Читать книгу Minecraft: Утерянные дневники - Мер Лафферти - Страница 3

Яблочко чавкала зерном, которым угостил ее Макс, а Элисон осматривала починенный им загон.

– Не перекорми их, – предупредила она, не оборачиваясь. – Им не время плодиться. Только новых ягнят мне сейчас не хватало.

– Ой, да ладно, ты же хочешь увидеть Яблочко-младшего? – спросил Макс, гладя овцу. – Может, получится Апельсинчик?

– Только если этого Апельсинчика не будет еще пуще тянуть поплавать после обеда, – ответила она. – Ну так… ты использовал мои инструменты для починки загона или… пошел другим путем?

Макс поднял на нее взгляд. Она хмуро смотрела на большие, громоздкие предметы, которыми он залатал загон.

– Ах, это. Я просто взял парочку блоков и заткнул ими дыру. Не смог найти дерева. Заплата в два раза выше – на случай, если Крепыш Бирюза снова начнет скакать. Правильно же сделал?

– Но… – она махнула рукой на изгородь, не зная, что и сказать. Она оглядела поляну. Семейная ферма Элисон стояла вдалеке от деревни, около дома Макса, и их большую поляну окружали высокие деревья. Сломанный деревянный дом ее семьи скрывался за поворотом, и Макс заметил, что она всегда поворачивалась к нему спиной, чтобы не напоминать себе о его существовании.

– У тебя было полно дерева! Я дала тебе хорошие инструменты! – сказала она, указывая на деревья. – А ты просто заткнул дыру этими… что это вообще такое?

– Обсидиан, – Макс знал, что она в жизни не видела обсидиана. Он был слишком редким, и родители никогда бы не позволили им играть у лавы.

Элисон, буравя его взглядом, осыпала его градом вопросов.

– И что это за материал для починки? Это же теперь даже не изгородь. И где, Верхнего мира ради, ты достал обсидиан? И с чего бы тебе его тратить на починку овечьего загона? Если твоя мама узнает, что ты лезешь в воду и лаву, она…

– …убьет меня, знаю, – прервал он с широкой улыбкой. – Если она узнает, чем я занимался, ей придется убить меня несколько раз. Как думаешь, что разозлит ее больше, лава или вода?

Вот. Он дал ей лазейку. Спроси о блоках. Спроси, где я был. Он думал, что она продолжит расспрашивать, но она лишь погнала нескольких овец в загон, пока другие (Крепыш Бирюза, Старик Бирюза, Светлая Бирюза и Ничего Что Ты Серая Я Тебя Все Равно Люблю или Ничего, для краткости) настороженно за ними наблюдали. Большинство овец избегали заходить в воду – и тех, кто воды не избегал. Но Яблочко и Маленький принц не обращали на них никакого внимания и жевали зерно, пока с них капала на траву вода. Воздух запах мокрой шерстью.

Элисон достала из рюкзака лопату и начала копать у ограды. Макс застонал. К ней вернулась целеустремленность.

– Если тебе скучно, можешь мне помочь, – она кинула лопату ему, а себе достала еще одну. – Папа всегда говорил, что рвы уродливые. Но я думаю, что это самый легкий способ удержать их в загоне.

Несколько секунд Макс осматривал искусно сделанную лопату, которую кинула ему Элисон. В свободное от беготни за овцами время она с головой ныряла в крафтинг, с каждым днем создавая все более качественные инструменты. Она немного интересовалась и броней, но лишь когда у них хватало материалов, а хватало их редко.

Макс начал копать – он обошел ограду, и они с Элисон встретились с противоположной стороны, прокопав каждый по рву в один блок шириной.

– Ты заполнишь ее водой? Ой, нет, лучше лавой! – сказал он с широкой улыбкой.

– Не сегодня, – ответила она, отложив инструменты. – Пока сойдет и ров. – Она выпрыгнула из него и со вздохом отряхнула руки. А затем повернулась к Максу. – Итак. Где ты нашел эти блоки? Я знаю, что ты их не намайнил – у тебя нет алмазной кирки.

