Читать книгу Некромантка - Мелина Боярова - Страница 3

Париус встретил невозмутимым взглядом.

– Где была? Неужели… – заглянув в корзинку, присвистнул, – в Загор ходила? И как, справилась?

– Как видишь! – гордо задрала нос, – но было жутко страшно, – все же призналась отцу. Кому как не ему знать о моих страхах?

– Ты ведь была осторожна?

– Я? Да. Ох! Не знаю. Там был один парень… представляешь, он спутал меня со своей сестрой. Погибшей. Сиана. Кажется, так ее звали.

– А что ты? – Париус посерьезнел.

– Он до меня дотронулся и… Я сказала ему, что оборотень. А он человек. Так что мы точно не родственники. Глупый. И пахнет от него, бе-э.

– Люди часто ведут себя странно. А уж молодые парни, чтобы привлечь внимание девушки, тем более. Не верь никому, Лири.

– Знаю. И не собираюсь этого делать. Ты голоден? Я сейчас, – не дожидаясь ответа, помчалась на кухню. До сумерек нужно было успеть приготовить ужин. Этой ночью отцу предстояла тяжелая работа. Сытная еда прибавит ему сил.

Солнце уже ушло за горизонт, когда Париус отправился в Дубравку. Путь неблизкий. Только к полуночи отец доберется до места, а ведь еще ловушки для нежити готовить. На это много времени уходит, я точно знала. Последний год он брал меня с собой на каждый вызов.

Набираться опыта!

Отдать должное, учителем Париус был превосходным. Он мог по десять раз повторять одно и то же правило, пока не запомню. Но уж если спрашивал потом, то по всей строгости. А больше всего любил устраивать практические занятия, на которых тренировал каждый навык, доводя его до совершенства. В моем случае это жизненная необходимость. Магический резерв у меня былдо обидного маленький. К ритуалу поднятия Мирха готовилась больше недели. Копила силу, сливала понемногу в накопитель. Не использовала магию даже в мелочах, над которыми, порой, не задумываешься, так мало они требуют энергии. И все равно, в решающий момент, только поддержка Париуса помогла оживить зомби.

Поэтому сейчас, стоя у калитки, смотрела вслед некроманту с тревогой.

Как он один? С ополовиненным резервом, восстановить который не помог даже сон и плотный ужин? И Рифий не помощник, совсем сдал. Едва таскается по дому, шаркая старыми хозяйскими ботинками. У самой ни единой крохи сил. Одно хорошо – сытого Мирха еще неделю можно спокойно не кормить. А за это время заставлю его все дела по хозяйству переделать.

Вернувшись в дом, занялась уборкой на кухне. Перемыла грязные чашки, отдраила сковороду, подмела пол. Однако работа, за которой, как правило, отвлекалась от ненужных мыслей, не прогнала гнетущее чувство, преследующее с уходом отца.

Отправилась в лабораторию. Привела ее в идеальный порядок. Она и так содержалась в чистоте. Но перед уходом Париус искал свой посох, потому многие вещи оказались не на своих местах. А я просто не упустила возможности лишний раз вытереть пыль.

Понимая, что просто так не усну, заварила чай на травах. Мята и пустырник действовали успокаивающе.

Ой! – вспомнила не к месту, – забыла сказать отцу, что с меня слетело сдерживающее инстинкты заклинание. Впрочем, правильно сделала. С него сталось бы наложить новое и совсем обессилить.

Перед тем как лечь спать, проверила охранки. Еще одна статья расходов, на которой ни один некромант не экономил. Защита от вторжения живых и неживых существ могла спасти жизнь. Бывали случаи, когда на некроманта умертвия нападали в месте, где он считал себя в безопасности.

Казалось, что только закрыла глаза, как меня разбудил шум. Кто-то скребся в дверь. В другое время я бы ничего не услышала, но без сдерживающего заклинания слух обострился.

