Читать книгу Магия Музыки - Мелани Рейт - Страница 5

«Куча девчат, ты крутишь головой.

Ты крутишь головой, но надо быть со мной.

Ой-ой-о-о-ой!»

(отрывок из песни Клава Кока – Крутишь, чутка мной переделанный)

Я с любопытством осмотрелась вокруг, пройдясь взглядом по ветхому деревянному столу и скамейкам, уделив особое внимание слою пыли на них и приметив боковым зрением мышку, что шустро забежала под ближайшую ко мне тумбочку. Белая печь с жёлтыми разводами и ржавый ухват, что был приставлен к её боку, дарили мне призрачную надежду если не на сытный ужин, то хотя бы на тёплую обстановку. Мысленно предвкушая то, как я греюсь у очага, подставляя озябшие руки пламени на обогрев, и любуюсь языками огня, попивая ароматный чаёк, моя особа сунула свой любопытный нос прямо внутрь горнила. М-да-а-а…

Пронаблюдав некоторое время, как я оттираю своё лицо от сажи и пытаюсь отчихаться от пепла, эльф бодро улыбнулся чумазой и немного всклокоченной мне, и выдал, мельком взглянув в подпечье:

– Ты пока продолжай осматриваться, а я пойду поищу, чем можно разжечь огонь.

После этих слов он направился к входной двери и закрыл её на довольно мощный засов. Развернувшись и посмотрев на дыру в полу, парень покачал головой и двинул свои стопы к неприметной дверце, что почти сливалась с серыми стенами избушки и была закрыта от большого обзора печью, находясь аккурат за ней.

– Заодно посмотрим, чем можно заделать последствия твоего полёта, – глухо послышались уже за закрывшейся дверью размышления вслух моего жениха.

– А нечего было меня на себя тянуть! – крикнула я остроухому вдогонку, давая понять, что слышимость в доме отличная.

– Буду иметь в виду, – донеслось до меня, и я скрипнула зубами. Язва.

Пройдя к длинному столу, я смахнула с его поверхности найденным в углу веником пыль и постелила сверху плащ (на удивление, уже сухой). Присмотревшись к рядом стоявшей лавке, я провела по ней рукой, убирая грязь, и устало плюхнулась на неё, вытянув впереди себя ноющие ноги и закидывая метёлку обратно в угол. Обведя тоскливым взглядом отсыревшие и покрытые кое-где мхом стены, и сопоставив это всё с внутренним убранством, я поняла, что нахожусь в горнице, причём, довольно светлой. Интересно, сколько здесь всего комнат?

Пошевелив озябшими пальцами ног, я решила обуться. Поискав глазами свои лабутены и обнаружив их кинутыми эльфом рядом с лавкой, я наклонилась и подняла обувку. Ремешок на одной из туфелек оказался порванным.

– Зар-раза, – досадливо проворчала я. – И года не проходила. Гадство!

На мои разборки с обувью явился эльф и стремительно подошёл к пыхтящей от потуг и красной мне.

– Что-то случилось? – встревоженно поинтересовался парень, присаживаясь напротив меня на корточки и смотря на меня снизу вверх.

– Ничего такого. Просто вспоминаю «хорошим» словом магазин обуви, – буркнула я, пытаясь стянуть края ремешка и завязать их узлом.

Хмыкнув, эльф положил свои руки поверх моих и аккуратно убрал их в сторону, после чего спокойно сообщил:

– У меня имеется запасная обувь.

Я настороженно на него посмотрела.

– Покажешь?

– Конечно, – рассмеялся парень моей недоверчивости.

Поднявшись и сев рядом со мной на скамейку, Эвиел достал из своей сумки лёгкие кожаные полусапожки и вручил мне. Пока я рассматривала их на свету, следом за ними также были извлечены рубашка белого цвета из какой-то странной ткани и плотные чёрные штаны. Отдав мне это всё тоже и оставив переодеваться, эльф продолжил осмотр дома.

Сапоги оказались как раз впору и были очень мягкими и удобными, правда, без каблука. Но зато тёплые, лёгкие и красивые. И если с их надеванием у меня проблем не возникло, то с платьем вышла заминка – мои руки ужасно замёрзли, и пальцы отказывались гнуться.

Промучившись ещё минут пять, пытаясь хоть одним пальцем поддеть замочек сбоку, я сдалась.

– Эм… Эвиел? М… Можешь подойти? – нерешительно позвала я.

– Да? – тут же откликнулся парень, входя в комнату и держа в руках огарок свечи.

– Т-ты, эм… Не мог бы помочь мне? – попросила я, чувствуя, как пылают мои щёки.

Эльф подошёл вплотную ко мне и вопросительно изогнул бровь.

– Расстегнёшь? – я показала ему своими красными скрюченными пальцами на молнию сбоку.

Жених с готовностью наклонился и принялся рассматривать на моём боку застёжку, поудобнее перехватив свечу. В голове тут же заиграла игривая песня Panic! At the Disco – Victorious. Эвиел, тем временем, нашёл замочек и аккуратно потянул за него. Послышался треск.

