Читать книгу Мы и наши малыши - Мередит Смолл - Страница 2

Однажды зимой 1995 года в тускло освещенной комнате в городе Атланта, штат Джорджия, мне довелось присутствовать при родах. Правда, я стала свидетелем появления не свет не ребенка, а новой науки. Я приехала на конференцию Американской ассоциации содействия развитию науки и сидела на утреннем симпозиуме, посвященном новой области – «этнопедиатрии». И хотя период внутриутробного развития этого научного направления растянулся на несколько лет, сами роды прошли довольно быстро. Доктор Кэрол Уортман из Университета Эмори представила собравшейся аудитории ряд статей, подготовленных группой педиатров, специалистов по детскому развитию и антропологов, в которых говорилось об открытии нового направления исследований. Цель этой группы ученых, как объяснила доктор Уортман, заключалась в том, чтобы положить начало изучению родителей и детей в разных культурах и выяснить, как разные подходы к уходу за малышами влияют на их здоровье, благополучие и жизнестойкость. Учитывая тот факт, что мы живем в условиях постоянного роста внимания, уделяемого в Америке семейным ценностям, и в эпоху, когда человечество движется к глобализации культуры, а треть всего населения Земли составляют дети в возрасте до 15 лет, подобный подход показался мне весьма актуальным, новаторским и крайне важным.

Я, будучи антропологом, всегда интересовалась взаимодействием биологии человека и культуры, однако многое из того, о чем нам рассказывали тем утром, оказалось для меня полнейшей неожиданностью. Один за другим докладчики описывали взаимоотношения ребенка и родителя в категориях, о которых я раньше никогда не задумывалась. Вместо того чтобы говорить о младенцах как о зависимых существах, нуждающихся в пище, уходе, воспитании и поощрении, эти ученые рассуждали об «эволюционном развитии», «адаптации» и «взаимозависимости» отношений детей и их родителей. Я обнаружила, что в других культурах жизнь новорожденных разительно отличается от той, что я привыкла наблюдать в Соединенных Штатах. Оказалось, что в некоторых странах малышей целыми днями носят в слинге, укладывают спать в одной кровати с родителями и зачастую с раннего детства приобщают к социальной жизни. Я с удивлением узнала, что в других культурах младенцы редко плачут и у них не бывает колик. Насколько же этот взгляд на воспитание детей отличался от того, чему учил нас доктор Спок!

Мой профессиональный интерес как антрополога особенно подстегнула мысль о том, что на протяжении миллионов лет не только взрослые, но и младенцы эволюционировали под влиянием конкретных экологических и физиологических ограничений. Ведь раньше специалисты в области эволюционной биологии интересовались главным образом взрослыми особями нашего вида, а пионеры этнопедиатрии призывали пересмотреть наш взгляд на эволюцию и задуматься о развитии представителей человеческого вида с первых месяцев их жизни. Тысячи лет тому назад матери везде носили младенцев с собой и постоянно кормили их грудью. Что же определяло необходимость такого тесного физического контакта между матерью и новорожденным? И соотносится ли хоть как-нибудь подобное поведение наших далеких предков с тем, как мы заботимся о детях в наши дни? Оказалось, что ученые, изучавшие эволюцию и историю человеческого вида, игнорировали еще одного немаловажного ее персонажа! И тогда я поняла, что просто обязана проследить за судьбой этой новорожденной науки и подробно описать все ее достижения с момента появления на свет и в период раннего развития. Итогом моих трудов стала данная книга.