Кто там? Задери дохлый урр! Рифий, если ты опять зацепился за какой-нибудь крючок, развею к дхаргам!

Откинув крышку двери, спустилась с чердака. Шумел старый зомби, в этом не сомневалась. Но почему он так странно себя ведет?

Щелкнув пальцами, зажгла тусклый световой шар. Для меня в самый раз. Я и в темноте неплохо видела, но со светом привычней.

– Только не это! – похолодела, увидев, что Рифий, живший в доме еще до моего появления, развалился на части. Отдельные фрагменты истлевшего тела лежали в коридоре. Зомби целенаправленно полз ко мне, желая сослужить последнюю службу: предупредить о том, что его хозяин в серьезной опасности. Иначе магия, поддерживающая мертвое тело, не исчезала бы с такой скоростью. Всем известно, со смертью некроманта, погибают все его питомцы.

Я бросилась в комнату, как сумасшедшая. Плохо соображая, металась между шкафом и сундучком. В какой-то момент поняла, что ни оделась толком, ни собрала нужный инструмент. Рука сама потянулась к спрятанным в мешочке листикам валерианы.

Сжевала сразу два. С минуту сидела на полу, ожидая, когда средство подействует. Для того чтобы все сделать правильно, как учил Париус, я должна была успокоиться.

Помогло. За короткое время, что изображала статую, в голове возник четкий план: полная экипировка, набор для уничтожения нежити, набор для оказания первой помощи, ловушки, накопители.

Да, накопителей было немного. Париус берег их, приговаривая, что как бы жизнь ни повернулась, всегда должен быть запас. Денег, сил, магии – неважно. Отказываясь от чего-то сейчас, даешь себе лишний шанс в будущем.

Похоже, настал тот самый час, когда понадобятся все запасы!

Через десять минут мы с Мирхом вышли из дома. Зомби взяла с собой по нескольким причинам. Во-первых, ему еще какое-то время необходимо находиться рядом со мной. Во-вторых, если Париус ранен, самой не дотащить его до дома. И в-третьих, зомби был моей страховкой и защитой на случай нападения нежити. Конечно, я взяла с собой и короткий меч, и серебряный кинжал, и костяной нож, с которым, без ложной скромности, умела управляться. Но никакое умение не поможет при численном перевесе противника.

В Дубравку добралась, когда небо стало светлеть на горизонте. Из-за близости гор, солнце на этой стороне появлялось лишь после обеда. Нежить избегала солнечных лучей, но в предрассветных сумерках чувствовала себя вполне уверенно. Вибрацию темной силы почувствовала заблаговременно, еще пробираясь по дороге, огибающей деревню. Из замерших в тишине домов, с наглухо закрытыми ставнями, не доносилось ни звука.

Боятся! – скривила губы в горькой усмешке, – как это по-человечески! Умирать от страха, звать на помощь и бросать своего спасителя на произвол судьбы. Знай Париус, что хоть один житель пустит его в дом, наверняка нашел бы способ добраться до деревни. Старый погост всего в десяти минутах ходьбы.

На подходе проверила ловушки. Отец установил их у дороги, вокруг покосившейся ограды и на входе. Ни одна еще не сработала. Значит, нежить пока не прорвалась через естественный барьер, которым было окружено каждое кладбище.

Тогда откуда такой высокий фон некросилы?

Запустила поисковик. Отметка живого существа пришла откуда-то с восточной стороны погоста, из самой глубины и очень слабая.

– Мирх, ищи Париуса! – приказала я, – как найдешь, делай все, что скажет. Защищай. Вперед!

Спустив зомби, сама ступила на территорию кладбища. Остатками магии, которые виднелись синеватыми всполохами, были усыпаны многие могилки. Разворочанные кресты и разбитые плиты свидетельствовали о том, что недавно здесь было жарко. Бой кипел нешуточный. Париус никогда не доводил до открытых стычек. Загонял умертвий в ловушки и уничтожал по одному. Вокруг все кричало о том, что нежить напала стаей. Ошметки плоти, кости, остатки эктоплазмы.

