Читать книгу Созвездие Волка. Начало - Миа Тавор - Страница 6

На следующее утро я проснулась от шума дождя. С тоской выглянув в окно, я поняла, что до школы будет добраться непросто. На этот раз вместе с завтраком Марджи принесла старый зонтик. Судя по его потрепанному виду, он видал куда лучшие времена.

– Пошевеливайся, перед уроками все ученики собираются во внутреннем холле. Не хватало еще, чтобы ты опоздала, – скомандовала она, срывая с меня одеяло. Будить меня таким образом уже вошло у нее в привычку.

Ежась от холода, я неохотно вылезла с кровати и подошла к столу.

– Я думала, они собираются во дворе, – ответила я, с сожалением оглядывая очередной мерзкий завтрак. – Так сказала та ведьма Джеймс.

– Негодница! Никогда не смей говорить так об учителях! – Задохнувшись от негодования, Марджи вылупила глаза и замахала на меня руками, словно я сказала что-то крайне кощунственное. – Во дворе собираются, когда нет дождя.

– Ах, да, почетный член школьной администрации, – передразнила я визгливый теткин голос и торопливо захлопнула за собой дверь в ванную, пока она не успела снова на меня накричать.

С утра в горле першило – холодный пол и постоянные сквозняки давали о себе знать. Быстро приняв горячий душ и почистив зубы, я почувствовала себя немного лучше.

Прожевав колбасу, я услышала недовольное бурчание в животе. «Скорее бы ланч, иначе умру от голода», – мрачно подумала я, напяливая на себя чистую и выглаженную форму. В субботу Марджи настояла на том, чтобы постирать ее, несмотря на то, что я надела ее всего один раз. Мое состояние, как внешнее, так и внутреннее, здесь никого не волновало, но во всем, что касалось школьной формы, чистота строжайше соблюдалась.

– Миссис Беатрис не допустит, чтобы ты ходила вонючей в школу. Еще один позор на нашу голову, – проскрипела она, собирая раскиданную по комнате форму. – Хватает уже того, что в этом доме появилась синяя форма. Бедная миссис Беатрис…

– Кто решает, какую форму получит ученик, и что она означает? – прервала я ее причитания. Мне не хотелось слушать о мнимых страданиях моей тетки.

Старуха поперхнулась и закашлялась. Похоже, мой вопрос застал ее врасплох. Она что-то пробурчала себе под нос, и поспешно исчезла за дверью, прихватив мою форму и опустевшие коробки.

Дождь продолжал лить как из ведра. Когда под строгим надзором старухи я спустилась вниз, то во дворе заметила ныряющих в машину кузенов.

– Почему они едут на машине, а мне надо топать пешком под дождем? – громко спросила я.

Как я и рассчитывала, реакция не заставила себя ждать.

– Неужели ты думаешь, что мои дети покажутся в школе рядом с такой, как ты? – послышался язвительный голос из-за угла. – Носящие синюю форму ученики должны знать свое место, – закутанная в свою длинную до пола шаль, тетя выплыла из-за угла и смерила меня высокомерным взглядом. – Достаточно того, что ты уже оскорбляешь этот дом своим присутствием.

– Если уж на то пошло, то это не было моим решением, – отрезала я. – Дайте мне сделать один звонок, и мы навсегда избавим друг друга от неприятной компании.

Ее узкое лицо вытянулось еще больше, а на лбу запульсировала тонкая жила.

– Быстро в школу, – взвизгнула она, и не дав мне больше вымолвить ни слова, вытолкнула за дверь.

Оказавшись под стеной дождя, я торопливо раскрыла зонтик и побрела в сторону дороги.

Если тетка так не хочет видеть меня в своем доме, то она будет только рада связаться с Робертом. Все останутся довольны, а я буду вспоминать этот странный городок только в своих кошмарах. Нужно только убедить ее. Если она так меня ненавидит, то это будет довольно легко.

Проносящиеся мимо машины то и дело норовили обдать меня брызгами из лужи. Впрочем, это вряд ли бы ухудшило ситуацию: зонтик то и дело заламывало ветром, в результате я промокла до нитки. Подходя к воротам, я заметила другие синие плащи, покорно стекающиеся в школу со всех сторон. Некоторые из них шли пешком, другие только что припарковались на стоянке. Среди них были и желтые. Некоторые шли вместе, уклоняясь от поднятых машинами брызг. Только красные никогда не смешивались с другими, общаясь исключительно между собой.

