Читать книгу Притворись моей невестой - Мелани Милберн - Страница 2

Торт, на который смотрела Тилли, был самым красивым свадебным тортом, какой ей когда-либо приходилось украшать. Но теперь это не свадебный торт ее мечты. Свадьбы ее мечты. Свадьбы, которую она планировала и которую так сильно хотела столько лет. У нее ушел не один час, чтобы создать этот трехъярусный шедевр с замысловатыми лепестками цвета флёрдоранж. Цветы выглядели настолько живыми, что почти источали запах. Тилли от старательности едва не заработала себе косоглазие, украшая торт со всех сторон тончайшими, как кружево, полоска ми крема. Она даже сделала невесте на верхушке торта каштановые волосы – как у нее самой – и приладила крошечные лоскутки от собственного подвенечного платья и вуали, чтобы наряд выглядел точной копией ее наряда.

Хотя допустила маленькую вольность с фигурой невесты: сделала ее такой, словно та провела всю жизнь в тренажерном зале, а не на кухне среди тортов, которые необходимо пробовать.

Жених в точности Саймон – блондин с голубыми глазами, правда, смокинг сейчас весь в дырочках от булавок.

Тилли достала еще одну портновскую булавку и нацелилась прямо в пах жениха.

– Получай, обманщик.

Интересно, фигурка из марципана может заменить шаманскую куклу? Может, ей организовать побочный бизнес для брошенных невест? Будет делать торты с фигурками бывших женихов.

– Тьфу ты! – Джоанн, помощница Тилли, вошла на кухню. – Тебя ждет твой любимый постоянный покупатель. Может, его предупредить, что ты в настроении «все мужчины сволочи»?

– Какой еще постоянный покупатель? – Тилли отвернулась от торта и посмотрела на Джоанн.

Глаза у Джоанн засверкали как диадема у новобрачной.

– Мистер Шоколадный эклер.

Тилли покраснела, щеки запылали не хуже, чем ее сверхбыстрая современная плита. Вот уже две недели, как этот мужчина приходит к ней в кондитерскую и каждый раз настаивает, чтобы его обслуживала только она, заставляя ее краснеть. И всегда хочет одно и то же – бельгийские шоколадные эклеры. Тилли так и не разобралась: ее раздражает то, как она краснеет под его взглядом, или завидует ему, что он может каждый день поедать эклеры и при этом ни на грамм не потолстеть.

– Один раз могла бы обслужить его и ты.

Джоанн покачала головой:

– Не получится. Он хочет поговорить с тобой, и сказал, что не уйдет, пока не поговорит.

Тилли нахмурилась.

– Но я же сказала тебе, что сегодня не хочу отвлекаться. Мне надо украсить три детских торта на дни рождения, а еще выкроить время на мистера Пендлтона и поехать в медцентр. Я приготовила ему зефир – его любимый.

– Этот парень не тот, кого устраивает ответ «нет», – заявила Джоанн. – Да ты только пойди и посмотри – сегодня он особенно импозантный. Куда только помещаются все те калории, которые он у тебя съедает?

Тилли отвернулась к свадебному торту и нацелилась булавкой в правый глаз жениха.

– Скажи ему, что я занята.

Джоанн выразительно вздохнула.

– Послушай, Тилли, я знаю, что тебе тяжело после предательства Саймона, но прошло уже три месяца. Тебе нужно отключиться. По-моему, мистер Шоколадный эклер к тебе не ровно дышит. Кто знает? Вдруг это шанс отвлечься и закрутить роман…

– Закрутить роман? С какой стати? Спасибо большое. Мне и так хорошо. С мужчинами покончено. – Еще три булавки вонзились марципановому жениху в пах. – Покончено. Покончено. Покончено.

– Но не все мужчины похожи на…

– Все. За исключением моего папы и мистера Пендлтона, так что это пустая трата времени, денег и чувств, – прервала ее Тилли. Сколько денег она потратила на Саймона, помогая ему в очередном стартапе, который заканчивался провалом! А сколько нервов стоили ей их отношения? Сколько терпения проявила, когда он отказывался от секса до свадьбы, поскольку он дал клятву воздержаться от этого. А сам подцепил девицу на сайте знакомств онлайн. – Брр… – Тилли передернуло. Она не один год была ему милой подружкой, а затем милой невестой. Верной. Преданной.

Нет. Снова поверить мужчине? Этого она больше делать не собирается. Ни за что.

– Ну что? Сказать мистеру Шоколадный эклер прийти в другое время? – Джоанн поморщилась, увидев булавки, воткнутые в марципанового Саймона.