Этнопедиатрия – это наука, предлагающая нам составить совершенно новое представление о детях. Это предполагает прежде всего, что мы должны взглянуть на них через призму их эволюционного развития. С помощью этнопедиатрии мы можем сопоставить материалы исследований о том, как разные культуры влияют на способы воспитания детей и ухода за ними, и узнать, какой эффект оказывают различия в этих подходах на биологию ребенка. Но что важнее, плоды подобных исследований не ограничиваются одними только научными публикациями. Этнопедиатрия – это наука в том числе прикладная. Рассказывая представителям разных культур о том, как воспитывают детей в других обществах, как протекало эволюционное развитие младенцев нашего вида и как именно сочетается влияние биологических и культурных факторов на ребенка в младенческом возрасте, мы можем революционизировать их представления о родительстве. Родителям будет полезно расширить свой кругозор, узнав, к примеру, как реагируют на детей матери в бушменском племени кунг, почему японцы не признают даже самого понятия «трудный ребенок» или что в Голландии дети спят дольше, чем в Америке. Более того, некоторые из этих открытий имеют не просто практическую, но и жизненно важную ценность. Если ученые приходят к выводу, что ребенок, которого в течение дня держат на руках чаще и более длительное время, благодаря этому меньше плачет, подобное исследование может помочь нам в совершенствовании собственного подхода к воспитанию. Если оказывается, что в странах, где дети спят вместе с взрослыми, синдром внезапной детской смерти (СВДС) встречается реже, то это может перевернуть укоренившиеся в нашей культуре представления о том, как должен спать младенец. В определенном смысле этнопедиатрия объединяет в единое целое культуру и биологию; используемый ею подход разрушает устоявшиеся и общепринятые представления о воспитании детей и предлагает родителям новые подходы, которые могут лучше соответствовать эволюционно обусловленным потребностям младенцев.

Любая культура уделяет детям особое внимание, и не только из-за того, что они нуждаются в нашей защите, но и потому что дети – это наше будущее. Именно они со временем вырастут и будут нести за него ответственность. И поскольку люди – это существа, ведущие общественный образ жизни в составе сложных социальных групп, все мы должны хотя бы немного интересоваться тем, как живут самые младшие члены этих групп. Однако в основе заботы общества о детях лежат биологические интересы индивида. В биологическом смысле дети – это часть нас самих, возможность передать наши индивидуальные гены следующему поколению людей. С эволюционной точки зрения забота о детях является естественной потребностью, заложенной у нас в мозгу; дети – носители нашего ДНК, которые сохранят его для будущих поколений[1]. Поэтому мы их любим, заботимся о них, воспитываем и поддерживаем; такое внимание к детям и любовь к младенцам заложены естественным отбором в самую нашу природу. Подобно потребности в пище или воздухе, желание зачать, родить и воспитать ребенка – одна из основных потребностей человека. В этом мы не отличаемся от самки кенгуру, носящей кенгуренка в своей сумке, или от самца мартышки, таскающего детеныша на спине. Таков один из самых прекрасных танцев, придуманных матерью природой, – танец родительства, и каждый родитель послушно исполняет свои па, потому что в ином случае танец не получится.

Однако не всегда путь от произведения на свет потомства к успешному выполнению роли воспитателя бывает простым. Существуют самые разные младенцы и самые разные родители. То, что их отношения сформировались в процессе естественного отбора, вовсе не означает, что они будут складываться без каких-либо усилий. Все мы читали кричащие заголовки и видели шокирующие репортажи и знаем, что бывают и плохие родители, и неумелые родители, и дети, с которыми обращаются плохо. Даже у самых примерных отцов и матерей бывают дни, когда у них буквально опускаются руки от отчаяния. Вот и получается, что отношения, на первый взгляд кажущиеся сугубо прагматическими – дети нуждаются во взрослых, а взрослые запрограммированы на удовлетворение этой потребности, – на деле оказываются одними из самых сложных и противоречивых взаимоотношений на земле.

