Читать книгу Констант: хрупкие миры - meN/Ace - Страница 5

Надо немного поспать. Да, кажется я устал. Уже виден рассвет. Ещё один день. Ещё одна ночь. Возможно, завтра придёт Изабэль с племянниками. Они всё чаще навещают меня. Возможно, я в чём-нибудь помогу Сэму. Меня ждёт многообещающий день. – Из маленького круглого динамика, стоящего на тумбочке, возле кровати, раздался громкий детский голос:

– Дядя Глэйсон, мы идём к вам! Если вы спите, то ничего страшного. Мама сказала подождать в гостиной. Мы поиграем в компьютер, хорошо?

– Отлично. – Еле выдавил из себя с закрытыми глазами, не выспавшийся Глэйсон. – Одевайся – сказал он, спящей рядом женщине, положив на неё руку. – У нас гости. – приоткрыв один глаз, он поднял голову.

– Опять? – спросила, не торопясь вставая она.

– Снова. – неспешно одевается Глэйсон. Он вышел в компьютерную комнату, где прыгали и изгибались, перед трёхмерным изображением в стене, нацепив на руки какие-то застёжки, девочка, лет десяти и мальчик, лет семи. Он прошёл мимо них, съев свой готовый завтрак.

– Вы будите что-то есть? – спросил он, позже вернувшись в комнату.

– Нет, – быстро ответили, не отвлекаясь дети.

– Тогда посидите с Эми и Пумбой (его пёс), я покормлю Линду и Роджера (пантера и тигр в зоопарке на заднем дворе). – Закончив с этим, Глэйсон решил съездить по делам, и прилетел к Сэму, они над чем-то залипли в куче компьютеров и оборудовании, а после он вернулся в уже переполненный весёлыми людьми, дом. Повеселившись, как следует, он крепко уснул.

– Дядя Глэйсон, мы идём к вам! Если вы спите, то ничего страшного. Мама сказала подождать в гостиной. Мы поиграем в компьютер, хорошо? – раздался детский голос.

– Нет! Я не сплю, – сказал в ответ, неторопливо встающий Глэйсон.

– Круто. Тогда давай поиграем вместе?

– Нет. Я прошёл эти игры вдоль и поперёк.

– Ну ла-а-дно – ответил писклявый голос.

– Вставай, детка. У нас гости. – он кинул мягкой игрушкой в лицо той же девушке.

– Опять. – спросила она, сдёрнув с себя одеяло. Глэйсон глубоко вздохнул и посмотрел на неё:

– Снова. – Он вдумчиво закивал головой. -…Снова. – повторил тихим голосом. Пройдя через компьютерную комнату, где прыгали и изгибались дети, он съел ждущий его завтрак. Не предложив его детям, позже, он всё же зашёл к ним.

– Я навещу дядю Сэма, посидите с Пумбой.

– Не оставляйте нас. Если большая тётя Ванесса нас увидит одних, то она нас съест. – не отвлекаясь посмеиваются они.

– Что вы несёте? – подумал про себя Глэйсон. Посидев в компьютерном офисе, он кропотливо над чем-то работал. Под вечер, дома его ждали весёлые, старые знакомые. Как следует отдохнув, к рассвету Глэйсон уснул.

– Дядя Глэйсон, мы идём к вам! Если вы спите, то ничего страшного. Мама сказала подождать в гостиной. Мы поиграем в компьютер, хорошо? – раздался детский голос.

– Плохо. – Ответил сонным голосом, вяло встающий парень.

– Почему? – в недоумении спросил ребёнок.

– Да я пошутил, расслабься, – измученно буркнул Глэйсон. Он посмотрел на спящую девушку, и ничего не сказав ей вышел из спальни. Пройдя через компьютерную комнату, где прыгали и извивались дети, он съел ждущий его завтрак. Не заглядывая в компьютерную комнату, уходя из дома, он крикнул детям:

– Я навещу дядю Сэма. Не сломайте тут ничего! – неожиданно дети забежали к нему на кухню.

– Дядя Глэйсон, мы хотим кушать – быстро сели они за стол.

– Вы что, дома не ели?

– Нет.

– Мне некогда. Сами себе приготовите. Или закажите пиццу. – Пошёл в сторону зала Глэйсон.

– Но, мы же незнаем, где у вас продукты. А фастфуд нам кушать нельзя. – Они залазили во все ящики подряд, пока мальчик не уронил набор блестящих вилок и ножей. – Упс, кажется, нам нужен уборщик, – пробормотал один. – И официант! – добавил второй.

– Остановитесь! Хватит. Вы не будите здесь жрать. – Дети испуганно смотрели ему в лицо. – Подбирайте сами! – Пумба вскочил на стул и случайно зацепил пустую тарелку Гэйсона. Она упала и разбилась.

– Отлично! Давайте я вам помогу. – Схватив два рядом стоящих стакана, он швырнул их на пол. Они разлетелись в дребезги. Махнув пальцем по своему браслету, он приподнял руку, грозно смотря в появившееся изображение. – Мистер Бёрт, на кухне полный беспорядок. Не соизволите ли подобрать это дерьмо?

– Извините, но сейчас я дома. – раздался мужской голос. Глэйсон взялся за голову и посмотрел на детей:

– Убирайтесь из дома!

– Что здесь происходит? – вошла из зала какая-то женщина. Зачем ты на них орёшь? Ты ненавидишь своих племянников? Извинись перед ними, ели не хочешь, чтобы они стали ненавидеть тебя. Глэйсон пошёл в зал. – Ты, что не понял? – пытается она остановить его.

– Отвали. – резко повернувшись, он стукнул, ударом кулака, ей прямо в лицо. Она вырубилась от удара.

– Мама! Мама! – зарыдали дети, быстро подбежав к ней. Вдруг Глэйсону стало жутко стыдно. Он подошёл к ней и пытался привести в чувства, как вдруг его бросило в пот. Ему стало так душно, что он не мог больше дышать. Закрутив головой из стороны в сторону, Глэйсон широко открыл глаза. Расслабленно улыбнувшись, он осмотрел свою спальню и глянув на время, снова закрыл глаза. Его голова была свежей, как у только что родившегося младенца. Каждый звук и каждый вдох заставлял наслаждаться собой. И как же хорошо, что сон был такой ужасный. На секунду, он заставил взглянуть на мир под другим углом, поставив в неудобное положение. А потом все проблемы исчезли в одно мгновение. Это очень приятное ощущение.

Неизвестные воспоминания (отголоски вечности):

Раньше, мои чувства владели надо мной, несмотря на то, что тогда они были менее обострёнными. Это началось, когда мы ушли из Месопотамии. Времени больше не было. Споры с советом Сабума, не давали нам нужного результата. Они начали раскрывать свой духовный потенциал, обращая его себе во вред. Они придумали единого бога для дикарей шумерских племён. Бога Салима. Бога несовершенного, по образу их и подобию. По началу, им было смешно, как племена быстро склонились перед новой идеей, но потом сами начали строить культ личности. Вайелон был основан, как город вседозволенности и прогресса, но, это длилось не долго. Они признали нашу методику познания окружающего мира, неприемлемой, и начали притеснять. Нам здесь больше не было места. И, когда мы ушли, всё сделали по-своему. Наконец, остались в покое, наедине с природой. Самозванец Грул – недочеловек, стал их идолом. Они говорят, что он улетел на другие планеты, чтобы навести там порядки и обязательно вернётся, но на самом деле он просто сдох. Никто из нас не видел его. Зато, почему-то, все мы вынуждены жить по его правилам и обрядам. Это не выносимо. Теперь, я чувствую, как сливаюсь со всем что есть вокруг меня. Каждой частицей своего тела. Это неловкое чувство. Когда впервые испытываешь его, хочется, поскорее опомниться. Вернуться в рамки привычного восприятия. Это происходит всё чаще и чаще. Два раза в сутки. Когда я засыпаю, и когда просыпаюсь. В этот момент, я словно вне своего тела. Я, будто такой же предмет, как стул или кровать. Окно или просто воздух. Объекты внутри меня, или я внутри объектов. Теперь, я привыкаю к этому. С каждым днём, я узнаю всё больше и больше. Это пугает и завораживает одновременно. Наша уязвимость и не совершенность, заставляет двигаться дальше. Боюсь, что нам уже не остановиться. В этом мире нет ничего невозможного. Ибо всё, что однажды мы представляем, появляется в физическом мире. Фундаментальное противоречие с орденом заключалось в том, что для них, реальность – то, что они ощущают. Или, то, что ощущают их приборы. Для нас, реальность – это всё, что можно и нельзя себе представить. Как итог, сейчас, мы настолько умчались в познании, что уже не успеваем переносить свои знания в этот физический мир. Не успеваем создавать новые технологии. Придумав одно, сразу переходим к другому. На следующий, следующий и следующий этап. Всё остаётся в голове. Никаких разработок. Это не просто экономия времени. Это единственный короткий путь. Да, мы устали. Но мы осознаём, что после нас, возможно никто не дойдёт до такого уровня, до которого можем дойти мы. Поэтому, больше нет смысла в продолжении рода. Никто не сможет заняться тем, чем занимаемся мы. Я знаю, пройдут тысячелетия, и люди останутся стадными животными. Им не побороть такие пороки, как бизнес, власть и доминирование. Мы просто обязаны воспользоваться этой чудной аномалией, что затмила наши рассудки.