Тут не только мертвецы из могил повылезали, – сообразила я, – взбунтовались потревоженные духи-хранители. Такие жили в старых семейных склепах и следили за сохранностью усыпальниц. Отец не стал бы без причины развеивать духов. Со многими старожилами он частенько общался, иногда обращался за помощью. Дружил, если можно так назвать отношения человека с привидением.

Если уж духи выступили против некроманта, которого они откровенно побаивались, то причина этому должна быть серьезной. Кто-то или что-то заставило их покинуть насиженное место и кинуться навстречу окончательной гибели. В живом мире это было под силу только черным некромантам. Таких умельцев во всем Приграничье не сыскать. Истребили всех. Если только в глуши какой-нибудь прячется. Да и не стал бы такой марг себя выдавать. А вот в неживом мире на это способны личи – неупокоенные марги, чья магия остается с ними и после смерти. Безжалостные, алчущие чужой плоти и силы мертвецы.

Поисковик провел через все кладбище к самой старой его части. Насколько помнила, там как раз располагались захоронения аристократов, живших в этом захолустье более сотни лет назад. Жалкие остатки некогда крупного поместья давно поросли травой и затерялись в выросших за долгие годы деревьях. А деревенька и погост при ней остались по сей день. Большинство усыпальниц уже разрушились от времени. Некоторые еще стояли, оберегаемые родовой магией и духами-хранителями.

К моему неудовольствию, ниточка силы вела к череде как раз сохранившихся склепов. А это плохо. Высокие стены таили опасность. В любой момент из-за угла могло выскочить умертвие. И уж если мертвецами действительно управлял лич, те вполне могли устроить ловушку. Не исключено, что Париус попал в одну из них.

Прорезавший тишину отчаянный крик, полный боли, заставил сердце пропустить удар.

– Отец! – забыв о предосторожности, вскрикнула я. Наплевав на все правила, бросилась на зов.

На месте оказалась быстро. Страх за единственного близкого мне человека, вышиб остатки спокойствия. Вмиг обострившиеся инстинкты сообщили, что тварь, с которой предстоит столкнуться, очень сильна. Ей мог противостоять Париус, если бы не растратил резерв на борьбу с умертвиями. А я… недочеловек-недооборотень с крошечным даром мага земли и зачатками некроманта была ей на один зуб.

Увидев отца, распростертого на пентаграмме, зарычала. На обнаженном теле не было живого места. Длинная костлявая фигура, обряженная в истлевшие лохмотья, стояла там же. Обтянутые пергаментной кожей пальцы с длинными когтями скользили по жертве, вскрывая раны и погружаясь в них на одну-две фаланги.

– Лири, уходи, – прохрипел Париус, едва сообразил, на кого отвлеклась тварь.

– Нет! – процедила в ответ. И хотя мне было страшно так, что сводило внутренности, не сдвинулась с места. Сквозь сузившиеся прорези глаз рассматривала свою смерть. В том, что лич меня убьет, не сомневалась. Во взгляде провалившихся глазниц с горящим глубоко внутри синим огнем я прочитала приговор.

– Так вот ты какой, лич, – осмелилась заговорить, – скажи, каково быть таким, как ты?

Оставив жертву в покое, чего я и добивалась, мертвец приблизился. Наклонился, словно принюхиваясь. Как по мне, так невозможно почувствовать запах, когда вместо носа на черепе лишь глубокий треугольный провал. Я вот отчетливо ощутила удушающий смрад.

– Ты-ы, – от скрипучего голоса, похожего на лязг когтей по стеклу, волоски на теле стали дыбом, – зовешь его отцом. Жалкий дроу не может породить дитя черных волков. Барр’эрк, передай отцу, что мы квиты. Эрданг держит слово даже после смерти.