При этом конфликт, который может возникнуть в процессе воспитания детей, существует не только между маленьким ребенком и родителями, но и на более глубинном уровне – между биологией и культурой. Рефлексы младенцев идеально отточены в процессе эволюции человеческого рода; они знают, когда спать, когда есть и какими сигналами сообщать о своих потребностях. Однако, хотя родители и запрограммированы на то, чтобы безотказно реагировать на требования своего чада, они при этом не перестают быть живыми людьми, а не роботами. На самом деле существует немыслимое количество внешних факторов, влияющих на работу «системы». За спиной каждого взрослого человека есть определенный личный и культурный багаж, который определяет его подход к воспитанию детей. И в каждом обществе существуют сформировавшиеся традиции, которые определяют, как взрослые «должны» обращаться со своими детьми. Учитывая, что дети крайне несамостоятельны и взрослеют достаточно медленно, родителям новорожденных предстоит еще долгие годы постоянно делать выбор и принимать самые разные решения относительно их воспитания и ухода за ними.

Наши представления о воспитании детей – это сплав личного опыта, полученного на основе наблюдения за поведением собственных родителей, мыслей о том, как можно улучшить то, что известно нам из нашего прошлого, и культурно обусловленных норм, которые определяют поведение, приемлемое в рамках конкретной культуры. Учитывая все это, нет ничего удивительного в том, что сколько родителей, столько и стилей воспитания. Кроме того, любой человек – не важно, является он родителем или нет, – уверен в правильности своих убеждений. Мне вспоминается, как много лет назад во время одного из приемов я стояла с другим гостем, обсуждая плохое поведение ребенка наших общих знакомых. К нашему разговору присоединилась хозяйка дома, заметив: «Мне так нравится слушать, как те, кто еще не стал родителями, обсуждают чужих детей». В этих словах не было ничего обидного или пренебрежительного – просто ей было любопытно узнать, как мы, бездетные люди, представляем себе столь ответственную работу, как воспитание. На тот момент мы с моим собеседником еще не успели стать родителями, но у каждого из нас было собственное мнение о воспитании детей, и нам, естественно, казалось, что мы способны справиться с этой задачей гораздо лучше, чем кто-либо из присутствующих на этом приеме. Каждый человек формирует собственный взгляд на воспитание и его влияние на детей друзей и родственников, основываясь на своих знаниях и системе ценностей. Более того, каждый из нас считает, что именно он прав. Вспомните мать и отца, которые не могут договориться, в какое время их дочь должна ложиться спать, или бабушку, которая недовольна тем, что младенца все время держат на руках, или друга, который удивляется тому, что родители неспособны унять своего ребенка. Каждый уверен, что он знает правильный ответ на вопрос, каким должен быть подход к воспитанию здорового и счастливого ребенка. При этом никто не видит тех личностных и культурных факторов влияния, которые способствовали формированию их взглядов.

На самом деле новорожденные являются объектами воздействия целого калейдоскопа принципиально разных стилей семейного воспитания. Несмотря на то что большинство детей благополучно вырастают во взрослых, никто в точности не знает, как эти разнообразные подходы к воспитанию влияют на взросление новорожденных в долгосрочном плане, жизнестойкость их организма и психическое здоровье. Данная книга выходит в свет в те дни, когда даже самые уверенные в себе родители беспокоятся по поводу того, всё ли они делают правильно. Если посмотреть на ситуацию более широко, то становится очевидным, что глобальные демографические и социальные изменения, происходящие в нашем мире, охватывают не только слаборазвитые, но и высокоразвитые западные страны, и нигде эти изменения не проявляются столь ярко, как в сфере ухода за детьми. Сегодня большинство детей в мире рождаются в семьях, принадлежащих к культурам и социально-экономическим группам, которые значительно отличаются от семей, проживающих в развитых странах, но при этом культуры стран третьего мира испытывают нарастающее давление со стороны Запада, который стремится заставить их подчиняться своим правилам. Так, туземных женщин, которые во время работы в поле всегда держали своих младенцев при себе в слингах, в наше время призывают вскармливать детей искусственно и использовать средства контрацепции для контроля рождаемости, отказываться от традиционных подходов к воспитанию и обращаться с детьми так, как это делают на Западе. А изменение роли женщин во многих культурах неминуемо оказывает влияние, иногда очень сильное, на развитие детей. Люди, принадлежащие к культурам стран третьего мира, переживают серьезный сдвиг в своей экономике – животноводы-кочевники становятся фермерами, а фермеры переезжают в города, где начинают работать на заводах. В Америке и многих других странах большие семьи, где родственники помогали друг другу в уходе за детьми, перестали быть правилом, а во всем мире растет количество неполных семей. Изменениям подвергается даже культурная атмосфера, существующая в развитых странах. В Америке, к примеру, сегодня матери составляют основную часть рабочей силы; найдется очень немного американских женщин и их детей, которые смогут вписаться в идиллическую картинку 1950-х годов, когда мама сидела дома и заботилась о детях, в то время как папа ходил на работу. Кроме того, высокий уровень иммиграции превращает наиболее развитые страны в плавильный котел, в котором происходит слияние разных культур, а значит, и подходов к воспитанию детей. Во всем мире наблюдаются серьезные сдвиги в области целей и стилей семейной жизни и воспитания подрастающего поколения. А значит, нам просто необходимо понимать, как мы формируем тех, кто представляет следующее поколение, и как те изменения, с которыми мы сталкиваемся, повлияют на подходы к воспитанию и развитие детей.

