Читать книгу Пятая сестра - Медина Мирай - Страница 8

Мелани осталась в замке. Зал мгновенно опустел. О гостях напоминал разгромленный стол, на котором не осталось нетронутого блюда. Теперь служанки наскоро убирали тарелки, объедки, поправляли скатерть, чтобы принести новые порции угощений. Мелани вяло помогала им. Хрустальная чаша чуть не выскользнула у нее из рук.

Прошел час. Мелани уже не чувствовала гнома в этом мире. Стало быть, он умер. Исчез почти бесследно, и следующие пару часов о нем будут напоминать лишь брызги крови на земле, если дождь не смоет их уже спустя несколько минут.

Действия принцессы Маргарет казались ей безумными, необдуманными, принятыми на эмоциях. Столько людей пали оттого, что знали больше положенного, и вот теперь принцесса выставила на всеобщее обозрение доказательство существования мифических созданий, которое отрицали при дворе, – живого гнома. Забудет ли такое кто-то? Возможно, что те господа, думающие лишь о своем достатке, будут вспоминать о произошедшем как о ярком зрелище. Будут хвастать перед своими врагами.

Стол накрыли заново. Служанки отправились на кухню помогать там, а Мелани отпустили отдохнуть после того, как она чуть не разбила хрустальную чашу.

Она стояла за окном, смотрела на двор в ожидании, когда кареты начнут подъезжать к ступенькам замка. Но никого не было. Мелани рисовала на стекле узоры и в какой-то момент в задумчивости нарисовала несчастное лицо умершего гнома. Девушка тут же оглянулась убедиться, что никто не видел ее детской оплошности, и аккуратно стерла рисунок рукавом своего платья.

Мелани решила расправить платье перед возвращением принцессы и вдруг нащупала в своем кармашке что-то твердое и маленькое. Она потянулась в карман и с удивлением вытащила маленький прозрачный шарик. На первый взгляд, он был из хрусталя, но если сравнивать с той хрустальной чашей, которую Мелани чуть не превратила в груду осколков, материал этого шарика несколько отличался. Он был кристально чист, как отполированное стеклышко. Через него мир не казался искаженным.

Мелани приложила шарик к глазу, когда вдруг почувствовала, что в голову будто вливается свинец, все тело тяжелеет, теряет силу, а руки не слушаются и не могут оторвать шарик от лица. Что-то не давало ей даже закрыть глаза, перед которыми один за другим сменялись светящиеся цветы, деревья, дорожки, ветви ивы, разноцветные колосья пшеницы. Не проходило и секунды, как изображение сменялось новым; от подступающего страха Мелани хотелось кричать. Но рот ее не слушался.

Вдруг одна из живых картин остановилась, и перед Мелани появился огромный незнакомый замок. Она видела длинные лестницы, окна, просторные комнаты, камин, укрытое шелком ложе, на котором сидела девушка. У нее были черные волосы до плеч, узкая талия, тонкие как веточки руки и длинные пальцы, которыми она сжимала черное бархатное платье. Девушка сидела к ней спиной. Мелани вдруг почувствовала холод, исходивший от нее, словно кто-то распахнул двери в замке и впустил ледяной ветер. Но тут девушка обернулась. На бледной коже, тронутой румянцем, блестели слезы.

– Не стоило нам тебя отпускать, – прошептала она.

Картинка перед глазами исчезла. Слабость отступила, и Мелани с криком оторвала от себя шар. По лицу стекал пот, она свалилась на пол от бессилия, так и сжимая в кулаке проклятый шарик. В голове еще разносился голос незнакомой девушки, перед глазами мелькали фиолетовые, синие и голубые цвета. Она услышала приближающийся топот ног и сквозь пелену слез увидела чьи-то ноги. В тот же миг мир рухнул. Осталась только тьма.

* * *

Когда Мелани открыла глаза, была уже ночь. Укрытая толстым шерстяным одеялом, она чувствовала себя как в горячем котелке. Телом еще владела давящая слабость, Мелани, кое-как упершись руками о кровать, присела. Тяжелая голова чуть не свалила ее обратно на постель, но девушка, болезненно сощурившись и замычав, удержалась на месте.

Она была в чьих-то покоях, увешанных картинами. Лишь сейчас Мелани обратила внимание, что лежит на богатом просторном ложе. Взгляд перемещался с предмета на предмет, пока не остановился на высоких окнах с раздвинутыми шторами, за которыми виднелась луна.

Мелани не удавалось вспомнить, отчего ей стало так дурно. И лишь проведя рукой по потному лбу, она заметила, что держит в сомкнутой ладони шарик. Тот самый, явивший ей странные, сводящие с ума иллюзии.

И та девушка… Было ли это обычным кошмарным сном или видением?

Изучать шарик снова Мелани точно не собиралась. Но и уничтожать тоже.

Как он мог оказаться в ее кармане? Неужели казненный гном успел положить шар туда перед их расставанием? Мелани внимательно следила за каждым его движением и не могла упустить это из виду.