– Меня зовут Ликирия Ридлит. Я дочь Париуса Ридлита, – выговаривая каждое слово, отчеканила я, – клянусь, что убью тебя, Эрданг, если ты немедленно не отпустишь нас. Беги, пока я тебя не поджарила!

Все то время, что говорила, стягивала силу в зажатые в руках ловушки. Пока лич находился рядом с отцом, было рискованно их применять. Но сейчас самое время. Не раздумывая, всадила крежей в тело марга, целясь в сердце и голову. Сама же, прямо с места совершила немыслимый кульбит, отпрыгивая далеко в сторону. Грохнуло так, что сорвало крыши всех близлежащих склепов. Меня осыпало градом камней. А съехавшая плита едва не размозжила голову. Спасла невероятная реакция, с которой откатилась назад. Однако два или три тяжеленных камня все же нашли цель. На некоторое время я даже потеряла сознание.

Очнулась, когда над кладбищем вовсю светило солнце. Пыль, взметнувшаяся во время взрыва, давно осела, покрыв землю вокруг ровным белым слоем.

– Отец! – подскочила, едва события ночи восстановились в памяти. Охнув от прострелившей боли, присела. Место, где я лежала, было залито кровью. А на куртке виднелась огромная дыра. Лилово-синяя кожа и розовая корочка едва затянувшейся раны говорили, что мне в который раз повезло. Для человека такой удар смертелен. Меня же просто вырубило.

Медленно поднявшись, кое-как доковыляла до места, где находился Париус.

Только бы он сделал щит! – молилась, откапывая отца из-под слоя земли и мелких камней.

Наткнувшись на холодную руку, не смогла сдержать слез.

– Нет! Папа, нет! Ты не мог! Я же успела! Уничтожила ту тварь! Как же так? – вмиг отросшими когтями стала яростно отшвыривать камни. Когда откопала тело, замерла.

Что-то не то! Отец не мог перевернуться. У него просто не хватило бы сил. А это тело крупнее и…

– Мирх! Упокою, заразу! – бесцеремонно подхватив зомби за загривок, отшвырнула в сторону. Тут же с удивлением посмотрела на свои руки. – Это как получилось?

Какими тяжелыми бывают мертвецы, знала не понаслышке. А уж крупные мужчины тем более.

– Ладно, потом, – позабыв о вспышке физической силы, с новым напором бешеной землеройки стала разгребать завал. – Папа! – взвизгнула от радости, нащупав теплое живое тело.

– Лири, – у некроманта дрогнули уголки губ. Бледно-зеленая оболочка щита, закрывающая лицо и грудь, растаяла, – я знал, что ты справишься. Пойдем домой, я так устал, – едва слышно сказал он и отключился.

– Все будет хорошо! Мирх, где ты? – позвала зомби. Сковывающий внутренности страх отступал. Запоздалая истерика накрывала волной дрожи и спазмов, от которых странно дергалась грудная клетка.

Как было бы хорошо, умей я плакать! Но проклятые слезы не хотели литься.

Всю дорогу до дома пыталась совладать с безудержной тоской, что накрывала при мысли о том, что сегодня могла потерять Париуса. Он был не только единственным близким человеком, но и другом, и учителем. Отец подарил жизнь, наполнив ее смыслом, целями и желаниями. Я часто представляла, как вместе мы будем сражаться с умертвиями, устраивать им ловушки, выведывать тайны у почивших скряг. Мне нравились наши походы на кладбища.

С мертвецами легко, когда знаешь, чего они хотят. А я знала, вернее, до сегодняшней ночи полагала, что знаю. Встреча с личем изменила это. Каким бы ни был человек (или нечеловек) при жизни, после смерти его волновало лишь одно – еда! Чтобы не подвигло умертвие пробудиться, месть, любовь или незавершенное дело, все сводилось к тому, что для поддержания нежизни оно должно было жрать. И только воля некроманта могла удержать в повиновении эту сметающую все на своем пути безумную тягу к живой пище.

