Читать книгу Осколки Нашей Реальности - Медина Мирай - Страница 3

После объявления войны Александр до самого вечера пролежал в постели в наивной, глупой надежде уснуть и не проснуться.

В сердце его разверзлась бездонная болезненная тьма. Жизнь до «смерти» сестры превратилась в восхитительный сон, который ему больше никогда не увидеть – как и Каспара. Тоска по нему съедала Александра каждую секунду. Всякий раз, когда кто-то стучал в дверь, он наивно ждал за ней Каспара. Но его все не было.

Еще не раздалось ни единого выстрела и живы были солдаты, а в глазах короля каждый из них лег в землю, забрав с собой тысячи ни в чем не повинных людей.

Александр сполз с постели на пол и повернулся к окнам. Как бы ни пытался, подавить чувство вины он не мог. И не хотел. Она не давала забыть, что, даже если ему пришлось принять столь бессердечное решение, в нем, помимо неуемной любви к Каспару, оставалась хоть капля человечности.

В дверь постучались. Робин зашла сразу же, убежденная, что не услышит ответ. Александр не поднял на нее взгляд, продолжая сидеть спиной к кровати. В юноше в распахнутой белой рубашке, обнажающей его шрамы, в черных обтягивающих брюках с подтяжками, с неизгладимой гримасой грядущей скорби на лице и взглядом, в котором умерла сама жизнь, Робин не могла узнать своего старого друга. Утреннее объявление лишило Александра сил, но она чувствовала, что наряду с этим есть что-то еще, выходящее за грани ее понимания. Она вообще часто не понимала его. Только Каспар был способен на это.

Робин собралась заговорить, когда ее опередил тихий голос короля:

– Ты ненавидишь меня?

Робин замерла.

– Ненавижу? – спросила она еще тише, чем он.

– Ты знаешь, о чем я.

– Вовсе нет…

– Еще не успела? Ведь война только начинается. Уйти бы тебе, пока не поздно.

– Куда? – испугалась Робин. – И разве я могу вас оставить?

– А разве можешь стать соучастницей в этом грязном деле? – Александр повернул голову к ней и спросил, словно не мог поверить в предполагаемый ответ: – Ты готова убивать ради меня?

Робин покачала головой.

– Разве впервые я буду пачкать руки ради вас?

Александр глубоко вздохнул и заговорил еще тише. В голосе послышалась напряженность.

– Кажется, ты еще не осознала в полной мере, что грядет. Не представила последствия. Это будет кровь тех, кто не заслуживает смерти.

– Вы понимаете это…

– И что мне с этого понимания?! Что толку понимать чудовищность своих поступков, если я все равно собираюсь их совершить?

– Так прекратите! – Робин ахнула и зажала рот рукой, молясь, чтобы король не счел ее выкрик дерзостью. Она перевела дыхание и продолжила тихо: – Вы так убедительно обосновали причины этой войны, но если в душе ее не желали, то зачем начали?

Александр отвернулся и схватился за голову.

– Потому что у меня нет другого выбора, ведь иначе… Иначе потери будут ужасающими.

– Ваше Величество… – Робин не знала, как продолжить, вновь убедившись в том, что совершенно не понимает, как справляться с чувствами короля.

Впервые с утреннего выступления она спросила себя: а как я отношусь к нынешнему положению дел? Из чувства покорности монарху Робин и не подумала ставить под сомнение его решение или высказывать свое мнение. Но сейчас она вдруг поняла: мнения у нее попросту не было, и даже беспокойство не смогло его зародить. Ее больше волновали эмоции, мучившие друга. Причины, по которым он весь день просидел в своих покоях. И дело ведь не только в войне. Да, с тех пор, как Делинда умерла и груз ответственности за всю страну лег на молодые неокрепшие плечи Александра, он был сильно подавлен и, думала она, хуже уже не будет.

«Но ушел Каспар. И король ни слова о нем не сказал, а сам Каспар был так обеспокоен. Никогда не слышала от него подобных интонаций, – прозрела Робин. – И дня не прошло, а впечатление сложилось, словно минули годы. А может, эти двое расстались навсегда? Что же произошло?»