Возможно, самое поразительное открытие, сделанное специалистами в области этнопедиатрии, заключается в том, что стили воспитания, существующие в западной культуре – те правила, которыми мы так дорожим, – необязательно являются наиболее подходящими для наших детей. Родительские практики, которые мы используем на Западе, не более чем условности культуры, которые имеют мало общего с тем, что естественно для новорожденных. На самом деле наши культурные правила разработаны с целью формирования определенного типа гражданина. Так, живущая в Ботсване женщина из племени кунг все время носит младенца с собой. Она кормит ребенка грудью не по часам, а, как мы на Западе пренебрежительно (и это многое говорит о нас самих!) называем, «по требованию». В племени кунг ребенка никогда не оставляют спать одного. А вот американских младенцев, напротив, часто на долгое время сажают в пластмассовые стульчики или кладут в коляску, их кормят строго по расписанию, и обязательным правилом считают наличие у ребенка собственной кровати или даже отдельной комнаты. В целом, эти два стиля ухода за детьми отражают то место, которое человек занимает в каждом из обществ. По тому, как ребенок ест, спит и проводит день, можно быстро понять, каким должен быть ожидаемый результат. Дети племени кунг живут в маленьком, тесно сплоченном сообществе, где очень важна социальная интеграция. В Америке же ценится социальная независимость, поэтому детей приучают к самостоятельности. Исходя из всего этого, можно сделать вывод, что культурная среда представляет собой мощную, но при этом слабо изученную силу, которая формирует наш подход к воспитанию детей.

При всем том представители каждой культура уверены, что присущие ей стили и цели воспитания самые правильные, и не одобряют те, которые существуют у других народов. Когда матерям кенийского племени гусии показали видеофильм с участием американских матерей, они были поражены тем, как медленно американки реагируют на подаваемые их детьми сигналы о том, что они испытывают боль или дискомфорт. Американские туристы, в свою очередь, часто испытывают явную неловкость, когда видят, как пятилетняя африканская девочка несет на спине свою младшую сестру[2]. Однако в том случае, когда эти предписанные культурой способы воспитания вступают в конфликт с биологией ребенка, ему может быть причинен реальный вред. В том, что касается потребностей, человеческие дети в биологическом плане очень похожи: им всем нужны еда, сон и эмоциональная привязанность. Однако родители и культуры могут невольно повернуть эти потребности в сторону достижения собственных целей. В этом нет ничего дурного или эгоистичного – все родители желают своим детям лучшего, однако очевидно, что в различных культурах существуют разные представления о том, в чем это «лучшее» заключается.