Да! Ей интересно! Он усмехнулся, как ему казалось, хитро и озорно.

– Скоро узнаешь. И я надеялся получить алмазную кирку от тебя.

Она пошла к дому Макса.

– Чтобы майнить обсидиан, нужна алмазная кирка. Чтобы сделать алмазную кирку, нужны алмазы. Надо раздобыть их – и иметь при себе железную кирку.

– Еще и зачарованную, знаю, – закатил глаза Макс. Она это уже говорила. Он знал, что из них вышла бы отличная команда: она бы крафтила, а он зачаровывал, – но Элисон почему-то говорила, что с чарами лучше не шутить. – Но, знаешь, если бы представился способ создать железную кирку, то у тебя бы получилось. Только и всего. Еще один шаг к тому, чтобы самим майнить обсидиан.

Стоило ему намекнуть на то, что у него есть нужные материалы для железной кирки, как она воспрянула духом. Через мгновение она со смехом потрясла головой.

– Наверное, я предсказуема. Попросить твою маму захватить для меня немного алмазов, когда она на следующей неделе пойдет в деревню навестить твоего папу? А ты расскажешь мне, где нашел обсидиан для майнинга.

– Про обсидиан я объясню позже, – ответил он. Они уже подходили к его дому, а если мама услышит о майнинге, чарах или о других опасных делах, например, о том, чтобы дышать на улице, ее опять удар хватит.

Макс немного расслабился. Он все же смог заставить Элисон улыбаться, а для этого в последнее время требовалось все больше и больше усилий. Но он не мог винить ее за скорбь по семье. Несколько месяцев назад и в его семье случились кое-какие неприятные перемены, к которым он нескоро привык.

К тому же, он никак не ожидал, что Элисон, по сути, станет ему сводной сестрой. Ты ждешь от дружбы прогулок, приключений и совместных побегов от зомби, если вы задержались допоздна. Ты не ждешь, что друг станет жить с тобой в одном доме после ужасающего происшествия – например, после того, как потеряет семью и кров из-за неожиданного нападения криперов.

Но Макс был благодарен, когда Элисон вошла в их семью. За несколько недель до этой трагедии он чуть не утонул, пока плавал в бухте, и с тех самых пор мама душила его своей заботой. Даже построила на заднем дворе сарай, чтобы хранить все свои жидкости подальше от дома, и это, по мнению Макса, был уже немножечко перебор, но этого он ей не говорил. Когда к ним присоединилась пораженная, убитая горем Элисон, мама смогла направить всю свою заботу на нее, дав Максу спокойно прийти в себя. Лучшим и худшим моментом стало то, что мама воспринимала Элисон как старшую сестру-няньку: худшим, потому что, серьезно, нянчиться с Максом не надо, а лучшим, потому что ему наконец разрешили выходить из дома, да еще с лучшим другом.

Сам он уже оправился от того случая, когда чуть не утонул, но Элисон по понятным причинам все еще иногда грустила по потерянным родным. В такие моменты Макс, как мог, отвлекал ее: например, ломал ограду, чтобы овцы сбежали и у Элисон появилась решаемая проблема вместо направленной в пустоту бушующей скорби.

Конечно, он бы никогда не признался, что ограда – его рук дело. Вдруг разозлится.

* * *

Когда к ним въехала Элисон, мама Макса, архитектор, поприветствовала ее башенкой, которую пристроила к задней стене дома. Так у Элисон появилось место, в котором можно укрыться, если хочется побыть одной, место круче и лучше обычной старой спальни. Временами Макс старался прятать свою зависть; родители никогда и не думали о том, чтобы пустить великолепные навыки архитекторов на создание необычного местечка для него. А потом вспоминал, через что прошла Элисон, почему ей нужно было убежище, и грусть отступала.

Немножко.

После заварушки со сбежавшими овцами и ужина, за которым Элисон и Макс заверили его маму, что и они, и овцы в полном порядке, он удостоверился, что мама спит, и пробрался к двери в башенку Элисон. Тихо постучал.