Спросить напрямую она не решалась. Не сейчас, быть может, позже? Или позвонить Каспару?

Мысли прервал телефонный звонок.

– Простите, мне придется отлучиться.

Александр услышал, как закрылась дверь. Он не отсчитывал время до возвращения Робин, а когда она зашла вновь, сказала осторожно:

– Нам пора в исследовательский центр.

Подземная военная база под видом исследовательского центра – так ее назвал бы король. Этаж с Нейроблоком был лишь вершиной айсберга. Под ним располагались огромная лаборатория военных разработок, казармы и тюрьма. Cras-04 был не единственным молодым городком с «исследовательским центром». Таких насчитывалось два: один неподалеку от Лондона и небольшая база в Грейт-Ярмуте. Они были связаны системой подземных железобетонных туннелей, по которым перевозились оружие и запчасти.

«Такое нельзя было построить за пару месяцев. Эти центры и все, что под ними, строились годами».

Александр мог лишь предполагать, что правительство подстраховалось на случай новой войны, и был уверен, что такие военные городки есть в каждой стране, входящей в Мировой Совет.

– Они из тех людей, кто говорит о мире, но никогда не выпустит из рук оружие, – неосознанно пробормотал Александр.

– Что? – Робин чуть оттолкнулась от кресла в машине.

– Ничего.

Он вдруг вспомнил, как ехал с Каспаром на проверку, как его длинные изящные, но сильные пальцы застегивали пуговицу на его рубашке и как печальный блеск поселился в его глазах, когда он увидел треклятые шрамы. В приливе новой волны тоски Александр уткнулся лбом в стекло и неосознанно сжал рубашку на груди. В голову ему пришла единственная тема, на которую он рассчитывал отвлечься:

– Робин, о чем тебе тогда рассказал лорд Даунтон?

Едва ли его интересовал ответ на собственный вопрос. Он лишь хотел, чтобы чужой приятный голос сотряс тишину в салоне и помешал ему вновь заниматься самоистязанием и жалеть об упущенном. Робин, озадаченная внезапностью вопроса, не заметила его равнодушия.

– Он рассказал о моих родных. О том, какими людьми они были.

Александр не испытывал мук совести за свою отрешенность. Об иных чувствах, кроме сожаления, тоски и всего, что они предполагали, он словно забыл. Эти чувства стали частью закрытого прошлого, и ничто не могло вернуть их назад. Выйдя из машины, он не сразу понял, что Робин закончила свой рассказ еще минуту назад. Его подозрительное молчание она списала на беды и тяготы, с которыми ему приходилось бороться в душе. Как она хотела, чтобы те поскорее закончились! Чтобы Александр, которого она знала, вернулся к ней. Но когда он выпрямился, опустил плечи, гордо поднял голову и уверенно зашагал по коридору центра, словно забыв о сопровождении, надежда в ее сердце перегорела. В его решительной походке, бесстрастном выражении лица, опущенных уголках бледных губ, забывших об улыбке, и непроницаемых тусклых глазах не осталось того Александра, которого она знала почти всю свою жизнь. Его подавили. Убили.

Впервые за долгое время в Робин, сжигая ее изнутри, зародились ярость и щемящая жалость, и причина этому стояла в конце коридора, у лифта, с распростертыми объятиями. Все внутри Робин сжалось от немого ужаса, и могильный холод пробрал ее до костей.

Делинда Каннингем. В черном шелковом комбинезоне без рукавов, с цепочкой из белого золота на длинной шее и черных лакированных туфлях на высоком каблуке. Короткая стрижка с длинной прядкой на лбу, признавала Робин, была ей к лицу.

– Я тебя заждалась. – Делинда обняла брата, но тот словно не заметил этого. – Какой ты мрачный. Ну же, улыбнись. Веселье только впереди! Я приготовила для тебя сюрприз. Уверена, он тебе понравится. – Она коснулась кончиком пальца его носа и смерила Робин презрительным взглядом. – А эта точно готова работать или благоразумнее убрать ее?

– Только посмей, и правда вылезет наружу, – процедил Александр сквозь зубы.