В данной книге я воспользовалась материалами исследований различных этнопедиатров, специалистов по детскому развитию и антропологов в попытке понять, как культура влияет на воспитание детей и их развитие. Эти исследователи утверждают, что ребенок эволюционировал на протяжении миллионов лет и этот процесс начался задолго до того, как современная культура наложила свою руку на наши представления о том, кем мы являемся и что делаем. Тем не менее сегодня именно эта культура определяет очень многое в вопросах роста и развития ребенка. Более того, в развитых западных странах многие традиции приобрели ореол научной достоверности и благодаря этому стали прочно укоренившимися. Однако до недавнего времени не существовало никаких документальных научных подтверждений того, что тот или иной способ воспитания детей является действительно «правильным» в биологическом и психологическом смысле. По мнению этнопедиатров, для того чтобы действительно понять, как лучше всего воспитывать детей, необходимо провести эволюционное и кросскультурное исследование, которое должно быть дополнено реальными биологическими данными. Поэтому эти исследователи задают самые разные вопросы, ответы на которые представляют интерес не только для них, но и для родителей, врачей и всех тех, кто ухаживает за детьми. Почему ребенок так часто плачет, и можно ли что-то с этим сделать? Что лучше – кормить новорожденного по расписанию или постоянно? Действительно ли стили воспитания формируют личность и характер с момента рождения? Как лучше всего детям спать? Другими словами – как нам ухаживать за младенцами, которые не могут сказать о своих потребностях?

Рассматривая новую информацию, появляющуюся на стыке культур, я предлагаю читателям изучить те решения и варианты выбора, которые могут помочь нам в преодолении такого непростого пути, как воспитание ребенка. Предметом данной книги, имеющей биологическую и эволюционную основу, является антропология детей. Она не представляет собой практическое руководство как таковое, однако я надеюсь, что мне удастся – представив естественную историю и биологию раннего детства и предложив глобальный взгляд на подходы к воспитанию – познакомить кого-то из родителей и любых других взрослых людей, интересующихся жизнью человеческого общества, с новыми способами осмысления ухода за детьми. Кроме того, читатели смогут по-новому взглянуть на свою собственную историю. Ведь в этой книге я исследую биологические, культурные и семейный факторы влияния, которые определяют, какими мы становимся взрослыми.

В первой главе я начинаю с рассказа о детях в период начала существования такого биологического вида, как человек, и рассматриваю ребенка как эволюционирующий организм, который развивался на протяжении многих поколений, пока не приобрел свою современную форму. Мы рождаемся нагими, имея мозг, в котором окончательно сформировалась только небольшая его часть. Мы не способны встать на ноги, защитить себя или найти пищу. И мы очень медленно растем; человеческий ребенок – это самый зависимый детеныш на земле. Почему так? По какой-то причине миллионы лет назад представители нашего биологического вида развились от своих обезьяноподобных предков и встали на ноги. Необходимое для прямохождения анатомическое изменение тазовой области наложило определенные ограничения на конструкцию человеческого таза. Учитывая увеличение размера мозга человека в процессе эволюции, эта новая конструкция диктовала необходимость завершения неврологического развития ребенка за пределами матки. Из-за очень высокой зависимости человеческих детей родителям приходится тратить массу сил и средств, чтобы вырастить каждого ребенка; к тому же они должны устанавливать тесную связь со своим младенцем, который крайне ограничен в способах, позволяющих сообщить о своих потребностях. Природа создала взаимосвязанные, симбиотические отношения между родителями и их потомством, на основе которых возникает связь «ребенок – родитель», представляющая собой одну из неотъемлемых особенностей биологии и роста человека. В первой главе описывается эволюционный путь, пройденный человеческим ребенком, и дается объяснение характерных особенностей самых юных представителей нашего биологического вида и необходимых для них отношений с взрослыми.

