Читать книгу Warcross: Игрок. Охотник. Хакер. Пешка - Мэри Лю - Страница 11

Каждый год за месяц до начала официальных игр проводятся отборочные – так называемый Wardraft, событие, которое смотрят практически все интересующиеся Warcross’ом. Во время него официальные команды Warcross̕а отбирают игроков в свои ряды на игры этого года. Все знают, что опытных игроков, скорее всего, выберут снова. Эшера или Джену, например. Но всегда есть несколько «темных лошадок», которых забрасывают в отборочные – это любители, получившие шанс, потому что они хороши в игре. Некоторые «темные лошадки» потом становятся регулярно отбираемыми игроками.

В этом году я стану «темной лошадкой».

Это какая-то бессмыслица. Я хороший игрок в Warcross, но у меня никогда не было ни денег, ни времени практиковаться и повышать уровень, чтобы попасть в списки лидеров. И вообще я буду единственной «темной лошадкой» в отборочных в этом году не из международного рейтинга. И с криминальным прошлым.

Я пытаюсь поспать в самолете. Но хоть роскошная, просторная кровать и лучше, чем любой матрас, на котором я когда-либо спала, я все равно только кручусь и верчусь. В конце концов сдаюсь, достаю телефон, загружаю своего «Ежа Соника-2» и начинаю новую игру. Звучит знакомая дребезжащая мелодия «Зоны Изумрудного холма». Пробегая по давно выученной наизусть дороге, я чувствую, как становлюсь спокойнее, сердцебиение стабилизируется, и я вместо настоящих проблем думаю, как атаковать прыжком 16-битного робота.

«Я хочу предложить вам работу». Вот что сказал Хидео, обещав рассказать больше при встрече. Вряд ли он делает это для каждой «темной лошадки» в игре.

Я вспоминаю все, что слышала о Хидео. Большинство никогда не видело его без рубашки с воротничком, классических брюк и официального смокинга. Он редко и сдержанно улыбается. Его сотрудник сказал в интервью журналу, что работать в Henka Games могут только те, кто выдерживает его пронизывающий взгляд во время презентации. Я видела, как репортеры заикаются в его присутствии, а он терпеливо и вежливо ждет.

Я представляю нашу встречу. Возможно, он разок взглянет на меня и сразу отправит назад в Нью-Йорк без лишних слов.

Часы, парящие над моей кроватью, сообщают мне, что сейчас четыре утра посреди Тихого океана. Возможно, я больше никогда не смогу спать. В голове водоворот мыслей. Мы приземлимся в Токио через несколько часов, а потом я поговорю с Хидео. Я могу сыграть в официальных играх Warcross̕a. Эта мысль прокручивается в моей голове снова и снова. Как это вообще возможно? Прошлой ночью я взломала церемонию открытия Warcross̕a в отчаянной попытке заработать быстрые деньги. Сегодня я уже лечу в Токио на частном самолете, и это путешествие может изменить мою жизнь. Что бы сказал папа?

«Папа».

Я захожу в свой аккаунт и вижу прозрачный белый список опций. Я протягиваю руку и выбираю пункт в парящем передо мной меню.

Миры Воспоминаний

Когда я нажимаю на эту кнопку, меню предлагает дополнительные опции. Если я задерживаю взгляд дольше секунды, начинают проигрываться превью хранящегося там Воспоминания. Тут хранится память о том, как мы с Кирой праздновали нашу первую ночь в маленькой снятой студии, как я держала в руках свой первый чек за успешную охоту. Здесь и папка «Общедоступное избранное» – воспоминания, созданные другими, которые все могут посмотреть; например, побывать на месте Фрэнки Дена во время выступления на матче «Супербоул» или маленького мальчика, вокруг которого возятся щенки (это воспоминание посмотрели более миллиарда раз).