– Только позволь ей вылезти, и… – Делинда прищурилась и улыбнулась. – Идем же. Сюрприз уже заждался, хотя, думаю, твое появление для него тоже будет неожиданностью.

Александр напрягся, не представляя, о чем она говорит. Смутные подозрения зародились в нем, когда они спустились в тюремный блок. Все стеклянные камеры, расположенные по обе стороны коридора протяженностью двести метров, были пусты. Робин они чем-то напомнили камеру Челси.

«Как она там, интересно?» – Робин старалась надолго не задумываться о ней. Осознание вины не давало ей покоя.

Зная жестокость сестры, Александр ожидал увидеть коридор и камеры не лучше тех, в одной из которых содержали Каспара. Но здесь камеры больше напоминали кабинеты на верхних этажах: белый потолок, белый пол, выложенный плиткой, система вентиляции, сенсорные панели на каждой двери. Однако было то, что насторожило короля.

– Зачем так много камер?

– Для будущих заключенных, конечно же. Здесь сотня таких.

– Люди внутри увидят нас? – спросила Робин.

– Нет. Стены камер устроены так, что снаружи заключенных видно, но они нас изнутри увидеть не смогут. Они видят однотонные экраны, пока не придется выпытать из них информацию.

Александр остановился.

– И что же будет тогда?

– Используя технологию, схожую с технологией Нейроблока, им показывают их худшие кошмары. Четыре огромные стены создают ощущение полного погружения. От них не скрыться и голыми руками не сломать. Это настоящее орудие пыток будущего, но порой все равно приходится прибегать к классическим методам.

– И кого вы уже успели помучить?

За стеклом одной из дальних камер показалась человеческая фигура. Александр ускорил шаг и вышел вперед. Заключенный неподвижно сидел на полу к нему спиной. Каштановые волосы лежали на плечах.

Наконец Александр добрался до камеры, и ледяная дрожь пробежала по его спине.

– Саша… – Он положил руки на стекло. – Саша!

Но пленник не шелохнулся. Он был в черных свободных штанах и того же цвета потрепанной футболке. Уперся лбом в колени, а истерзанные руки в шрамах и синяках сцепил вокруг ног.

– Он тебя не слышит, – присоединилась к ним Делинда. – Связаться с ним можно через панель. Через нее же – выбрать пытку.

– Это бесчеловечно, – шептал Александр, качая головой. – Что он здесь делает?

– Вот уже два месяца как мы пытаемся вытянуть из него хоть слово о Сердце ЗНР. Но что бы мы ни пробовали, он молчит. Только насмехается, поганец. Но ничего. Мы приберегли особый вид пытки для него. После такого он на все пойдет, лишь бы она не повторилась.

Александр взглянул на довольное лицо сестры с выражением безмолвного ужаса. От азартного блеска в ее хитрых зеленых глазах ему стало не по себе.

В этот момент Саша вздрогнул. Он медленно поднял голову и уперся затылком в стену, затем все так же медленно повернулся к стеклу, за которым они находились. Насмешливая улыбка расплылась на его бледном лице.

– Я выгляжу настолько плохо, да? – Он смотрел точно на ошеломленного то ли его видом, то ли прямым обращением Александра. Затем Саша осмотрел свои руки и прыснул. – Да, неприятное зрелище.

Делинда неосознанно шагнула назад.

– Как ты можешь нас видеть? – Она кинулась к панели. Все было цело. – Как, я тебя спрашиваю?

Как же ее раздражала его нахальная улыбка! Даже истерзанный после множества физических и моральных пыток, этот наглец по-прежнему умудрялся строить из себя самого умного. Победителя, оставляющего врагов в дураках.

Саша медленно поднялся на ноги и откинул назад волосы, спускающиеся чуть ниже ключиц.

– Вы правда думали, что за два месяца содержания в камере я не найду способа достучаться из нее до внешнего мира тогда, когда захочу? Как минимум привыкну к той дряни, которую вы распыляете здесь. Ты, кажется, забыла, что я не совсем обычный человек.

– Ах ты!..