Впереди меня одна полненькая ученица в желтом плаще внезапно шарахнулась в сторону – проезжающая мимо черный блестящий джип чуть было не сбил ее с ног. Приоткрыв окно, парень с крашеными белыми волосами в красной куртке, в котором я сразу узнала одного из громил Камиллы, громко засмеялся и свернул на стоянку.

– Осторожнее, Хлое, – к плачущей девочке подскочила Джин. – Я сто раз тебе говорила смотреть по сторонам, прежде чем переходить дорогу.

– Но я смотрела! Он специально ехал прямо на меня, – икая и трясясь от страха, пролепетала она.

– Тише, кто-нибудь может услышать, – зашикала на нее Джин, делая знак, чтобы она замолчала.

– Это правда, я тоже видела, – я остановилась рядом с ними и ободряюще посмотрела на Хлое.

Мне стало жалко трясущуюся бедняжку, которая была маленькой копией Джин. Те же большие серые глаза, курносый нос и прелестные веснушки. Ее светлые кучеряшки выбились из-под капюшона и теперь свисали мокрыми прядями на лбу, а с кончика носа капала вода. Единственное различие было в том, что Джин была тощая, как палка, а ее сестра была хорошенькой толстушкой. Вцепившись в руку Джин, она с любопытством рассматривала меня сквозь застилавшие глаза слезы.

– Тебе показалось, – Джин резко развернулась и потащила за собой сестру.

Хлое оглянулась на меня и помахала рукой. Я помахала в ответ.

Проследовав за всеми во внутренний холл, я увидела, что все ученики выстроились по цвету формы. Красные заняли центральное место. Некоторые из них указывали пальцем на испуганных учеников в желтой форме, другие удовлетворенно кивали или отрицательно мотали головой, обсуждая что-то между собой.

Среди покорно выстроившейся желтой толпы я заметила всхлипывающую от пережитого ужаса Хлое. Бедняжка, она же еще совсем маленькая! Скорей всего, это ее первый год в школе. Я гневно поискала глазами чуть не задавившего ее парня. Словно вросшая в пол скала, он возвышался на своем привычном месте рядом с Камиллой, рьяно охраняя ее от красной толпы восторженных поклонников. Те острили и по очереди отпускали шутки, на которые она заливалась своим серебристым смехом. В образовавшемся вокруг нее кругу я заметила и свою писклявую кузину Николь, которая подпрыгивала на одной ноге и хохотала как ненормальная. Зачастую совсем не к месту.

Майк стоял чуть поодаль и мирно беседовал с другим учеником. В отличие от ничем не примечательной, некрасивой Николь, он явно унаследовал больше от отца, чем от матери. Правильные черты придавали его лицу поразительную, немного холодную красоту, а горделивая, без высокомерия осанка делала его похожим на представителя высшего общества, которые вечно крутились у нас дома. Жаль, что я скоро уеду и мы никогда не подружимся. Из всех моих родственников он единственный, кто по какой-то причине не вызывал у меня неприязнь.

Оглядывая это красное сборище, я наткнулась глазами на темноволосого парня из столовой. Прислонившись к стене, он смотрел прямо на меня, а в его зеленых глазах играли насмешливые огоньки. Рядом с ним два парня в красной форме отчаянно пытались втянуть его в разговор, но он пропускал их слова мимо ушей. «И чего уставился», – зло подумала я, переводя взгляд на другую сторону зала. К счастью, школьные красавчики никогда не были моей слабостью. А уж после его слов в столовой я бы и подавно на него не посмотрела.

Завидев входящих в зал учителей, толпа как по команде выстроилась в три правильных прямоугольника по цвету формы. В середину вышла миссис Джеймс, за ней следовала как всегда изящная и безукоризненная мисс Белл. На этот раз на ней было строгое черное платье чуть выше колена, а верх украшал большой серебряный кулон. Она замерла чуть позади своей спутницы, которая была одета в ту же безвкусную водолазку и строгую юбку, в которых я видела ее в прошлый раз. Глаза молодой женщины смотрели куда-то поверх голов учеников, как будто мыслями она витала где-то очень далеко.

Миссис Джеймс остановилась и окинула учеников жестким взглядом. Встав позади всех, я молча ждала, пока эта нелепая церемония построения наконец-то закончится. И чья только это идея? Похоже, что ежедневное сборище перед уроками было еще одним из здешних глупых правил.

– Доброе утро, ученики, – громко промолвила она. Ее голос эхом прокатился под высоким сводом.

– Доброе утро, миссис Джеймс, – хором ответили собравшиеся.

– Итак, – она довольно сделала шаг вперед, – как вы все знаете, наша школа является величайшим учебным заведением, равного которому нет во всем мире.