Наконец я долистываю до самого ценного подраздела – своих самых старых воспоминаний, в отдельной категории «Избранное». Это старые видео, снятые на телефон еще до появления «НейроЛинка», которые я потом загрузила в свой аккаунт. Они о папе. Я пролистываю их и останавливаюсь на одном. Мой десятый день рождения. Папа закрыл мне глаза руками. Хоть это и старое телефонное видео в низком разрешении, оно заполняет мое поле зрения через очки как гигантский экран. Я чувствую то же предвкушение, что и в тот день, тот же всплеск радости, когда отец убрал руки, и я увидела его картину, изображавшую нас на прогулке в мире разноцветных мазков, похожем на Центральный парк на закате. Я подпрыгиваю, верчу картину и залезаю на стул, чтобы поднять ее повыше. Отец улыбается мне, протягивает руки, чтобы помочь мне спрыгнуть. Видео идет до конца и автоматически переключается на следующее Воспоминание из моей папки. Папа в черном полупальто и ярком красном шарфе ведет меня по залам Музея современного искусства. Папа учит меня рисовать. Мы с папой выбираем пионы на цветочном рынке, а за окном льет дождь. Папа кричит: «С Новым годом!», стоя со мной на крыше с видом на Таймс-сквер.

Воспоминания проигрываются снова и снова, пока я уже не могу определить, где начало и где конец, и постепенно я погружаюсь в сон, окруженная призраками.

***

Во сне я снова в старшей школе, в том эпизоде, который привел меня к аресту.

Я училась в одной школе с Энни Пэттридж – неуклюжей, стеснительной девочкой с добрыми глазами. Она держалась особняком и ела свой ланч в углу маленькой школьной библиотеки. Иногда я видела ее там. Мы не были подругами, но по-приятельски несколько раз болтали об общей любви к «Гарри Поттеру», Warcross’у, «Лиге легенд» и компьютерам. Иногда я видела, как она собирает с пола свои книги, которые кто-то выбил из рук, или как группка детей прижимает ее к шкафчику и лепит жевательную резинку к волосам, или как она выходит, спотыкаясь, из туалета с разбитыми очками.

А потом мальчик, работавший над групповым проектом вместе с Энни, сумел сфотографировать ее в душе в ее собственном доме. На следующее утро фотографии голой Энни были разосланы всем ученикам в школе, размещены на школьных форумах и онлайн. Начались издевательства. Распечатки фотографий с жестокими рисунками. Угрозы жизни.

Энни через неделю перестала ходить в школу.

В тот день я нашла данные всех учеников (и нескольких учителей), которые распространяли это фото. Школьная система безопасности? Ее было так же легко взломать, как компьютер с паролем «пароль». Оттуда я забралась в телефон каждого из них. Я скачала всю их личную информацию: данные кредитных карточек родителей, номера социального страхования, номера телефонов, все злобные электронные письма и смс, которые они анонимно посылали Энни, и, конечно же, самые компрометирующие личные фотографии. Особенно я постаралась достать все возможное у парня, который сфотографировал Энни. Потом я разместила это все онлайн под заголовком «Тролли в подземелье».

Представьте себе, что началось на следующий день. Плачущие ученики, разгневанные родители, школьные собрания, заметки в местных газетах. А потом полиция. А потом меня исключили. А потом я оказалась в суде.

Неавторизованный доступ к компьютерной системе. Намеренное разглашение личной информации. Безрассудное поведение. Четыре месяца в колонии для несовершеннолетних. Запрет на работу с компьютером на два года. Пожизненная красная отметка в моем личном деле, несмотря на возраст, из-за тяжести преступления.

Может быть, я была неправа и когда-нибудь пожалею о сделанном. Я и сама не поняла, почему так бросилась грудью на амбразуру именно из-за этого случая. Но иногда люди бьют тебя на перемене просто потому, что им кажется странной форма твоих глаз. Они нападают на тебя, потому что видят уязвимость, или другой цвет кожи, или непонятное имя. Они думают, что ты не дашь сдачи, а просто потупишь взор и спрячешься. И иногда, чтобы защитить себя и попытаться прекратить это все, ты так и делаешь.

Но иногда ты стоишь в такой позиции и обладаешь таким оружием, что можешь нанести ответный удар. Так что я ударила. Быстро, сильно и яростно. Я нанесла удар только с помощью языка микросхем и электросигналов, языка, который может поставить людей на колени.

И, несмотря ни на что, я сделала бы это снова.

