Читать книгу Розуэлл. Город пришельцев: Изгой. Дикарь - Мелинда Метц - Страница 3

Лиз не могла перестать смотреть на Макса. Он одарил ее слабой улыбкой, предназначенной только для нее. «Что ты со мной сделал? – подумала она. – Как?..»

В голове словно что-то жужжало, вибрировало на очень низкой частоте. Было сложно думать.

Парамедик встал на колени перед Лиз, закрывая от нее Макса. «Нет!» – подумала Лиз, пытаясь встать. Прямо сейчас ей нужно было видеть Макса. От этого она чувствовала себя… в большей безопасности.

Лежа на полу, она испытывала такое чувство, словно ее уносят прочь, заставляя покинуть кафе, отца и Марию, от всех и всего знакомого. И каким-то образом Макс вернул ее назад.

– Пока не двигайтесь, – велел парамедик и твердо взял Лиз за плечи. Девушка попыталась сосредоточиться на истории, которую ей нужно было рассказать. Она провела пальцами по униформе, потом подняла руку, чтобы женщина могла ее видеть.

– Это кетчуп, как я вам и сказала. Знаю, это похоже на кровь. Много крови…

«И здесь действительно есть кровь, под кетчупом, – подумалось ей. – Я истекала кровью. Я умирала». Дрожь пробежала по телу Лиз. Она обхватила себя руками, но это не помогло. Ей все еще было холодно.

– Я знаю, что это кетчуп. Я чувствую запах. Мне даже захотелось большую порцию картошки фри, – пошутила женщина. Она достала маленький фонарик и посветила в глаза Лиз. Потом взяла ее за запястье и проверила пульс.

– Она в порядке? – спросил мистер Ортеко. Он очень быстро моргал, как всегда, когда был близок к потере контроля.

Лиз захотелось защитить отца. Он был опустошен после передозировки Розы. Многие дни после похорон он лежал на диване, укрывшись красным шерстяным пледом, хотя на дворе была середина лета. И сколько бы раз Лиз ни заходила в комнату, она всегда находила его в одном и том же положении.

«Должно быть, он в ужасе, – подумала она. – Я – единственный оставшийся у него ребенок».

Она жалела, что это не произошло в его выходной.

– Я в порядке, папочка, – ответила она. Лиз слышала небольшую дрожь в своем голосе, но решила, что ей удалось вести себя нормально – за исключением того, что она назвала отца «папочкой». Она не говорила так с самого детства.

– Я не тебя спросил, – резко ответил отец. – Ты профессионал? Нет. Потому не можешь знать, в порядке ты или нет.

– Я профессионал и тоже говорю, что все нормально, – ответила женщина. – Думаю, это шок. Я была бы в шоке, если бы в меня выстрелили. – Женщина глянула через плечо на коллегу. – Считаю, можно уезжать.

– Спасибо. – Лиз заставила себя подняться на ноги. Отец так крепко обнял ее, что заболели ребра. – Давай не будем говорить маме, что сегодня произошло, ладно? – прошептала она.

– Ты шутишь? Радар твоей мамы такое никогда не пропустит. Как только один из нас войдет в дом, она поймет, что все не в порядке. – Он издал приглушенный смешок, отпуская ее из объятий.

Лиз осмотрела кафе в поисках Макса. Она хотела поговорить с ним, узнать, что он с ней сделал. Но его не было, как и Майкла.

Макс казался таким напряженным, когда попросил ее солгать ради него, словно это было что-то крайне важное. Если бы кто-нибудь присмотрелся к полу повнимательнее, то понял бы, что история про кетчуп не может быть правдой. Пятна крови, в отличие от томатно-красного густого кетчупа, на плитах пола выглядели ярко-красными и блестели слизью.

– Хорошо бы помыть полы, а то кто-нибудь поскользнется. – Лиз побежала в угол, выкатила большое желтое ведро, поставила его поверх красных пятен и плеснула на пол грязную серую воду.