Добравшись до дома, велела Мирху нести отца в лабораторию. Предстояла кропотливая работа по устранению того вреда, что успел нанести лич.

Насколько все плохо поняла, когда обмыла тело, убрав кровь, грязь и пыль. Мертвый гад нанес много поверхностных ран. И я могла с легкостью их залечить, если бы он не заразил отца трупным ядом. Характерный синюшный оттенок кожи и наполненные гноем пузырьки, созревшие внутри порезов, красноречиво свидетельствовали об этом. Из лопающихся пузырей гной просачивался в организм, смешивался с кровью, отравляя ее и каждый орган, который она омывала. Боль при этом была адская.

Париус умер бы в любом случае. Мое появление лишь отсрочило неизбежное. Мерзкая тварь как раз занималась тем, что прокалывала когтями гнойники. Поэтому некромант кричал. Поэтому лич был настолько уверен в себе, что оставил врага за спиной.

Каких же усилий стоило отцу сдерживаться в моем присутствии? Некрон! За что ты так с тем, кто верно и преданно служил тебе столько лет?

Вздрогнув от новых спазмов, сотрясших грудную клетку, опустилась на пол. От одиночества отделяли несколько часов. Что я могла сделать? Лишь немного облегчить страдания.

Особую смесь трав, растущих только на северном склоне Берканских гор, некромант использовал в крайних случаях. Средство оказывало сильное воздействие на тело, позволяя духу свободно перемещаться из мира живых в мир мертвых. А еще оно считалось очень редким, а потому весьма дорогим. В большей степени из-за того, что рецепт его приготовления сохранили лишь несколько старых мастеров. Париусу Ридлиту секрет передал его учитель, посчитав самым достойным из адептов. Судя по всему, эта тайна уйдет в небытие вместе с отцом. Он не открыл ее мне и, видимо, уже не сделает этого.

Достав из тайника заветный пузырек, вернулась к некроманту. Две капли сорвались с желобка дозатора и упали на неплотно сомкнутые губы. Оставалось только ждать, когда снадобье подействует. Если повезет, Париус даже не почувствует момента, когда яд доберется до сердца и оно остановится.

Обморок сменился сном уже через полчаса. Я поняла это по размеренно-медленному сердцебиению и ровному дыханию. Воспользовавшись короткой передышкой, поднялась к себе. Наспех вымылась в прохладной воде и переоделась в чистое.

Мирх в это время собирал останки Рифия. Он обрел свою вторую смерть. Его кости собиралась захоронить позже. Пока что зомби сложил их в мешок и отнес на задний двор.

Заглянув на кухню, с тоской посмотрела на остатки ужина. Нам бы вполне хватило позавтракать. Но Париусу, видимо, уже не придется. А мне кусок в горло не лез. Не зная, куда себя деть, снова занялась уборкой. Перемыла инструменты, почистила грязную одежду, навела порядок в комнатах.

– Ли-ри, – окликнул родной голос. Я вздрогнула. Присев у кушетки, на которой лежал отец, сама не заметила, как задремала.

– Я здесь, – коснулась его руки.

– Лири, у меня мало времени, – каждое слово давалось некроманту с трудом, – ты должна сделать кое-что. Это моя последняя воля.

– Все что угодно! Ты же знаешь.

– Поклянись, что доведешь то, о чем попрошу, до конца!

Что мне оставалось, когда он смотрел таким умоляющим взглядом? Я согласилась и даже принесла требуемую клятву.

– Круг передачи силы, – озвучил последнюю волю некромант.

– Папа! – всхлипнула я, – только не это! Я не стану тебя убивать!

– Ты мне обещала, дочка. Я так решил.

– Но…

– У меня мало времени на споры. Поторопись! Хорошо, что ты догадалась принести меня в лабораторию. Не придется далеко тащить.

– Ты ведь знаешь, что мне придется уйти? Я… так люблю наш дом. Тебя. У меня не хватит духу.