Невероятными усилиями изобразив ехидную улыбку, Делинда встала ровно перед Сашей, выпрямившись, от чего вытянулась ее и без того длинная шея, и скрестила руки на груди.

– Думаешь, ты такой умный? Чего же еще не выбрался, а?

– Может, потому что я узнал не обо всем, о чем хотел? Или, может, потому что тяну время? – Он приблизился к стеклу. – Или потому что просто не хочу?

«Он блефует», – тут же поняли Александр и Робин, но Делинда, объятая слепой яростью, не распознала ложь.

– Я же вижу, что ты еле стоишь на ногах, – отчеканила она, вкладывая частичку презрения в каждое слово.

– Правда? – Саша развел руками и состроил смешную гримасу. – Я не чувствую.

– Раз так, уверена, ты с легкостью выдержишь следующую пытку. – Делинда грациозно развернулась и направилась к лифту.

– Жду не дождусь! – пропел Саша последнее слово.

Стоило ей отойти на пару метров, как улыбка его растаяла, и он бесшумно опустился на колени, чувствуя гудящую боль в мышцах, которые еще не успели прийти в себя после избиений накануне.

– Не смотри на меня так, – усмехнулся он, качая головой. – Это даже оскорбительно.

– Саша, она же права. Ты едва стоял на ногах, – шептал Александр.

– Есть такое. – Он вновь сел у стены. – Она заставила тебя участвовать во всем этом, да? Конечно, иначе бы ты на такое не пошел. Она тебе угрожала?

– Не в этом суть. Тебе нужно выбираться отсюда.

– Выйти наружу, обойти видеонаблюдение незамеченным, подняться на верхний этаж и выйти через парадный вход? Хороший план, но в нем есть несколько недочетов.

– Саша, прекрати это. Я ведь вижу, как тебе плохо.

– Главное, чтобы она этого не увидела. – Он бросил беглый взгляд вдаль. – Я лучше умру, чем покажу ей свою слабость. Достаточно она увидела ее за два месяца.

В душе Александр протестовал. Он раньше не замечал, как гордость и чувство собственного достоинства переполняют германского принца. До этой самой минуты, не считая его прихода в Букингемский дворец, он и подумать не мог, что Саша Клюдер не только способен на приземленные человеческие чувства, но еще и печется о том, чтобы даже под страхом смерти выглядеть достойно.

– Это глупо.

– Глупо тратить драгоценное время на пустую болтовню.

Как бы тяжело ни было это признавать королю, но Саша был прав. Даже выйди он из камеры без сигнала тревоги, до лифта почти сто метров, усеянных камерами, три этажа сверху и охрана на пути к выходу. Тут нужен был иной подход.

На этаж спустились две девушки в военной форме. Делинда встретила их у лифта, кивнула, и те зашагали в конец коридора.

– А вот и за мной пришли, – ухмыльнулся Саша.

– Как ты можешь оставаться таким спокойным? – недоумевал Александр. – Зачем они здесь?

Саша встал с пола. Его ответ, произнесенный с поразительным спокойствием, потряс короля:

– Сейчас отведут меня в пыточную. Так что на всякий случай – прощай.

«Что за безумный парень!» – Александр растерянно наблюдал за тем, как Сашу скручивают и ведут в другой конец коридора – к железной двери, которую он не заметил сразу. Когда принц вслед за Делиндой вошел в темную просторную комнату, похожую на помещение для наблюдения, Саша уже был по ту сторону зеркала Гезелла. Сопровождавшие его женщины вышли, заперев дверь. Делинда обхватила руками край столика рядом с зеркалом и победно произнесла в маленький микрофон:

– А так видишь нас? – Она испустила довольный смешок и выключила свет, оставив Сашу в полной тьме.

– Ну, этим ты меня уже не напугаешь.

– Погоди, милый. Я еще даже не начинала.

– Что ты собираешься делать? – спросил Александр.

Делинда выключила микрофон.

– Мы пробовали разные виды пыток: моральные, физические. Делали упор на боль, разумеется, а потом я вдруг подумала кое о чем.