Во второй главе раскрывается мысль, что существуют всевозможные способы воспитания детей и что все они могут рассматриваться в социальном смысле. Так, матери из африканского племени гусии почти не говорят со своими детьми, за исключением тех случаев, когда их нужно успокоить, в то время как американские матери считают нужным разговаривать со своими малышами непрерывно. Оба подхода имеют смысл в контексте культуры каждого общества. Матери племени гусии пренебрегают вербальной стимуляцией, чувствуя, что это может пробудить в детях эгоизм, то есть ту черту, которая нежелательна в ориентированной на семью экономике, где первостепенное значение имеют коллективизм и общность. С другой стороны, американские матери убеждены, что вербальная стимуляция – это единственный способ вырастить умного и успешного ребенка в обществе, которое отдает предпочтение независимости и уверенности в себе. В этой главе рассматриваются цели воспитания детей и источники их происхождения. Во второй главе также дается более подробное объяснение концепции этнопедиатрии, представляющей собой кросскультурный взгляд на родительское поведение и эволюционную биологию ребенка, который составляет основу данной книги.

Третья глава – это своего рода «шведский стол», на котором представлены стили воспитания детей, существующие в разных культурах. Разве не интересно узнать, что родители племени кунг из Ботсваны никогда не оставляют своих младенцев лежащими на спине и что эти же родители тратят значительное количество времени, побуждая своих детей садиться и ходить. В результате дети этого племени в раннем возрасте отличаются гораздо более развитыми моторными навыками, чем их западные сверстники. В Японии родители воспринимают своего ребенка как свободную личность, которую необходимо интегрировать в семейную ячейку. И поэтому японские матери и отцы поощряют зависимость. Американские родители, напротив, пытаются вырастить своих детей уверенными в себе и независимыми, поэтому стараются увеличить существующую между ними эмоциональную и физическую дистанцию. Дело в том, что в любой культуре – или у формирующих ее людей – существуют самые разные негласные, часто неосознаваемые цели, связанные с будущим детей. Эти цели определяются экономикой конкретного общества и традициями, которые передаются от поколения к поколению. Однако эти цели не являются строго установленными; в условиях изменения экономики или политического климата родительские цели тоже меняются. Таким образом, подход людей к воспитанию детей носит традиционный и общепринятый характер, но при этом обладает способностью приспосабливаться к обстоятельствам. Важно, что, несмотря на уверенность каждого родителя в том, что он ведет себя «правильно», никто не принимает во внимание огромное многообразие стилей воспитания, существующих во всем мире.

Следующие три главы книги посвящены трем важнейшим составляющим раннего детства – сон, состояние, или настрой, и кормление. Это те три канала, через которые родительские цели преобразуются в повседневные действия и взаимодействие. В четвертой главе рассматривается сон ребенка. На Западе используют характер сна детей в качестве средства оценки их развития и жалуются педиатрам, если новорожденный не спит на протяжении всей ночи. Считается, что ребенок, отличающийся тревожным сном, ведет себя анормально и отстает в развитии. С точки зрения этнопедиатров, изучающих паттерны сна, его нарушения – это естественное явление, а западные паттерны сна в одиночестве в любом возрасте противоречат биологии человека и его развитию. Детский сон формировался в атмосфере тесного контакта между матерью и младенцем, и даже сегодня 90 % маленьких детей по всему миру спят вместе со взрослыми. Примечательно, что результаты последних исследований свидетельствуют о том, что совместный сон с матерью приносит ребенку психологическую пользу. Сегодня ученые считают, что атмосфера совместного сна способствует развитию ребенка и что он использует модель родительского сна, чтобы научиться дышать ночью. Существует мнение, что совместный сон даже способен защитить некоторых младенцев от синдрома внезапной детской смерти (СВДС).

