Читать книгу Мой любимый шпион - Мэри Джо Патни - Страница 6

Когда дамы удалились, невозмутимость на лице Киркланда сменилась ухмылкой, и он осведомился:

– Кто-нибудь из нас предпочитает херес? Если нет, то можно удалиться в другой зал и выпить бренди.

– Отличная мысль. – Хокинс вопросительно взглянул на Симона. – Так вы с Сюзанной?.. За время плавания из Константинополя в Лондон я имел удовольствие познакомиться с ней поближе. Прелестная особа с железными нервами.

– Они ей пригодятся, если она останется со мной, – сухо произнес Симон.

Остальные мужчины рассмеялись, рассаживаясь на кожаных диванах в углу просторной комнаты, противоположном от выбранного дамами. Дворецкий – как всегда, начеку – поспешил принести им поднос с графинами и стаканами.

Принимая стакан с бренди, Симон обвел взглядом собравшихся мужчин, удивляясь тому, как непринужденно чувствует себя среди них, хотя срок их знакомства насчитывал всего несколько часов, а Киркланда знал лишь по отзывам.

На первый взгляд все присутствующие выглядели вполне обеспеченными английскими джентльменами, беседующими в своем клубе, но если присмотреться – открывались новые подробности. Никто из них не принадлежал к светскому обществу. Кроме того, все они не раз сталкивались со смертельной опасностью, но выжили. И все обрели, наконец, прочное положение и счастье. Именно этого Симон хотел и для себя.

Нынешняя непринужденность в этом кругу стала для него сродни той, которую он испытывал рядом с Сюзанной. По-видимому, он навсегда разучился чувствовать себя своим среди обычных людей. Усмехнувшись, Симон произнес:

– Мы выглядим настолько респектабельно, что мне невольно думается, что где-нибудь в другом месте я бы вас не узнал.

– Трудно выглядеть хуже, чем при нашей первой встрече, сразу после того, как нас выловили из реки Дору, – сухо заметил Хокинс. – В ту ночь мы не рассказывали о своем прошлом, а я не прочь побольше узнать о каждом из вас: откуда прибыли, чем занимались, что привело вас в тот подвал.

– В моем прошлом нет ничего примечательного, – отозвался Симон. – В Португалии я выдавал себя за француза, но на самом деле англо-французского происхождения. Моя мать была англичанкой, и я провел в Англии больше времени, чем во Франции. Когда рухнул Амьенский мир, я решил уйти в британскую армию, где дослужился до полковника военной разведки. – Он едва заметно улыбнулся. – Обычно я отправлялся на разведку в армейском мундире. В подвале же вместе с вами я очутился потому, что совершил эту вылазку в штатском.

– Опасная затея, – понимающе кивнул Мастерсон. – Я поступил так же, потому и попал вместе с вами в подвал. А в остальном моя жизнь была проста и незамысловата. Я родился в Оксфордшире и учился вместе с Киркландом. – Он чуть помедлил, будто решая, ограничиться ли уже сказанным. – Мне всегда хотелось служить в армии, поэтому я купил офицерский патент и ушел воевать за короля и отечество. Почти все следующие годы я провел на Пиренейском полуострове, а патент, как только представился подходящий момент, продал.

– И по пути домой нашли себе блистательную амазонку, – подсказал Симон.

– Чему особенно рад, – рассмеялся Мастерсон.

– А я немного разочарован, – заметил блондин. – Помнится, расставаясь в Португалии, мы выяснили, что при знакомстве несколько исказили свои имена, однако вы оказались и в самом деле Дювалем и Мастерсоном, как и представились с самого начала. – Он усмехнулся. – Так вот: теперь я Кингстон, но предпочитаю зваться Гордоном – как в том подвале. Это одно из моих имен.

– Каков был ваш жизненный путь до той ночи и после нее? – осведомился Хокинс.

– Моя учеба закончилась после нападения на титулованную особу, за что меня приговорили к ссылке в Новый Южный Уэльс, – ответил Гордон. – После побега из поселения каторжников я много и беспорядочно скитался – где только не побывал и чем только не занимался. А после Португалии я решил приступить к искуплению своих грехов, о чем мы и говорили в подвале, поэтому вернулся в Лондон и стал кем-то вроде специалиста по решению всевозможных затруднительных ситуаций.