Но что же теперь с ним делать?

Она услышала голоса за дверью и не сразу поняла, что это Маргарет направляется к ней. Принцесса Страйтфорда распахнула дверь и поспешно зашла в комнату.

– Как ты себя чувствуешь?

– Х-хорошо.

Мелани недоумевала оттого, что ей, обычной девушке из семьи служанки, позволили спать на ложе в королевском замке. Для слуг были отведены отдельные комнатки, не блиставшие роскошью и удобствами.

– Сначала тебя поместили в комнату к твоей матери, затем я узнала, что ты потеряла сознание, и приказала перенести тебя сюда.

– Благодарю вас, принцесса, но вам не стоило… – Мелани решила встать, чтобы поклониться, но Маргарет взмахом руки велела ей остановиться.

– Тебе стоит отдохнуть.

– Могу я задать вам вопрос, принцесса? – Мелани сама удивилась своей решительности.

– Да?

– Тот гном… Он мертв?

– И отправлен на съедение собакам, – твердо сказала Маргарет. – Его голова после небольшой чистки будет украшать городскую площадь.

В голосе принцессы не было ни довольства, ни насмешки.

– Вы столько с ним говорили, – начала Маргарет. – О чем же он тебе рассказывал?

– О, право, госпожа, я не помню.

– Не лги мне, девочка, – неожиданно холодно сказала принцесса, и Мелани выпрямилась. – Никто и слова вытянуть из него не мог, а ты подсела, поднесла еду и разговорила его. Так что же он тебе сказал?

Мелани сжала одеяло, опустив глаза. Ее кулак все еще сжимал шарик. Она надеялась, что принцесса его не заметит.

– Мне правда нечего сказать, моя госпожа. Нет ничего такого, что могло бы вас заинтересовать.

Принцесса Маргарет наградила ее снисходительным взором и улыбнулась:

– Что ж, тогда, раз ты пришла в себя, ступай домой со своей матерью. Она здесь, ждет тебя внизу.

– Спасибо, госпожа. Простите за мою дерзость…

– Не стоит, Мелани. Не стоит.

Направляясь обратно домой на той же карете, Мелани стала приходить в себя. Рядом с ней сидела мать и крепко держала дочь за руку, не сводя с нее глаз, пытаясь понять, о чем же она думает.

Карету трясло, холод проникал через окошко, безжалостный ветер хлестал лошадей, раздувая их гриву. Мелани сжалась, стараясь себя согреть и мечтая поскорее добраться до дома, до теплой постели, укрыться толстыми одеялами и заснуть прямо возле камина под треск горящих дров, пока матушка будет шить или смотреть на огонь, представляя, что он – это ее жизнь. У горящей древесины было что-то схожее с ее жизнью.

Но покой не желал подступать к Мелани. Шарик лежал в кармашке платья. В окружении темных улиц и домов, в окнах которых горел свет, она вдруг осознала, что «хрустальный» шарик ей знаком. Она с ним пересекалась, но вот где… Ответ Мелани нашла, лишь когда вернулась домой. Она вдохнула запах золы из камина, когда собиралась разводить огонь, ощутила аромат разогретого молока, услышала скрип стула, когда мать села на него и тяжело вздохнула. Тогда Мелани вспомнила, где могла видеть этот шарик. В книге. В одной из книг, написанных неизвестным ей языком.

Она устремилась в комнату. Сердце забилось быстрее. Словно Мелани совершала непоправимую ошибку, преступление, за которое могла лишиться жизни. Она вытащила из тайника предполагаемую книгу и принялась листать.

Страница за страницей мелькали перед глазами. От страха быть пойманной ей чудился скрип половиц внизу, приближающийся к деревянной лестнице, слышались тихие шаги и стук в дверь. Но Беатрисия продолжала сидеть перед камином, вышивая на платке цветы.

И вот Мелани нашла главу. На пожелтевшей странице виднелся заштрихованный шар, окруженный надписями, стрелочками, линиями и пятнами чернил. Мелани вытащила свой шарик и положила его на рисунок, словно ожидая, что между ними установится связь. Но шарик перекатился к надписям. И тут Мелани заметила нечто странное: на стелянной поверхности шарика отражались не надписи из книги, а понятные английские буквы.

Она с осторожностью взяла необычный предмет и подняла его над книгой, затем медленно, боясь, что он вновь прилипнет к ней и явит странные видения, приложила его к раскрытому глазу и взглянула на книгу. На этот раз не было ни головокружений, ни синего цвета, ни девушки. Книга виделась ей четко, а все надписи были на удивление понятными, написанными на английском.

Она шепотом прочитала:

– «Глаз Артура, что мир видел не так, как смертные, подобные ему. Глаз, что явит всем непросвещенным мир, скрытый от посторонних. Глаз героя, навсегда увековеченного в Лесу Мерцаний. Глаз, чьей платой стало море крови».

