой узел. Они были распущены.

– И что мне с ними делать? – кисло поинтересовался он.

– Я полагаю, их необходимо надеть на руки, – столь же сухо откликнулась она.

Он усмехнулся:

– Это я понял, но…

Он кивнул на остальных пациентов, которые расхватали перчатки и немедленно разбрелись по заранее отведенным участкам, чтобы приступить к работе.

– Каждый день после ланча пациенты работают в саду под наблюдением санитаров и сестер. Разумеется, мы не можем позволить вам пользоваться чем-то острым, но главврач Кроуфорд считает, что подобная физическая нагрузка очень полезна. Почему бы вам не составить компанию Кэй? Она будет обрывать засохшие цветки азалии.

– Супер! – пробормотал он и поспешил добавить, прежде чем сестра Эш перейдет к следующему пациенту: – Послушайте, как вы думаете… Вы не могли бы замолвить за меня словечко перед вашим главврачом? Мне просто необходимо поговорить с мамой. Всего один телефонный звонок, больше я ни о чем не прошу.

Вместо того чтобы немедленно отвергнуть его просьбу, она подала перчатки другому пациенту.

Едва Рики успел смириться с тем, что его проигнорировали, как медсестра спросила:

– У вас что-то случилось?

Рики расхохотался так громко, что все, кто находился во дворе, вздрогнули. Теперь все смотрели на него, и он смущенно откашлялся, опустив голову в надежде снова стать незаметным и неинтересным.

– Мне здесь не место, – тихо произнес он. – Посмотрите на меня. Разве вы этого не видите? Я не… такой, как все эти люди. Не псих.

Она вздохнула.

– Порядок, распорядок дня, дисциплина… и да, в отдельных случаях – необходимые медикаменты. Таков наш подход к лечению. Именно это позволяет поддерживать здоровье наших пациентов. Именно это удерживает их от нанесения вреда себе. – Она помолчала, а затем многозначительно сказала: – Или другим.

Ясно. Должно быть, именно из-за того случая он и оказался в Бруклине. Возможно, это вообще не было связано с ним и Мартином. Или имело весьма отдаленное к ним отношение.

– Это случилось только один раз, – прошептал он.

– Вы сломали отчиму запястье, – напомнила она. – Постарайтесь здесь освоиться, Рики. Это нужно для вашего же блага. Порядок, дисциплина…

– Да, я все понял.

Рики натянул перчатки и чуть обернулся в сторону дороги за забором из кованого металла. Вдоль забора рос ряд кустов, судя по всему азалий, очерчивая границы его тюрьмы розово-зеленым цветом. Мощный санитар с суровым лицом охранял ворота, а девушка, на которую указала сестра Эш, стояла перед одним из цветущих кустов. Утренний туман, который должен был бы уже рассеяться, обвивал забор подобно струйкам дыма и призрачными щупальцами тянулся через двор.

Рики направился к девушке, не спуская глаз с ворот. На мгновение он задумался, удастся ли прорваться мимо этого охранника. Однако с учетом яиц, томатного супа и успокоительных сил на подобное сражение у него не было.

– Можешь не смотреть на дорогу, – сказала девушка, когда он подошел к ней. Рики и не заметил, что она за ним наблюдала. Ее взгляд был по-прежнему устремлен на азалии. – За нами никто не приедет.

– Во всяком случае пока.

Двор в этом месте понижался. Опустившись на колени, он вдруг ее узнал. Это была та самая девушка, которая косилась на него во время ланча. Она была чернокожей, и ее волосы были коротко острижены. Но ее яркую внешность не портили даже залысины. Она была высокой и стройной, и ей удавалось держаться с достоинством, несмотря на мешковатые больничные рубашку и штаны.

Опустившись на колени, Рики принялся обрывать цветки, хотя отцветших среди них не было.

– Что случилось с твоими волосами?

– Они заставляют меня коротко стричься, поэтому вместо этого иногда я их просто вырываю. – Она говорила мягко и тихо, как если бы рядом с ними кто-то спал. Рики знавал нескольких ньюйоркцев в Викторвуде и Хиллкресте, и в ее речи ему послышался подобный акцент, хотя утверждать наверняка он бы не взялся. – Порядок и дисциплина не в моем стиле. Я тебя тут раньше не видела.