***

Когда мы наконец приземляемся, я совсем без сил. Я натягиваю помятую рубашку, достаю рюкзак со своими немногочисленными вещами и следую за стюардом вниз по трапу. Над входом в терминалы аэропорта надпись на японском. Я ничего не понимаю, но и не нужно, потому что над ней появляется виртуальный перевод на английский. «Добро пожаловать в аэропорт Ханеда!» – гласит надпись. Выдача багажа. Международный транзит.

Мужчина в черном костюме и темных очках ждет меня у подножия трапа. В отличие от Нью-Йорка, здесь я вижу имя над его головой. Его зовут Йиро Ямада. Он улыбается, кланяется мне и смотрит мне за спину, словно ожидая увидеть чемоданы. Поняв, что ничего больше нет, он берет мой рюкзак и скейтборд и приветствует меня.

Секунда уходит, чтобы понять, что Йиро говорит со мной на японском, но и это неважно, потому что я вижу, как белый прозрачный текст перевода появляется прямо под его лицом, английские субтитры гласят: «Добро пожаловать, мисс Чен. Таможенное оформление уже пройдено за вас. Пойдемте».

Я следую за ним в машину и осматриваю площадку. Никакие журналисты меня не ждут. Это расслабляет. Сажусь в машину – точно такую же, как в Нью-Йорке, – и мы едем к выходу. Как и тогда, на окнах машины включаются спокойные пейзажи (в этот раз прохладный тихий лес).

А вот и толпа. Как только мы приблизились к воротам на выезд, люди бросаются вперед и фотографируют нас. Я вижу их лишь через переднее стекло машины, но все равно чувствую, что сжимаюсь в кресле.

Йиро немного опускает окно и кричит журналистам, чтобы они убрались с пути. Когда они наконец отходят, машина двигается вперед, шины слегка скрипят, и мы выезжаем на улицу, ведущую к автостраде.

– Можно убрать картинки с окон? – спрашиваю я у Йиро. – Я никогда не видела Токио.

Вместо Йиро мне отвечает машина:

– Конечно, мисс Чен.

«Конечно, мисс Чен». Не думаю, что я когда-нибудь привыкну к этому. Виды леса на окнах исчезают, и стекла снова становятся прозрачными. Я в восхищении смотрю на приближающийся город.

Я видела Токио по телевизору, онлайн и внутри уровня «Ночной Токио» в Warcross’е. Я много раз представляла, как окажусь здесь, видела его во сне.

Но теперь я действительно здесь. И он оказался даже лучше.

Верхушки небоскребов исчезают в вечерних облаках. Автострады нависают друг над другом и залиты красными и золотыми огнями мчащихся машин. Высокоскоростные железные дороги проносятся по воздуху и исчезают под землей. Рекламные ролики крутятся на экранах высотой в восемьдесят этажей. Калейдоскоп цветов и звуков, куда ни глянь. Не знаю, на что смотреть в первую очередь. По мере приближения к сердцу Токио на улицах все больше людей, пока их не становится так много, что Таймс-сквер в сравнении кажется пустынной. Я не осознаю, что сижу с открытым ртом, пока Йиро не оглядывается на меня, усмехаясь.

– Я часто вижу такое выражение лица, – говорит он (точнее, так переводят английские субтитры).

Я сглатываю, смущаясь, что он увидел, как я глазею, и закрываю рот.

– Это центр Токио?

– Токио слишком большой, чтобы иметь только один центральный район. Существует две дюжины административных районов, у каждого свои отличительные черты. Сейчас мы въезжаем в район Сибуя, – он делает паузу и улыбается, – рекомендую надеть очки.

Я надеваю очки и нажимаю на дужку, чтобы включить «прозрачный режим», и ахаю от удивления.

В отличие от Нью-Йорка или других городов Америки, Токио выглядит полностью приспособленным для виртуальной реальности. Неоновые названия зданий парят над каждым небоскребом, и яркая анимированная реклама занимает целые стены зданий. Виртуальные модели стоят у входа в магазины одежды, крутясь и демонстрируя разные наряды. Я узнаю одну из них: это персонаж из игры «Последняя фантазия», девушка с яркими голубыми волосами. Она приветствует меня по имени и показывает свою сумочку «Луи Вюиттон». Кнопка «Купить» парит над ней, так и ждет, чтобы на нее нажали.