– Ладно. Я поговорю с ним. – Тилли развязала фартук, отбросила его и прошла в магазин.

Мистер Шоколадный эклер стоял, глядя на торты, печенье и пирожки в стеклянной витрине на прилавке. Он обернулся, их взгляды встретились, и в Тилли словно ткнули электрошокером. Она заморгала – такое с ней происходило каждый раз, когда он на нее смотрел. Ох уж эти глаза такого необычного голубого оттенка! Светло-серо-голубые с темным ободком вокруг зрачка, будто кто-то нарисовал аккуратный кружок кончиком маркера. В темно-русых волосах проглядывались более светлые пряди. Наверняка он недавно проводил время на солнечном курорте. И ясно, что не в Англии, где лето унылое даже сейчас, в июне. У него оливковый загар, а легкая небритость придавала ему вид… развратника-пирата. Тилли поджала кончики пальцев в балетках – подошвы зажгло.

И он высокий.

Такой высокий, что когда входит в магазин, то ему приходится нагибаться, а сейчас, когда стоит, макушкой почти задевает плафон на потолке.

Но глаза Тилли больше всего притягивал его рот. Так человека, сидящего на диете, тянет к прилавку с тортами и пирожными. Верхняя губа резко очерчена, и чуть-чуть тоньше нижней, а уголки слегка приподнимаются при улыбке. Это губы очень чувственного и очень самоуверенного человека, который умеет настоять на своем где угодно: и в совете директоров, и в спальне или даже на садовой скамейке. Если бы существовал международный проект по созданию плейбоя, то он идеально туда подошел. Да из него мужественность так и лезет. Модели с рекламы лосьона после бритья по сравнению с ним выглядят мальчиками, прислуживающими в алтаре.

– Как обычно? – спросила Тилли и протянула руку к щипцам и белому бумажному пакету.

– Не сегодня. – Голос у него низкий, глубокий, бархатный… мед, смешанный с топлеными девонширскими сливками. Глаза сверкают. В тестостероне у него недостатка явно нет. – Я на этот раз воздержусь от искушения.

Щеки у Тилли запылали.

– Могу я предложить вам что-нибудь другое?

«Неудачный выбор слов».

Уголок его рта приподнялся.

– По-моему, пора представиться. Я Блейк Макклелланд.

В ушах раздался звон. Но не колокольчик, в который звонят в гостиной, вызывая прислугу, а бой колоколов Биг-Бена. Блейк Макклелланд… известный плейбой, преуспевающий бизнесмен и финансист. Макклелланд-Парк – это название загородной усадьбы, за которой Тилли присматривает, помогая пожилому владельцу мистеру Пендлтону. Эндрю Макклелланду пришлось продать поместье, когда его молодая жена Гуэн трагически умерла, оставив десятилетнего сына. Сын за эти годы сильно… подрос. Ему сейчас должно быть тридцать четыре, он на десять лет старше Тилли.

– Чем я могу… быть вам полезна, мистер Макклелланд?

Он протянул руку, и, слегка поколебавшись, она вложила свою ладошку в его твердую и немного шероховатую ладонь. Теплая мужская ладонь… Это подействовало на нее так же, как… ток высокого напряжения.

Вдруг стало душно.

– Мы можем поговорить где-нибудь наедине? – спросил он.

Теперь Тилли уже ничего не соображала. Она не то что говорить – она дышать не могла. Правда, руку свою она убрала.

– Я сейчас очень занята…

– Я не займу у вас много времени.

Она хотела отказать, но ведь у нее бизнес. Значит, надо быть вежливой с покупателями. Что, если он хочет заказать особый торт? Конечно, она не готовит тортов, из которых выскакивают пышногрудые девушки в виде зайчиков, но тем не менее… А может, он хочет заказать обслуживание на дому какого-нибудь события? Так что нельзя отказаться и не поговорить с ним.

– Мой кабинет вон там, – сказала Тилли и прошла обратно через кухню, ощущая каждой клеточкой тела его присутствие у себя за спиной.

Джоанн подняла голову, старательно делая вид, что украшает детский праздничный торт марципанами, над которыми Тилли трудилась вечерами всю прошедшую неделю.

– Я пригляжу за кондитерской? – Джоанн улыбнулась так широко, что ей впору рекламировать зубную пасту.

– Спасибо, – сказала Тилли, открывая дверь в кабинет. – Мы не долго.

Она привыкла считать это помещение кабинетом, но сейчас, когда Блейк Макклелланд занял все пространство, комната быстро уменьшилась до размера коробки для кекса.