А самомнения у них хоть отбавляй. Кем они себя возомнили? Гарвардом?

К моему удивлению, на лицах окружающих меня учеников в синей форме не отразилось никаких эмоций. Зато красные удовлетворенно закивали, и по их рядам пошли одобрительные звуки. Неужели они правда верят в эту чушь? Или их мозги настолько атрофированы, что они не в состоянии понимать всю нелепость происходящего?

Миссис Джеймс дала им вволю насладиться ее словами, а затем продолжила свою напыщенную речь.

– Наши великие предки построили эти великие стены (она сделала широкий жест, указывая на окружающие пространство), чтобы вы смогли совершенствовать те великие способности, которые были даны вам по праву.

Маразм какой-то. Можно подумать, они тут все какие-то особенные. Наверное, из-за жизни в этой богом забытой глуши у них окончательно поехала крыша.

– Кто-то из вас является настоящим сокровищем школы, ее гордостью, ее лучшим наследием…

Ее глаза, в которых промелькнула доля обожания, были устремлены на учеников в красной форме, которые разразились довольными криками.

– Кто-то, – энтузиазма в ее голосе заметно поубавилось, а голова слегка наклонилась в нашу сторону, – сыграет незначительную роль, а память о нем сотрется подобно пыли, ибо ему не даны таланты своих собратьев.

Ребята вокруг меня виновато потупили взгляд в пол.

– А кто-то недостоин даже ступить на порог этой великой школы, – на этот раз в ее голосе проступила неприкрытая ненависть, а взгляд сверлил заерзавшие от напряжения желтые ряды. – Учиться рядом с теми, кто скоро возьмет на себя бразды правления – величайшая честь, когда-либо оказанная им. Подарок, которого они ни в коей мере не заслуживают.

Со стороны красных послышались обидные насмешки, многие из ребят в желтой форме тихо заплакали. Миссис Джеймс сделала знак замолчать, и в зале снова воцарилась тишина.

– Как вы знаете, впереди у нас целый год напряженной учебы, который завершится состязанием наших лучших учеников…

И снова красные ряды разразились одобрительными возгласами, многие возбужденно топали ногами и оглушающе свистели. Некоторые стоящие рядом со мной ученики закрыли уши ладонями, и я последовала их примеру.

Пока миссис Джеймс пыталась утихомирить бушующий среди красных восторг, я ткнула локтем стоящего рядом невысокого крепкого парня, который учился со мной в одном классе.

– Что за состязание? – прошептала я.

– Молчи. Нам нельзя разговаривать, – тихо шепнул он в ответ.

Окружающие нас ученики неодобрительно покосились в мою сторону.

– Да что с вами? Ответить не можете? – возмутилась я.

Сборище ненормальных зубрил и съехавших крышей учителей! Здесь точно пора открывать сумасшедший дом.

– А, мисс Леран, о вас я упоминать не хотела, но раз вы решили снова нарушать установленные правила, то, пожалуй, придется сделать еще одно исключение.

В зале как по волшебству стало тихо. Стоящие передо мной ряды расступились, образуя живой коридор, и я увидела, что миссис Джеймс смотрит прямо на меня. Ну и слух.

– Я не нарушала ваши … – на слове «дурацкие» я запнулась, решив благоразумно его пропустить, – правила. Я лишь хотела спросить, что за соревнование.

По красным рядам прокатился насмешливый хохот.

– Дети, как вы уже, наверное, слышали, мисс Леран является новенькой, хотя такое случается у нас, кхм… очень редко.

– Уж мы-то постараемся, чтобы ей тут понравилось, – усмехнулся белобрысый качок. Стоявшая рядом с ним Камилла смерила меня брезгливым взглядом и что-то шепнула окружающим ее поклонникам. Они противно захихикали.

Но миссис Джеймс сделала знак рукой, затем обратилась лично ко мне:

– Вам, мисс Леран, будет особенно полезно узнать, что в соревновании принимают участие и те, кто носит синюю форму, но, к большому сожалению для вас, роль их … – ее глаза опасно сощурились, – оставляет желать лучшего. В наказание за свои провинности пятеро учеников вашего цвета формы отправятся на соревнование, которое состоится в конце учебного года. Учитывая, что в первый же день в школе вы уже успели как следует выделиться, что-то мне подсказывает, что в этом году вы будете в их числе, – самодовольно хмыкнула она.