Лицо выглянувшей Элисон было перемазано углем.

– Что?

– Что крафтишь? – с живым интересом спросил он, тут же позабыв, зачем пришел.

– Тс-с, заходи, – ответила она. Он быстро оглянулся через плечо и пошел за ней. Вместо того, чтобы подняться, Элисон подошла к дверце под лестницей и открыла ее. Та вела прямо на склон холма за домом Макса; они с Элисон частенько расчищали место под секретный форт для крафта.

В форте стоял станок, который Макс сделал для нее вскоре после ее переезда. Она казалась вялой и очень несчастной, так что, в конце концов, Макс попросил ее отвлечь маму на пятнадцать минут. Элисон расспрашивала что-то о строительстве в воздухе, в чем его мама была большая мастерица, и пока она говорила, Макс проскользнул в сарай к маминому станку. Позднее тем же вечером он подарил Элисон новый станок и несколько простейших инструментов, и она улыбнулась – впервые с тех пор, как к ним переехала.

С тех пор у нее было, чем себя занять, чем отвлечься от бесцельного шатания и грусти. Они сразу же начали собирать камень и дерево, выясняя, что могут смастерить. Вскоре они построили собственную мастерскую в секретной пещере, которую выкопали под башней.

С того дня Элисон приноровилась к крафту, починке и улучшению вещей. Сегодня Макс увидел, что в их мастерской с того дня Элисон весьма поднаторела в создании, починке и улучшении предметов. Сегодня Макс увидел их мастерскую забитой новыми предметами. Элисон работала с самого ужина! На столе лежали новые лопаты, топоры, кирки, удочки и ведра. Она взяла в руки кирку и гордо протянула ее Максу.

– Я нашла немного железа, – сказала она. – А теперь найди мне немного алмазов, и я сделаю тебе алмазную кирку.

– Ты ходила майнить железо без меня? – возмущенно спросил он. – Но почему?

Ее лицо помрачнело, она смерила его сердитым взглядом.

– Чтобы сделать тебе сюрприз – новую кирку, неблагодарный ты дурень, – она повернулась к нему спиной и начала складывать инструменты со станка в сундук.

Его негодование поутихло.

– Спасибо, – пробормотал он. Желая сменить тему, он подошел к сундуку, в котором они обычно хранили ресурсы. – Ну так, эм, что ты еще нашла?

Она ответила не сразу, так что он открыл сундук и посмотрел на его содержимое. За время своего похода ей удалось отыскать железо, песок и уголь, но она не обнаружила ничего из дорогих блоков, о которых он только слышал от бывалых шахтеров: золото, изумруд, алмаз или лазурит.

– Тебе надо заменить мамины инструменты новыми до того, как она проснется, – сказала Элисон, все еще не глядя на него. Они тайно улучшали мамины инструменты и заменяли сломанные. Так у них оставалось место на хранение других штук, которые Элисон изготавливала ради одного лишь опыта.

Он точно задел ее за живое, но не до конца понимал, чем.

– Эй, Эли, прости. Просто мне нравится майнить вместе, вот и все. Не люблю упускать момент.

Она потерла щеку, так же, как, помнится, делала ее мама, и снова повернулась к нему.

– Я знаю. Но… – она сглотнула и продолжила: – Мой папа всегда злился и говорил, будто я не ценю то, что он для меня делает. Я думала, он просто вредничает. Но теперь понимаю, как он себя чувствует. То есть, чувствовал. И не могу перед ним извиниться.

Макса переполнил стыд, у него загорелись уши. Он посмотрел на пораженную горем подругу, промямлил слова благодарности и, взяв подаренные инструменты, оставил ее плакать в одиночестве.

Что лишь заставило его стыдиться еще больше. Почему он не мог просто сказать спасибо за ее подарок? Он хорошо умел отвлекать ее: выпускал овец, дарил подарки сам. Но он знал, что иногда Элисон нужно, чтобы он просто выслушал ее, когда она чувствовала себя несчастной и брошенной, а это для него было самым трудным.