Небо наполнено виртуальными летающими кораблями и разноцветными шарами, одни из которых показывают новости, другие – рекламу, а третьи, видимо, просто для украшения. Мы едем дальше, и я вижу полупрозрачный текст в центре поля зрения: оставшееся расстояние до центра Сибуи, температура воздуха, прогноз погоды.

Улицы полны молодежи в необычной одежде – пышные кружевные юбки, замысловатые зонтики, сапоги на двадцатипятисантиметровой платформе, ненатурально длинные ресницы, светящиеся маски на лицах. Над некоторыми из них светятся индикаторы уровня в Warcross’е, а также сердечки, звезды и трофеи. Рядом с другими рысят виртуальные питомцы: яркие фиолетовые собаки или сверкающие серебряные тигры. На многих атрибуты их аватаров, например, виртуальные кошачьи уши или рога, огромные ангельские крылья, волосы и глаза всех цветов.

– Так как официально игровой сезон начался, – объясняет Йиро, – вы будете такое видеть на каждом шагу.

Он кивает в сторону прохожей с надписью «Уровень 80» и «♥ 3410383» над головой. Она улыбается, давая «пять» нескольким людям, поздравляющим ее с высоким уровнем. Виртуальный ручной сокол кружит над ней, его хвост пылает огнем.

– Здесь почти все, что бы вы ни делали, будет зарабатывать вам очки для повышения уровня в «Линке». Сходить в школу. Сходить на работу. Приготовить ужин. И так далее. Ваш уровень может заработать вам награды в настоящем мире – от уважения одноклассников и лучшего обслуживания в ресторане вплоть до преимущества при приеме на работу.

Я киваю, оглядываясь в восхищении. Я слышала, что некоторые места в мире уже вот так приспособили. Как будто услышав меня, прозрачное облачко появляется в центре поля зрения с приятным «дзынь».

Впервые в Токио!

+350 очков. Дневной счет: +350

Вы подняли свой уровень!

Мой уровень поднимается с 24-го на 25-й. Я чувствую прилив возбуждения при виде этого.

Полчаса спустя мы поворачиваем на тихую улицу, тянущуюся вверх по холму, и останавливаемся перед входом в отель почти на самой вершине. Название – Crystal Tower Hotel – и адрес парят над крышей. Хоть я и впервые в Токио, очевидно, что это самый фешенебельный район с абсолютно чистыми тротуарами и аккуратными рядами еще не цветущих вишневых деревьев вдоль них. В самом отеле по меньшей мере двадцать этажей. Это элегантное здание, по стене которого плывет виртуальное изображение золотой рыбки.

Йиро берет мой рюкзак, и я вылезаю из машины. Края раздвигающихся стеклянных дверей подсвечиваются при нашем приближении, а когда заходим внутрь, двое служащих по обеим сторонам двери кланяются нам. Я неуклюже склоняю голову в ответ.

– Добро пожаловать в Токио, мисс Чен, – говорит мне администратор, как только мы подходим к стойке. Над головой ее имя – Сакура Моримото. Под ним высвечивается «Стойка регистрации» и «Уровень 39». Она склоняет голову в знак приветствия.

– Привет, – отвечаю я, – спасибо.

– Мистер Танака заказал для вас лучший номер. Прошу вас, – говорит она, указывая на лифты, – сюда.

Мы следуем за ней к лифту. Она нажимает кнопку самого последнего этажа. Мое сердце начинается биться быстрее. Хидео лично заказал мою комнату. Я даже не могу вспомнить, когда в последний раз была в настоящем отеле. Должно быть, когда папа достал приглашение на Неделю высокой моды в Нью-Йорке, и мы вдвоем жили в крошечном бутик-отеле, потому что я привлекла внимание какого-то модельного агента. Но тот отель не идет ни в какое сравнение с этим.