Соревнование. Наверное, именно об этом общественном наказании говорила Джин. Интересно, в чем же оно заключается. Судя по голосу миссис Джеймс, это вряд ли было что-то приятное, по крайней мере для тех, кто носит синюю форму. Я оглянулась на стоящую неподалеку Джин. Ее лицо было неестественно бледным, а глаза неотрывно смотрели в пол.

– На этом все, идите на уроки, – закончила мисс Джеймс, и разноцветная толпа потекла в сторону лестниц.

Когда я поднималась на второй этаж, то заметила, что Камиллина компашка о чем-то говорит, посматривая в мою сторону и громко смеясь. Минуя меня, они поднялись на третий этаж и исчезли в коридоре.

Черт с ними. Я еще выскажу им все, что о них думаю, когда Роберт будет забирать меня отсюда. «Наверное, сейчас он вовсю пытается со мной связаться», – утешила я себя. А что, если нет? Но я тряхнула головой, чтобы отогнать эту неприятную мысль прочь.

Поднявшись на свой этаж, я посмотрела на экран – мне предстоял урок химии. Мой самый нелюбимый предмет. Что ж, не самое лучшее начало дня.

Привычно усевшись рядом с Джин, я разложила свои вещи. На соседней парте сидел тот самый парень, которого я спросила насчет соревнования. Решив больше ни к кому не обращаться, ведь ответа от этих недружелюбных ботаников все равно не получить, я перевела глаза на дверь класса в ожидании учителя. Через минуту дверь распахнулась, и я тихо застонала. В класс вошла миссис Джеймс. Ненавистный предмет, который ведет самая ненавистная учительница… Что может быть лучше?

Все как по команде встали. Опасаясь новой (не дай бог, прилюдной) пощечины, я нехотя последовала их примеру. Но сделала это медленно и с максимальным презрением, чтобы она заметила, что я думаю о такого рода требованиях.

Взяв в руки указку, миссис Джеймс стремительно приблизилась ко мне. Услышав свист, я не сразу поняла, что за ним последует, но, когда поняла, было уже поздно. Сильный, как плеть, удар пришелся прямо между лопаток.

– Когда я вхожу, вставать нужно так быстро, как если бы от этого зависела твоя ничтожная жизнь, – негромко процедила она. – Больше никаких исключений или предупреждений для вас, мисс Леран.

Скрепив зубы, я с ненавистью посмотрела ей прямо в глаза.

Вид у нее был довольный – видимо, издеваться надо мной доставляло ей какое-то особое наслаждение. Постукивая указкой по ладони, она прошествовала на свое место и развернула лежащую перед ней книгу.

– Можете садиться, – весь класс послушно опустился на свои стулья.

Лекция посвящалась химическим реакциям, которые мы уже проходили в моей предыдущей школе. Но я ее совершенно не слушала. Мои мысли были поглощены очередным свалившемся на меня наказанием. Теперь понятно, почему все в этом классе боятся даже пикнуть. Если их с детства бьют указками или отпускают пощечины за любое неправильное слово или поступок, то немудрено, что они все такие забитые.

Спина продолжала жечь, как будто ее только что обожгли кнутом. Когда прозвенел долгожданный звонок, я со злостью собрала вещи и пулей вылетела из класса.

Следующий урок по биологии вел мистер Честертон, высокий подтянутый мужчина лет шестидесяти с яркими голубыми глазами и приятным, завораживающим тембром голоса. Для своих лет он выглядел на удивление хорошо. Трудно было не восхититься его красивой, величественной внешностью. Как и его изысканной манерой одеваться: его серый костюм был, без сомнения, сшит у лучших портных.

Зачитав имена, он отложил список в сторону и с интересом посмотрел на меня.

– На чем вы остановились в вашей старой школе, мисс Леран? – деловито осведомился он, закладывая руки за спину и прохаживаясь перед классом.

– На лягушках, – сквозь зубы ответила я, вспоминая последнюю лабораторную работу.

Биология меня мало интересовала, тем более, когда дело доходило до подобных опытов. Я предпочитала подсесть к какому-нибудь ботанику, у которого можно было списать, а не корпеть все выходные над учебниками.

– Я бы хотел побеседовать с вами после уроков. Зайдите ко мне в кабинет, и мы подробно обсудим, в чем вам следует подтянуться, чтобы не отставать от остальных.

Только этого мне не хватало. У меня не было никакого намерения зубрить биологию, тем более, что я ничего не помнила из прошлогодней программы. Если учитель захочет проверить мои знания, то решит, что я ничего не знаю (что было чистой правдой), и нагрузит меня заданиями.

Вздохнув, я пообещала, что приду.