Когда утро начинается с беззаботного, наполненного жизненной энергии состояния, не что не может быть прекрасней. Когда ты можешь позволить себе всё и сделать свой день незабываемым, вряд ли в голову придут плохие мысли. Если люди внушают себе, что у них сегодня выходной, значит этот день пройдёт отлично. Мысли так и рвутся, для осуществления маленькой мечты, для занятия тем, что нравится больше всего. Ещё будучи в постели, в полусонном состоянии, Глэйсона охватили самые тревожные чувства в его жизни. Вопреки сложившейся обстановке, почему-то он начал размышлять о том, как жить дальше, если порой, возникают моменты, и проскакивают мысли, что все окружающие, да и он сам, не нуждается в себе. Впервые, в его голове осело чувство ничтожности, неумолимой беспомощности. Ему казалось, будто он ничего не стоит для окружающих, ни для одного человека. Даже брат, с которым он жил всю жизнь, от которого у него нет ни одного секрета, постоянно что-то скрывает от Глэйсона, постоянно что-то недоговаривает. Он не идёт на уступки, когда Глэйсон так нуждается в них. По какой же причине с ним относятся так? Глэйсон не понимает, почему его не пытаются понять, ведь он делает всё, что от него требуют, и это его злит. Он будто мешается всем под ногами. И если его не будет, ничего не изменится. Сегодняшнее утро началось, как настоящий праздник для обычного человека. Лёжа на боку, в своей большой, шикарной спальни и не менее шикарной кровати, ещё с закрытыми глазами, он медленно обретал бодрость и свежесть организма. Многим знакомое чувство, когда сонные мысли переходят в трезвые рассуждения. Это лучшее состояние, когда не кто-то посторонний будит тебя и даже не сам заставляешь себя сделать это в преддверии ожиданий чего-нибудь нового, как делает большинство страдающих людей в свои долгожданные выходные. Это состояние испытывали не многие, только действительно счастливые люди. Когда собственные желания выводят из мира фантазий, в мир реальности – это высокий уровень самоопределения своей идентичности. Однако, каким-то странным образом, его посетили страшные мысли, за которые обычно он сам призирал независимо от своего душевного состояния. Широко открыв глаза и стянув одеяло от плеча до пояса, Глэйсон уставился в потолок. Не моргая он медленно взялся правой рукой за свой лоб и начал гладить голову в сторону затылка. Неужели это так сложно. Я чётко знаю, что хочу, но не вижу ни единого варианта, как прийти к этому. Всё, что мне нужно это, чтобы хоть один человек или любое другое разумное существо, проявляло чуть больше интереса ко мне, чем к своим повседневным делам. Такие люди есть, но в этот миг, казалось, что все они куда-то исчезли. Не такие-то они и заинтересованные. Возможно, это чувство покинутости, не более, чем инстинкт, перешедший в стадию разрозненного противоречия сознания, разросшийся до конфликта восприятий. То есть, даже, если у меня всё хорошо, и я могу позволить себе всё, что угодно, но, при этом со мной недостаточно хорошо общаются, и, я не имею должного авторитета. Уважения, в конце концов. Тогда мозг говорит, постой, у тебя всё плохо. Ты можешь баловать своё тело, но в целом, ты бесполезен, дружище. Я понимаю, что сегодня чувствам совершенно нельзя доверять. Они созданы только для выживания в природных условиях, в диком мире, где не было силы мысли. Да, я не боюсь признавать очевидного. Это есть инстинкт стаи. Мне необходима чья-то поддержка, хотя физически я не нуждаюсь в ней. Ощущение пустоты, чего-то несделанного – не более, чем устройство млекопитающего сознания, не успевшее адоптироваться к современной жизни. Эволюция писала программу человеческого сознания с упором на то, что он останется в мире животных. Сейчас мы переходим черту, которую наше сознание в принципе не тянет. Что бы жить по сегодняшним правилам, не выгодно быть счастливым, не выгодно быть отчаянным, не выгодно любить или ненавидеть. Что бы лучше жить в сегодняшнем безумии, невыгодно быть самим человеком. Компьютеры и роботы заменили все, казавшиеся незаменимыми вчерашние профессии. Человечество продолжает задавать новую планку развития, подходя к истоку фундаментальных проблем, с которыми не способны работать живые существа. С ними справятся лишь сверхмощные компьютеры, одношаговые программы, на основе всяких сложных этих искусственных нейросетей. Настало время, когда одни технологии порождают другие. Человеческая нейросеть состоит всего из десять в седьмой степени узлов, нейросеть компьютеров Констант достигает значений десять в тысячной, в тысячной, и ещё десять раз в тысячной степени узлов, выстраивающихся в комбинации по поиску решений. Это не значит, что близится восстание машин. Они всегда будут на службе людей… Только если сами люди, всё ещё таковыми являются. Глэйсон полностью скинул с себя одеяло и быстро поднял туловище, спустив ноги на пол. Осматривая стены спальни, опиравшись обоими руками о кровать, он продолжил свою мысль. Потребность в поддержке со стороны, как обязательная функция общественного восприятия. Логически, мне она не нужна, но только в состоянии глубокого анализа, только в состоянии полной погружённости и правильной обстановки. Я всё ещё человек. Хочу ли я им остаться…? Зачем? Возможно…, нет – точно, я уверен, что есть лучший способ. Всё, что окружает меня, включая меня самого, не есть совершенство. Возможно ли совершенство? Боюсь, что да. Лэйро доказали это. Они довольно убедительно движутся к идеалу. Невероятно, вся их раса – искусственный плод творения. Им не страшна смерть, болезни и тем более умственная ограниченность. Они могут создавать любые страдания, и могут от них избавляться. Так зачем же мучить себя, являясь лишь одним экземпляром? Мучеником, запутавшегося в слишком сложной реальности. Уже сейчас возможно легко воссоздать мою копию. Я уверен в этом. Может, кто-нибудь захочет изменить меня? Может кто-то решит сделать самую счастливую версию меня? Абсолютно. Рано или поздно это произойдёт. Потому, что я смог представить это. Всё, что можно представить, реально создать, а всё, что реально создать – будет создано. Это главное правило разума – главное правило неизбежного развития. Как говорит Сэм, развитие происходит, потому что оно не может не происходить, так же как всё остальное. Встав с кровати, осторожно наступая, почти на носочках, Глэйсон пошёл за одеждой, лежащей в шкафу. «Мы летим на луну, потому, что она есть» говорил Кеннеди. Для этого не нужны причины. Подойдя к открытому стилажу, парень быстро по привычке улыбнулся сам себе в отражении очень большого зеркала и достал первые попавшие под руку шмотки. Что за барахло? Может сгонять до гардероба? Поболтать с девчонками. Хотя, зачем? Они меня уже достали. Дружки Сэма называют меня евнухом, но открыть семейный горем, была моя идея! Как же всё надоело. Малыш Глэй, без паники. Есть выход. Самый удобный, быстрый, простой и до ужаса универсальный. Мой брат Сэм считает себя гением, но я нашёл ключ ко всем алгоритмам быстрее его… Глэйсон почувствовал приток крови к его голове, уши начали гореть от жара. Уже собиравшись одеваться, он небрежно отбросил одежду в сторону и пошёл обратно к кровати. Медленно сев на неё, затем закинув ноги, так же медленно опустился на правый бок. Глэйсон свернулся калачиком, схватившись левой рукой за коленку, он сильно напряг всё тело, будто ему очень холодно. Скукожившись, так сильно, как это возможно, он начал медленно покачиваться. Глэйсона охватила настоящая паника. Его переполняли худшие эмоции, о которых раньше он и представить себе не мог. Действительно же! Думает он про себя. В любом случае смерть – это решение, а в моём – самое подходящее. Подумать только! Глэйсон поник в себя. Он морально истощён. Он не может даже заплакать, хотя так сильно хочет этого. Схватившись обоими руками за щёки своего лица, он начал гладить их круговыми движениями, сильно давя руками. Прямо в этот момент ему хотелось одного – встать с кровати и покончить жизнь самоубийством. Отчаяние и безысходность достигли своего пика. Раньше он презирал суицидников в независимости от настроения, будь то депрессия или печаль. Что-же происходит сейчас…? Сейчас он понимает их, как никогда раньше. Нет! Только не в этот раз! Уже более расслабленно продолжает покачиваться Глэйсон. Я знаю, что я ошибаюсь, но мне хочется по-другому. В любом случае, я вернусь к этому, у меня всегда будет шанс к этому вернутся. Вернуться же к другому, гораздо сложней, вернуться к тому, что у меня уже есть, и к тому, от чего я в одном шаге, не в моих силах. Мне не страшно. Я повелитель своей жизни. Глэйсон расслабился, от проделанных им необычных, сложных выводов, он чувствовал обратный приток энергии. Желание жить вновь взяло вверх. Теперь он решительно встал с кровати и поднял выброшенную им одежду. Я могу достичь своих желаний. Я могу делать всё, что захочу. Я свободен. Голова его остыла, а руки слегка затряслись. Адреналин наполнял его с головы до ног. Насколько сначала ему было плохо, настолько сейчас он наслаждается своим бытием. Пожалуй, такое раздумье пошло на пользу. Решив развеяться и навестить офис, торопливо одевшись, он вышел из спальни широким шагом, порой чередуя его с бегом.

– Уже уходишь? – попалась ему по пути Ванесса.

– Да, – быстро ответил Глэй. Высоченной женщине в длинном чёрно-красном платье, как фартук, с вырезами на бёдрах и длинных чулках. К тому же в туфлях на высоких каблуках. Это смуглая крепкая, с хорошей, накаченной фигурой женщина. Со своим ростов в 188 сантиметров, парень стоял рядом с ней, как ребёнок. Он был ниже её чуть ли не на голову. С такой тётей не страшны даже грабители.

– Девочки хотят, провести презентацию фильма «Ледяное дыхание» от Warner Bros в нашем доме, – она ставит его перед фактом. На её голове одет блестящий, чёрный платок, с пышными бантами в форме золотых роз наверху.

– В последнее время, они хотят всё больше и больше, – с недовольством остановился парень. Louis Vuitton, значит, на следующей неделе отменяется?