Тилли указала на кресло перед столом.

– Прошу садиться.

«Чтобы мне не свернуть шею, глядя на вас!»

– Вначале дама. – Что-то в блеске его глаз не подразумевало подобную вежливость.

Тилли сжала зубы, изображая улыбку, в свое кресло не села, а взялась за спинку, словно укротитель хищников, готовый приструнить строптивого льва.

– Чем я могу быть вам полезна, мистер Макклелланд?

– На самом деле скорее я могу быть полезен вам. – Его голос настораживал, а от этих слов у Тилли зашевелились волосы на затылке.

– Что вы имеете в виду? – Тилли добавила в голос достаточно холода, чтобы… устрашить целое стадо львов.

Блейк взглянул на стопку счетов на столе. Три из них – с красной печатью, что означало последнее уведомление. Надо быть дальтоником, чтобы этого не увидеть.

– Местные слухи донесли, что у вас финансовые трудности.

Тилли выпрямила спину, словно ей к позвоночнику привязали линейку, как раньше делали в школах для девочек.

– Простите, если это прозвучит грубо, но я не понимаю, каким образом мои текущие финансовые дела имеют к вам хоть малейшее отношение.

Он так пристально посмотрел на нее, что ей пришел на ум целящийся стрелок с пальцем на курке.

– Я заметил свадебный торт, когда проходил сюда.

– Неудивительно. Это кондитерская, – ответила Тилли.

– Я слышал, что ваш жених струсил в день бракосочетания, – не сводя с нее глаз, сказал Блейк.

– Да-а, трудно скрыть что-либо в тихой деревушке. Но – опять же простите мою невежливость, – о чем именно вы хотите со мной поговорить? Если о моем бывшем женихе и его малолетней потаскушке, то вам лучше сразу уйти.

Губы Блейка растянулись в такой дерзкой улыбке, что Тилли чуть было не занесла руку, чтобы влепить ему пощечину. Поэтому она на всякий случай прижала пальцы к ладони. За что ей такие унижения!

– У вас есть шанс поквитаться с ним, – заявил Блейк. – Станьте моей невестой на следующий месяц, а я оплачу ваши долги.

– Стать… вашей…

Он взял со стола пачку бумаг и начал читать суммы долга. Присвистнув, он добрался до самой крупной. Взгляд серо-голубых – потрясающих – глаз пронзил ее.

– Я заплачу ваши долги. Единственное, чего хочу взамен, – это чтобы вы сообщили вашему престарелому приятелю Джиму Пендлтону, что мы обручены.

У Тилли глаза не только полезли на лоб, но и готовы были вывалиться из орбит и покатиться по полу, как шарики пинг-понга.

– Вы в своем уме? Изобразить помолвку с вами?! Да я вас даже не знаю.

Он шутливо поклонился.

– Блейк Ричард Александр Макклелланд к вашим услугам. Ранее – из Макклелланд-Парка. А теперь я намерен выкупить поместье, которое было родовым моей семьи с середины семнадцатого века.

Тилли сдвинула брови.

– Но почему вам не сделать предложение о покупке мистеру Пендлтону? Он после того, как перенес удар два месяца назад, постоянно говорит об этом.

– Мне он не продаст.

– Почему?

В глазах Блейка сверкнул какой-то дьявольский огонек.

– Очевидно, моя репутация плейбоя ему не по душе.

Блейк Макклелланд разбил не одно женское сердце – Тилли прекрасно могла представить это. А сейчас она поняла, почему он показался ей знакомым с первого же раза, как появился в ее магазине. Она недавно читала о какой-то истории на вечеринке в Вегасе с тремя танцовщицами-стриптизершами. Он вел бурный и разнузданный образ жизни, так что ему трудно сговориться со старым Джимом Пендлтоном, чей единственный проступок за восемьдесят пять лет – это несколько штрафов за неправильную парковку.

– Но мистер Пендлтон ни за что не поверит, что вы и я – пара. Мы полная противоположность.

Он усмехнулся:

– Но в этом-то все и дело. Вы в точности тот тип девушки, который Джим одобряет, и это расположит его ко мне.

Привлечь внимание такого неотразимого красавца, как Блейк Макклелланд… Шансов ровно столько же, как если бы ее пригласили пройтись в бикини по подиуму. Это все равно как ей… достичь нулевого размера одежды. Ей что, оскорбиться или быть благодарной от его предложения? Но прямо сию минуту мысль, что ее долги заплатят, была даже более искушающей, чем целый поднос бельгийских шоколадных эклеров. Чем два подноса. И даже более привлекательной, чем показать фигу – а лучше средний палец – бывшему жениху.