Мелани оцепенела. Ей казалось, что кто-то или что-то дышит ей в лицо, и если сейчас она поднимет глаза, то увидит перед собой Артура, чье имя было ей знакомо. Она не помнила, чтобы слышала его в городе. Это имя отдавалось в голове потоком неизвестных, черных воспоминаний, темных нитей, пут, что окутали ее и не позволяли вспомнить, где же она могла слышать это имя. Странное чувство тянуло вниз, и мир перед глазами становился серым, неживым, холодным, скудным и чужим.

– Артур… – прошептала она. – Лес Мерцаний…

И вдруг шар, все еще приложенный к ее глазу, явил ей мальчика с повязкой на глазах. Он был в разодранной рубахе и босой. Волосы молочного цвета растрепались на лбу. Он сидел на бревне и перевязывал руку. Он не видел, что кусок ткани ложится неравномерно, а в следующий миг обернулся, словно кто-то его позвал.

К нему подошел рыжий мальчик. Выше, но худее. Мелани чувствовала его слабость и храбрость, тягу к жизни и дыхание смерти. Мальчишка опустился рядом с ним и помог завязать раненую руку. И тут оба оглянулись на Мелани. Рыжий мальчик весело подзывал ее к себе. Он махнул ей, и их образы, как и бревно с цветущей поляной, растворились. Мелани почувствовала колющую боль в груди, будто кто-то вталкивал в нее иглу, пытаясь проткнуть насквозь. Почему-то смотреть на этих неизвестных мальчиков было тяжко. Слеза скатилась по ее щеке.

На замену мальчишкам пришли светящиеся кроны деревьев, ветви, листья, обнаженные сильные корни, могучие стволы деревьев, трава, извилистые тропы, журчащая река, на дне которой под илом лежали сверкающие камни. Мелани казалось, что она идет по узким тропкам босиком, чувствуя прикосновения травинок, легкий ветерок, запах цветов и покой.

Она позабыла о реальности, когда увидела одно из древ. Персиковое. Землю вокруг него усыпали опавшие зрелые персики. Не побитые, не гнилые. Мелани вдруг так захотелось лечь под этим деревом и уснуть под звуки бегущей речушки, которая словно по-доброму смеялась над ней.

Но тут сказочные картины стали отдаляться от нее. Темнея, покрываясь занавесом пыли, охватывая холодом каждый росток. Волшебный мир растворялся перед глазами. Горел, будто кто-то поднес спичку к листку бумаги. Мелани услышала эхо капающей воды. Глаз Артура явил перед ней темную пещеру. Видение было столь реалистичным, что Мелани забылась и запаниковала, словно действительно там оказалась.

– Не бойся, – послышался голос, не женский и не мужской. Гулкий, громкий, отдающийся в дальних уголках сознания. От этого голоса Мелани содрогалась всем телом. – Тебе не стоит нас бояться. Лучше бойся тех, кому веришь. Беги от них, юная Мелани. Тебе не место в мире смертных. Беги на ту сторону моста. Не бойся слухов и легенд. Покрыты они черной ложью. Ты лучше верь себе. Спроси себя, чего желаешь. И наши мнения сольются воедино, ибо они – одно: бежать.

Она не знала, кто к ней обращался, но голос был столь живым, внушающим и мягким, что к нему хотелось прислушаться. Что-то подсказывало Мелани, что эти слова правдивы. И ей действительно нужно бежать.

Тут Мелани услышала звуки снаружи. Кто-то стуками и скрипами вырывал ее из мира видений.

Она оторвала от себя шар, спрятала в кармашек и в спешке отправила книгу в сумку, а не в тайник. Вдруг шум снизу прекратился. В доме воцарилась устрашающая тишина.

– Матушка? – Она приблизилась к двери, со скрипом открыла ее, выглянула на лестницу и стала медленно спускаться.

Снизу доносился треск горящих дров. Лишь он разбавлял тишину и тем самым нагнетал атмосферу, взывая к бдительности Мелани и заставив ее сглотнуть ком волнения.

– Матушка? – громче позвала Мелани, снова оставаясь без ответа.

А затем она почувствовала на себе чье-то тяжелое холодное дыхание. Мелани боялась оглянуться назад. Родной дом вдруг стал ей чужим.

Она спустилась, подошла к столу и оглянулась. Мамин платок валялся у двери. От страха ноги Мелани сделались тяжелыми, точно были высечены из камня. Она тихо подошла к платку и подняла его с пола, когда вдруг услышала материнский крик со стороны лестницы.

– Беги!

Под лестницей стоял мужчина. Он держал Беатрисию за руки и умудрялся закрывать ей рот, чтобы та не испустила ни звука. За ним пряталась черная фигура в плаще. Она вышла на свет и откинула капюшон.

– Здравствуй еще раз, Мелани.

Это был старик Тоулин – посланник принцессы Маргарет.