– Вниз тяни, – прошипела я. – Порвёшь же сейчас.

Парень послушно исполнил просьбу и, справившись, разогнулся с виноватым видом:

– Извини. Я, кажется, всё-таки испортил твоё платье.

– Где??

Я ахнула и завертелась на месте, пытаясь рассмотреть ущерб. Эльф с готовностью указал мне куда-то в район пониже груди.

– Вот блин! Ладно… – я махнула на это рукой и поспешила облачиться в рубашку. Подняв подол платья и почти стянув его с себя, я вдруг услышала звук с силой втянутого воздуха и вспомнила об эльфе. Переведя взгляд на застывшего рядом столбом парня со странно светящимися глазами, я опустила подол и предложила:

– Может, ты всё-таки выйдешь?

– А… У вас разве нижних юбок не бывает? – хрипло поинтересовался он.

– Делать нам больше нечего, чтобы их носить. Кыш.

Парня вымело из комнаты, а я, наконец, надела рубашку. Она оказалась мне до колен.

Решив не надевать штаны, ибо время позднее и спать всё равно скоро ложиться, я снова позвала эльфа. Тот тут же вышел ко мне и, оглядев мою одежду, спросил сакральное:

– А штаны?

– Так спать же всё равно пойдём, – пожала плечами я.

Кивнув, эльф прошёл к столу и принялся доставать провизию. Я уселась на лавку и стала смотреть, как перед моим голодным взглядом появляется вяленое мясо, яблоки, массивная фляга и две глиняные кружки. Закончив выкладывать еду, парень сел рядом со мной, и мы приступили к поглощению провизии.

– А куда мы идём? – задала я насущный вопрос.

– К ближайшей точке телепортации в город эльфов, – не отвлекаясь от еды, ответил мне жених.

– И где это место?

– В двух днях ходьбы отсюда.

Я от такой новости подавилась яблоком.

– Почему так далеко? Неужели нельзя было переместиться прямо с той поляны? Или даже отсюда, – возопила я, пытаясь откашляться.

Постучав мне по спине и тоскливо зыркнув в сторону кружки с чем-то ароматным, эльф принялся объяснять мне:

– Высший, чтобы перенести тебя сюда, затратил много энергии и провёл кучу расчётов, чтобы ты попала именно на эту поляну. Понимаешь, наше пространство пронизывают пути. У них два конца. И чтобы перемещаться по ним, нужно точно знать, куда каждый из них тебя приведёт, ибо они связаны. Повторяющихся путей нет. К тому же поляну оградили от посторонних перемещений для твоей же безопасности. А другие телепорты не подойдут. Лишь тот, что почти на краю леса, может перенести нас с тобой в Р’аайта, наш город эльфов.

– Зачем нам туда? – от удивления я даже жевать перестала.

– Затем, что скоро день Сочетания Душ. Мы должны исполнить пророчество, – твёрдо заявил мне эльф, глядя прямо мне в глаза.

– Да о каком пророчестве вообще идёт речь?! – я вскочила из-за стола и, сложив руки на груди, потребовала: – Я хочу его знать. Имею право!

Эльф с минуту смотрел на меня, а потом молча полез в свою сумку и достал какой-то свиток, перетянутый бечёвкой и запечатанный сургучом. Положив его на край стола ближе ко мне, он снова вернулся к еде.

Я заинтересованно подошла к столу и взяла то, что достал остроухий. Сломав печать, я развернула ветхий пергамент, и в голове тут же зазвучал скрипучий мужской голос, шепча:

«Оттуда, где без магии мир существует

Придёт к нам та, что сможет нам помочь.

Придёт она, когда прольются небеса

И тьма опустится на наши души.

И лишь союз её с душою эльфа,

Что был рождён в ночи,

Без видимой луны,

Вернёт нам веру в наше воскрешенье

И предрешит судьбу народа,

Что погряз в ночи»

Старик прервался и страшно закашлялся, через силу продолжая:

«Дитя же, что в священном их союзе

Зачато будет и взро́щено в любви,

Даст окончательный итог всему страданью

И выбор только он сумеет совершить:

Во тьме ль нам дальше жить,

Аль в свете дня купаться…

Я так сказал!

Решайте сами -

Вам уготована судьба о двух концах.

И только вам двоим решать,

Какой конец из этих двух вам… Выбрать.»

Старец зашёлся в туберкулёзном кашле и затих. В ушах звенела тишина, а пергамент перед моими глазами пугал своей девственной чистотой. Я в шоке переваривала услышанное. Эльф молча жевал откушенное. Идиллия.

– Значит, ты тоже вынужден идти со мной на брак?

Эльф промолчал.

– Насильно и без симпатии? – продолжала допытываться я.

– Почему же без симпатии? – эльф проглотил пищу и продолжил: – Она как раз есть. Ты мне нравишься. Но в основном ты права. Смирись. У нас есть ещё много времени, чтобы узнать друг друга получше и влюбиться.

– То есть, ты предлагаешь мне это, потому как сам смирился? – я пыхтела, мне неприятно было это слышать.