– Ликирия! – грозно прикрикнул Париус и тут же закашлялся. На простыню полетели алые капли.

Отцу становилось хуже с каждой минутой. Глотая слезы, кинулась рисовать на полу Круг. Точно такой использовал лич. От осознания этого становилось особенно горько.

Зачем мне его сила? Что она дала Париусу? Ни семьи, ни детей, ни благородной старости. Мое появление в его жизни можно назвать большой удачей. Поклонников темного искусства было днем с огнем сыскать. Учеников у некромантов становилось все меньше. Впрочем, это мне надо молиться Некрону, что Париус Ридлит подобрал меня той ночью. Отец не скрывал как и в каком виде он меня нашел. Я сама не хотела ничего знать о прошлом. Для меня жизнь началась четыре года назад. В этой самой лаборатории. На той же кушетке, где сейчас умирал Париус.

– Готово! – сообщила отцу, как только начертила последний символ.

– Молодец! Я горжусь тобой, моя девочка, – прохрипел отец, – жаль, что я нечасто говорил тебе это, впрочем… – новый приступ кашля прервал его, – так вот, у тебя есть полчаса, чтобы собрать вещи. Бери только самое необходимое. Скорее! Я чувствую, как слабею.

Собралась я гораздо быстрее, чем за полчаса. Чтобы покидать в сумку смену белья, да предметы первой необходимости ушло минут десять. Особую тетрадь, в которую записывала все, чему учил Париус, костяной нож, мел, связку свечей, бечевку и прочие мелочи сложила отдельно. Туда же отправился специальный грязеотталкивающий плащ, неиспользованные ловушки для нечисти и снадобья. Немного подумав, сгребла в холщевые мешочки весь имеющийся запас трав.

Жаль было оставлять многие приспособления, которые упрощали рабочие будни. К примеру, топка для сжигания отходов. Или установка для варки зелий с перегонными трубками и выпаривателем. Они громоздкие, в руках не унесешь.

Все это время я старательно отгоняла мысли, что буду делать потом, куда пойду. Другой жизни, как в доме Ридлита, не представляла. Городов не любила, слишком там людно. А в деревушках делать нечего. Особенно девице, за спиной которой нет ни отца, ни братьев.

– Ты быстро, – оценил старания Париус, – это хорошо. Есть еще кое-что. Принеси шкатулку, что стоит в моей комнате.

Я пулей метнулась в дом, нашла требуемый предмет. Благо, он стоял на одном и том же месте. Конечно, все четыре года меня мучило жгучее любопытство. Что же там? Сколько раз замирала в нерешительности! И столько же раз стыдилась собственного желания нарушить запрет и уходила.

– Вот! – протянула шкатулку отцу.

– Открой ее, – в глазах некроманта мелькнула искорка нежности, – ты ведь очень хотела узнать, что там. Пришло время.

Хлюпнув носом, на секунду замерла, поглаживая гладкую поверхность. Затем решительно откинула крышку. Ни золотых украшений, ни жемчугов, которые, как я себе представляла, там прячет некромант, не оказалось. Всего лишь несколько свитков, да кожаный кошель. Еще кольцо темного металла с гравировкой и круглым темно-фиолетовым опалом в центре.

Покрутила колечко в руках. Слишком массивное для моих пальцев. В кошеле обнаружилась приличная сумма в золотых райсах.

Вот ведь, дохлый урр! У него тут целое состояние, а мы иной раз крупы купить не могли! – с возмущением посмотрела на отца, – зачем он, вообще, соглашался на подработку, когда мог безбедно прожить десяток лет?

– Посмотри документы, – посоветовал Париус, внимательно наблюдавший за мной.

Первый свиток – это подписанное поверенным свидетельство, в котором Ликирия Ридлит признавалась единственной дочерью и наследницей Париуса Ридлита. Во втором было завещание, по которому все имущество после смерти некромант завещал мне, теперь уже законной дочери.

