Читать книгу Отец Рождество и Я - Мэтт Хейг - Страница 3

Отец Рождество жил в доме номер семь по Оленьей дороге, рядом с Оленьим лугом, на самой окраине Эльфхельма.

Его дом, как и все остальные дома в городе, был выстроен из имбирного теста повышенной прочности. Но – в отличие от остальных домов в городе – входная дверь у него была достаточно высокой, и вам бы не пришлось сгибаться в три погибели, чтобы войти.

Сам дом был полон дивных вещиц. Вместо лестницы со второго этажа на первый вела горка. Дверной колокольчик ловко вызвякивал «Бубенцы звенят!». И повсюду лежали игрушки. На кухонных полках теснились все сладости, которые только можно представить – шоколад разных сортов, пряники, морошковое варенье. В гостиной стояли часы с оленем – с виду они напоминали обычные, только вот вместо кукушки из них каждый час выскакивал олень. А, и вместо скучного человеческого времени эти часы показывали эльфийское – «Половина рановатого» и «Скоро пора спятого».

Долгие годы Отец Рождество жил совсем один, но потом он попросил Дремоткинса, эльфа-плотника, сделать ещё две кровати и «самую уютную корзинку» для Капитана Сажи.

– А я сегодня посплю внизу, на батуте, – сказал Отец Рождество в первую ночь и поспешил заверить нас, что это исключительно удобный батут.

Вы спросите, зачем Отцу Рождество вдруг понадобились ещё две кровати? Это из-за меня и Мэри Этель Винтерс.

Мэри – женщина, в которую Отец Рождество был влюблён. При виде неё он всякий раз заливался краской. И она его тоже очень любила.

Мэри – самая добрая и самая милая из всех, кого мне доводилось знать. Щёки у неё румяные, как спелые яблоки, а улыбка согревает вернее, чем чашка горячего чая с мёдом. Я встретила её в Лондоне вскоре после того, как случилось самое страшное, что только могло случиться. Моя мама зарабатывала на жизнь тем, что чистила дымоходы от сажи. Из-за этого она тяжело заболела. Я ухаживала за ней, как могла, но болезнь оказалась сильнее, и мама всё равно умерла. Папа оставил нас, когда я была совсем крошкой, так что после маминой смерти меня отправили прямиком в работный дом мистера Иеремии Мора. В стенах этого ужасного заведения я почти позабыла, что такое счастье. Мэри работала на тамошней кухне и всегда была ко мне добра. Она тайком добавляла мёд в отвратительную овсянку, которой нас кормили изо дня в день. И я никогда этого не забуду.

Мэри тоже жилось несладко. Перед тем как попасть в работный дом, она скиталась по улицам Лондона, спала на скамейке возле Тауэрского моста и укрывалась голубями вместо одеяла.

Так что, когда Отец Рождество вызволил нас с Капитаном Сажей из работного дома, Мэри сбежала вместе с нами. И ни на миг об этом не пожалела – уж очень ей понравилось в Эльфхельме.

Мы прибыли сюда в Рождество, когда все дети в мире открывали подарки, и съели самый роскошный рождественский ужин, который я только видела в своей жизни. А ещё мы слушали восхитительную музыку, которую играла любимая группа всех эльфов – «Звенящие бубенцы». Мы смеялись, и пели, и танцевали свистопляску. Свистопляска – это очень сложный эльфийский танец. Для того чтобы его станцевать, нужно энергично дрыгать ногами, крутиться во все стороны и немножко парить над полом.

– Думаю, тебе здесь понравится, – сказал Отец Рождество через какое-то время, когда мы пошли кататься на коньках по замёрзшему озеру.

– Я тоже так думаю, – ответила я.

Мне и в самом деле понравилось. И нравилось довольно долго – пока я не умудрилась разбить своё счастье на миллион осколков.