– Я это сделаю, – вызвался отец и забрал швабру у нее из рук.

– Пойдем. Отведу тебя в туалет и отмою, – сказала Мария, взяв Лиз под руку.

– Хорошая идея. – Лиз не знала, сколько еще сможет простоять здесь, притворяясь спокойной и говоря о кетчупе.

Она повернулась к подруге. Мария была бледна. Ее персиково-розовые румяна казались теперь слишком темными и выглядели некрасивыми пятнами.

Прежде чем Лиз успела сделать шаг, входная дверь кафе распахнулась и вошел шериф Валенти. Звук каблуков его сапог отдавался эхом от плиток пола, пока он шел к стойке.

Все в Олсен Хай знали отца Кайла. Он почти каждую неделю осматривал шкафчики. Останавливал всех, кому не было восемнадцати, даже если скорость превышали всего на милю. Появлялся почти на каждой вечеринке, чтобы проверить, не пьют ли несовершеннолетние.

– Мне доложили, что по этому адресу стреляли, – сказал он мистеру Ортеко. – Можете рассказать мне, что случилось?

«Он задаст миллиард вопросов», – подумала Лиз. Что, если он не поверит в историю с кетчупом? Она почувствовала, как участилось сердцебиение.

– Я находился в своем кабинете. Услышал, как кричали двое мужчин, а потом выстрел, – ответил дрожащим голосом мистер Ортеко. – Я выбежал и увидел, что моя дочь… Увидел, что моя дочь лежит на полу, истекая кровью.

– Это был кетчуп, – быстро сказала Лиз. – Меня испугал выстрел. Я отпрыгнула назад и упала. Я разбила вот эту бутылку кетчупа, и он вылился на меня.

Валенти повернулся к ней.

– Это правда? – спросил он и снял шляпу. Лиз видела красную полосу, оставшуюся на его лбу от ее края.

– Ага, – ответила Лиз.

Почему ей было так страшно? Шериф задал вопрос спокойно, не кричал и не повышал голос. И он не был крупным или устрашающе высоким – среднего роста, немного выше Лиз. Но в нем было что-то… Чтобы описать шерифа Валенти одним словом, Лиз выбрала бы выражение «осмотрительный». Ей казалось, что он просчитывает каждое слово, каждый жест. И если он так внимательно относится к тому, что делает и говорит, то наверняка изучает все детали и в других людях. «Заметил ли он, что пол мокрый? – внезапно подумала она. – Гадает ли, почему мы его помыли?» Было странно делать это через три секунды после того, как ее пытались застрелить.

Валенти больше не задавал вопросов. Он просто стоял.

Поверил ли он в ее историю? Лиз хотелось увидеть глаза шерифа. Но он не снял солнцезащитные очки, и она видела в них лишь свое отражение.

– Двое парней за столом вон там ссорились, – вставила Мария. – Один был вроде как низкий, но тощий, более мускулистый, а другой – большой и мясистый.

– Правда, – согласилась Лиз. – Они ссорились из-за денег, кажется. Ага, из-за денег.

«Ты говоришь невнятно, – сказала себе Лиз. – Просто притормози. Чем больше ты говоришь, тем легче Валенти поймать тебя на вранье».

Валенти вскинул одну бровь.

– А что произошло потом?

– А потом один из парней, низкий, вытащил пистолет. Другой попытался забрать его, и пистолет выстрелил, – ответила Лиз.

– Мне понадобится описание обоих. – Валенти достал из кармана блокнот.

Лиз заставила себя рассмеяться.

– Конечно, – ответила она. – У парня с пистолетом были лохматые каштановые волосы. Он был где-то метр восемьдесят, возможно, под восемьдесят килограммов.

– Усы, татуировки или что-то вроде того? – спросил Валенти.

– Не думаю. – Лиз глянула на Марию, призывая ее на помощь. Разговор с шерифом заставлял ее нервничать.

