Читать книгу Похищенная с Земли - Мелина Боярова - Страница 8

Глава 8

Оглавление

В себя я пришла в регенерационной капсуле знакомого медблока. Лин Саймон лично присутствовал при пробуждении – какая честь! – и снимал показания с информационного табло. Я молча выбралась, облачилась в комбез, обнаруженный на подставке, и уставилась на Дака. Спрашивать что-либо не решилась, чревато последствиями, но и уйти без разрешения не могла. Скрученные в тугой узел кишки настойчиво напоминали, что пора бы уже навестить столовую. За те пару месяцев, что пробыла у пиратов, я резко похудела. Килограмм пятнадцать, а то и двадцать ушло, и это еще не предел! Собственно, все товарищи по несчастью уменьшились в весе. Тут не зажируешь! Сладкого или мучного в нашем рационе не наблюдалось, а комплексные блюда составлены так, чтобы организм получил необходимые элементы, не более. Понятно, пичкали нас химическими концентратами, на вкус паршивыми, но эта не та же самая химия, которая присутствовала в земных продуктах. О ГМО и прочей модифицированной дряни речи не идет, так что в этом плане повезло.

– Гм, неплохо! Очень даже неплохо для первого раза, – пробормотал Саймон. – Почти до порога добрались. За день, а не за три декады. Плюс пять часов на восстановление, ага. Закрепить результат, и можно снимать внешний слой защиты. Так, – развернулся ко мне, –  час на еду и отдых. И жду в закрытой секции.

– А как же дежурство…

– Исполнять! – рявкнул утконос. – А то сам не знаю, кого и куда поставить!

Дернувшись в ожидании удара током и не получив его, поспешила исчезнуть с глаз лина Саймона. Времени выделил немного, а мыслей, как его провести, полно. Первым делом, конечно же, навестила столовую. Рабы уже разбежались по рабочим местам, так что свидетелей моему обжорству не было. Затем наведалась в каюту, приняла воздушный душ, а после отправилась в хирургическую секцию.

Надо же проконтролировать Сэту! А то взбрыкнет, когда осознает, что менять ее теперь никто не будет. Собственно, начальству этот взбрык по барабану, а вот беспомощным пациентам – нет.

– Ри! – обрадовалась Сэта. – Не ожидала так скоро. Что, док уже отпустил?

– Нет! – с долей злорадства осадила девчонку, – тебя забежала проведать. Кто поступил?

– Ана, сестры Тар, Кира и Марина, – отрапортовала землянка, – ну и двое свободных с переломами и увечьями. Драка, – тяжко вздохнула и поежилась, – очнутся скоро и… шла бы уже, если не собираешься меня заменить. Сама знаешь, что у них встает от препаратов.

– А успокоительное вкатать не пробовала? – скептически вздернула бровь. Можно подумать, я не дежурила здесь и ничего не знала о побочных действиях экстренного лечения и обезболивания. Собственно, это и побочным эффектом называлось с натяжкой, скорее, естественной реакцией организма. Ага, эта реакция убиралась при помощи тех же лишних медкартриджей. Лучше матчасть учить надо и включить уже мозги. Впрочем, недовольство Сэты – напускное, она и сама не прочь поразвлечься сразу с двумя, да еще на рабочем месте.

Я прошлась по отсеку, заглядывая на табло каждой капсулы. У девчонок показания в норме, не посмела пакостить, уже хорошо. Из свободных был незнакомый урланец и ящероподобный ришт. Последние ко мне ни разу не попадали, я только в теории знала, кто это и как выглядит. Реальность превзошла все ожидания. Тело на вид человеческое, только кожа более крепкая, грязно-зеленого цвета, с явным чешуйчатым рисунком. Голова – натуральный ящер с тупой мордой и большими кожистыми глазами. В наличии хвост с роговыми наростами, трехпалые руки с длинными когтями и узловатое, изогнутое кривой саблей, достоинство. Ришты в бою врага голыми руками разрывают, а после – обязательный ритуал, – пожирают сердце противника. Воинственны и кровожадны, признают язык силы. Выжить после близкого общения с таким… инопланетянином – невозможно. Только и спасало, что те не жалуют человеческих самок, считая их уродливыми созданиями. Но за неимением ришт женского пола, кхм.

– Ты уверена, что тебе это надо? – уточнила у Сэты. Та неслышно следовала по пятам, и теперь тоже стояла у капсулы с ящером и разглядывала его вместе со мной. В соседней медкапсуле лежал серокожий урланец. Не Рах-ку, поменьше габаритами, но прибор у него даже в спокойном состоянии внушал… закономерные опасения.

