Читать книгу Добывайки - Мэри Нортон - Страница 5

Под медленно вошёл в комнату – всё ещё с мешком на спине, – прислонил к стене шляпную булавку с болтающейся тесёмкой и поставил посреди кухонного стола чашку из кукольного сервиза, выглядевшую здесь салатницей или суповой миской.

– Ой, Под… – начала было Хомили.

– Блюдце тоже принёс. – Под опустил с плеч мешок, развязал и достал из него блюдце. – Принимай! Как раз в пару.

У него было круглое, как булочка с изюмом, лицо, но сейчас щёки как-то обвисли.

– Ой, Под, – встревожилась Хомили, – ты неважно выглядишь. Ты здоров?

Под сел на табурет.

– Вполне.

– Ты забрался по портьере? – не унималась Хомили. – Не следовало, наверное: это слишком тебя разволновало.

Под скорчил непонятную гримасу, глаза его, как на шарнирах, повернулись к Арриэтте. Хомили уставилась на мужа, открыв рот, затем обернулась к дочери и деловито сказала:

– Ну-ка иди к себе, Арриэтта: быстренько, быстренько, будь умницей, а я принесу тебе ужин.

– Ну-у, – протянула та, – разве нельзя посмотреть, что ещё добыл папочка?

– У него ничего больше нет. Только еда. Чашку с блюдцем ты уже видела.

Арриэтта пошла в столовую, чтобы убрать на место дневник, и замешкалась, прилаживая свечку на перевёрнутую кверху остриём кнопку, служившую им подсвечником.

– Что ты там возишься? – ворчливо промолвила Хомили. – Дай её сюда. Видишь, её надо ставить вот так. Быстренько иди к себе.

– Спокойной ночи, папочка, – сказала Арриэтта, целуя отца в плоскую бледную щёку.

– Осторожней там со светом, – по привычке предупредил Под, проводив дочь взглядом своих круглых глаз.

– Ну, Под, – сказала Хомили, когда за Арриеттой закрылась дверь и они остались одни, – в чём дело? Что случилось?

– Меня увидели, – без всякого выражения произнёс тот.

Хомили, словно слепая, протянула вперёд руку, нащупала край стола и, ухватившись за него, со стоном медленно опустилась на табурет.

– Ой, Под!

Повисла тишина. Под не сводил глаз с Хомили, а та уставилась на стол, потом подняла белое как мел лицо:

– Как это произошло?

Под заёрзал на месте.

– Не знаю, но меня увидели, и это очень плохо.

– Ни одного из нас, – медленно проговорила Хомили, – не видели после дядюшки Хендрири, да и его, говорят, за сорок пять лет видели первого. – Пальцы её судорожно сжались, словно в голову ей пришла какая-то ужасная мысль. – И всё равно, Под, я отсюда не уйду!

– Никто тебя и не просит, – буркнул тот.

– Уйти и жить, как Хендрири и Люпи, в барсучьей норе! На другом конце света… среди земляных червей!

– Всего в двух полях отсюда, за рощей, – возразил Под.

– Орехи – вот вся их еда! И ягоды. Я не удивлюсь, если они едят мышей…

– Ты и сама ела мышей, – напомнил жене Под.

– И всюду сквозняки, и сырость, и дети растут без присмотра, как дикари. Подумай об Арриэтте! – сказала Хомили. – Вспомни, как мы её воспитали. Единственный ребёнок. Она там погибнет. Для Хендрири это не так страшно.

– Почему? – удивился Под. – У него пятеро.

– Вот именно потому, – объяснила Хомили. – Когда у тебя пятеро детей, за их воспитанием не очень-то уследишь. Но главное сейчас не это… Кто тебя увидел?

– Мальчик.

– Что? – воскликнула Хомили.

– Мальчик. – Под изобразил руками в воздухе силуэт. – Ну… мальчик.

– Но в доме же нет… Какой мальчик?

– Не понимаю. Что значит «какой»? Мальчик в ночной рубашке. Просто мальчик. Ты же знаешь, что такое мальчик.

– Да, – ответила Хомили, – я знаю, что такое мальчик. Но вот уже лет двадцать как в доме нет никаких мальчиков.

– Не было, – возразил Под. – А теперь есть.

Хомили молча уставилась на него, но Под храбро встретил её взгляд. Потом Хомили спросила:

– Где он тебя увидел?

– В классной комнате.