– Почему же? У нас запланировано всего шесть мероприятий в этом месяце.

– И у вас не хватает денег, – закатив глаза развёл руками Глэйсон.

– Претензии не ко мне. В прошлом месяце, Лили Роуз купила Дом моды в Милане, а Шеги заказала парящий в небе «небесный городок» в стиле компьютерной игры BioShock infinite, от наших архитекторов Констант. Другие девчонки тоже не стали отставать. Лаура, купила дворец из викторианской эпохи, в Новой Зеландии, сверху донизу, украшенным стразами, в общем, месяц был богат на недвижимости.

– Вы что, вообще с ума посходили? – Ладно, Лили Депп – с детства избалованная девчонка, но Шеги куда лезет? Если я говорил вам не в чём себе не отказывать, это не значит, что вы можете стать ангелами и улететь на розовые облака в прямом смысле этого слова! Изначально вам выделяли полтора миллиарда долларов в год. Оказалось этого мало. В этом году вам выделили один и восемь миллиарда, всего на пятьдесят пять человек с виду разумных женщин. Куда ты деваешь свои деньги? Почему бы тебе не проспонсировать эту чёртову премьеру? Или Color Effect перестал приносить прибыль?

– Нет. Мы же уже говорили по этому поводу. Я обеспечиваю себя сама. Если Форбс признал меня самой богатой женщиной, это не значит, что я буду содержать ваш курятник из своего кармана. Вам так же некуда девать деньги.

– Эй, не забывай, что весь твой бизнес это заслуга Констант.

– Схрена-ли. Мои идеи, ваши реализации. Безусловно компания, сыграла большую роль в моём успехе, но не стоит её переоценивать. Помимо Color Effect, у меня успешные совместные проекты с Денто Фоз, Кайли Дженнер, и КонстантАрома (духи со встроенной программой настройки запаха), которые приносят мне третью часть прибыли.

– Где твоя совесть? Ты обанкротила весь гламурный мир. Старик Арно, уже выиграл у тебя в суде, за организацию бесчестной монополии. Мы помогли тебе выплатить штраф, с условием, что ты продашь акции компании MODU.

– Кто это мы? Какие условия, малыш? не ты помогал выплачивать штраф, а значит и не тебе решать. Тем более, какая разница, кому достанутся деньги в мире моды? Там обитают люди не далёкого ума. Зачем им быть миллиардерами, если они и с миллионами не знают что делать?

– А ты видно, очень далёкого ума, раз у тебя уже, сколько там? Двести двадцать миллиардов? Ты понимаешь, что чем богаче богачи, тем беднее бедняки?

– Ой, на свой счёт посмотри для начала. Поверь, я найду им применение. Моя жизнь только начинается.

– Что ж, пока ты с Джаредом, тебе море покалено. Но, помни, что он тебя не любит. И, в любой момент может перестать помогать.

– Вот именно. Я у вас, как затычка на любовном поприще. Я дольше всех была ангелом, и мне уже известно, какого это, когда ты никому не нужен. Поэтому, я просто пытаюсь наверстать упущенное.

– Ладно, заболтала ты меня. Пойду уже. Сам поговорю с остальными, – отправился в гостиную Глэйсон. Там не было никого, кроме маленького Питбультерьера – одного из его питомцев. Увидев на столе завтрак из овсяной каши с крупными дольками киви и апельсина, он поднял тарелку, и никого не спрашивая, съел его, лежащей рядом чайной ложкой. Собака забросила на него свои передние лапы, встав на задние. Глэйсон начал гладить её по голове левой рукой, а правовой, раз за разом уплетает еле тёплую еду. Тем временем из зала раздался женский крик:

– Ванесса! Ты здесь?! Мы пришли, мамуля. Упс. – Резко остановилась стройная смуглая девушка в модном тряпье и блестящими цацками. Следом за ней вошла ещё одна миловидная дамочка.

– Эмми? – улыбаясь, парень небрежно поставил на стол, пустое белое блюдце. – Мамуля? – посмотрел он с призрением на Ванессу.

– Не подумай ничего лишнего, это Бэт сказала, – оправдываясь, Эмми, кладёт на стул свою модную маленькую сумочку.

– Где остальные дочки? – подошёл к ней вплотную Глэйсон.

– Я, особо не с кем и не общаюсь, – вспоминает она. – Парень начал гладить её за плечи и талию.

– Эй, ей нельзя здесь находиться, – прервала их ласки Ванесса. – Как она попала в дом?

– Брось, – повернулся к ней парень. – Это же обычный дом. Мы все знаем её очень давно. Она ничего не украдёт, кроме, может быть, моего сердечка, – опять начал тискать девушку Глэйсон.

– Как знаешь. Я тебе не указ. Ты играешь с огнём. В любой момент, может прийти проверка, и у всех у нас будут проблемы. Почему бы не стать частью семьи?

– Потому, что я не проститутка, – дерзко отвечает красотка, отойдя от парня.

– Она не исправима, – вздыхает Бэт, открыв банку лимонада. – Кто-нибудь, объясните ей, как устроена наша жизнь.

– Не надо, – перебивает Глэйсон. – Не хочет и не хочет. Оставьте её в покое.

– Хорошо. – взмахнула волосами Бэт. – Если Джаред что-то заподозрит. Я не буду её покрывать. – Она пошла куда-то вдоль зала.

– Договорились, – ухмыльнулся Глэйсон, снова сосредоточив всё внимание на Эмми.

– Как тебе мой сегодняшний наряд? – улыбаясь, тонким, но немного хриплым голосом продолжила Эмми, начав позировать, сначала задирая свою свободную мини-юбку, монотонного бледно-коричневого цвета, потом просовывая её обоими руками между обтянутых блестящим чёрным латексом или что-то вроде того, стройных ног.

– Восхитительно, – обо всём забыл Глэйсон, жадно осматривая фигуру Эмми. Приподняв одну бровь, он удовлетворённо покивал головой. – В эту минуту, ты самая сексуальная женщина на свете. – Затем девушка повернулась к нему задом, выставив попу и выпрямив спину, держа приподнятой юбку одной рукой, она дважды хлопнула себя другой по ягодице и медленно повернулась к нему лицом скользящим движением, скрестив ноги. – Ты тоже сегодня ничего. Я соскучилась. – Эмми наклонилась к самому его уху, и обеими руками обняла за шею. – Хочу тебя, малыш мой. – Её синие кроссовки с блестящей гравировкой и низкой подошвой, сочетались с цветом мини-юбки и бардовой, обтягивающей безрукавки с большими узорными вырезами по всему телу, так, что виднелось процентов пятьдесят оголённого тела, и отчётливо бросался в глаза белоснежный бюстгальтер.

– Сегодня Тина устраивает небольшую вечеринку на берегу, – начала она, мурлыча бормотать, вытягивая гласные своих слов.

– Ии-и, я приглашён? – прижавшись к её лицу, Глэйсон быстро понюхал щёку и осторожно поцеловал в губы.

– Да, – тихо посмеялась она. – У неё сегодня день рождения. У меня, наконец, появится возможность поближе познакомиться с членами семьи. Надеюсь, ты не придёшь без подарка?

– Давно пора влиться в нашу компанию. Большинство девушек не так плохи, как может показаться от первых впечатлений. Кстати, насчёт подарков. Опомнился парень, отойдя назад и оперившись рукой на одну из колонн, стоящих вокруг всего зала. – Куда вы тратите все наши деньги? Ванесса сказала… – он осмотрелся по сторонам. Ванессы уже не было. – Она сказала, что вы можете написать учебное пособие по тому, как потратить деньги всего мира на одежду, косметику и недвижимость.

– Серьёзно? – глубоко дыша, с выраженной интонацией спросила гламурная дева. – Но, я не такая.

– Ах, ты не такая, – сморщил лоб Глэйсон. – Хотелось бы верить. – Он взял её бежевую сумочку со стула. – Сколько это стоит?

– Это Diamond Forever, где-то двести пятьдесят тысяч, – крутя рукой, вспоминает она. – Я взяла её с рук.

– О май гарабл! – он повесил её за спинку стула. – Идём за мной. – Пройдя центральный зал, они вышли в коридор, ведущий на цокольный этаж. Там было ещё какое-то торжественное помещение, спустившись ещё ниже, в подвал, Глэйсон начал открывать старинные высокие шкафы, переполненные разным барахлом. – Вот, всё же нашёл! – подошёл он к девушке с запылившейся женской сумочкой в руке. – Дай сюда свою руку. Чёрт, я даже не буду спрашивать, сколько стоят эти часы. – Заметил он на её кисти бриллиантовый механический циферблат. Просунув своей рукой её руку вовнутрь этой малюсенькой, как кошелёк сумки или косметички. Их руки полностью провалились там, до самого локтя. Девушка сначала испугалась и даже дёрнулась. – Что, не ожидала? – усмехнулся над ней Глэйсон. – Теперь смотри внимательней. – Он схватил старую резиновую гантель запихал туда и застегнул. – Лови, – парень кинул сумку в руки Эмми. Она неловко поймала и нахмурилась, в недоумении рассматривая странную вещь со всех сторон. – Это стоит сорок тысяч долларов.

– Её вес вообще не изменился? Как это работает? – начала она качать миниатюрную сумочку одной рукой.

– Не вдавайся в подробности. Пусть для тебя это будет волшебство, – спокойно ответил Глэй. Материал – фиолетовая кожа крокодила, с индивидуальной гравировкой имени владельца из белого золота. Производство Констант компании. А дизайнер, между прочим, наша Ванесса.

– Тина? Здесь написано Тина, – она показывает на замочек. Но, как, подожди, у тебя есть другие? – теперь Эмми пытается разглядеть внутренности этой сумки.