Эльф качнул головой в утвердительном кивке и добавил:

– Я не против связать с тобой судьбу, если это важно для спасения всех. К тому же, как я уже сказал, симпатия к тебе у меня есть.

Я стояла и офигевала. Мне было обидно слышать такое. Он только что намекнул мне, что как бы выбор-то у него есть, но раз так пошло и мир спасать надо, то моя кандидатура – самое то. Сразу же вспомнилась песня Клавы Кока… Козёл ушастый!

Чтобы успокоиться и не придушить эльфа, я решила занять свои руки делом. Оглядев горницу и увидев принесённые эльфом брёвна, моя особа решительно взяла несколько из них и, сунув дрова внутрь печки, загорелась целью разжечь огонь. На улице уже была глубокая ночь, и холод проникал через крупные щели в брёвнах стен, заставляя часто ёжиться.

Я поднесла огарок свечи к сухим деревяшкам и попыталась добиться пламени. Через минуту моих мучений рядом со мной появился жених и, отобрав огарок, молча бросил его на поленья.

– Я нашёл одну кровать и перестелил её. Других нет, – увидев моё выражение лица, он добавил: – И пол мокрый. Тут без вариантов. Одеяла два. Нам с тобой хватит.

Сказав это, он молча удалился укладываться, оставив меня наедине с моими мыслями и огнём, что весело потрескивал в глубине печи. Печально вздохнув и погрев напоследок вконец озябшие руки, я направилась следом за парнем.

Чуть позже, с комфортом устроившись на кровати и уже завернувшись в отсыревшее и пахнувшее сыростью одеяло, я млела, мысленно наслаждаясь принесённым огнём теплом, что уже успело слегка прогреть воздух в избушке. В этот момент мне всё казалось таким уютным, хорошим и добрым. Может, дело было в усталости, а может, в чем-то ещё… Но сейчас мне было откровенно хорошо от того, что я слышала лёгкий треск поленьев в очаге и мирное дыхание эльфа рядом. Улыбнувшись такому необычному состоянию у себя, я пожелала спокойной ночи Эвиелу и повернулась на бок, мгновенно засыпая. И в этот момент ни ему, ни мне и в голову не могло прийти, какую страшную ошибку мы совершили, решив затопить в этом доме печь.

Я проснулась от грохота отворяемой входной двери и громкого хохота. Резко вскочив с кровати, я принялась тормошить рядом лежавшего эльфа.

– М-м-м… – промычал он. В такой тишине это прозвучало, как гром.

– Тише, – взмолилась я, но было поздно.

За дверью в нашу спальню раздались громкие шаги и на секунду застыли, чтобы в следующий момент вынести бедную с ноги.

– О-о-о, – удивлённо выдал грязный заросший мужик в лохмотьях непонятного цвета.

За его спиной я увидела ещё пять силуэтов.

– Какая кра-а-аля, – противно протянул явно предводитель, стоя передо мной и скользя по мне масляным взглядом. Сзади послышались гнусные смешки.

Эльф, наконец, проснулся и тоже быстро подскочил на ночи.

Смерив остроухого презрительным взглядом, главарь выдал:

– Ушастого убить. Деваху оставить мне.

Я вскрикнула. На Эвиела, громко топоча, ринулось пять теней. И парню резко стало не до меня. Он крутился, старательно отражая выпады противников короткой железной палкой-копьём и пытаясь не открываться для ударов.

Пронаблюдав за работой своих подчинённых и оставшись ею довольным, мужлан двинулся на меня. Я стремительно вылезла из кровати и стала пятиться.

– Иди сюда, – сюсюкал мне бандит, доставая меж делом короткий кинжал и направляя на меня его острие, – тебе этот задохлик помочь не успеет, его ребята мои на время займут. А нам ведь с тобой много не надо, правда?

Я почувствовала спиной стену и в панике начала озираться вокруг, в поиске жениха. Но найдя его, лишь досадливо прикусила губу. Эвиела теснили в угол, и звать его было бесполезно – он и так отбивался изо всех сил; его застали врасплох со сна. Ему бы самому в живых остаться. Помочь мне он не успеет. Меня охватывала паника, голова запульсировала, и тут внутри меня что-то лопнуло, а тишину ночи разрезала мелодия. Я отлепилась от стенки и пошла на мужчину с ножом, временно потеряв контроль над собственным телом. Мой рот открывался помимо воли. Я пела. Все вокруг застыли, побросав оружие, а запыхавшийся эльф оттолкнул одного из нападавших, вынимая из его мёртвого тела своё оружие. Все присутствующие здесь враги вслушивались в слова песни, что я пела не своим голосом – уж больно по-неземному он звучал, не замечая, как их ряды косит мой жених:

«Сдавайся!

В твоей войне ничья, и я прошу – возвращайся.

Сдавайся!

В моей пустыне ты мираж,

Но не исчезай.

Я не верил,

Что без любви душа, как без воды, высыхает.

Я больше тебе не враг.

Сдавайся!»1