– Что бы ты в этом понимала, – девушка жадно облизнула губы и сверкнула взглядом. – Монашку из себя строишь, а когда Рах-ку тебя дерет, на весь отсек слышно, – меня обдало волной похоти и коктейлем из страха, ненависти и зависти.

Вот уж кто поистине на своем месте оказался! – одарила брезгливым взглядом. Отвечать что-либо не посчитала нужным. Если дура и шлюха конченая, то это ничем не исправить.

Тем не менее, еще раз предупредила насчет девчонок. Припугнула, что буду периодически наведываться, пусть не расслабляется, и направилась к закрытому отсеку. Там поджидал вивисектор с горящим взглядом и новая порция медитаций в комплекте с болью и последующим беспамятством.

В таком графике пролетела неделя, и с каждым разом требовалось больше времени на восстановление. При виде заключенной в сферу древней капсулы, у меня нервный тик начинался и расслабиться становилось труднее. Как это сделать, когда точно знаешь, что тебе гарантирована дичайшая боль? Я не мазохистка, и даже приказы Дака, которым физически не могла сопротивляться, уже не приводили к нужному результату. В итоге – сжалился вивисектор или правильно оценил риски, но на десять дней избавил от исследований и вновь вернул к прежним обязанностям.

Два дня после отбоя я тупо отсыпалась без осточертевшей учебы и общения с кем бы то ни было. После –  вклинилась в работу, как будто и не заметила никого перерыва. Ну а когда заявился Рах-ку, сломанная жизнь покатилась по знакомой кривой колее. В то же время изнуряющие исследования не прошли даром. Унижение? Даже к этому привыкаешь и… не реагируешь. Длительные медитации положительно сказались на умении отрешаться от реальности так, словно то, что происходит в данную минуту, это не со мной. А боль… от нее тоже можно закрыться. Это не то же самое, когда некто чуждый ввинчивается в мозг и как искусный музыкант рвет струны оголенных нервов, создавая ужасную по своей дикой красоте и притягательности мелодию. Мелодии с тех пор звучали в голове как забытый кем-то включенный радиоприемник.

– Да заткнешься ты уже или нет! – стукнул по столу Макс как-то за завтраком и зло уставился прямо на меня.

– Ты о чем? – вытаращилась удивленно. – Сен, может, ты объяснишь, чего он взъелся? – а пилот резко подорвался, швырнул практически полный поднос еды в утилизатор и вылетел из столовой.

– Ты воешь, Ри, – поморщившись, пояснил инженер. Видный мужчина стал, между прочим. Толстяком уже язык назвать не повернется. – Мороз по коже каждый раз, когда его слышим. Так собаки воют, когда чуют смерть хозяина.

– Смерть! – я дернулась, будто получила разряд ошейника. – Смерть здесь повсюду, и боль. Слышу ее, слышу, когда кто-то страдает и мучается. Странно только… думала, эта мелодия в голове только звучит. А это оно… напоминает о себе.

– Что «оно»? – Сен жадно подался вперед. От профессора и остальных собратьев по несчастью также пахнуло любопытством.

– Не знаю и… не могу об этом распространяться, – пожала плечами.

– Это связано с теми исследованиями, что ведет лин Саймон? – уточнил Арт, и Тим согласно кивнул. Близнецы ни слова не упустили из нашего разговора, что не удивительно. Умом я понимала, что со мной творится что-то непонятное, но стоило об этом задуматься, как тут же накатывала головная боль под аккомпанемент поганой мелодии.

Собственно, по этой причине я ничего не ответила и прикусила губу, чтобы заглушить рвущийся наружу вой. Опустила голову и уставилась в полупустую тарелку. Желудок определенно сигнализировал, что голоден и готов съесть двойную порцию, а на деле – кусок в горло не лез. Та штука влияла на меня, а может, медленно убивала. Странно, от окружающих людей я чувствовала некий холод, словно они уже мертвы, только не подозревали об этом. Лин Саймон – тоже мертвец, как и члены экипажа, и остальные рабы. Разве что от Эда не ощущала подобного, но я с ним редко сталкивалась, хакер погряз в компах и не показывался в столовой, так что сложно судить. Удивительно, стоило вспомнить об угловатом пареньке, как ощутила невероятную потребность его увидеть.

– Чего пристали? – неожиданно вмешалась Сэта. – Видите же, у нее крыша поехала.