– Я новенький, – ответил Рики. Он прекратил обрывать цветки и развернулся к ней. – Меня зовут Рик, или Рики. Вообще-то, Керрик, но это только когда у меня проблемы.

Это вызвало у нее улыбку.

– Кэй. Как я понимаю, мы оба предпочитаем короткое и милое звучание.

– А ты здесь за что? За вырывание собственных волос?

– Нет, так я выражаю свой протест. Я стараюсь не привлекать к себе слишком много внимания, – ответила она, вытирая лоб. Когда она опустилась на колени, Рики понял, что она выше его на несколько дюймов. – Возможно, ты еще не заметил, но если кто-то начинает разговаривать слишком много или не по делу, к нему тут же применяют дисциплинарные меры. Впрочем, выход есть всегда. – Она кивнула направо, где сестра Эш наблюдала за пожилым пациентом, который не столько работал, сколько любовался клумбами с тюльпанами. Половину его шеи покрывали шрамы. Раны полностью затянулись, но кожа оставалась сморщенной и розовой. – Это Слоун. Он убежден в том, что может летать. Он прыгал с разных крыш, пока детям не надоело соскребать его с тротуаров. Насколько мне известно, он тут с незапамятных времен. А вон там Энджела, – продолжала Кэй, указывая на женщину средних лет, которая ухаживала за нарциссами на вершине холма. Ее лицо показалось Рики вполне нормальным, разве что скучающим. – Разрезала мужа на куски и попыталась накормить этим его мачеху.

Рики снова обернулся, глядя на Энджелу, на этот раз широко раскрытыми глазами.

– Да ты что?

Кэй кивнула:

– Он избивал ее много лет. Копы отказывались ей помогать, потому что он был одним из них. Об этом даже думать тошно.

– О боже, это ужасно! Но разве она не в тюрьме должна сидеть?

– Возможно, судья ее пожалел. Я не знаю всей истории ее жизни, – беспечно откликнулась Кэй.

– Но ты ничего не говоришь о себе…

– А ты о себе, – парировала она.

– Ага, но я спросил первый, – хмыкнул Рики, наслаждаясь этой игрой.

– Я могла ничего тебе не рассказывать. Здесь сложно добывать ответы. Даже если ты просто начинаешь с кем-то разговаривать, то нарываешься на неприятности. У меня ушел целый месяц на то, чтобы выдавить из Энджелы хоть слово во время «трудового часа».

Значит, ему повезло, что она вообще с ним разговаривает, и к тому же дружески. Рики отвел глаза и пожал плечами:

– Ты права. Мне нравятся мальчики. Вообще-то, девочки мне тоже нравятся. На самом деле у меня нет предпочтений, и, как я понимаю, в этом и заключается проблема.

– Для твоих родителей, – все так же мягко уточнила Кэй.

– Почти для всех. – Несколько мгновений он молча ее разглядывал, а затем медленно произнес: – Но не для тебя.

– Нет, не для меня. – Она стиснула зубы, вместе с Рики наблюдая за сестрой Эш, которая наконец оттащила Слоуна от ворот и повела его по поднимающейся на вершину холма дорожке к входу в Бруклин. Рики так и не удалось определить происхождение ее акцента. Она, похоже, хорошо поработала над его самыми яркими проявлениями, каковы бы они ни были. – Это все? Или ты еще что-то делаешь?

– Да нет, вообще-то, – солгал Рики.

Ей незачем было знать о том единственном случае, когда у него лопнуло терпение. О сломанном запястье его отчима.

– Мою тетю попытались упечь за это в какую-то клинику в Калифорнии. Я тоже чуть туда не угодила. Слава богу, мы переехали обратно в Нью-Йорк, прежде чем это пришло им в голову. Там происходило что-то ужасное. Мне так всего и не рассказали. Объяснили, что это слишком для детской психики. Жаль, что, отправляя меня сюда, они не сочли, что это слишком. Видимо, никто не рассказывает никаких ужасов об этом месте.