– Папа?! – в изумлении посмотрела на Париуса.

– Да, девочка. Можешь забрать книги и записи. Ты не только любимая дочь, но и мой единственный и самый лучший ученик. Кому как не тебе доверить самое ценное?

– Спасибо! – я невероятно растрогалась. В завещании также указывалось, что по истечении десяти лет я смогу вернуться на эти земли и восстановить дом.

Третьим свитком оказалась рекомендация некому Мерлоку Эппли, в которой Париус просил пристроить меня в учебное заведение.

– Но зачем?

– Мир много больше, чем подножие Берканских гор. Ты молода, красива, талантлива. Если не хочешь погрязнуть в домашних заботах и пеленках, выйдя замуж за какого-нибудь работягу, учись! С дипломом марга ты сможешь устроиться, найти работу. В конце концов, сама выберешь, какой жизнью тебе жить. В Загоре даже я не смог бы этого дать. Как видишь, письмо написано давно. К осени сам собирался везти тебя в Орту. Ортанская академия – одна из лучших в империи. А еще там не такие строгие нравы, как в Беркании или Лидейре и нет тех предрассудков, какими изобилуют земли оборотней и дроу.

– Мне так страшно! – припав к руке отца, прошептала я.

– Я верю в тебя, Лири. Ты справишься. Всегда помни, чему я тебя учил. Сохраняй спокойствие и трезвость мышления. Они помогут в любой ситуации. – Вместо утешения напутствовал Париус, – а теперь, приступим к делу. Прикажи Мирху перенести меня в круг.

Последние распоряжения некромант отдавал четким голосом, каким всегда говорил во время проведения ритуалов. Вот только непривычно было вместо подопытного материала использовать собственного отца. Однако постепенно ко мне пришла уверенность в действиях. Эмоции отключились, оставив холодное любопытство и стремление к знаниям. Только однажды я дрогнула. На секунду прильнула к телу, чтобы в последний раз ощутить его теплоту, и поцеловала холодеющие губы, в уголках которых пузырилась кровь. После, зажав кинжал обеими руками, вонзила его точно в сердце. Тело выгнулось в агонии и бессильно обмякло.

Ринувшийся на свободу дух, заметался по пентаграмме. В прозрачных очертаниях еще угадывались родные черты. Это самый тяжелый момент: убить душу, пока она не ушла в Серую долину. Изысканное лакомство для высшей нежити, вроде лича, и запрещенное в среде маргов действие. Но только так я могла получить силу и одновременно стать законной наследницей Ридлита. Моя аура должна слиться с чужой, навсегда изменив свой рисунок. А отпечаток кровавого ритуала, грозящего остаться ярким пятном, всегда можно списать на вмешательство самого Париуса, когда он спасал мне жизнь.

Ножом, испачканным в крови некроманта, вырезала на запястьях и груди необходимые знаки. Еще один – на виске, сделала с особой тщательностью, используя для этого маленькое зеркальце. Осталось только заклинание.

– Эре аньос велларда охт!

После моих слов душа, метавшаяся рядом, пронзительно завизжала на особой, слышимой только некромантами и нежитью частоте. Из ушей и носа полилось что-то теплое. Голова раскололась от боли, когда темный сгусток призрака разорвало на мелкие кусочки, а высвободившаяся при этом энергия, опрокинула меня навзничь и проникла в тело.

Собственный крик я не слышала. Чувствовала только, как горят легкие, как выворачиваются суставы, трещат сухожилия и закипает кровь. Магия выжигала во мне каналы, которые у маргов развивались с самого рождения, переделывала организм под себя, совершенствовала, меняла. Самое ужасное, что во время процесса я находилась в сознании и чувствовала происходящие изменения. Страшный ритуал требовал высокой платы. За отнятую у другого марга жизнь. За обретение новых способностей. Мне нужно было выдержать все – от начала и до конца.