– Я тоже ничего такого не помню, – добавила Мария.

– А как насчет второго парня? – Шериф постучал карандашом по блокноту.

– Повыше, – ответила Мария. – Возможно, метр девяносто. И крупнее, с пивным брюхом.

Валенти записывал, пока Мария продолжала описание. Через пару минут он уйдет, и Лиз сможет пойти на поиски Макса.

– Думаю, это все, – сказал Валенти. – Только еще один вопрос: где дыра от пули?

Дыра от пули? О боже мой, Лиз об этом не подумала.

– Э, должно быть, в стене. – Она развернулась и притворилась, что ищет ее.

Валенти перегнулся через стойку.

– Ничего не вижу, – сказал он.

Лиз чувствовала его дыхание у своего уха. Он пугал ее.

«Валенти не может знать, что я вру», – напомнила она себе, повернулась к шерифу и пожала плечами.

– Может, я так перепугалась, когда увидела пистолет, что просто вообразила, якобы он выстрелил.

– Ну, разум может играть с тобой шутки, особенно когда ты напугана, – ответил Валенти.

«Так, он купился на это», – подумала Лиз.

– Но твой отец тоже слышал выстрел, – продолжил Валенти. – Как и женщина, которая позвонила и сообщила о выстреле.

«Я об этом тоже не подумала, сдаю позиции, – поняла Лиз. – Мне просто нужно заткнуться».

– Не знаю, что вам сказать, – проговорила она. – Вы не против, если я помоюсь? Этот кетчуп очень липкий.

– Давай, – ответил Валенти. – Я знаю, где тебя найти, если у меня еще возникнут вопросы.

– Пойдем, Мария. – Лиз схватила подругу за руку и потащила ее в женский туалет. Заведя внутрь, захлопнула за ними дверь.

Лиз подняла волосы и собрала их в большой хвостик, как у Пебблс Флинстоун. Достала из кармана резинку для волос и закрепила ее. Почему-то лучше думалось, когда волосы были убраны с лица. Глупо, но правда.

Мария отмотала длинный кусок бумажного полотенца и поднесла его под холодную воду. Потом передала Лиз.

– Не хочешь рассказать мне, почему соврала Валенти и всем остальным? – спросила она.

Лиз замерла с полотенцем у живота. Она чувствовала, как вода капает на ее туфли.

– Я не врала, – ответила она, но ее голос казался высоким и ненастоящим.

Мария долгое мгновение смотрела на нее.

– Ага, конечно. – Она достала полотенце для посуды из бокового кармана униформы. – Красная штука вот здесь – не кетчуп. Это кровь. Твоя кровь, Лиз. Я прижимала полотенце к твоему животу и чувствовала, как кровь впитывается в него.

Ее голос дрогнул. В глазах блеснули слезы.

– Я прижимала изо всех сил, но кровь не останавливалась. Ты умирала, Лиз. Я видела, как ты умирала.

Лиз ухватилась обеими руками за раковину. Внезапно ей понадобилась помощь, чтобы удержаться на ногах. Когда Макс попросил ее соврать ради него, Лиз просто выключила свои эмоции и сделала то, что он хотел. Словно она построила большой стеклянный пузырь вокруг себя, отметая страх, чтобы разобраться с отцом, парамедиками и шерифом Валенти.

Но слова Марии пробили дыру в пузыре. «Я почти умерла», – подумала Лиз. Слова повторялись в ее голове снова и снова. Она опустилась на пол и оперлась о стену.

Мария присела рядом и обняла Лиз за плечи.

– Она попала в тебя, не так ли?

– Ага, – признала Лиз. Горло жгло, а глаза наполнились слезами.

– Так расскажи мне.

Лиз сделала глубокий, неровный вздох.

– Макс исцелил меня. Это невозможно, но он это сделал. Я слышала, как ты кричала. Твой голос звучал издалека. А потом я отключилась или типа того.