Поднявшись на верхний этаж, мы следуем за администратором по коридору к единственной двери. Она отдает мне карточку-ключ и улыбается: «Пожалуйста, располагайтесь», а потом распахивает дверь и ведет меня внутрь.

Это пентхаус. Помещение в несколько раз больше, чем все, где мне приходилось жить. Корзина свежих фруктов и закусок со вкусом зеленого чая стоит на стеклянном кофейном столике. Здесь есть и спальня, и гостиная с выпуклым окном от пола до потолка с видом на сверкающий Токио. Отсюда в своих новых очках я вижу виртуальные названия улиц и зданий, появляющиеся и исчезающие, когда я двигаюсь по комнате. Иконки – сердечки, звездочки, пальцы вверх – скапливаются над разными частями города, выделяя точки, которые многие люди отметили как любимые места, магазины или места встреч с друзьями. Я подхожу к окну, пока мои ботинки не упираются в стекло, а потом в восхищении смотрю на город. Виртуальный Токио Warcross’а – стоящее зрелище, но это – настоящий город, и осознание его реальности кружит мне голову.

Снова появляется прозрачное облачко:

Регистрация в отеле Crystal Tower Hotel, пентхаус № 1

+150 очков, дневной счет +500

Уровень 25 | К1580

– Это даже лучше, чем я могла представить, – говорю я.

Администратор улыбается, хотя наверняка для нее это звучит довольно глупо.

– Спасибо, мисс Чен, – говорит она с поклоном. – Если вам что-то понадобится во время пребывания здесь, просто дайте мне знать.

Когда она закрывает за собой дверь, я еще раз обхожу номер. Мой желудок урчит, напоминая, что мне не помешало бы как следует поесть.

Я подхожу к кофейному столику, над которым парит опция «Еда в номер». Выбираю ее – и вдруг меня окружают картинки самых разных блюд, кажется, их сотни: огромные бургеры с плавленым сыром, тарелки спагетти с густым соусом и мясными тефтельками, разные наборы суши, дымящийся суп с лапшой, хрустящая жареная курица с рисом, мягкие булочки со свининой и жареные пельмени, тушеное мясо и овощи, шелковистый японский десерт моти со сладкой начинкой из красных бобов… И вариантам нет конца.

У меня голова идет кругом, но наконец я выбираю жареную курицу и пельмешки. В ожидании я трачу целых десять минут, пытаясь разобраться, как работает туалет, и еще десять – выключая и включая свет, размахивая руками перед собой. Когда заказ приносят, на вкус он оказывается еще лучше, чем на вид. Я никогда не ела так изысканно – даже не могу вспомнить, чтобы в последнее время ела что-то не из картонной коробки.

Когда в меня уже не лезет ни кусочка, я иду к кровати и плюхаюсь с довольным вздохом. Кровать невероятно удобная, достаточно упругая, чтобы я могла медленно в нее погрузиться, пока не почувствую, словно лежу на облаке. Свой матрас в нашу крошечную студию я притащила бесплатно с улицы, это была потрепанная старая подстилка с пружинами, которые ужасно скрипели от каждого моего движения. Теперь вот она я, живу в этом огромном номере-пентхаусе, который заказал для меня сам Хидео.

Мое довольное настроение внезапно меняется, и я остро ощущаю свою чужеродность. Девушка вроде меня не должна касаться этих роскошных простыней, есть эту дорогую еду, спать в комнате, которая больше, чем все дома, где она когда-либо жила. Мой взгляд перемещается в угол номера в поисках матраса на полу, фигуры Киры под одеялом на диване. Она бы посмотрела на меня широко открытыми глазами. «Тебе верится?» – спросила бы она.

Я хочу ответить ей или кому угодно. Но ее здесь нет. Здесь нет ничего знакомого, кроме меня самой.

«Завтра утром в десять». Я осознаю, что у меня даже нет подходящей одежды: ни костюма для собеседования, ни соответствующих случаю брюк и блузки. Завтра я войду в Henka Games, выглядя как беспризорница, которую буквально подобрали на улице. Вот так я встречусь с самым знаменитым молодым человеком в мире.

А что если Хидео поймет, какую ужасную ошибку допустил?