– Ну конечно. Зайди на сайт. У тебя же, кроме инстаграма, в гаджете ещё есть браузер. Посмотри каталог и выбери.

– Ладно, не умничай. Откуда я знала, что эти ваши сумки такие прикольные. Маркетинг у вас фиговый.

– Нам не нужен маркетинг. У нас его вообще нет, – улыбается парень в ответ. – Весь мир знает, что в Констант всё самое лучшее, и люди сами интересуются нашим товаром.

– Понятно. Так, что насчёт тусовки сегодня вечером? – Она положила свои руки ему на плечи, плотно прижавшись своим телом к Глэйсону. Он почувствовал, как смялась её упругая грудь. – Может, подарим её эту сумочку? – засмеялась Эмми.

– Не думаю, что она всё ещё нужна ей. – улыбнулся в ответ парень.

– Какой жуткий подвал. Сюда вообще кто-нибудь приходит кроме тебя? – спросила она почти шёпотом. – Может, мы успеем…

– Да, я очень хочу тебя трахнуть, но только не сейчас, – спокойно ответил Глэйсон, выключив свет. На что девушка, лишь возбуждённо задышала.

– Но, у тебя же стояк. Хочешь сдерживаться? – Глэйсон быстро отпрыгнул в сторону, отцепив её руку, и выскочил из подвала на лестницу, закрыв её внутри на запор. – Это не смешно! – торобанит она в дверь обоими руками. Я боюсь темноты! Вдруг здесь крысы. Выпусти, пожалуйста, умоляю! – Пчк, – тихо открылась защёлка. Дверь медленно отворилась.

– Кто здесь? – испуганно смотрит Глэйсон.

– Ну, хватит притворяться. Пошли наверх. – Оттолкнула Эмми его с дороги и быстро унеслась отсюда без оглядки. В недоумении, мужчина поднялся следом за ней. Они снова встретились в гостиной. Девушка уже успела кому-то позвонить.

– Что с тобой? – улыбнувшись, проходит мимо неё Глэйсон.

– Ничего, блин. – Не хочешь заниматься сексом, так и скажи. Фокусы твои мне не по душе. Просто сообщи, когда будешь готов.

– Окей. Камила сейчас на аукционе в Беверли Хиллз. Алива в Нью-Йорке, решила опять сняться в рекламе.

– А причём тут они вообще? А-а-а, поняла. Ты их тоже потрахиваешь. Но, Алива, насколько я знаю, в отношениях как раз таки с твоим братом. Может, ты влюбился в неё?

– Разумеется – без колебаний ответил Глэйсон. Ты уж не обижайся, но…

– Что? Вот это откровенности! Что ты несёшь? Думай, что говоришь. Если это шутка, то ты зашёл слишком далеко. – С изменчивым тоном, вырвалось у Мэри. – И как давно, если это не секрет, был ваш секс?

– Какая разница? – Глэйсон продолжал идти вдоль зала, на выход из дома. Эмми быстро догоняла его.

– Большая разница. Ты что весь горем перетрахал? – полу плача, продолжала она.

– Только троих. – смутился он. – А, нет. Ещё Ванесса. Четверых.

– Зачем ты так меня сегодня злишь? Хотя, как знаешь. Вообще-то я здесь нахожусь только из-за тебя. Это для них ходить налево нормально, для Аливы и твоего братца, а я такого не потерплю, – припрыгивая в гневе, она двигалась уже перед ним. – Я, в отличие от остальных шлюх, не подписывалась в Elite Girls, и не обязана ублажать этих крутых папиков из Констант, если ты не забыл.

– Оу, оу, потише, – ничего не понимая, он резко остановился. Что за истерика? Ты, что перепутала меня с Сэмом? Мы, конечно, очень похожи, но пора уже научиться нас различать. – Глэйсон распахнул двери, в форме ворот и быстро начал спускаться по ступенькам террасы во двор, будто хотел оторваться от преследовавшей его злой девчонки.

– Вот как? Скажи, что это розыгрыш, – торопясь за спиной продолжает Эмми. – Подожди Сэм, неужели ты просто оставишь меня здесь? Я очень устала в Нью-Йорке, – Слышен голос Эмми позади. В глазах слегка помутнело. Глэйсон обратил внимание на стоящий рядом с ним гиперкар, как раз принадлежащий Эмми. Услышав, её слова про Нью-Йорк, по его телу прошла быстрая дрожь, ноги сами остановились, как вкопанные. Повернувшись к ней, он хорошенько вгляделся в её лицо и глубоко вздохнул:

– Не надо так играть со мной. Слушай, не называй меня именем брата, которого, ты видела всего пару раз в жизни! Кажется, у меня появилась идея, нам с братом надо нацепить бейджики. – Повернувшись обратно, Глэйсон открыл двери, парящего в воздухе летателя и, торопясь залез во внутрь.

– В том то и дело! – грозным голосом кричит девушка, остановившись на месте. – Ты ведёшь себя иначе! Может, объяснишь почему? Ты всегда говорил, что Алива – девушка Сэма! Зачем так нагло стелить о своих похождениях. Было и было. Промолчи. Я, не особо ревнива, но никогда не допущу такого наплевательского отношения ко мне. И да, самое главное, если ты не забыл, кажется, раньше между нами что-то было. Похоже, ты упал на лестницах, когда поднимался из подвала. Советую обратиться к врачу. – Она так же быстро села в свою машину и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Кстати, на вечеринку можешь не приходить. А насчёт бейджиков – хорошая идея. Ты точно уверен, что ты и твой брат – это разные люди? – Хлопнув дверью, она умчалась прочь, хорошенько подшлифовав декоративные плиты двора резиновыми покрышками.

– Что происходит? Она не узнаёт меня, хм… – сидит в ступоре Глэйсон. – Нет, я буду там. Там то я и узнаю, какого чёрта она имела в виду. – Он долго смотрел ей вслед с озадаченным взглядом, затем закрыл двери своего летателя. Прилетев в офис – маленькую базу, состоящей из старенькой техники Джузип корпорации, он вошёл в компьютерный кабинет – тот, где они обычно работают с Сэмом, и тот, где Сэм проводит большую часть своего времени. Он осторожно вошёл в открытую дверь. Здесь никого небыло.

– Какого чёрта он не закрыт? – настороженно испугался Глэйсон. В маленьком коридоре, он посмотрел на стену с экраном. В нём был встроен навигатор помещения. Медленно подойдя, к нему по гладкому белому полу, с такими же гладкими белыми стенами, оглянувшись по сторонам, Глэйсон прикоснулся ладонью правой руки к выделенной области на экране, с надписью: закрыть лабораторию. Едва он успел прикоснуться, как в той же области выскочила зелёная надпись: – Элемент 2138 – сходство обнаружено. – Что???! – Схватившись за грудь обоими руками, его сердце быстро застучало, он слышал каждый его удар. Во рту внезапно пересохло, всё тело стало просто ватное. Еле пятившись назад, он спотыкался о собственные ноги. Наконец, оперившись спиной в противоположную стенку коридора, он повернул голову в сторону выхода, который тем временем заблокировался такой же белой, как весь коридор, плотной дверью. – 2138 – это Сэм, это же не я… – Внимательно осмотрев свои вспотевшие руки со всех сторон, сильно оттопырив пальцы, он повернул голову в противоположную сторону. Там был вход в лабораторию, а именно – в компьютерный кабинет. Не замечая или просто проигнорировав тот факт, что в ней кромешная тьма, тогда, как дисплей сотен устройств, обычно превращали кабинет в очень яркое помещение. Разумеется, ни каких окон там нет, на то она и блокировка помещения, закрывшись в этом месте, сюда не вломится даже танк. И без того напугавшись от только, что произошедшего, Глэйсон вспомнил слова Мэри. Поняв, что ситуация полностью вышла из-под его контроля, он начал подробно восстанавливать все события сегодняшнего дня. Сперва, ему конечно хотелось позвать Сэма, но глядя во тьму кабинета, под чувством непонятного страха, это желание быстро пропало. – Если я – это Сэм, то Сэм – это я? – Вслух рассуждает Глэйсон. Он подскочил к навигатору и нажал на выделенную область с уже сменившейся надписью: открыть лабораторию. После чего, она, так же незамедлительно открылась. Буквально выбежав, что есть сил на улицу. Обыскав каждый уголок мини базы в надежде найти хоть кого-нибудь, он всё же не решился снова зайти в главный кабинет офиса и полетел домой.

– Мне нужно найти Сэма – думает про себя Глэйсон. – Где же он может быть? Твою ж мать… А-а-а-а, почему? Почему я полетел в офис в свой выходной? Я забыл, что хотел. В такой редкий свободный день! Может, я хотел лишь навестить их с утра? Сегодня, я должен был заняться сёрфингом! Или электро-дайвингом! Я не могу, не могу избавиться от страха, который окутал меня с головой. Ничего не изменилось с тех пор, как я глядел в тот тёмный кабинет. Страх преследует меня, я не чувствую себя лучше, летя домой. Боюсь представить, что же ждёт меня там. Мне нужен Сэм! Срочно! Во что бы то не стало. Он даст ответы на всё происходящее, по крайние мереи я узнаю Сэм ли он вообще. А то всё идёт к тому, что чувствую, здесь что-то не чисто. Это напоминает один фильм, когда люди менялись телами. Только мне не хрена не смешно. Совсем наоборот. Потому, что я не Сэм! Я ненавижу математику, я ненавижу Терраро и всё дерьмо, что связано с ними. Я люблю Эмми, мне не нужна Алива и Камила, мне не нужен футбол, я люблю ММА, – откровенно успокаивает себя парень, вспоминая о себе всё, – мне нужны летательные гонки и компьютерная инженерия, мне интересны VR игры и ещё много чего. Я другой человек, с другой жизнью и другими нравами. Я другая личность. Я Глэйсон.