Хорошо было произнести это вслух. Лиз почувствовала себя менее сумасшедшей.

– А потом я помню прикосновение его рук, прижатых к моему животу. Теплых рук, – продолжила Лиз. – Я чувствовала только это, а не боль или вроде того. Я подняла взгляд и увидела Макса.

– Ого. Я просто… Ого. Он спас тебе жизнь.

– Ага, спас, – ответила Лиз. Но она не могла в это полностью поверить. Это было похоже на сон, происходящее казалось ей все нереальнее с каждой секундой. Как мог Макс исцелить огнестрельную рану?

– Он попросил меня солгать. Сказал, что позже все объяснит, и исчез.

От униформы Лиз пахло кетчупом и высохшей кровью. Учуяв запах, она почувствовала тошноту; взяла бумажное полотенце и стала старательно оттирать униформу, пока оно не начало рваться.

Мария встала рядом с Лиз перед зеркалом. Вытерла глаза и нервно рассмеялась.

– Я считала эту тушь водостойкой.

– Мне кажется, они еще не изобрели ничего против слез. – Лиз оторвала кусочек от полотенца и передала Марии.

Глаза Марии широко распахнулись. Она наклонилась к Лиз.

– Не надо было вытирать кетчуп, – сказала она, указывая на ткань. – Кажется, тебе придется сжечь эту униформу. Смотри.

Лиз опустила взгляд и увидела маленькую круглую дырочку в ткани. Внутри все сжалось: вот где вошла пуля. Это дырка, которую надеялся найти Валенти, и лишь несколько капель кетчупа помешали ему заметить ее.

– Ты права, – медленно сказала Лиз, – придется это сжечь. И полотенце тоже.

Она взяла пропитанное кровью полотенце для посуды из рук Марии.

Та все еще смотрела на дырку от пули.

– Не могу поверить, что в моем теле действительно была пуля. – Лиз скрестила руки на животе, словно защищаясь.

– Убери руки на секунду, – попросила Мария. – Здесь что-то странное. Твоя кожа как будто светится.

Лиз опустила руки. Кожа под пулевым отверстием на форме действительно выглядела странной, почти серебряной. Что это могло значить?

Она медленно расстегнула униформу спереди. Опустив глаза, Лиз почувствовала головокружение.

Этого не могло быть. Не могло.

На ее животе виднелись следы рук – они переливались и словно впечатались в ее плоть. Отпечатки рук Макса.

* * *

Изабель Эванс вытащила верхний ящик комода и вывалила содержимое на кровать. «Ладно, губы, глаза, кожа, ногти, аромат», – подумала она. Затем взяла все помады, блески, бальзамы и карандаши для губ, которые увидела, и свалила их в кучу в правом углу матраса.

Потом она выбрала все тени (крем и порошок), подводки для глаз (жидкие и карандаши), тушь, карандаши для бровей и положила их в левом углу кровати, после чего добавила две завивки для ресниц и бутылочку «визина».

Макс все время дразнил ее, когда она это делала. Он говорил, что Изабель как маленький ребенок, сортирующий конфеты, полученные на Хеллоуин, по категориям: простой шоколад, шоколад с орехами, леденцы, лакрица. Но раскладывание косметики успокаивало Изабель, когда она была расстроена. А сейчас она была расстроена. Нет, больше, чем просто расстроена. Она была в панике и скатывалась в сторону истерики.

Если ее брат не вернется домой в ближайшее время, у него больше не появится шансов подразнить ее, потому что Изабель его убьет. И Майкла – тоже.

Один из них использовал много силы для исцеления, хождения во сне, для чего-то эдакого. Она чувствовала, как эта сила потрескивает в воздухе, и все маленькие волоски на ее руках и затылке вставали дыбом. А запах озона проник в ее открытое окно, как после грозы.

Это означало: что-то случилось, потому что Макс и Майкл никогда не тратили силу просто так. И когда Изабель использовала ее – а делала она это часто, ведь это было весело, – они ругались.