В пятой главе говорится о состоянии ребенка, поэтому она начинается с разговора о детском плаче, так как это именно то состояние, которое больше всего волнует и травмирует молодых родителей. Исследования в области этнопедиатрии говорят о том, что плач ребенка – это не просто способ, позволяющий ему получить еду или сухой подгузник, и уж точно не способ вызвать раздражение у взрослых. Это эволюционная адаптация в виде сигнала, с помощью которого младенец может сообщить, что с ним что-то не так. Игнорирование такого плача только усложняет ситуацию. Во многих культурах новорожденные плачут реже, чем их ровесники в западных странах, потому что их чаще держат на руках и потому что им не позволяют плакать долгое время, а реагируют на плач очень быстро. Существуют убедительные доказательства того, что состояние младенца и реакция на него взрослого человека могут оказывать значительное влияние на настроение ребенка. Психологами были проведены исследования с участием детей первого полугодия жизни, которые дают основание предположить, что в основе темперамента человека – то есть настроения и мироощущения маленького ребенка, а особенно его реакции на все новое – лежат биология и наследственность. Однако когда ребенок является частью несогласованных, несимбиотических отношений «родитель – младенец», его темперамент может серьезно измениться в худшую сторону. В связи с тем что маленький ребенок и родители образуют собой неделимое целое, каждый из них влияет на другого. Состояние младенца – это не некая величина, существующая в вакууме, а в определенном смысле функция его отношений с матерью и отцом, а также другими людьми, входящими в его круг общения.

Нигде конфликт между культурой и биологией не проявляется столь ярко, как в вопросе грудного вскармливания, который является главной темой, рассматриваемой мною в шестой главе. Сегодня большинство детей в мире получают грудное вскармливание. Прежде всего, это удобно, а если говорить с диетологической точки зрения, то это лучший источник пищи для новорожденных, обеспечивающий их важными антителами и приносящий другую пользу для здоровья. Однако в последние десятилетия все больше людей признают приемлемость искусственного вскармливания, и до недавнего времени его даже активно рекламировали, как если бы это был лучший метод кормления новорожденных. Еще интереснее тот факт, что искусственное вскармливание приобрело культурологический смысл – в 1960-х годах оно стало символом приверженности современным идеям, свободы и широты взглядов на Западе, а также в других странах, куда импортируется искусственное молоко. Все большее число матерей в слаборазвитых странах, где отсутствуют нормальные санитарные условия, делают свой выбор в пользу искусственного вскармливания, что приводит к высокой детской смертности. Таким образом, метод, выбираемый матерью для кормления младенца, становится важным политическим вопросом и вопросом здравоохранения, а также культурным явлением.

Седьмая глава завершает эту книгу обсуждением, которое должно помочь родителям ориентироваться во всей этой информации. Родительские решения не являются полностью интуитивными – каждый день мамы и папы, занимающиеся уходом за своими детьми, многократно совершают осознанный и неосознанный выбор. По сути, на протяжении дня все родители принимают целый ряд компромиссных решений. Носить ребенка на руках, и тогда он не будет плакать, но ведь он уже немало весит? Вскармливать ребенка искусственно и мириться с уходом за необходимыми для этого приспособлениями или кормить ребенка грудью, но при этом быть привязанным к нему? Спать вместе с ребенком спокойным сном или спать отдельно и всю ночь беспокоиться о нем? Каждое решение предполагает свои последствия. Однако самое важное заключается в том, что родителям, возможно, понравится идея о том, что, какой бы подход к воспитанию детей им ни диктовала их собственная культура, существует множество альтернативных способов ухода за детьми, которые могут предложить другие культуры.

Давайте посмотрим фактам в лицо – умение воспитывать детей формировалось у матерей и отцов на протяжении миллионов лет эволюции. Если бы не это, наш биологический вид вряд ли смог бы выжить и просуществовать так долго. И все дело в том, что дети благополучно растут, воспитываясь с помощью множества самых разных родительских стратегий. Однако, когда речь идет об этих стратегиях, мы имеем дело не просто с вопросом мнений, традиций или обстоятельств, а со сложным соединением культуры и биологии. И то, каким образом мы воспитываем детей, оказывает реальное влияние на наше поведение, когда мы становимся взрослыми людьми. Цель этнопедиатров состоит в том, чтобы понять, что заставляет нас воспитывать своих детей именно так, как мы это делаем, и, достигнув этого понимания, выяснить, что лучше всего подходит детям.