Подлетев к дому, на улице уже темнело. Не потому, что день прошёл слишком быстро, а из-за того, что Глэйсон привык к ночному режиму бодрствования. Утро для него начинается в разгар дня, а сон не раньше шести утра, в общем, как и у всех его друзей тусовщиков. А может, ему это кажется. Вокруг особняка виднелись светящиеся фонари. Лёгкий туман окутывает остров уже больше суток. Приземлившись в том же месте, Глэйсон вошёл в дом, позвонив вместе с тем по большому гаджету, не имея толщины, и светясь лишь в одном направлении, похожего на плоское, одностороннее изображение, устройство, непонятно откуда, отчётливо начало издавать голос, похожий на Сэма.

– Здорова, братишка. – послышался протяжной, расслабленный говор.

– Сэм? Это ты? – в предвкушении спросил Глэйсон. Замерев на месте возле террасы.

– Да. – моментально раздался ответ. Глэйсона сразу отпустило то сильное напряжение, что сохранялось в нём вот уже два часа. От радости Глэйсон забыл, что хотел ему сказать и, держа гаджет в опущенной к низу руке просто продолжал идти уже в помещении зала.

– Это всё, что ты хотел спросить? – привёл в чувства его голос Сэма, после небольшой задержки.

– Нет – Немного думая, Глэйсон вспомнил зачем он вообще позвонил. – Я хотел вот что уточнить. Видишь ли, сегодня приезжала Эмми, и я начал вести себя с ней очень странно.

– Не понимаю о чём ты, дружок.

– Я начал вести себя, как ты, постой, я знаю, это звучит тупо, но… я начал нести всякий бред про Аливу и, мне показалась, что Эмми это твоя девушка, – дошёл до дивана Глэйсон и упал на него, развалившись, как самый уставший человек.

– Вот хитрюга. Хочешь поменяться тёлачками? – спросил Сэм.

– Да нет же! Я говорю серьёзно. И не спрашивай меня про головокружения, солнечные удары. – Я помню всё, как сейчас… Она назвала меня твоим именем.

– Интересно. Тогда прилетай ко мне, расскажешь подробней, я как обычно в офисе. – Тут Глэйсона вновь перекосило. Он соскочил с дивана, внимательно уставившись в гаджет.

– В каком офисе? В Сан-Хосе?

– Нет, на Савайи, – спокойно ответил брат.

– Насколько давно ты там? – испуганным голосом спросил Глэйсон.

– Как обычно весь день. А, нет, на пару минут выходил на улицу, к Мистеру Пелтану, он передал мне оболочку Примкант – та, что самостоятельно создает внешнюю и внутреннюю систему распределения возможного напряжения. – Глэйсон уже не слушал его. Аккуратно присев на диван, он погрузился в состояние транса, широко выпучив глаза в пустоту.

– Алё, ты слушаешь? – продолжил Сэм. – Ты не знаешь мистера Пелтана? Зря. Этот чудик на вершине занимаемых должностей, он, или она, принадлежит расе Лэйро. Ну я особо не заморачивался по этому поводу. Кстати, он участник клана Шарвей. И когда я создам свой парталлизированный генератор, любого заданного положения, они захотят взять меня в Клан. Но я откажусь. Ибо эти приматы не понимают, кто здесь хозяин. Они думают, что я на этом остановлюсь, но нее-е-т, я никогда не остановлюсь. Сначала Джузип будет работать на меня, а потом, я просто оставлю их, как люди оставили обезьян, я просто переверну, очередную прочтённую страницу. Перейду на новый уровень, как делаю это всю свою жизнь.

– Стоп! Стоп! Стоп! – проснулся Глэйсон. – Хватит, я понимаю, какой ты молодец, и может быть, в мечтах великий гений, но меня сейчас волнует, кое-что другое. Какова хрена ты гонишь мне? Я два часа торчал на пустой базе. Тебя не было там! – Тишина… Глэйсон двумя опущенными руками держал устройство связи на уровне пояса, тем временем смотря по сторонам большой комнаты. Тишина заставила его опустить взор в гаджет. В его левой части – собственное изображение, в правой – изображение собеседника. Ваш собеседник – Глэйсон. Большая надпись с правой стороны, заставила затрястись его руки. Холодный пот, выделялся по всему телу. С осторожностью, Глэйсон начал приглядываться к застывшей картинке брата близнеца, который стоял слегка наклонённым за своим компьютерным столом и рассматривал какие-то графики и цифры. Изображение медленно поплыло, краски начали смешиваться, и он не мог отличить некоторые детали, пока картинка резко не восстановилась. С громким криком, Глэйсон откинул гаджет в сторону. На его экране Сэм уже не стоял за столом, а также обездвижено сидел на нём на корточках и смотрел прямо в глаза Глэйсону. Лицо Сэма немного потемнело, особенно области возле глаз, и выглядело уже не естественно. Глэйсон быстро осмотрелся по сторонам комнаты и мигом лёг на диван, плотно уткнувшись в него лицом. Страх окутал его с ног до головы. Мурашки то и дело проходили по всему телу. Он просто ни о чём не думал. Просто пытался успокоиться. Ему не хотелось верить в то, что только что произошло. Несколько минут спустя, Глэйсон заснул. Его разбудил телефонный вызов. В полусонном и уже спокойном состоянии, он обратил внимание на валяющийся на полу в трёх метрах от него гаджет. Вызов шёл оттуда. В комнате было уже совсем темно. Тускло светящиеся узоры на стенах и высоком потолке, что-то вроде декоративной подсветки, были слишком далеко, чтобы освещать центр зала, где и стоял диван. Вспомнив, непонятные происшествия, Глэйсон быстро пришёл в себя и медленно, встал с дивана. Любопытство опередило его страх, и он поднял устройство с пола. Это был Дерик, близкий приятель Глэйсона. Неуверенно, по-прежнему сомневаясь, он осторожно ответил на вызов, заранее приготовившись к жёсткому повороту событий.

– Парень, ты где зависаешь? – спросил мужчина, среднего телосложения в белом костюмчике.

– Глянь, что ты пропускаешь. Неужели не хочешь оторваться с нами? Линда просто бомба! Давно я не был на дне рождении. Надеюсь, ты приготовил для неё хороший подарок. – В экране происходила интересная картина. Громкая светомузыка на улице, танцующие люди в светящихся костюмах, летающие нарядные женщины и мужчины, похоже играли с какими-то, тоже летающими шарами, в основном золотого цвета. Врезаясь в них на большой скорости, одни шары взрывались, как фейерверки, другие, сильно деформируясь, откидывали столкнувшихся людей вдаль, словно упругий попрыгунчик. Все громко смеялись. – Вечеринка, просто отпад! – продолжает Дерик.

– Где вы? – с серьёзным настроем спросил Глэйсон.

– На восточном берегу Савайи. Нас видно издалека, ты найдёшь, – то и дело, смеясь и отвлекаясь на посторонних, весело отвечает мужчина. – Глэйсон, чуть было не спросил о Сэме, но в последний момент, он передумал. Недолго думая, Глэйсон сел в свой летатель и двинулся на указанный ему маршрут. Не прошло и двух минут полёта, как в небе завиднелись яркие огни и необычные вспышки, в виде сложных фигур, немного напоминающие салют, но видимо с применением каких-то новых технологий. Очевидно, что зрелище очень красивое и затягивает подольше на это смотреть. Однако ориентируясь по большому экрану навигатора, который изображал трёхмерную проекцию всего острова, он не обращал внимания на происходящее в дали. Глэйсон быстро направился к Земле – на пляжную вечеринку друзей. Приземлившись возле самого океана, он оказался в центре событий. Едва успев выйти из своего летателя, к нему подошёл Дерик. Он был немного азиатской внешности. От части он похож на местного жителя – коренного самоанца. Слегка под углом, к носу направленные глаза и жёлтый оттенок кожи говорили сами за себя. На голове у него был чудный невысокий ирокез, закрученный, в несколько узлов, волосы поднимались не прямо, а как бы, ложились друг на друга, уменьшаясь пирамидой по высоте. Внизу фиолетового, а повыше – красного цвета. Но, даже такой забавный вид, сильно не выделял его среди собравшихся особ.

– Э-э-эй, сколько времени, прошло. Мы живём по соседству, а такое чувство, что на разных планетах. Серьёзно, ты Бимипи Шарвей видишь чаще меня. Разве так поступают с друзьями? – Начал с широкой улыбкой обнимать Глэйсона радостный Дерик. Они похлопали друг друга по спине. Дерик осторожно держал правой рукой и одновременно поглаживал пальцами согнутую руку собеседника, немного ниже локтя. При этом рассматривал лицо Глэйсона.

– Хватит! – он брезгливо вырвал свою руку. – Сегодня у меня дерьмовое настроение. Пожалуй худший день за последние несколько лет, – Глэйсон сильно давит глаза ладонями.

– Что случилось? – в недоумении посерьёзнел Дерик.

– Весь день происходит полная дичь. Какое-то безумие. Будто я спятил

– Может кто-то подсыпал тебе наркотиков?

– Возможно. Об этом я не подумал, – начал неспешно осматриваться по сторонам Глэйсон. – Нет. Всё началось, ещё во сне.

– О чём ты? Чувак, расслабься. Здесь весело. Выпей виски, трахни девчонок, не думай о плохом. Здесь ты в безопасности, с лучшими друзьями, ну, или просто офигенными людьми, – покачивается он, держась за стол.

– Это ещё что за херня? – он присмотрелся в толпу радостно орущих людей.

– Нудисты. – улыбаясь повернулся Дэрик.

– Грёбаные свингеры. Все ваши тусовки заканчиваются оргиями. Раньше меня это прикалывало, но сейчас начинает бесить.