Пусть это утверждение недалеко от истины, но я вспыхнула от обиды, выскочила из-за стола и убежала к себе. Об Эде благополучно забыла, бросив усилия на то, чтобы успокоиться и настроиться на рабочую смену.

– «Ри Мин, срочно явиться в закрытую секцию!» – ну вот и закончилась передышка, поступил вызов от вивисектора. Нехотя поднялась, пригладила отросшие на пару сантиметров волосы и отправилась по знакомому маршруту.

А там уже знакомый сценарий: медитация, давление на мозг со стороны непонятного пришельца и, как итог, реаниматор. Сегодня было больнее, чем обычно, хлынувшая из носа и ушей кровь тому подтверждением. Дак упоминал о внешнем контуре, который собирался приоткрыть, так что да – досталось сильно. Сам испытатель укрылся за толстым слоем брони и пси-щитами, встроенными в корпус блока. Меня-то никто не жалел, а вот себя любимого утконос оградил от возможных последствий.

Плавая в бессознательности, – никак не получалось подобрать определение тому, что со мной происходило, когда я отлеживалась в медкапсулах, – размышляла о сути того, кто находился по ту сторону пси-барьера. Если подумать и представить, что в саркофаге обитает разумное существо, то его стремление уничтожить все вокруг – закономерно. Мои пси-способности заметно скакнули, и я уже не выносила местное общество. Чужие эмоции били не хуже кулаков или плетей. А то создание на порядок сильнее, значит, и восприимчивость выше.  И да… в чем-то понимала и сочувствовала пришельцу, запертому в высокотехнологичном гробу и вынужденному сосуществовать с моральными уродами. Не знаю, откуда пришло это понимание, но… что, кроме людской боли и страданий оно слышало? Ничего! Похоть, измывательства над жертвами, мучения рабынь и рабов. Оно просто защищалось, как умело, отзеркаливая и транслируя внешние эмоции на тех, кто посмел приблизиться и обречь его на нескончаемую пытку. А я… я сама виновата, выплескивая страх и душевные терзания из-за невозможности что-либо изменить.

На следующем сеансе решила проверить теорию. Непросто это – думать о хорошем. Воспоминания ушли так глубоко, что казались чем-то нереальным. За пару месяцев успела позабыть о прошлой жизни. Здесь и сейчас – иного принципа в существовании раба не было по определению, потому что он не властен над собственной судьбой, зависим от прихоти и воли хозяев. Что осталось на Земле? Уютные вечера в компании с интересной книгой. Фимка, урчащий мурлыка, нагло вытесняющий меня с собственной кровати. Детские впечатления от первой поездки на море. Столько счастья и восторга, как это было тогда, я не испытывала после ни разу. Ласковые руки мамы, гладящие по волосам, а потом крепко прижимающие к себе. И твари, посмевшие все это отнять и испоганить!

Несдержанность и резкий переход от умиротворенного спокойствия к ненависти аукнулись нестерпимой мукой. Я взвыла на высокой ноте, когтями выцарапывая боль из головы. Билась в агонии, вытесняя одну боль другой, пока не пришло спасительное беспамятство.

– Что ты сделала? Что?! – не успела очнуться, как лин Саймон принялся выпытывать подробности. – Это невероятно! Внешний контур ты прошла, не заметив этого. Второй – до половины! Это прогресс, определенно! Так что ты сделала?

– Я вспомнила, кем была раньше, – что-то утаить от вивисектора под прямым приказом физически не могла, а потому рассказала о каждом воспоминании. И от этого сделалось только хуже. Мне, естественно. Этой твари плевать, что мне дорого. Гад усадил под ментоскоп и вывернул каждую эмоцию, разматывая память, как катушку ниток. Прошелся по всему, что хранила как величайшую ценность, облапил грязными пальцами, обсмеял и выказал свое фи. Образно, конечно. Но ведь это только мое, личное. Пусть глупое и не имеющее никакого смысла для окружающих. Но мое! А теперь Дак даже то немногое, что бережно хранилось и лелеялось, отнял и растоптал.

Общение с хозяином вылилось в очередное лечение. Третий уровень ошейниковой терапии превращает в животное, действующее на голых инстинктах. Если бы я только могла… впилась бы зубами в глотку Дака и рвала бы, рвала из него куски, захлебываясь кровью и его страданиями. Но, увы! Даже мысль, чтобы причинить вред свободному, отдавалось в каждой клетке тела зубодробительными ощущениями. Эта оранжевая дрянь на шее каким-то образом влияла на нервные окончания и стимулировала их самым неприятным и раздражающим способом. Свихнуться можно! Впрочем, я и так близка к этому.