Мимо Робин в сопровождении охранниц прошли женщина с мужчиной и зашли к Саше. В коридоре на входе в пыточную уже собралась веселая толпа солдат, но лишь немногие смогли зайти. Остальные же присвистывали и хохотали в ожидании шоу. Одну из вошедших к ним девушек Александр узнал моментально – Рейн Хьюз. Он вспомнил, как она просила его остановить Делинду. Сохраняя безучастный вид, она встала в углу и лишь на секунду задержала на нем взгляд, полный плохо скрытой тревоги.

Люди все прибывали, Саша мог услышать их смех через динамики. Он также чувствовал в темноте дыхание двух людей.

Сердце Александра потяжелело от страха, тело налилось слабостью. Что-то страшное вот-вот произойдет, он был уверен, и даже Саша не ожидает этого.

– Что происходит, в конце концов?! – крикнул Александр Делинде в самое ухо, думая, что из-за шума она его не услышит. Но та лишь раздраженно отмахнулась и сказала:

– Нечто очень знакомое тебе.

Она включила свет. Саша стоял в середине комнаты за стеклом, а перед ним, многообещающе улыбаясь, стояли женщина и мужчина в бежевой тюремной робе.

– Как я и говорила, мы пробовали разные способы, кроме одного, пожалуй, самого действенного… – Делинда включила микрофон и прошептала так, что по телу Саши поползли мерзкие мурашки. – Унижения.

У Александра перехватило дыхание.

– Делинда, нет!.. Это… – Его остановила внезапно ударившая в голову леденящая душу мысль: «Нечто очень знакомое мне. Как она узнала?!»

Он вгрызся в сестру взглядом, полным разочарования, бессилия и мольбы. Но ей это словно нравилось. Она вскинула тонкие брови, и уголки ее алых губ дрогнули в злобной улыбке.

– Я ничего не видела, – прошептала Делинда, – но слух у меня хороший.

Пальцы короля на секунды сжались в кулак, когда он мысленно представил, как душит ее. Кошмарный вечер, бесповоротно, самым унизительным образом лишивший его детства, вновь предстал перед глазами. Размозженная голова няни, запах крови и неконтролируемая дрожь в коленях. Пелена ярости, заставившая его когда-то убить, вновь застлала ему глаза. Робин едва сдержалась, чтобы не ахнуть. Она еще никогда не видела своего старого друга в таком взбешенном состоянии. Будь у Александра под рукой пистолет, он выпустил бы все пули в предательницу, которую даже после всего, что она сделала, мысленно называл сестрой. Как много слов страданий мучили его, но разве Делинда прониклась бы хоть одним? Выражение его боли лишь позабавило бы ее. В ней не осталось ничего человеческого, часто думал Александр, но теперь понял: никогда в ней этого человеческого и не было. Она абсолютное зло.

Делинда отвернулась к микрофону и произнесла:

– Простите за ожидание. Ну что? Посмотрим на приятное зрелище?

– Да! – Волна хохота прошла по толпе девушек.

Только сейчас Робин осознала происходящее. Не желая этого видеть и слышать, она отвернулась и закрыла уши руками. Странные смешанные чувства обуяли ее, и на глазах выступили слезы жалости и ужаса.

Ее непорочный ум не мог этого принять. Она слышала о таком, мельком видела в отвратительных жестоких фильмах, но и подумать не могла, что у кого-то из знакомых ей людей хватит низости воплотить это в жизнь. Даже в страшнейших кошмарах она не могла представить, что однажды станет невольным свидетелем этого, лицом стоя к развеселившейся толпе, спиной – к пыткам германского принца.

Александра трясло. С пустым взглядом он уставился в стекло, за которым в просторной комнате двое взрослых людей пытались схватить Сашу. Его лицо не выражало ни страха, ни растерянности. Он был зол и насторожен, уверенно отклоняясь от врагов. Но они, высокие, сильные, со свежими после отдыха лицами словно забавлялись. Они знали, что он вот-вот выдохнется. Видели его дрожащие ноги. Слышали его тяжелое дыхание. Заметили, как с каждой новой попыткой увернуться движения его становятся все медленнее.