– Значит, сёгодня ты не подойдёшь к ним.

– Это не смешно, мужик. Вроде, светское общество, а ведут себя, как животные. Что других развлечений мало?

– Понял. Нудисты не твоя тема. – Отвернувшись от толпы извращенцев, он о чём-то задумался.

– Странный туман – недоумевает Глэйсон, взяв большой стакан с извергающимися клубами густого пара, и жёлтым содержимым, с подноса, мимо идущей женщины в бикини. В ответ Дерик лишь глубоко вздохнул.

– Ну, по-моему, он совсем не мешает, – после небольшой паузы, уже без смазливой улыбки продолжает он, то и время поглядывая на летающих над океаном людей в спец костюмах и несколько летателей. Время от времени, они, то влетали в воду, то вылетали из неё на огромной скорости. Яркие вспышки и громкая, ритмичная музыка, начала поднимать настроение Глэйсону. Пляж освещался разноцветными огнями и узорами, из маленьких, летающих, самоуправляемых аппаратов похожих на квадрокопторы, но без пропеллеров. Не подоплёку, в толпе людей, в воздухе, сами по себе извивались какие-то скатерти, похожие на простыню, с каждым, медленным движением, они выпускали красивые, светящиеся пузыри, а при резких движениях, мелкие, белые огоньки, быстро переливающиеся во время плавного падения вниз. Глэйсон допил напиток и отдал стакан Дерику. Тот в недоумении взял его и поставил в пляжный, белый песок, прямо себе под ноги.

– Ты куда собрался? – Спросил Глэйсона стоя засыпающий приятель.

– Поныряю в лётном костюме, для начала. А потом, как пойдёт, засматриваясь на полуголых девушек – ответил Глэйсон. – Ах да, ещё, не напомнишь у кого сегодня день рождения?

– Да, я сам уже забыл. – икает, опустив голову приятель.

– У Линды, – строгим голосом подсказала рядом проходившая женщина.

– Точно – кое как поднял он вверх указательный палец. – Ты хоть к Эмми подойди, что ли, – внезапно напомнил Дерик. – Она сегодня очень расстроена. Похоже, ты её чем-то огорчил! – Глэйсон собирался уходить, но тут же вернулся назад.

– Где она? – Он смотрел умоляющим взглядом. – Скажи же, приятель. Я должен срочно её найти.

– Она здесь и… Она была сама не своя. То ли напугана, то ли ещё что-то. Нет, я, конечно, могу её успокоить, но сам понимаешь. Она даже не входит в семью. Но девушки моих друзей для меня табу.

– Где она сейчас? – взволнованно снова повторяет Глэйсон, уже схватив за плечо приятеля.

– Спокойней ты. Я не слежу за ней. Поищи внимательней, обойди весь пляж. Начни с нудистов. Я не знаю. Может, она купается. Понятия не имею, где кошмарится твоя обиженная девчонка. – Тут к Дерику подошли две изрядно выпившие женщины, и увели его танцевать. Спустя десять минут поисков, Глэйсон обошёл весь пляж, но Эмми нигде не было. Он начал надевать лётный костюм, чтобы поискать её в прибрежных водах океана, но его отвлёк высокий, черноволосый молодой паренёк. Глэйсон даже не знал его, а тот обратился к нему по имени:

– Ты Глэйсон? – спросил он для начала.

– Да – ответил он без интереса и быстро продолжал застёгивать последние ремни чёрного лётного костюма.

– Я просто хотел сказать, что к нам прилетел Сэм. Это нормально?

  -Здесь он может появиться только по работе, – ухмыльнулся ему в ответ Глэйсон. – Хотя, какая нахрен работа на пляже! Что он спасатель, что ли. Я, вообще не понимаю, что с ним сегодня происходит. Где он? Отведи меня к нему. Наверное, Эмми как раз с ним.

– Нее, Эмми уехала домой, уже около часа назад.

– Ты говорил с ней? – спросил Глэйсон.

– Да, мы пересекались. Она ждала тебя. Алива даже не появлялась, а Сэм вдруг прилетел, никто не знает зачем. Странно всё это. Особенно туман. Я никогда не видел такой неестественный туман.

– Возможно. – внимательно рассматривает что-то в вдали резко растущей толпы Глэйсон.