На литературе мои мысли были поглощены ланчем, поэтому я совершенно не слушала миссис Прингс. А, оказавшись в столовой, я буквально накинулась на еду. Вскоре на моей тарелке возвышалась гора риса с самым большим куском отбивной, который мне только удалось отыскать. Выбрав свободный стол за одной из колонн, где сидели ученики в синей форме, я заработала вилкой, как будто никогда не видела еду в своей жизни. Надо же до чего я докатилась, благодаря своей новоиспеченной семейке, которая решила уморить меня голодом. «Не выйдет», – мысленно пообещала я им, уплетая рис за обе щеки. Моя тарелка только наполовину опустела, когда я почувствовала, что уже наелась.

– Оказывается, что на аппетит наша «городская штучка» не жалуется, – услышала я над собой Камиллу. – Бедные твои родственники. Мало того, что эта возомнившая о себе невесть что нищенка свалилась на них как снег на голову, так ее еще попробуй прокорми.

Николь за ее спиной громко захихикала. Она уже поделилась со всеми подробностями моей жизни и теперь смаковала мое прилюдное унижение. Смерив ее презрительным взглядом, я попыталась было встать, но один из громил прижал меня назад к стулу.

– Куда-то торопишься? – поинтересовалась она, подвигая ко мне тарелку с большим куском шоколадного торта, половина которого все еще красовалась на буфете. – А как же десерт?

На этот раз моя реакция не заставила себя ждать.

– В присутствии крыс у меня всегда пропадает аппетит, – натянуто улыбнулась я ей, уже предвкушая гримасу бешенства на этом хорошеньком личике.

По столовой прошлись испуганные вздохи.

Второй громила сделал шаг по направлению ко мне. Я мысленно приготовилась изо всех сил рвануться к двери, но Камилла остановила его взмахом руки.

– Он не покалечит тебя сейчас только потому, что я хочу, чтобы ты дожила до соревнования, – громко прошипела она. – Но советую тебе следить за своим языком, потому что мое терпение уже на исходе.

– Ну вот и отлично, там и встретимся, – ответила я, сбрасывая тяжелую руку со своего плеча и направляясь к выходу.

– Будь уверена, – под довольные насмешки Камиллиных приспешников я вышла из столовой и направилась в класс.

С трудом досидев до конца уроков, я спросила у учителя математики, где кабинет мистера Честертона.

– Третий этаж, направо до конца, а потом налево, – коротко ответил он, рассматривая меня заинтересованным взглядом, отчего я сразу почувствовала себя неловко.

– Спасибо.

Немного подождав, пока все красные спустятся, чтобы ненароком снова не наткнуться на Камиллу и ее компашку, я взбежала по ступенькам. Вокруг было пусто. Не торопясь сворачивать направо, я оглядела левую часть коридора. После окончания занятий свет в коридоре был слегка приглушен. По обоим сторонам располагались пустые классы.

Подойдя к одной из дверей, я немного приоткрыла ее и осмотрела просторное помещение. Классы красных существенно отличались от наших. Большие парты сделаны из красного дерева, а удобные мягкие кресла были совсем не похожи на наши жесткие школьные стулья. Даже в самых дорогих пансионах, в которых я успела побывать, я не видела, чтобы учениками предоставляли такие удобства. Школьные любимчики. Я презрительно фыркнула, затем закрыла дверь.

Повернувшись, я направилась искать нужный мне кабинет.

– Направо до конца, потом налево, – тихо повторила я себе под нос, осматривая красивые мраморные статуи и большие портреты в золотых рамках, которые украшали длинный коридор.

Наконец я уперлась в его конец и свернула налево, ожидая увидеть дверь. Однако ее не было. Передо мной расстилался тускло освещенный проем, от которого расходились другие, поменьше.

«Наверно, кабинет мистера Честертона находится где-то впереди», – сказала я себе, чувствуя, как по коже пробегают мурашки. Решительно подправив то и дело соскальзывающий с плеча ремешок сумки, я зашагала по пустому коридору. Эхо моих шагов то и дело отдавалось от стен и исчезало где-то в темноте.

Пройдя еще несколько метров, я замерла от удивления. С одной из картин на меня смотрела та самая красивая женщина, которую я видела в доме дяди в день приезда. На этот раз уголки ее губ были слегка приподняты, изображая подобие улыбки, а грустные глаза смотрели на меня с пониманием. Не в состоянии оторвать от нее глаз, я застыла, совершенно позабыв о своей первоначальной цели.

– Что тебя там так заинтересовало? – раздался за плечом уже знакомый бархатный голос.