В реаниматоре пациентам впрыскивался в кровь расслабляющий мышцы состав, чтобы случайными судорогами или неожиданной реакцией тела не разрушить лечебный эффект. По сути – наркоз, под воздействием которого больной засыпает и не чувствует того, что с ним происходит. В моем случае, ардопсимин – зло, изощренная пытка. Куда лучше было бы оставаться в беспамятстве, а очнуться уже здоровой. А я… я чувствовала тончайшие иголки манипуляторов, что вонзались в плоть, латали тело, скрепляли лопнувшие сосуды и сращивали внутренние ткани. Это давило на мозги, не давало желанного отдыха и приближало к необратимой грани безумия.

Мда, плачет по мне психушка! Вот только в Содружестве нет таких заведений. Вместо них государственные клиники по коррекции личности – изучила в разделе «медицина». Внешне там все выглядело прилично, прямое управление и контроль службы безопасности внушали доверие, скажем так. На коррекцию личности отправляли съехавших с катушек психов, осужденных преступников или переживших сильное потрясение граждан. Проще говоря, мозголомы копировали память от рождения и до текущего момента, вырезали негативные моменты и ключевые события, подменяли их другими, а после перекраивали воспоминания по определенному сценарию. Преступникам вживляли мирную профессию и отправляли на сырьевую планету трудиться на благо родины. Опять же, согласно категории и тяжести преступления. Некоторым грозила пожизненная каторга на рудниках во Фронтире, либо на закрытых планетах. Это я к чему? Свихнуться и счастливо пускать слюни, сидя в обитой войлоком камере мне не грозило. Не с теми вложениями, что составляла дорогая нейросеть и закачанные базы. Возникли некоторые предположения, для чего Дак раскошелился. Первое – банально заполучить рабсилу и квалифицированного помощника. Второе, и тоже не лишенное смысла, пришелец попросту не стал бы контактировать с примитивным существом вроде меня. Ведь рост тех же пси-способностей напрямую связан с интеллектом и общим индексом развития. Так что, прокачивая очередного специалиста, Саймон готовил подопытного контактера с древним монстром.

Владение собственным телом вернулось глубокой ночью. Определение, конечно, относительное. В пустоте царила вечная ночь, разбавляемая лишь светом ближайших звезд. Но корабль жил и подчинялся принятому в Линари времяисчислению, вахты и дежурства соизмерялись соответственно, так что ничуть не ошиблась в названии времени суток. Тем лучше для меня! Споро втиснувшись в серый комбез, вычищенный и доставленный сюда роботом-уборщиком, направилась прямиком к каюте Эда.

– Чего? – возник на пороге сонный паренек, которого я бесцеремонно подняла с постели.

– Разговор есть! – двинула Эда плечом и прошла внутрь каюты. – Надеюсь, нас никто здесь не услышит? – даже не вопрос, рассуждение вслух. Но хакер кивнул, подтверждая, что сказанное никуда не уйдет.

– Что за разговор? – шумно засопел паренек, когда я плюхнулась на его кушетку. А куда еще? В крохотном помещении шагу лишнего не ступишь, а этот… работничек умудрился свободное пространство деталями, кабелями и схемами завалить.

– Ты уже снял летальную блокировку с ошейника?

– Что? – Эд поперхнулся и закашлялся. Покраснел, как рак, судорожно хватая ртом воздух. Ну и чего занервничал? Помогла, постучала по спине, усадила рядом. Только что воды не подала – неохота в столовую тащиться. – С чего ты…

– Только не говори, что не снял блокировку с собственного ошейника. Я ЗНАЮ, что ты уже это сделал! Выдавать не собираюсь. Да и… неужели считаешь пиратов тупыми? Кому надо, об этом уже известно. А раз до сих пор не грохнули, значит, ценный специалист! Верно же? Наверняка и сам до этого додумался.

– Хм, без комментариев! Но с чего ты решила…

– Этот корабль не долетит до места назначения, – нервно улыбнулась, сложила ногу на ногу и обняла ладонями колено. – Эти испытания с Даком… они повлияли на мое восприятие. Не буду вдаваться в подробности, но я чувствую близкую смерть. Много смертей. От наших так и разит могильным холодом. И от хозяев – тоже. Можешь не верить, но скоро все мы превратимся в космический мусор. Если только…

– Что? – Эд зло сверкнул глазами. Ага, не понравилось, считает истеричной дурой, психопаткой, но… в то же время подспудно ощущает правду и понимает, что не вру.