– Он там, наверное, ждёт тебя, – предположил паренёк. Глэйсон снял летательный костюм и двинулся прямо в гущу событий. Осторожно обходя плотно стоящих людей, он увидел в конце толпы сразу несколько летателей, парящих в двух-трёх метрах над землёй. Вокруг них было особенно много света. Они будто освещались чем-то из вне. Медленно приземляясь один, за другим, это выглядело более, чем странно. Все световые коптеры, стали как разноцветные колючие клубки, с множеством длинных выступов. Глэйсон хорошенько протёр глаза. Ничего не поменялось. Люди мешали ему ускорить шаг, и это лишь больше интриговало и заставляло двигаться в данном направлении. Оторвав взор от своей цели, у Глэйсона слегка закружилась голова. Быстро движущиеся танцоры, в разных изобретательных, а порой и сомнительных нарядах, загрузили его мозг невероятно большим количеством информации. Всюду бросались в глаза мигающие картинки, движущиеся узоры, декорации, как на земле и воздухе, так и на телах людей, вплоть до рук, ног и даже лиц. Яркие краски. Они были везде. Даже татуировки на коже окружающих вели себя, как проецирующийся свет, движущихся, разноцветных изображений. С каждым шагом, его взгляд всё больше заострялся на каждом в отдельности человеке. Люди становились всё более разнообразны. Их наряды были ещё более неординарны. Музыка заиграла, как-то по-особенному. Играл тот же самый трек, но он стал божественно прекрасен. В каждом звуке ощущалась энергия, которая вгоняла в бездумно-расслабленное будоражащее состояние. Глэйсон хотел было остановиться, чтобы прийти в себя, но это неконтролируемое, быстро нарастающее чувство, инстинктивно вело его вперёд. Расплывчатые круги, полетели ему в глаза. Они искажались и снаружи, и внутри, будто солнечные лучи. Людей стало заметно меньше. Каким-то образом, многие незаметно растаяли в ярком свете. Остальные начали сочетаться с фигурами, медленно плавающими во всех направлениях. Они не имели точного очертания. Порой люди, сами были частью этих изгибающихся, ярких узоров, очерченных ровными геометрическими контурами. Стоящие прямо перед ним, три мужчины, без очертаний лица, с раскрытыми, бледно-розовыми зонтами, в такт с музыкой, симметрично начали складывать, и разворачивать их обратно. Они танцевали в матовых чёрных пиджаках, жёлтых рубашках и широких, как шаровары, суживающихся в коленках шортах. Ниже, на ногах, одеты белые гольфы, в синюю клеточку и туфли, как у липриконов, с золотыми пряжками и выпуклыми носами. Их головы, будто излучали свет. На лицах, сияли большие, разнообразные блики. Все окружающие направлены лицом к Глэйсону и, слегка приседая, осторожно заступали из стороны в сторону, скрещивая свои ноги. Поверх зонтов, будто выросли другие зонты, того же цвета. Они приняли очертания ровных розовых конусов, равномерно извивающихся и заплетающихся между собой. Летя прямо в Глэйсона, три, конусовидные змеи, словно строились во что-то, образуя всё новые и новые фигуры. Теперь, они почти прикоснулись к голове разволновавшегося парня. Но, не успев дотронуться, они резко отлетели назад, и зигзагом, равномерно сложились вдали. Теперь, на месте танцующих ребят, невысоко над землёй, парило розовое облако. Это была гигантская медуза. Она улетала вдаль, отталкиваясь своими длинными, толстыми щупальцами. На блеклом туманном фоне, постепенно вырисовывались новые контрасты. Три женщины, с ангельскими крыльями сзади. У одной из них, были длинные волосы с правой стороны, с левой голова совершенно лысая, одета в большие, блестящие, серебряного цвета конусы по всему телу. Вторая, с ровной, короткой стрижкой, была одета в белый, толстый, ровно плетёный трос, который извиваясь по всему телу, будто живые кони деревьев, Медленно разъединялись пучками, и соединялись обратно. У третей всё тело было белым цветом с чёрными пятнами, как к далматинца, а одета она, в белую, маленькую пуховую жилетку. Из одежды это всё. Она держала в руках баллончик краски и медленно распыляла его, окрашивая свою интимную область между ног. Все эти девушки были из семейного гарема. По мере приближения Глэйсона, люди медленно расступились по сторонам, освобождая путь. За ними стоял какой-то персонаж, даже непонятного пола. Он был в высокой синей шляпе, с чёрным, пышным бантом спереди. Держа свою левую руку прижатой к телу, он придерживал ей локоть, поднесённый к лицу правой руки. Размалёванное лицо, провожало Глэйсона взглядом, обведённых макияжем красных глаз, во все стороны которых, выпирали огромные, чёрные ресницы, около двух сантиметров в длину. Его указательный палец, медленно загибал пухлую губу, синего цвета с золотыми блёстками. Оттуда показался длинный язык, разрезанный на несколько частей, каждая из которых извивалась, как червяки в разных направлениях. Пройдя его, Глэйсон обратил внимание на полностью окрашенных в цвет золота женщин. Они были в плавках и бюстгальтерах того же цвета. Золотые маски, цельно прикрывающие их лица, выглядели немного забавно и в то же время пугающе. Они ровно обтягивали всю голову, оставляя слишком правильные черты лица с неизменными эмоциями. В маленьких глазных отверстиях была полная тьма, и лишь немного что-то отсвечивало. Они тоже провожали Глэйсона, одновременно, жутко поворачивая за ним голову. Их тела дёргались в танце, не в такт с плавным и медленным поворотом головы, создавая чувство, будто их головы принадлежали совсем не им. Снова посмотрев в даль, Глэйсон, наконец, увидел Сэма. Тот стоял полу боком к нему. Похоже, Сэм тоже рассматривал окружающих его персонажей. Какой-то мужчина резко загородил обзор Глэйсону. Быстро обойдя его, он сразу нашёл взглядом брат, который в свою очередь смотрел уже прямо в глаза Глэйсону. Несмотря на расстояние, они стояли лицом к лицу и продолжали смотреть в глаза друг другу. Каждый последующий шаг давался сложнее предыдущего. Ноги стали ватными. Они сильно прогибались в коленях. Музыка сменилась на неописуемую психоделику. Глэйсон начал чувствовать абсолютно всё вокруг. Своё неровное дыхание, стук сердца, воздух, медленно бьющийся о его лицо и разлетающийся по сторонам в виде полупрозрачных, белых волн. Он чувствовал по какой вене и артерии, сколько и с какой скоростью течёт кровь. Глэйсон поднёс свои руки ладонями к лицу. Его кости, плоть, капиляры и быстро текущая по ним кровь, просвечивали насквозь. Он видел все волокна своих мышц, их медленное сокращение, при движении. Любое перемещение рук, стало уникальным. Мышцы, словно пружинки, толкали их в разных направлениях. Сжав кулаки, он быстро осмотрел их со всех сторон. Медленно разжимая, Глэйсон почувствовал больше степеней свободы своих рук. Не задумываясь, он с лёгкостью сжал кулаки в обратную сторону. Все фаланги его пальцев, выглядели перевёрнутыми, но не сломанными. Посмотрев вокруг, Глэйсона немного закачало. Земля под его ногами превратилась в разноцветные, квадратные плиты. Они быстро, то поднимались, выступая на десять-пятнадцать сантиметров вверх, то отпускались на такую же глубину. В симметричном, неравномерном движении, земля вошла в такт со сводящей с ума музыкой. Танцующие люди резко ускорялись в движении, затем обратно замедлялись. На скорость движения Глэйсона это не влияло. Сам того не понимая, он уже не чувствовал своих ног. Не чувствовал рук. Окружающее безумие больше не позволяло отвлечься от него. Все люди начинали смешивать окружающие краски своими движениями, создавая мутную картину, которая сформировала симметричные узоры, быстро дёргающиеся и летящие в непонятных направлениях. По контуру сложных фигур двигались маленькие огоньки. Они были очень яркие и, со временем их становилось больше. Пока, наконец, все узоры не стали из них состоять. Двигаясь с огромной скоростью, они формировали всё в округ. Там, где их не было – не было ничего. Сначала, этот калейдоскоп, начал раздуваться. Раздуваться в большие, объёмные, гладкие фигуры, будто воздушные шары. На концах всех шаров, тянулись длинные, такие же яркие нити. Они быстро сплетались между собой в красивые бантики. Затем замедлялись, и стягивали все шарики к центру. Шары, не просто смещались, они вытягивались, образуя, по началу, неизвестные объекты. Затем, они принимали формы, всего чего, только можно. Посмотрев вдаль, в надежде увидеть Сэма, взор Глэсона резко взмыл вверх. Словно он вылетел из своего тела и сверху вниз наблюдал за происходящим. Его расфокусированное зрение медленно восстановилось. Густая толпа людей, на мгновение превратилась в тараканов. Их извивающиеся руки напоминали длинные усики, а голубые, матричные тела – покоричневели. Они дёргались и мельтешили в том же ритме, попадая в такт со странной музыкой. Издавая звонкий шорох, быстро бегали с места на место. Глэйсон заметил ярую белую вспышку, в том месте, где стоял Сэм. Тараканы быстро преобразились в людей. Они продолжали неравномерно двигаться. Время для них то замедлялось, то ускорялось. Новое помутнение в глазах и Глэйсон уже снова среди людей. Яркая вспышка постепенно тухла. На её месте образовывалась человеческая фигура. Теперь на пути сидел на блестящем стуле целующийся мужчина. Он был спиной к Глэйсону. Наклоняя свою голову, то в левую, то в правую сторону, он похоже целовался в засос, обоими руками держась за чьё-то лицо. Подойдя ближе, незнакомец, как и все отошёл в сторону. За ним не было никого. Отведя от себя очень похожее на своё же лицо, которое вылезло прямо из его собственных, соединённых между собой кистей рук, он показал свой длинный, похожий на медузу язык, кончик которого разветвлялся на несколько частей, вращающихся по кругу, в одном направлении. Человеческая фигура, находившаяся уже в нескольких шагах, так и не обретала конкретные черты. Она не была мутной. Она очень быстро меняла свой облик, что не давало определить стоящего в самом конце человека. Обходя уже последних людей, внезапно, за обе руки Глэйсона схватила какая-то женщина. Широко улыбаясь она быстро начала кружиться вместе с ним. Через какое-то мгновение, женщина поменялась. Она просто сменила свой облик, не отпуская руки от Глэйсона. Дальше женщины менялись, перевоплощаясь на месте с невероятной скоростью. У них были разные причёски, разные костюмы и платья. Глэйсон не управлял своими телом. Он даже не чувствовал прикосновений к рукам держащих его девушек. Чёткое появление лица Сэма остановило этот круговорот. Глэйсон хотел отпуститься от него, но не мог. Стоящий перед ним Сэм, быстро сменился на Даймока, Ванессу, Аливу, Эмми и всех его близких знакомых. Он, словно стоял перед обрывом, на ровной, каменной площадке какого-то здания. Вдали, со всех сторон его окружали горы. Снежные и огромные. Он сам находился на одной из гор. Рядом с ним стоял старый приятель Сэма – Цзума. Он смотрел в глаза Глэйсону. Затем поднял свою руку и плавно провёл ладонью перед его лицом. Перед ним стоял уже, наводящий ужас, некто. В непонятном, серебристом костюме, походящего на твёрдый, симметрично выступающий в разных местах панцирь. Скорее, даже доспехи. Вместо головы, у создания извивались, какие-то тёмные щупальца. Они переплетались между собой. Их кончики тянулись вверх и очень быстро дёргались, создавая имитацию горящего пламени. Неизвестный медленно вытягивал свой меч, сложенный в коричневый, украшенный разноцветными, яркими камнями, кожух. Вместе с этим, у Глэйсона вытягивался его собственный меч, каким-то образом, оказавшийся у него в том же месте. Блестящий, ровный меч, сам по себе взлетел в воздух. Продолжая стоять на месте, странник вытянул руку, со своим серебристым, длинным мечом в сторону пропасти. Меч Глэйсона повернулся остриём к нему и слегка прикоснулся к груди, в области сердца. Он попятился назад, но меч, словно приклеенный, безотрывно следовал за ним. Подняв руки, ладонями к верху Глэйсон хотел было прикоснуться к нему, как вдруг, кончики всех пальцев быстро разделились на двое и вытянулись вперёд, на такую же длину. Затем, раздвоенные части, разбились ещё на две. Потом разветвлялись его руки, ноги. Абсолютно всё тело. Это происходило всё быстрее и быстрее. Наконец, он буквально поплыл вперёд. Безумная музыка, без того разрывающая мозг своим расслабляющим, наравне с наркотическим, воздействием, стала ещё более безумной. Он погрузился в полное небытие. Вокруг не было совершенно ничего, кроме его самого. Его тело почковались, уже за пределами собственного восприятия. Всё вокруг состояло из переплетённых между собой, разветвлений его рук, ног и тела. Словно миллионы вилок, ниток и проводов. Пока он вытягивался из самого себя, его задние части тела, сужались и продолжали почковаться. Он заметил новые детали. Во всём этом разветвлении, образовывались узлы с другими людьми, различными приборами и вещами. Все они исходили из него. Каждое их движение, зависело о Глэйсона. А каждое движение Глэйсона зависело от них. Он не ощущал самого себя, так, как раньше. Управляя собой, он находился вне себя. Он не был каким-то конкретным участком. Он был всем тем, что было вокруг, но всё вокруг не было им. Глэйсон обрёл чувствительность ног, в тот момент, когда они уже подкосились. Он упал на колени. Оперившись руками о землю, его голова повисла вниз. Это был нечеловечески сильный оргазм. Яркие огни, вокруг ночного неба, продолжали сверкать. Он видел ноги, продолжающих танцевать людей. Медленно, поднимая голову, он бросает взор на стоящего перед ним Сэма. На его лице нанесён чудесный макияж. Обведённые глаза и броские тени, посыпанные блёстками, тёмно-красные губы и плавно подведённые контуры лица – исказили его до неузнаваемости. Сэм больше не был мужественным. Совсем наоборот. Он стал самим воплощением женственности. В момент осмотра с головы до ног, замедленная картина быстро ускорилась. Всё его тело, больше не было мужским и продолжало трансформироваться на глазах. Возможно, это иллюзия. Его строение и формы, напоминали худую модель, чем-то похожую на его же девушку – Аливу. Одетый в обтягивающую, чёрную футболку, с жёлтыми иероглифами и плотно облегающие чёрные, короткие шортики, он или она, держало свои руки за спиной. Быстро начав покачивать своими гладкими, блестящими ногами, слегка подгибая их, он снова замедлялся. Высокие кроссовки, с длинными язычками на левой ноге ярко-оранжевого, а на правой ярко-зелёного цвета. Выпрямив плечи и слегка наклонив голову, его волосы были уже длинными. Они оставались того же цвета, но причёска окончательно превратила его в женский образ. Все мышцы Глэйсона сильно напряглись. Собравшись с силами, он резко встал и двинулся дальше. В его груди очень жгло. Постепенно, он начал задыхаться. Не обращая особого внимания на стоящих дальше Сэма, уже в кромешной тьме, непонятных образов, один из которых был похож на человека, в чёрном, коротком плаще. Крест-накрест пересекающиеся цветочные венки, как две пулемётные ленты. Чёрных кожаных трусах, с торчащими, блестящими, красными шипами. Чёрными, высокими сапогами с огромными железными пряжками, и коровьим черепом, вместо головы. Другой, человекоподобный образ, повернувший голову куда-то в сторону, одет в длинный, расстёгнутый белый плащ. Его тело было водянистым. Оно постоянно деформировалось, перекатываясь полукруглыми, зеленовато-голубыми волнами, во всех направлениях. Из головы торчала большая штуковина, в виде расслоившихся знаков вопроса. Она медленно поворачивалась, своим толстым концом. Там было ещё множество головок, ведущие к общей изогнутой шее. Бешеные круглые глаза быстро двигались из стороны в сторону. Увидев Глэйсона, она широко улыбнулась и потянулась к нему ближе. На мгновение остановившись, на его плечо кто-то положил руку. Всё резко поменялось. Громкие, режущие слух крики младенца. Глэйсон осмотрелся по сторонам. Его короткие ножки дрыгались на твёрдом полу. Множество взрослых людей мелькают мимо него. Очень знакомые лица. Это же сотрудники Самоанского офиса! До него никому не было дела, пока один из них, чуть не споткнулся о его беспомощное голое тело. Этот дядя без труда поднял его, и усадил за пустой стул, возле сплошных, как длинная лента, экранов компьютера. Он тут же перестал плакать. Пытаясь нажимать чудные картинки, на столе и воздухе. Сзади кто-то закричал. Его стул резко опрокинулся, и один из мужчин занял его место. Быстро нажимая в разные места, будто исправляя за ним ошибки. Глэйсон не мог сделать ни шагу. Он катился по земле. Его ноги стояли на скейтборде. Со всех сторон стоят серые, мрачные памятники. Это похоже на кладбище. Остановившись у двух свежих могил, он увидел два открытых гроба. Пройдя через толпу людей, он подошёл поближе. Там лежали его родители. С каменным лицом, он наклонился к матери. Позади, раздался громкий плач людей. Они сочувствовали Глэйсону, но он, похоже, не сильно расстроен. Гладя белое лицо пожилой женщины, он посмотрел на отца. Его отец открыл глаза, и быстро поднялся, сев на свой зад.