Наконец женщина с копной русых волос схватила его за руку, затем ухватила за плечи и прижала к стене. Толпа наблюдавших взорвалась радостными воплями. Рейн оттолкнулась от стены, переводя взгляд с Саши на Александра.

– Я Меган, – злорадно улыбалась женщина в робе.

– Саша! – крикнул он, пиная ее ногой в живот.

Меган отшатнулась на несколько шагов и упала на колени, согнувшись пополам. На свободе Саша пробыл недолго: мужчина в робе схватил его за шею и ударил о стену так, что Клюдер едва не захлебнулся собственным криком. Он больше не чувствовал под собой пол. Саша схватился за крепкую руку мужчины, усыпанную выпирающими венами, и прочитал на его робе: «Джонатан». На секунду он насмешливо улыбнулся и прохрипел:

– Знакомое имя. Не слишком красивое… для ублюдка вроде тебя?

Джонатан прищурился и усмехнулся. Свободной рукой он приподнял черную футболку Саши, и в его чистых голубых глазах заиграл огонек вожделения.

– Сколько шрамов и синяков на таком юном теле. Совсем не хочется добавлять новые. Но, знаешь, тебя они только красят.

От прикосновений грубой руки тело Саши обдало жаром отвращения.

– Юное тело, нежный голос, алые глаза, длинные волосы… – как завороженный перечислял Джонатан.

Саша дрожал от испуга и злости. Нет, он все равно не покажет Делинде свой страх. Не подарит ей такого удовольствия. Даже если перенесет все унижения и издевательства, запланированные этими ублюдками, он сделает все, чтобы сохранить беспристрастное, в крайнем случае злобное выражение лица. Но его уверенность в умелом притворстве пошатнулась, когда он почувствовал, как Джонатан прижимается влажными губами к его животу. Под одобрительные возгласы сердце Саши заколотилось как ненормальное. Что было силы он ударил мерзавца коленом по подбородку и, наконец, был отпущен. Пока Джонатан шипел от боли, уткнувшись лбом в стену, Саша отполз от него подальше.

– Куда собрался? – настигла его Меган. Он села ему на живот, придавливая к полу всем весом так, что Саша не мог вздохнуть полной грудью. – Вроде выглядишь как доходяга, а сколько хлопот с тобой.

Александра словно ударило током, и он больно схватил Делинду за руку.

– Останови это!

– Нет.

– Что тебе нужно, чтобы это прекратилось?!

– Местонахождение Сердца ЗНР.

– Ты хочешь разговорить его или сделать так, чтобы он замолчал?

– По себе знаешь?

Александр ударил кулаком по столу так, что боль отдалась в плече, но Делинда лишь рассмеялась и вновь вернулась к просмотру.

– Он так мило сопротивляется. Какой упрямый.

Александр не верил, что это происходит наяву. Он словно видел себя в тот вечер со стороны, но судьба, уготованная Саше, была куда хуже того, что перенес тогда он сам. Александр оглядывался словно в поисках спасения, когда услышал под самым ухом:

– Сделайте уже что-нибудь! – Рейн всучила ему пистолет и отошла обратно в угол.

Пистолет. Не прошло и секунды, как король сообразил, что делать. Он подбежал к двери, повернул замок, толкнул ее ногой так, что та ударилась о стену, выставил перед собой пистолет и направлял его то на стоявшего перед ним Джонатана, то на Меган, нависшую над Сашей.

– Отойди от него. Сейчас же! – почти прорычал Александр так, что Робин и Делинду передернуло. – А ты встань с него!

Преступники подняли руки.

Александра трясло. Страх, ярость, подступившая к горлу тошнота и слезы смешались воедино.

– Послушайте, Ваше Величество, – начал Джонатан, – нам обещали скосить по десять лет, если мы выполним свою работу.

– Теперь у вас только два варианта: вы либо возвращаетесь в свои камеры и отсиживаете полный срок, либо ложитесь в гроб, – замогильным голосом произнес король.

– Это просто работа. Ничего личного.

– Я пристрелю вас с точно такой же мыслью, если вы сейчас же не уберетесь отсюда!

Робин ошарашенно вслушивалась в каждое слово короля. Откуда в нем эти жесткость и холодность?