– Собственной смерти не вижу. И, как ни странно, твоей – тоже. Я размышляла, отчего так может быть? Раз уж мы на пиратском корабле, логично предположить, что на него нападут конкуренты, или же пираты попадутся законникам. Ну, есть же в Содружестве те, кто занимается отловом отребья? В любом случае, это будет бой. Так просто никто не сдаст позиции. Только не с тем грузом, что хранится в трюмах или в закрытой лаборатории. И как бы последнее не перетягивало по опасности работорговлю.

– Это и дураку понятно. Случись какой шухер, им проще рабов в вечный полет отправить. С билетом в один конец, ага.

– Спас-капсулы нам не светят, – проигнорировала выпад парня. –  Хотя бы потому, что ты прав. Пиратам легче уничтожить груз, сбросить в космос, чем попасться на горячем. Но… шанс есть. И я расскажу, как спасти шкуру… в обмен на снятие летальной блокировки. Когда капитан отдаст приказ на самоликвидацию ошейников, уже ничего не поможет. Боль и ошейниковую терапию перетерпеть возможно, но с оторванной головой нет никаких шансов.

Столь длинная речь вызвала сухость во рту, я сипло закашлялась. Потребовалось минут десять, чтобы прийти в себя. Ну а Эд в это время сидел статуей, только расфокусированный взгляд, и вздувшаяся жилка на лбу выдавали напряженный мыслительный процесс.

– Гарантии? – вопросительно вскинул бровь.

– Серьезно? – усмехнулась в ответ. – Предупрежу о грядущей катастрофе и назову место, где переживешь разрушение корабля.

– Об опасности предупредит тревога, – хмыкнул паренек, – а выжить можно лишь в спас-капсулах, к которым у рабов доступа нет. Даже у пилотов, если они в тот момент окажутся поблизости от пташек, шансов больше.

– А если скажу, что спас-капсула – верная смерть? Если хоть одна живая душа в курсе, чем занимается лин Саймон, нас всех положат, не задумываясь. Это сделка, Эд. Обычная сделка.

– И когда я узнаю, как спастись?

– Пришлю сообщение. На нейросеть. Ты сразу поймешь, что нужно все бросать и мчаться в указанное место.

– А если не успею. Не добегу! Да мало ли! – принялся торговаться парнишка. Ушлый, зараза, даром что простачком выглядит. Но интеллект выше двухсот – это ведь не хухры-мухры? – И почему я должен поверить на слово?

– Может, потому, что, по-факту, тебе ничего не стоит снять блокировку? Зато есть шанс на спасение. Какой смысл врать?

– Да я и так способен просчитать эти шансы! – самоуверенно заявил хакер. – Думаешь, только тебе известно, что реаниматоры снабжены автономным источником питания и способны несколько месяцев болтаться в космосе, поддерживая пациента? – приложил весомым аргументом.

– Рассчитываешь провести оставшееся время рядом с реаниматором и не вызвать подозрений? – парировала удар. – Как только сработает тревога, ты при всем желании не вытащишь того, кто окажется в ней на тот момент. Даже минуты форы будут иметь жизненно-важное значение. Не так ли?

– И ты гарантируешь, что я успею добраться до реаниматора и выжить? И что там будет отсутствовать пациент?

– Гм, я гарантирую, что получишь предупреждение за пару минут до удара. Дальше все в твоих руках.

– А почему именно я? Из-за моих умений?  Тот же Саймон разве не ценит собственную жизнь?

Молча смерила парнишку взглядом, поднялась и направилась к выходу. Не ожидала, что он устроит форменный допрос, но и не теряла надежды. В том, что Эд согласится, не сомневалась ни секунды.

Перед началом смены хакер заявился в мою каюту, с молчаливого согласия подсоединил взломщик к ошейнику и через полчаса я избавилась от смертельной угрозы, которая давила и мешала спокойно спать.

– Место ты уже знаешь, – сказала напоследок, – у тебя будет две минуты, чтобы добраться до реаниматора и активировать режим спасателя. Держи коды, – скинула через нейросеть. – Спасибо и… прощай, – прошептала вслед уходящему гостю. Эд, несомненно, выберется с пиратского корабля. Но ненадолго его переживет.

Приняв душ, я заглянула в столовую, где позавтракала в одиночестве. Ранних пташек сегодня не наблюдалось. Мне же лучше. Чем дальше потенциальные мертвецы, тем лучше. Ну а меня ждал пришелец в древней капсуле и очередная головная боль. Впрочем, это тоже скоро закончится.

Похищенная с Земли

Подняться наверх