Видимо, случилось что-то серьезное. То, что заставило брата и друга рисковать, нарушив собственные правила. Но это не самое страшное. Главное – что она почувствовала вспышку ужаса от обоих. Не страха. Ужаса.

Изабель не могла прочитать мысли Макса или Майкла. Но она всегда могла ощутить их чувства, хотя и старалась этого не делать. Кто хотел испытать раздражение Майкла из-за какого-то спора с приемными родителями или слезливую радость Макса, когда ему улыбнулась Лиз Ортеко?

Но блокировать ужас, исходивший от них обоих, прямо сейчас не получалось. Это походило на попытки игнорировать извержение вулкана, плюющегося лавой посреди города.

Изабель взяла румяна, увлажнители, консилеры и базы для макияжа (жидкие и в порошке) и свалила их в нижний правый угол кровати. Хотела добавить туда абрикосово-овсяный скраб для лица, но засомневалась. Может, стоит в этот раз положить средства для очищения отдельно? Она не могла рассуждать здраво. Где Макс и Майкл? Они ведь должны знать, что она сходит с ума.

Изабель бросила скраб для лица в мусорную корзину. Ей не нравилось ощущать его на коже: как будто наносишь на лицо песок, который еще и вызывает зуд. Вообще не нужно было его покупать.

Изабель услышала, как машина остановилась на подъездной дорожке. Наконец-то! Она выбежала из комнаты, промчалась по коридору и вылетела на улицу через главную дверь. Макс и Майкл шли ей навстречу. Макс избегал смотреть ей в глаза, а лицо Майкла было напряженным и хмурым.

«Это плохо, – подумала Изабель. – Очень плохо».

– Где вы были, ребята? Что случилось? – требовательно спросила она высоким, звенящим голосом.

– Поговорим внутри, – ответил Макс, проходя мимо нее.

– Внутри, – пробормотала Изабель. Они с Майклом последовали за Максом в дом, и Изабель захлопнула дверь за ними. – Ладно, мы внутри. Что происходит?

– Мама и папа дома? – спросил Макс, проигнорировав ее вопрос.

– Нет, сегодня у них Кловис-день, – нетерпеливо ответила Изабель.

Мистер и миссис Эванс решили расширить свою маленькую юридическую фирму, когда Макс и Изабель пошли в старшую школу. Теперь у них были офисы в Розуэлле и Кловисе, в часе езды на северо-восток отсюда.

Макс кивнул и пошел в гостиную; Майкл проследовал за ним.

– Не уходи от меня! – закричала Изабель. – Я знаю, что ты сделал. И не надо говорить «ничего», я почувствовала вспышку силы. Она чуть не сбила меня с ног.

Макс не ответил. Он плюхнулся в глубокое кресло и откинул голову на индийское одеяло, висевшее на спинке. Его лицо выглядело серым и нездоровым рядом с палитрой из ярких красных, золотых и зеленых цветов.

Он пугал Изабель. Максу нравилось руководить, говорить ей и Майклу, что делать. А теперь он просто молчал.

Изабель повернулась к Майклу.

– Тогда ты рассказывай. Сейчас же.

– Этот святой воспользовался своей силой, чтобы исцелить огнестрельную рану, и сделал это перед свидетелями, – выплюнул Майкл. Он сел на жаккардовый коричневый диван, но тут же встал снова. Очевидно, он был слишком взвинчен, чтобы оставаться на одном месте.

– Огнестрельная рана? Ты с ума сошел? – выкрикнула Изабель Максу. Потом сердито посмотрела на Майкла. – Он – твой лучший друг, почему ты его не остановил?

– Я пытался, – огрызнулся тот. Выражение его серых глаз предупреждало Изабель, что нужно замолчать.

– Полиция приехала? – спросила она звенящим от напряжения голосом.

– Валенти заезжал на парковку, когда мы уезжали, – ответил Майкл.