– Но разве мистер Пендлтон не заподозрит неладное, если мы вдруг объявим, что встречаемся? Пусть он и старый, но не глупый.

– У старика была трагическая любовная история, – сказал Блейк. – Он был женат пятьдесят девять лет, когда его жена умерла. Он влюбился в нее в ту минуту, как встретил. Да он придет в восторг, что вы забыли своего бывшего. Он без конца говорил о вас, называя своим маленьким ангелом-хранителем. Он сказал, что вы присматриваете за его домом, за его собакой и каждый день его навещаете. Вот у меня и созрел план. Я уже вижу заголовки. – Блейк пальцами обозначил цитату: – «Скверный парень укрощен приличной девушкой». – Он улыбнулся во весь рот – ну просто с веб-сайта ортодонта-косметолога! – Беспроигрышный вариант.

Тилли одарила его взглядом, от которого мог бы скиснуть недельный запас молока у нее в кондитерской.

– Жаль нанести ущерб вашему раздутому самомнению, но мой ответ – нет, нет и еще раз нет.

– Я не ожидаю, что вы будете спать со мной.

Он произнес это так, словно она абсолютная дура, которая может подумать по-другому. Но ей стало обидно. Почему это он не ожидает, что она будет с ним спать? Неужели она настолько уродлива?

– Правильно, что не ожидаете, потому что я не сделаю этого, даже если вы дадите мне денег в миллиард раз больше.

Но почему-то от блеска его глаз у нее по низу живота пробежала дрожь. Его улыбка… это улыбка звезды «школы обаяния» модельного бизнеса.

– Если все же вы вдруг перемените свое мнение, я буду счастлив обсудить мое деловое предложение.

«Деловое?» Тилли вцепилась в обивку офисного кресла с такой силой, что чуть не сломала пальцы. Ей хотелось смазать этому наглецу по физиономии, на которой было написано: «Могу поиметь тебя в любой момент, когда захочу». Но… где-то внутри зрело желание: «Хочу его. Хочу».

– Я не переменю своего решения.

Он взял со стола ручку, подкинул и ловко поймал.

– Привилегию потом бросить меня я оставляю вам.

– Как великодушно.

– Вовсе нет. Просто не хочу бежать из деревни, преследуемый толпой жителей с бейсбольными битами.

Тилли пожалела, что у нее под рукой нет бейсбольной биты. Но устоять против возможности показать бывшему жениху, что она смогла заполучить другого, трудно.

И сейчас это не какой-то давний приятель, а кое-кто богатый, роскошный и сексуальный. Да и вся история всего-то на месяц. Неужели так трудно согласиться?

«Сделай это. Не делай этого. Не делай».

– Обдумайте все за ночь, – сказал Блейк, продолжая улыбаться. – Я хочу побывать в усадьбе, пройтись, вспомнить прошлое.

– Я должна спросить у мистера Пендлтона. Согласится ли он.

– Замечательно. – Он вынул из кармана визитку и отдал ей. – Вот мои контакты. Я остановился в пансионе тут неподалеку.

Тилли взяла визитку, стараясь не коснуться его пальцев… таких длинных, загорелых. В голове крутилось: «Эти самые пальцы могут быть у меня на теле, на груди, между ног…»

Она заставила себя встряхнуться. С чего это в голову лезет всякая интимная чушь? Единственный, кто касался ее между ног – за исключением ее самой, – это гинеколог.

– Вот уж не подумала бы, что сельский пансион в вашем вкусе, – заметила Тилли. – Уверена, что в соседнем городе вы найдете более подходящее жилье, отвечающее вашим… потребностям.

«Чем меньше ты думаешь о его потребностях, тем лучше».

– Возможно, но не уеду из деревни, пока не получу желаемого.

– Разве вы не слышали старую мудрую поговорку? Не всегда получаешь то, что хочешь.

Блейк посмотрел сначала на ее рот, на секунду взгляд остановился на выпуклой груди, обтянутой простой хлопчатобумажной блузкой, застегнутой на все пуговицы. Затем переместился на лицо и буквально прожег.

Никто никогда не смотрел на нее… с первобытным желанием.