– И человек он на редкость сведущий, – заметил Киркланд. – Как профессионал, я сожалею о том, что вы сделали выбор в пользу респектабельности.

– Это вы виноваты, что отправили меня с тем последним поручением. – Гордон кивнул в сторону Хокинса. – Мне требовалось пересечь Атлантический океан, а Хокинс был готов рискнуть и войти в район боевых действий. Во время плавания мы и скрепили узы нашего знакомства выпитым бренди.

– Кстати, о смене имен… Я тоже пользуюсь одним из своих настоящих, – объявил Хокинс. – Фамилия моей семьи – Венс, но я начал называться своим средним именем, Хокинс, еще в то время, когда уволился после службы в Королевском флоте. С тех пор я стал моряком торгового флота и, в конце концов, приобрел на капитал весьма сомнительного происхождения собственное судно. – Он усмехнулся. – Очень быстрое судно, в самый раз для прорыва блокады.

Симон невольно вздрогнул, подавшись вперед, спросил:

– Так вы тот самый лейтенант Венс, которого выгнали с флота за то, что в разгар боя унес раненого мичмана с палубы? Поскольку же все, кто был старше вас по званию, погибли или получили ранения, вас обвинили в том, что вы покинули свой пост в боевых условиях, верно?

Хокинс кивнул.

– Да, верно: именно так все и было, – но откуда вы узнали?..

– Дело в том, что юношей, которого вы спасли, был мой кузен Лукас Мандевилл. – Симон судорожно сглотнул. – В сущности, он мне как родной брат.

– Он оправился от ран? – Хокинс впился взглядом в собеседника. – Лукас был очень тяжело ранен, и корабельный доктор сомневался, что он выживет. Я так и не узнал, что с ним стало.

– Он оправился, хотя и не сразу, – ответил Симон. – И как только смог, вернулся на действительную службу. Он говорил, что это его долг, ибо флот лишился будущего адмирала, когда вас уволили за его спасение.

Хокинс пожал плечами.

– Возможно, но этот жизненный поворот мне по душе. Окажись я сейчас в тех же обстоятельствах, – поступил бы так же, как в тот раз. Рад слышать, что Лукас поправился. Что случилось с ним потом? Если можно, я хотел бы увидеться с ним.

– Его корабль потопили французы, и он числится в списках пропавших без вести. Есть вероятность, что он попал в плен и был увезен во Францию, но Лукас не прислал ни единого письма, а в его банке говорят, что он ни разу не запрашивал денежных переводов, которые могли бы сделать более комфортной его жизнь в плену. – Симон тихо вздохнул. – После отречения императора прошел уже почти год, а от Лукаса все нет вестей, так что, видимо, пора смириться с мыслью, что и его самого больше нет.

– В поисках одного пропавшего друга я стал знатоком разных мест во Франции, где содержали в плену британских офицеров, – проговорил Киркланд. – У вас была возможность детально выяснить подробности исчезновения вашего кузена?

– Увы, нет. До недавнего времени я был занят на континенте. – Стараясь не выдать вновь вспыхнувшей надежды, Симон спросил: – А вы нашли вашего пропавшего друга?

– Да, нашел. Причем там, где никак не ожидал найти. Если желаете, мы могли бы обсудить материалы, которые я собрал, пока разыскивал Уиндема.

– Мне бы очень этого хотелось, – сказал Симон. К черту доводы рассудка! Не стоит пренебрегать даже призрачной надеждой.

– Хорошо, поговорим позднее, – пообещал Киркланд.

Симон с благодарностью кивнул и тут же проговорил:

– Четверо из нас, пятерых, здесь. И, судя по всему, все мы довольны жизнью. Но известно ли что-нибудь о Чантри?

– Я виделся с ним в Константинополе, – сообщил Хокинс. – Он выполнял обязанности помощника по особым делам при британском посланнике. По-турецки говорил как на родном языке и располагал обширными связями среди местных жителей. И он оказал нам неоценимую помощь, когда мы спасали Рори, ее кузину и Сюзанну. По его просьбе я оставил письмо с его адресом у Хатчерза. Гордон, вам, должно быть, будет небезынтересно узнать, что его настоящая фамилия Рамзи.