Живот Изабель свело. Шериф Валенти пугал ее. Она делала все, что могла, чтобы избегать его. Если он врывался на вечеринку, Изабель старалась уйти через заднюю дверь. Если он приходил в школу, Изабель уходила тихо читать в углу библиотеки. А теперь Макс практически выдал этому парню приглашение прийти к ним.

– Свидетели тебя рассмотрели? Как думаешь, смогут они описать тебя Валенти? – спросила Изабель.

– Скорее всего, они смогут назвать ему имена и адреса, – пробормотал Майкл.

Изабель одарила Макса тем самым взглядом: «рассказывай все».

– В Лиз Ортеко стреляли. Она знает, что я как-то вылечил ее. Думаю, и ее подруга, Мария Де Лука, знает, – признался Макс. – Она пыталась остановить кровотечение.

– Это означает, что Валенти окажется у нашей двери примерно через пару секунд, – крикнула Изабель. – Он узнает правду о тебе!

– Иззи… – начал Макс.

– И не нужно быть гением, чтобы понять, что раз ты не отсюда, то и сестра твоя – тоже, – продолжила Изабель. – Как ты мог так со мной поступить, Макс? Валенти узнает правду о нас обоих. Он сдаст нас какому-нибудь правительственному агенту, и…

– Думаю, нужно уезжать отсюда, – прервал ее Майкл. – Садиться в джип и ехать прочь. И, считаю, не стоит останавливаться, пока не покинем штат.

– Стоп. Просто остановитесь, ладно? – приказал Макс. Он выпрямился и убрал светлые волосы со лба. – Лиз солгала парамедикам ради меня. Я попросил ее сказать, что она разбила бутылку кетчупа и пролила на себя, она так и сделала. Мы можем ей доверять. И я уверен, что Марии тоже.

– Ты этого не знаешь, – настаивала Изабель. – Ты поставил всех нас в опасное положение, Макс.

– Теперь ты в курсе, каково мне каждый раз, когда ты используешь свои силы, – огрызнулся Макс.

– Нет, даже не пытайся перевести стрелки! – закричала Изабель. – Ты…

– У Лиз возникнет много вопросов, – прервал их Майкл. – Что именно ты собираешься ей рассказать?

– Правду, – ответил Макс.

– Ни за что! – взорвался Майкл.

Изабель уставилась на брата. Она узнала это выражение лица: он принял решение.

Она медленно опустилась на подлокотник кресла. Нужно было найти способ заставить Макса прислушаться к ней, убедить, что его план их уничтожит.

– Макс, мы живем не в Диснейленде, помнишь? – тихо спросила она. – Мы не в счастливом, идеальном месте. Было бы здорово, конечно, но это не так. Ты не можешь всем верить. Это небезопасно.

Макс покачал головой.

– Я не говорю обо всех. Я говорю о Лиз.

– И еще о Марии, – напомнила ему Изабель. – Ты думаешь, что знаешь их, но на самом деле никто не может представить их реакцию, если ты скажешь, что не такой, как они. Они могут взглянуть на тебя и увидеть что-то отвратительное и пугающее.

Макс не ответил. Изабель видела, что это его не убедило.

Она встала и начала ходить по комнате. Возможно, Майкл прав: им нужно просто уехать. Теперь, когда два человека так близки к раскрытию их тайны, они не в безопасности.

– Ты сам создал это правило, Макс. И заставил нас всех поклясться, что мы никогда никому не скажем, помнишь? – спросил Майкл.

Изабель слышала напряжение в его голосе. Он казался почти таким же испуганным, как и она.

– И ты был прав, – продолжил Майкл, – потому что в мире есть люди, которые выследят нас и убьют, если узнают о нашем существовании.

Изабель услышала, как к дому подъехала машина.

Она повернулась к Максу.

– Это происходит, радуйся! – выплюнула девушка ему в лицо. – Валенти уже приехал за нами. Что будем делать?