От неожиданности я вздрогнула и чуть не выронила почти съехавшую с плеча сумку. Знакомые зеленые глаза пристально изучали меня. Более пристально, чем мне бы того хотелось.

– Не твое дело, – огрызнулась я.

Общение с очередным представителем красных не входило в мои планы. Смахнув с лица выбившуюся прядь и решительно подправив ремешок сумки, я сделала шаг в первоначальном направлении, но, вспомнив о картине, обернулась и бросила на нее прощальный взгляд. Женщина пропала. Вместо нее на меня смотрел какой-то сморщенный старик с крючковатым носом.

По спине тут же пробежал неприятный холодок. Не может быть! Я же только что ее видела! В сознании живо возник увиденный несколько секунд назад образ. Он был настолько реальным, что я растерялась. Не могло же мне показаться?

Я собиралась спросить у по-прежнему внимательно наблюдающего за мной парня, но передумала. Если этого его проделка, то он все равно ни за что не признается (но как он мог подменить картину, если находился от нее дальше, чем я?). А если мне все-таки показалось, то он просто сочтет меня сумасшедшей, и тогда я стану еще большим посмешищем для красных.

– Выглядишь, как будто увидела привидение, – усмехнулся он, взъерошив свои темные волосы. – Или меня испугалась?

Его губы расплылись в хищной улыбке, а в зеленых глазах заплясали игривые огоньки. Как будто огромный красивый хищник, который учуял добычу и вот-вот сделает решающий прыжок.

– Вот еще, – фыркнула я, не решаясь признаться самой себе, что на миг почувствовала себя в роли кролика, – самовлюбленные болваны меня только смешат.

Я сделала шаг, но он загородил мне дорогу.

– А ты смелая, Александра, – он произнес мое имя так, словно пробовал его на вкус. – Но в этой школе это качество тебе только навредит.

И откуда он только знает, как меня зовут?

– Мне не нужны твои советы, – огрызнулась я, попытавшись обогнуть его с другого края. – Дай пройти.

Но, похоже, что как раз этого он делать не собирался.

– Здешние правила предписывают тебе выполнять то, что скажу я, а не наоборот, – надменно возразил он, взирая на меня с высоты своего роста. – Видишь это? – с его кофты на меня смотрел вышитый золотыми нитками огненный лев. Его пасть была угрожающе раскрыта. – Это символ носят те, кто по сути управляют всей школой. Таким, как ты, – он кивнул на мою простую, без каких-либо отличительных знаков форму, – следует проявлять уважение.

– Мне плевать на ваши правила, – со злостью ответила я. Его надменный вид, как и тошнотворный значок льва на его кофте, вмиг привели меня в бешенство. – Я не боюсь наказания и уж точно не собираюсь ходить перед вами по струнке, как остальные в этой школе.

– Тем хуже для тебя, – цинично заметил он, оглядывая меня с ног до головы.

Его холодный, беззастенчивый взгляд только подогрел мою ярость.

– Не стоит твоему Величеству переживать обо мне, – вспылила я. – Я ведь недостойна вашего драгоценного внимания. Иди лучше развлекайся со своими недалекими дружками, у которых язык вот-вот прилипнет к вашей с Камиллой королевской заднице.

Его рот напрягся, а игривое выражение лица сменилось плохо сдерживаемым раздражением. Похоже, у меня все-таки получилось его разозлить.

Однако ответить он не успел. Сзади послышались неторопливые шаги.

– Я предполагаю, что вы ищите меня, мисс Леран, – послышался голос мистера Честертона. – Добрый день, Джейк. Надеюсь, вы уже начали готовиться к соревнованию.

– Как и в прошлом году, в этом у меня вряд ли найдутся достойные соперники, – заносчиво ответил он, продолжая загораживать мне путь. – Поэтому советую поставить на меня, мистер Честертон.

Закатив глаза к потолку, я использовала подвернувшийся шанс и проскользнула за учителем, который прошествовал мимо нас, ни разу не остановившись.

– Что ж, тогда мне остается только пожелать вам удачи. Но помните, что иногда даже самый слабый противник может вас удивить, – многозначительно ответил он, резко останавливаясь перед своим кабинетом, который находился чуть дальше по коридору. Оказывается, я чуть-чуть до него не дошла.

Затормозив, чтобы нечаянно не налететь на него, я поспешно юркнула в приоткрывшуюся дверь. Учитель кивнул на прощание Джейку, который выглядел раздосадованным его неожиданным появлением, и захлопнул за нами дверь.

– А вы стали настоящей знаменитостью, мисс Леран, – промолвил он, располагаясь в своем кресле и жестом приглашая меня садиться.