– Отлично! Стало быть, среди нас все-таки нашелся достаточно скрытный человек, – с усмешкой откликнулся Гордон.

Тут появился слуга, который прошел в противоположный угол комнаты и что-то негромко сказал леди Киркланд. Та кивнула, поднялась и, окинув взглядом всех присутствующих, сообщила:

– Ужин подан, так что предлагаю продолжить наши увлекательные беседы в столовой. – Она улыбнулась и добавила: – Строгого плана размещения за столом нет, так что садитесь как пожелаете.

«Тем лучше», – подумал Симон, направляясь к Сюзанне. В эту минуту она казалась веселой и молоденькой – совсем как девушка, с которой он познакомился много лет назад.

Сюзанна встала, взяла его под руку и одарила взглядом искрящихся зеленых глаз. Он улыбнулся в ответ, думая о том, что она все больше ему нравится, и спросил:

– Довольны вечером?

– Да, очень! Дамская компания подобралась на редкость разнообразная, и все здесь гораздо приветливее знатных эмигрантов, не скрывающих презрения ко мне.

И в тот же миг Симон решил, что и ему нравятся присутствующие здесь женщины – даже те из них, с которыми он еще не успел познакомиться.

– С нетерпением жду возможности побеседовать с ними. Из них я знаю только Афину Мастерсон – познакомился с ней в Сан-Габриэле, вскоре после отречения императора.

– До сегодняшнего дня я никогда не слышала о такой стране, – призналась Сюзанна. – Ах, сколько новостей из Европы прошло мимо меня за время моего пребывания в Константинополе! Кстати, я заинтригована… Оказывается, вас посвятили в рыцари ордена святой Деолинды и в подтверждение дали огромный и блестящий медальон. Его и впрямь невозможно пробить пулей?

– Ручаться я бы не стал, – хмыкнул Симон. – Но он впечатляет. Афина и Уилл тоже получили медальоны – более заслуженные, нежели мой. Она, вероятно, поскромничала и не стала рассказывать вам свою историю, но я готов, если вам интересно.

– Да, очень!.. – Сюзанна невольно сжала его руку. – Знаете, ни одна из дам даже не поморщилась, когда я упомянула о своем прошлом.

– Вы рассказали им?.. – удивился Симон.

– Я решила, что если хочу подружиться с ними, то должна быть откровенной. – Сюзанна помолчала. – А если бы они отнеслись ко мне с презрением, то не стоило бы тратить на них время.

– Весьма прагматичный подход, – заметил Симон, впечатленный ее смелостью.

– Пока живешь в гареме, лишаешься иллюзий. – Сюзанна искоса взглянула на кузена. – В целом беседа была на редкость откровенной. Думаю, вы, джентльмены, сбежали бы, услышав ее. А мы выяснили, что у нас много общего. Взять, к примеру, Калли – ту красавицу с волосами оттенка розового золота. Ей тоже приходилось зарабатывать себе на хлеб рукоделием. С нетерпением жду возможности снова побеседовать с ней.

«Выходит, Калли, аристократически хрупкая и изнеженная, была швеей?» – мысленно удивился Симон, а вслух заметил:

– Должно быть, ей есть что рассказать, – заметил он.

Сюзанна кивнула.

– А как прошла беседа в кругу джентльменов? Может, говорили о том, что опасность, от которой вы спаслись общими усилиями, еще не сделала вас настоящими друзьями?

– Да, верно. Но выяснилось, что мы, «грешники», в своем стремлении искупить прошлые грехи прекрасно ладим. – Заметив, что другие пары, опередив их, уже приближались к двери столовой, Симон повел свою спутницу быстрее.

– Если вы были заняты опасным и необходимым делом, это еще не значит, что вы грешник, – заметила Сюзанна, когда они входили в столовую. – Авантюрист – да, пожалуй. Но не грешник.

– Может, и так. Но при такой службе можно остаться в живых лишь в том случае, если не всегда действуешь по-джентльменски. Симон отодвинул для своей дамы стул у стола. Поскольку в столовую они вошли последними, свободных мест оставалось всего два – напротив Хокинса и леди Рори. Все пары предпочли сесть вместе, и Симон с удовольствием отметил, что стол не настолько широк, чтобы нельзя было вести разговоры через него. Заботой Киркланда об удобстве гостей он остался доволен.