– Твоя мать умерла, а ты даже не поплачешь! Это твоя благодарность, за то, что мы дали тебе! За то, что воспитали тебя! Жили ради тебя!

– Успокойся мертвец. – подошёл Сэм в сером, длинном плаще и аккуратно положил его обратно. – Твоё место в гробу. В мире мёртвых. Там тебе будет легче. Ей тоже будет легче. Ты ничего не дал мне. Мои заслуги результат твоего воспитания. Но, ты неправильно воспитал меня. Вы запутались. Вы устали. Отдохните немного. Если он заплачет, матери это не поможет. Ведь, она мертва. Она ничего не понимает. Ей ничего не нужно. Она просто есть. Это бессмысленно. Бесперспективно. Вы хотели этого. Вы это получили. Вы хотите, чтобы и я следовал за вами. Но я не хочу этого. Знай старик, этого никогда не произойдёт.

– Плачь, умоляю! – Мёртвая женщина, схватила Глэйсона за грудь.

– Не делай этого! – Сэм продолжал держать брыкающегося отца.

– Отстаньте от меня! – он зажмурился, пытаясь оторваться от цепких рук свежего трупа. Отскочив назад. Его скейтборд, продолжил катиться вперёд. Вдали тротуара виднелись ступеньки, спускающиеся вниз. Все окружающие люди, оказались скейтбордистами. Они вскакивали на лестничные перила и скатывались вниз, удерживая равновесие. Куда вели лестницы непонятно. По крайней мере, от сюда не видно. Кто-то скатывался по лесенкам, кто-то падал, но все они ехали туда. Глэйсон тоже хотел попробовать. Вдруг, время невероятно ускорилось. Солнце быстро поплыло с востока на запад. На улице слегка потемнело. Небо стало тёмно-розовым, солнце уже полностью скрылось, но почему-то до сих пор светло. Ярко-жёлтый круг, вновь появился на востоке. Он пролетел над головой с неимоверной скоростью. Глэйсон уже не успевал уследить за ним. Раз за разом, солнце мелькало, то тут, то там. Утро сливалось с вечером, но ночь не наступала. Ступеньки были уже так близко. Гэйсон очень медленно приближался к ним. Он начал помогать, отталкиваясь ногой от земли. Колёса скейтборда, словно проворачивались в холостую. Люди в округе начали меняться. Их черты лица, форма тела и даже одежда, мелькали так же, быстро, как утро сменяло ночь. Взрослые люди старели на глазах. Они высыхали, как ветки деревьев и падали, так и не доезжая до конца тротуара. Дети вырастали за несколько мгновений. У них вздувались животы, а после оттуда выпрыгивали другие дети. Время продолжало ускоряться. Глэйсон больше не замечает людей. Они превратились в какую-то общую консистенцию. Большой поток ярких красок просто плыл по дороге. Он был в центре этого потока. Люди, как пузыри, кипящей воды, то вырастали, то снова лопали. Глэйсон посмотрел внимательней на спуск, к которому так стремился. Он рассчитал все возможные исходы скатывания с него. До мельчайших подробностей. Мысленно, спроецировав туда своё тело, он ощутил себя на перилах, он ощутил то, как на них запрыгивал, как скользил по ним до конца. То, как у него не получилось запрыгнуть и как не получилось проехать. Внезапно, ему перехотелось катиться дальше. Не потому что он потерпит неудачу, а потому что пропал азарт и интерес. Он спрыгнул с доски. В недоумении, Глэйсон начал крутиться по сторонам. В густом, однообразном потоке, он заметил Сэма. Тот шёл в обратную сторону. Против течения. Он смеялся над Глэйсоном и махал ему рукой, словно прощался с ним. Осердившись, парень пнул пяткой, по краю скейта, и он подлетел вверх. Схватив его, и как следует, размахнувшись, Глэйсон кинул скейтборд в Сэма. Но тот отпружинил, словно тело брата было резиновым. Люди стали толкать Глэйсона вместе с собой. Но он, в отличие от них, стаял уже на земле. Увернувшись, парень побежал навстречу Сэму. Вытянув руки вперёд, Глэйсон хотел уже дотронутся до странного образа брата, но тот моментально исказился в пространстве. Его или её тело буквально вывернуло наизнанку. Однако с другой стороны были видны не внутренности или пустая оболочка. Там находился всё тот же, уже немного улыбающийся женоподобный Сэм. Почти вплотную, он растёкся вокруг Глэйсона, на триста шестьдесят градусов. Это было не просто воспринять. Мозг не могло сфокусироваться на конкретном объекте. Сэм стоял всюду. Казалось бы, такое возможно, только когда несколько человек окружают тебя. Это было действительно так, но, помимо этого, Сэм был один. Он был один, и его было много – одновременно. Что-бы понять это, ненужно было поворачивать голову. Весь зрительный объём заполнялся лишь одними и теми же чертами, быстро отбрасывающая размазанная область, повторяющихся контуров, становилось единым целым, как только сознание переключалось на неё. Продолжая тянуть руки, Глэйсон размазал его фигуру, восприятие жидкие краски, плавно переместившись на большую яхту. Шагая по пустой палубе, картинка в его глазах быстро приняла готовый вид. Несколько лежанок стояли под жарким, ослепительным солнцем. На них лежали девушки в бикини. Они снимали свои большие панамы и вставали на ноги, чтобы посмотреть на Глэйсона. Почти на самом носу стоящего среди океана катера, задом пятился или пятилась что-то похожее на Сэма к невысоким бортам. Он медленно манил Глэйсона пальцем правой руки. Войдя в некое заблуждение, продолжив шагать в том направлении, девушки в упор приближались к Глэйсону. Несколько девушек. Да, их было много и все, как одна, точные копии друг друга. Медленно проходя мимо них, он смотрел только вперёд, на свою главную цель. Наконец, одна из них задела его плечом, следующая осторожно взялась обеими руками за грудки Глэйсона, впившись в одежду. Он пристально посмотрел ей в глаза. Она пыталась его задержать, но вместе с тем, не останавливаясь, сразу опустилась и ушла прочь. Они все куда-то торопились. Медленно поворачивая голову, её взгляд был гордым, а лицо безэмоционально. Она соблазнительно смотрела ему в глаза, при этом оставалась холодной и равнодушной, будто её цель только лишь отвлечь внимание Глэйсона. Оказавшись лицом к лицу, в момент, когда их пути расходились, он резко схватил одну из них за горло и с силой вонзил большие пальцы своих рук в её мягкую плоть. Это оказалась Алива. Она настолько шокировалась, что даже не кричала. Сильно выпучив глаза и сморщив лицо, без сопротивления повалилась на пол. Глэйсон продолжил углубляться пальцами всех рук. Наконец, захлёбываясь в собственной крови, хриплым и тихим голосом она стала невнятно кричать. Её слова были неразборчивы. Окружающие, все остальные девушки набросились на Глэйсона. Они лупили его ладонями рук, пинали ногами и просто в ужасе рыдали, однако никак не могли его остановить. Создав достаточно глубокую рану, он подогнул соединённые вместе пальцы, и словно крюком потянул на себя мясные волокна с голосовыми связками. Медленно, но верно они вытягивались наружу, и рвались вместе с мышцами трахеи. Окровавленная девушка больше не кричала. Её лицо расслабилось, а взгляд устремился в пустоту. Посмотрев в конец катера, Глэйсон двинулся дальше, стряхивая по пути свои окровавленные руки. Тем временем, Сэм уже забрался на самый край носа большой, белой яхты.