Еще на уроке я заметила, что мистер Честертон был само воплощение обаяния и врожденного такта, что позволяло ему мигом располагать к себе людей. А сейчас в непринужденной обстановке его личного кабинета это впечатление только усилилось. Волнистые седые волосы обрамляли его решительное и мужественное лицо, которое выглядело моложе его возраста, а проницательные голубые глаза смотрели на меня с нескрываемым любопытством.

– Это происходит со всеми новыми учениками, – неразборчиво ответила я, с трудом отрываясь от его лица и оглядывая кабинет.

Он был чуть менее шикарным, чем кабинет директора, но обставлен с необыкновенным вкусом. И выглядел безупречно. Стол из светлого дерева, кожаное кресло для хозяина и два удобных стула с мягкими спинками для посетителей, огромный, заставленный книгами шкаф, камин из резного дерева, перед ним удобная кушетка с накидкой из темного меха, на которой мистер Честертон проводил время за чтением книги и чашкой горячего чая. На встроенных в стену дубовых полках расположились статуэтки из чистого золота и множество других дорогих мелочей, которые добавляли интерьеру элегантности.

– Точно не в Торнхеме и не с теми, кто носит синюю форму, – задумчиво произнес он, потирая щетинистый подбородок.

В отличие от остальных мужчин, которым двухдневная щетина придавала неряшливый вид, мистеру Честертону она бесспорно шла. И он в полной мере отдавал этому отчет.

– Кстати, приношу свои соболезнования по поводу ваших родителей. Я полагаю, что для пятнадцатилетней девочки это был настоящий удар.

Лучше бы он промолчал или сказал что-нибудь гадкое, но мягкий тон и нотки заботы в голосе тронули меня за живое. На глазах проступили слезы.

– Спасибо, – дрогнувшим голосом ответила я и тут же возненавидела себя за проявленную слабость. Достаточно я тут натерпелась, и раз он работает в этой ужасной школе, то наверняка и сам не лучше таких, как миссис Джеймс или директор.

– Итак, расскажите мне про вашу прошлогоднюю программу, – попросил он, резко меняя больную для меня тему. – Очень важно, чтобы вы не отставали от остальных.

Сделав над собой усилие, я ответила уже более ровным голосом:

– Эээ… я не совсем помню, мистер Честертон. Честно говоря, мои оценки по биологии всегда оставляли желать лучшего.

Его глаза сверкнули.

– Ну, это мы постараемся исправить, – довольно произнес он, подвигая ко мне толстый учебник. – Мы с вашими одноклассниками остановились на семьдесят пятой странице, так что к следующему уроку настоятельно советую нас догнать.

Вот незадача.

– Также будьте добры ознакомиться с материалами прошлого учебного года, – еще одна толстая книга с глухим стуком плюхнулась на стол, – уверен, вы найдете там массу полезной информации, которая несомненно пригодится вам в этом году. На следующей неделе мы проверим, как у вас идут дела. И еще, мисс Леран, – он внимательно посмотрел на меня, – на случай, если у вас возникнут дополнительные вопросы по поводу учебного материала… и не только… Вы всегда можете обратиться ко мне.

С тоской осмотрев объемные книги, я засунула их подальше в сумку, отчего она сразу заметно потяжелела.

– Вообще-то, мистер Честертон, – протянула я, – у меня уже есть один вопрос. Что за соревнование, о котором утром говорила миссис Джеймс и которое вы упомянули в коридоре?

Учитель озабоченно потер переносицу. Казалось, что он что-то обдумывает.

– Всему свое время, мисс Леран, – наконец произнес он. – Сначала выучите то, что я просил, а потом мы побеседуем о соревновании.

– Но я хочу знать, – настаивала я. – Вы сказали, что я могу обратиться к вам с вопросами. Так ответьте мне.

Помедлив пару секунд, учитель слегка наклонился ко мне и тихо сказал:

– Алекс… Вы позволите мне вас так называть?

Я кивнула, отмечая про себя, что он назвал меня правильно. Незаметно для себя, я уже прониклась к нему недюжинной симпатией.

– Так вот, Алекс, чтобы я мог ответить на ваш вопрос, вам нужно узнать, кем вы на самом деле являетесь.

В комнате повисло звенящее молчание, нарушаемое лишь тиканьем настенных часов.

– Кем я на самом деле являюсь, – эхом повторила я, не веря своим ушам. – И кто же я, по вашему мнению?

Неужели я ошиблась, и мистер Честертон тоже немного не в своем уме?