– Сама будучи великой мастерицей искусства выживания, я не стану вас осуждать, – тихо проговорила Сюзанна.

– Я бы сказал, что всех нас объединяет именно умение выживать, – в задумчивости произнес Симон. – Вы согласны, Хокинс?

– Безоговорочно, – кивнул тот. – В опасные ситуации я попадал столько раз, что и не сосчитать! И к Рори это тоже относится.

– Я как раз собираюсь сделать записи обо всех этих чудесных спасениях, – заявила Рори с блеском в глазах. – Из них получатся чудесные эпизоды для скандальных готических романов!

Сюзанна криво усмехнулась.

– Только придется кое-что изменить, чтобы никто не узнал героев романа.

Остроумными замечаниями сыпали не только они – смех слышался повсюду за столом. Угощение было отменным, беседы – еще лучше. Симон не мог припомнить, когда ему в последний раз доводилось побывать на столь же приятном ужине.

Они с Хокинсом разговорились о жизни моряков и воспоминаниях о дружбе Хокинса с Лукасом; Афина и Калли обсуждали трудности жизни в районах боевых действий, где довелось побывать обеим, а Гордон развлекал присутствующих уморительными – и, как все надеялись, гротескно преувеличенными – рассказами о днях своих странствий.

Киркланд же внимательно слушал и явно что-то брал себе на заметку. Симон знал, что в службе разведки хозяин этого дома занимал почетное положение легенды и своими успехами отчасти был обязан удивительному умению собирать сведения где угодно.

Когда ужин подошел к концу, Киркланд произнес:

– Прежде чем мы ненадолго разойдемся, у меня есть вопрос ко всем вам, поскольку вы обладаете обширным опытом. Уверен, всем вам знакомы слухи и догадки, касающиеся бегства императора с Эльбы во Францию с целью возвращения себе престола. Как вы думаете, возможно ли такое?

Долгую паузу нарушила Афина Мастерсон:

– По-моему, это весьма вероятно. Недавно я познакомилась в Сан-Габриеле с несколькими французскими офицерами. Некоторые из них устали от войны и хотели лишь одного: чтобы им не мешали строить мирную жизнь, – но другие знали только войну, так как возвращаться с нее им было некуда. Наполеона по-прежнему боготворят многие его солдаты. Если он вернется и поднимет знамя борьбы, у него найдется немало сторонников.

– Именно так, – согласился Симон. – Новый император династии Бурбонов не внушает любви своим подданным, а Наполеону, по слухам, уже наскучила его миниатюрная империя на Эльбе. Если ему представится шанс сбежать, он так и сделает.

– Рано ли, поздно ли, но сбежит он непременно, потому что слишком уж многие готовы поддержать его, – рассудил Мастерсон. – А во Франции столько желающих вновь приветствовать его во главе государства, что это неизбежно приведет к новым войнам.

– К продолжению прежних войн, – поправил Симон, представив самые разные варианты развития событий, и ни один из них не сулил ничего хорошего. – Для его ссылки следовало выбрать более отдаленное место: например Ботнический залив, – а от Эльбы рукой подать до Италии и Франции.

Киркланд с мрачным видом кивнул.

– Вы подтвердили мои опасения. В конечном итоге союзников ему не одолеть, однако он способен вновь разорить целый континент, прежде чем будет повержен раз и навсегда.

Вновь воцарившееся молчание нарушила леди Киркланд. Поднявшись из-за стола, она с улыбкой проговорила:

– А теперь, когда все мы впали в уныние, дамам по традиции пора отправиться пить чай и оставить джентльменов сплетничать за портвейном. Надеюсь, вы вскоре присоединитесь к нам, господа.

– Мы не сплетничаем, – возразил ее муж, поднимаясь. – Мы делимся ценными сведениями и выводами.

– Как скажешь, дорогой, – снова улыбнулась леди Киркланд, а ее супруг, чуть помедлив, осведомился:

– Полковник Дюваль и мадам Дюваль, можно вас на пару минут?

– Да, конечно, – кивнул Симон, насторожившись. «Интересно, зачем я понадобился Киркланду?» – спрашивал он себя.