– И к тому же… Я видел, как ты делал это. Тебе нравилось это. Вам обоим нравилось. – Александр сглотнул, сдерживая приступ тошноты. – За что вы сели?

Джонатан и Меган не смели пошевелиться. Жестокий азарт в их глазах сменился животным страхом.

– Отвечайте! – крикнул Александр.

После недолгого молчания Джонатан дрожащим голосом нарушил тишину:

– Изнасилование трех женщин и одного парня.

– Изнасилование двух девушек-подростков, – увереннее ответила Меган.

Глаза Александра округлились. Так он и думал. Жестокие насильники, так жалко цепляющиеся за свои жизни, которые не имели ни малейшего смысла. Много ли пользы они принесли обществу? Сколько боли они причинили людям? Слезами ее не смыть. Встали ли они на путь исправления? Нет.

– Клянусь, мы… мы не хотели делать это на самом деле, – взмолилась Меган. – Мы лишь хотели на волю. Это лишь работа.

– Насиловать людей – это работа? – устрашающе почти прошептал Александр. Голос его от ужаса стал пропадать.

– Конечно, если плата – свобода.

Он был так ошарашен, что эмоции и дрожь его поутихли. Затаились, готовясь показаться в любой момент.

– А тех жертв вы тоже из-за работы насиловали?

Меган не решалась ответить. Что бы она ни сказала, была уверена женщина, для короля ее слова будут искрой, вспыхнувшей рядом с бочкой пороха. Она не увидела в его потерянном взгляде, что искра уже зажглась, крохотное пламя стремительно подбиралось к бочке, и вот-вот должен был грянуть взрыв.

– Почему вы делаете это? – едва слышно продолжал король, глядя в пол. – Почему отказ человека не является для вас весомым аргументом остановиться? Почему насилие приносит вам удовольствие? Что в этом приятного? Что с вами не так?!

Раздался выстрел. Внезапно брызнувшая на стекло кровь пригвоздила людей в комнате к месту. Александр пустым взглядом смотрел на женское тело в крови и шептал:

– Они испытывали удовольствие… Испытывали удовольствие…

Джонатан прижался к стене. Никто в комнате не смел зайти в пыточную. Саша стер брызги крови с лица и медленно встал на ноги.

– Им это нравилось… Им нравилось… Нравилось… – повторял король.

Делинда собиралась отдать приказ вывести брата, как вдруг Саша встал рядом с ним. Его теплое прикосновение к руке, сжимавшей пистолет, словно пробудило Александра от кошмарного сна. Он взглянул на тело иначе: убийство человека, душа, унесенная им на тот свет. Он стал задыхаться от противоречивых чувств. Из груди вырвался сдавленный крик, и в эту секунду Саша выхватил у него пистолет.

– Все хорошо, – прошептал он как можно убедительнее. – Тебе нужно выйти отсюда и перевести дух.

Александр поднял на него недоуменные, полные слез глаза. Как может Саша быть так спокоен после того, как над ним едва не надругались два отморозка? Как может говорить так невозмутимо, словно только прибыл на место и не успел осознать случившееся? Словно нет убитого человека за его спиной.

Александр прижался к его плечу. Сотни разных мыслей роились в его голове. Какое счастье, что ничего не успело случиться с его другом! Какое счастье, что Саша не перенес того кошмара, который когда-то перенес он сам. Но женщина, которую он убил, – заслуживала ли она такой участи? Теперь он даже не мог вспомнить, почему что-то щелкнуло в мозгу и дрогнула рука. Он бы не смог убить и Джонатана, хоть в душе этого нестерпимо желал: силы прилили к нему молниеносно и столь же молниеносно схлынули, оставив его в бессилии с кровавым итогом.

Александру казалось, будто теперь в нем что-то сломалось. Слишком много испытаний жизнь заставила его пройти. Он не был готов к новому убийству.

«Новому, – вдруг осознал король. – Третьему».

Только на одну правильную мысль его хватило в тот момент. Хриплым голосом он озвучил ее:

– Делинда, предоставь ему комнату. И не спорь.

Но она и не собиралась.