Рики содрогнулся. Предыдущие «пансионаты», в которые его помещали родители, были по-своему ужасны. Тем не менее ему порой даже нравилось обводить персонал вокруг пальца и добиваться своего. Это напоминало игру. Он продолжал считать, что ему удастся сыграть в эту игру и в Бруклине, стоило только разобраться, что к чему.

– Так, значит, ты такая, как я? – уточнил он, пытаясь не задумываться о том, сколько времени, возможно, придется провести в этой клинике. Казалось, он и месяца здесь не выдержит.

Кэй расхохоталась, краем глаза поглядывая на него.

– Я не уверена, что сформулировала бы это так.

– Так в чем же дело? Или ты хочешь, чтобы я угадал?

– Не хочу заставлять тебя гадать. – Кэй закусила губу. Губа была растрескавшейся и кровоточила, как будто она часто ее закусывала. – И мне следует тебя пожалеть… с учетом того, что ты разговариваешь со мной так, будто я леди.

Рики моргнул:

– Потому что… ты леди.

Она усмехнулась, закатив глаза:

– Ты в самом деле так думаешь?

– Это вопрос с подвохом? – уточнил Рики. Щеки его вспыхнули. – Я в самом деле считаю тебя леди.

– Я не всегда была такой.

Над этим необходимо было подумать, но не сейчас. Рики не любил вести разговоры, в которых не хватало данных, потому что ему не нравилось чувствовать себя дураком.

– Что ж, на протяжении нашего знакомства ты выглядела как девушка.

Она коротко хохотнула.

– Ты немного похожа на Дайану Росс. Мне это нравится.

– Дайана Росс… – прошептала Кэй, глядя мимо Рики слегка затуманенными глазами. – Вот было бы здорово, как ты считаешь? Вот только она не родилась Дэниелом Россом, верно?

– Я не имею чести быть лично знакомым с мисс Росс, – небрежно отозвался Рики.

– Мое полное имя Кит.

Кэй выжидала, пристально глядя на него и улыбаясь все шире по мере того, как молчание затягивалось, как если бы она к этому привыкла. Спустя мгновение Рики кивнул. Он просто кивнул. А что еще оставалось делать? Он понял, и казалось, что ей есть что добавить.

– Мои мама и папа оба худые, как щепки, и папа не смог бы отрастить бороду, даже если бы на кону стояла его жизнь. В этом мне повезло. – Она грустно рассмеялась и покачала головой. – Мой брат узнал, что я собираюсь уехать в Балтимор, и сдал меня. Я слышала, что там есть врач, который помогает таким девушкам, как я. Теперь об этом, наверное, можно забыть.

– Поэтому они тебя тут стригут? – спросил он.

Кэй кивнула, приглаживая длинными пальцами остатки своих волос.

– Перед тем как меня сюда упекли, они были такими длинными и красивыми. Жаль, что ты этого не увидишь.

– А что там, в Балтиморе?

– Люди без предубеждений, – прошептала она. – Если честно, мне было страшно и я не хотела уезжать из дома, но что еще мне оставалось? Я поняла, что надо повзрослеть или хотя бы попытаться.

– Я не уверен, что смог бы заставить себя добраться хотя бы до вокзала, – честно признался Рики. – Для этого нужно много смелости.

– Я так и не села в поезд, – немного смущенно напомнила она. – Кто знает, довела бы я это до конца.

– Эй вы, «трудовой час» окончен.

К ним спешила сестра Эш. Помогая Слоуну, она перепачкала грязью свою белую юбку и куртку. В опустевшем дворе уже не было никого, кроме них и медсестры, да еще немолодого мужчины в очках и длинном белом халате, который наблюдал за ними от двери клиники. Рики заметил его с запозданием, но этот устремленный на него взгляд был таким тяжелым, что он ощутил беспокойство. У него проблемы? Кэй говорила, что здесь нельзя много разговаривать. Может быть, именно это она имела в виду?

– Перебивать невежливо, – с улыбкой отозвался он, склонив голову набок.

– Очень смешно, мистер Десмонд, но пора заходить.

Кэй покорно начала подниматься по холму.

– Просто делай то, что они говорят, Рики. Можешь мне поверить, так гораздо проще.