Саймон никогда не смотрел на нее таким взглядом. Взглядом, говорившим: «Я хочу сумасшедшего секса с тобой прямо сейчас». Саймон твердо решил сохранять целомудрие до свадьбы, но теперь Тилли спрашивала себя, а было ли между ними физическое притяжение. Их поцелуи и объятия походили… на сладкое ванильное мороженое. В отличие от нее у Саймона был сексуальный опыт в подростковом возрасте, и поэтому он чувствовал себя настолько виноватым, что дал обет не повторять этого до свадьбы. Никаких интимных ласк, тем более без одежды. Единственное удовольствие, которое она позволяла себе за восемь лет их знакомства, – это самой себя ласкать.

В Блейке Макклелланде нет ничего приторно-сладкого. Он – горький темный шоколад, который так и тянет отведать. Невозможно представить, чтобы он сохранял целомудрие не то что восемь лет, а даже десять минут. Поэтому предложение притвориться его невестой выглядит смехотворно. Да и кто этому поверит?

– На всякий случай запомните, – голос Блейка такой низкий, что баритон Саймона похож на мальчишеское сопрано, – я всегда получаю то, что хочу.

Тилли подавила непроизвольную дрожь и со строго-чопорным видом школьной учительницы сказала:

– Видите ли, мистер Маккелланд, я не та девушка, с которой мужчина может забавляться. Вам понятно? Вы – скучающий плейбой в погоне за новыми развлечениями. Вы считаете, что можете сюда явиться, размахивать своим толстым кошельком, чтобы я упала на колени с благодарностью?

Глаза Блейка продолжали сверкать.

– Ну не на первом же нашем свидании. Мне нравится, чтобы было куда стремиться.

Тилли чувствовала, как краска заливает ей лицо до корней волос. От злости она потеряла дар речи.

Или не от злости… Может, это от обжигающего желания? Пульсирующая чувственная струя затронула все части ее тела. Кровь закипает… Тилли бросила на него убийственный взгляд, способный поразить так же точно, как острый стальной нож для резки торта.

– Уходите из моего магазина.

Блейк постучал указательным пальцем по пачке счетов на столе.

– Магазину не долго быть вашим, судя по этим счетам. Позвоните мне, когда передумаете.

Тилли изогнула брови – ни дать ни взять героиня комедии нравов.

– Когда?! Вы имеете в виду «если»?

Глаза его приковывали к себе, и сердце у нее замерло. На целых две секунды. Возможно, на три. Находись она в кардиологической палате, то ее подключили бы к реанимационному оборудованию.

– Вы же хотите этого, и сами знаете, что хотите.

Тилли не была уверена, что они все еще говорят о деньгах. Воздух накалился от недосказанности, дышать стало нечем. И тут он взял свою визитку со стола, протянул руку и сунул визитку в нагрудный карман ее блузки. Он даже не дотронулся до Тилли, но ей показалось, что длинным пальцем гладит ей грудь. Грудь защипало, как будто в лифчик попала огненная хлопушка от фейерверка.

– Позвоните мне, – сказал он.

– Вам придется долго ждать.

Он одарил ее улыбкой. Уверенной. Вызывающей.

– Вы так думаете?

Вот в чем загвоздка – она не в состоянии думать. Особенно когда он стоит здесь, перед ней, дразня и искушая. Тилли всегда гордилась своей выдержкой, но сейчас, видно, ее выдержка лопнула и пропала.

У нее долги, большая сумма. Столько денег ей и за год не заработать. Она должна вернуть отцу и мачехе то, что у них заняла. Они миссионеры, живут за границей, и доход у них очень скромный. Мистер Пендлтон предложил ей помочь, но Тилли было неловко брать от него деньги, когда он и так поступил щедро, разрешив ей жить в Макклелланд-Парке бесплатно и пользоваться там кухней, если она зашивалась с выпечкой. Да ему самому нужны деньги на содержание обширной георгианской усадьбы. А это расходы немалые.

Но взять деньги от Блейка Макклеланда в обмен на роль его невесты на месяц – это шаг по очень опасной тропе. Как бы ей не понадобилась смирительная рубашка. Пусть он не ждет, что она будет с ним спать, но ей придется вести себя так, словно она этого ждет. Ей придется касаться его, брать за руку. А поцелуи? Придется целоваться, изображая мнимую влюбленность.

– До свидания, мистер Макклелланд, – сказала Тилли строгим тоном, каким разговаривают с дерзким мальчишкой, выпроваживая его из учительской.

Блейк пошел было к двери, но обернулся:

– О, вот еще что. – Он извлек из кармана брюк бархатную коробочку для кольца и положил ей на стол прямо на пачку счетов: – Вам это понадобится.

И, не дождавшись, когда Тилли откроет коробочку, ушел.