– А-а… когда ты доставал чашку?

– Да.

– У тебя разве нет глаз? Ты не мог сперва посмотреть по сторонам?

– В классной комнате никогда никого не бывает. Больше того, и сегодня тоже не было.

– А где же он был?

– В постели. В детской, или как там она у них зовётся. Вот где. Сидел в постели. А дверь была открыта.

– Ну, мог бы заглянуть и в детскую.

– Да как же я мог – на портьере, на полпути от пола!

– Это там он тебя увидел?

– Да.

– С чашкой?

– Да. Я не мог двинуться ни вверх, ни вниз.

– Ах, Под, – сказала Хомили, – не надо было мне тебя пускать. В твои-то годы…

– Да нет, не в этом дело! Ты меня неправильно поняла. Наверх я взобрался с лёгкостью: взлетел как птичка, можно сказать, и бомбошки не понадобились, – а вот потом… – Под наклонился к ней. – В руке у меня была чашка, если ты понимаешь, что я имею в виду. – Он снял чашку со стола. – Она не очень-то лёгкая. Её можно держать за ручку вот так… но она тянет, если так можно выразиться, вниз. Её нужно держать в двух руках. Кусок сыра или яблоко – другое дело, я их просто роняю: толкну, они и упадут, а я слезу потихоньку да и подберу их, – а с чашкой в руке… Понимаешь теперь? И когда спускаешься, надо глядеть, куда ставишь ногу. А некоторые бомбошки на портьере оторваны. Не знаешь, за что и ухватиться, чтобы не упасть…

– Ах, Под, – проговорила Хомили, чуть не плача, – что же ты сделал?

– Ну… он взял у меня чашку.

– Что?! – в ужасе воскликнула Хомили.

– Понимаешь, он сидел в постели и смотрел на меня. Я провёл там, на портьере, не меньше десяти минут, потому что часы пробили четверть…

– Но что значит «он взял чашку»?

– Ну, он слез с кровати, подошёл ко мне и сказал: «Давай мне чашку».

– Ой! – выдохнула Хомили, глядя на него во все глаза. – И ты дал?

– Он сам взял, да так осторожно, а когда я спустился, отдал обратно.

Хомили закрыла лицо руками.

– Да не расстраивайся ты так! – взволнованно проговорил Под.

– Он мог тебя поймать! – сдавленным голосом произнесла Хомили, и плечи её затряслись.

– Мог. Но он лишь протянул мне чашку и сказал: «Возьмите, пожалуйста».

Хомили подняла на него глаза:

– Что нам теперь делать?

Под вздохнул:

– А что мы можем? Ничего. Разве что…

– Ах нет, нет! – воскликнула Хомили. – Только не это. Только не переселяться. Да ещё теперь, когда я всё здесь так уютно устроила: и часы у нас есть, и всякое другое.

– Ну, часы можно взять с собой, – сказал Под.

– А Арриэтта? Как насчёт её? Она совсем не такая, как её двоюродные братья: умеет читать, писать и шить…

– Он не знает, где мы живём.

– Но они найдут нас! – воскликнула Хомили. – Вспомни Хендрири. Они принесли кошку и…

– Полно, полно, – остановил жену Под. – Зачем вспоминать прошлое?

– Но и забывать о нём нельзя. Они принесли кошку и…

– Верно, но Эглтина была совсем не такая, как Арриэтта.

– Нет? Но она же её ровесница.

– Они ничего ей не рассказывали, понимаешь? И это было большой ошибкой. Они делали вид, будто на свете нет ничего, кроме нашего подполья, не рассказывали о миссис Драйвер или Крампфирле и, уж конечно, словечком не обмолвились о кошках.

– В доме и не было кошки, – напомнила ему Хомили, – до тех пор, пока человеки не увидели Хендрири.

– Но потом-то была, – возразил Под. – Детям нужно всё говорить – так я считаю, – не то они сами начинают разузнавать, что к чему.

– Под, – растерянно проговорила Хомили, – мы ведь тоже ничего не рассказывали Арриэтте.

– Ну, она и так многое знает. У нас же есть решётка…

– Она ничего не знает об Эглтине и о том, что будет, если кого-то из нас увидит кто-то из человеков.

– Ну что ж, когда-нибудь расскажем: мы ведь и так собирались, – но к чему спешить?

Хомили поднялась с места:

– Под, мы должны сделать это сегодня.