– Вы присутствовали на утреннем построении? – ответил он вопросом на вопрос.

Я кивнула.

– И что вы оттуда поняли?

Я пожала плечами.

– Эта сухая карга миссис Джеймс сказала, что те, кто в чем-то провинились за год, примут участие в соревновании.

– А до этого?

Я снова пожала плечами.

– Не помню, кажется какая-то чушь про величие этой школы или что-то вроде того, – фыркнула я.

– Вы находите это смешным?

Я с удивлением посмотрела на учителя, но он оставался необычайно серьезным.

– Я думаю, что миссис Джеймс не в своем уме, – призналась я, гадая, что скрывается, за его серьезным выражением. – И может быть, не она одна. В этой школе все ведут себя странно.

Мистер Честертон встал и медленно прошелся по кабинету.

– Я так понимаю, что никто из ваших родственников пока не беседовал с вами на эту тему, – заключил он, вновь потирая подбородок.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, мистер Честертон, – медленно ответила я. – Мой дядя вряд ли обрадовался моему переезду сюда, как и его ведьма-жена. Все, что я от нее слышала, это угрозы запереть меня в подвале, если я что-то натворю.

– Так-так, – задумчиво произнес он, все еще не отрывая от меня взгляд. – И вы никогда не слышали об этой школе от своих родителей?

Я отрицательно мотнула головой.

– Вряд ли мои родители вообще что-нибудь знали об этой дыре, – сказала я, не понимая куда он клонит. – Я училась в лучших в мире школах, и готова поспорить, что про эту не знает никто, кроме съехавших с катушек жителей этого странного городка.

Мистер Честертон сделал круг по комнате и снова сел напротив меня.

– Первое впечатление бывает обманчиво, – загадочно произнес он. – Ты совершенно права, о нас мало кто знает. Но причина кроется не в том, что ты думаешь, а в том, что учиться здесь могут лишь самые особенные. Алекс, совсем скоро ты узнаешь, что в этой школе обучение значительно отличается от того, к чему ты привыкла. И тогда все станет на свои места.

Ну вот, и он туда же.

– Конечно, мистер Честертон, я уверена, что ваша «великая» программа куда лучше, чем, скажем, в Кембридже. Особенно, когда речь идет о наказаниях, за которые некоторых учителей уже давно должны посадить в тюрьму. Мне пора, – не дожидаясь его разрешения, я подхватила сумку и вышла из кабинета.

К моему огромному облегчению, Джейк не остался поджидать меня за дверью. Захватив плащ из гардероба, я вышла на улицу. На школьном дворе и стоянке было совершенно пусто – все уже давно разошлись по домам.

По дороге я размышляла о странных, лишенных всякого здравого смысла словах мистера Честертона. Я рассчитывала получить ответ, но он лишь еще больше меня запутал, поддержав слова миссис Джеймс. И в данный момент я серьезно сомневалась в своей симпатии к нему. Второй загадкой оставалась таинственная женщина на картинах. Неужели она мне просто привиделась? Если так, то у меня серьезные проблемы.

Поднимаясь в свою комнату, я посмотрела туда, где впервые увидела портрет, но прикрытая тканью картина исчезла. Это только подтвердило мои худшие опасения насчет своего психического здоровья. Буду считать, что мне показалось, иначе и правда сойду с ума.

Раздевшись в ванной, я первым делом осмотрела в зеркале спину. Красный след от указки рассекал ее от лопатки до лопатки. Безумно захотелось забиться куда-нибудь в угол и пожалеть себя, но я сдержалась. Если позволю ненавистной миссис Джеймс сломить меня, то стану такой же бездушной марионеткой, как мои одноклассники. А этого я никак не могла допустить.

Дождь, который шел всю первую половину дня, уже прекратился; все за окном снова затянуло серым, плотным туманом. Он поглотил без остатка все живое и неживое за стеклом. Невозможно было рассмотреть даже толстый старый вяз, росший прямо за моим окном – его раскидистые, голые ветви полностью исчезли в густой, серой мгле.

«Если такая погода стоит здесь большую часть года, – подумала я, с тоской отворачиваясь от окна, – то сложно не потерять рассудок».

В голове снова всплыл утренний план насчет разговора с теткой. Но принесшая ужин Марджи сказала, что ее нет дома.

– Передай ей, что мне нужно сказать ей кое-что очень важное.

Старая горничная недовольно цокнула. Она бы предпочла, чтобы я с благодарностью принимала ее подачки, которые в этом доме называли едой, и раз и навсегда заткнулась.

– У миссис Беатрис полно забот, ей не до пустых разговоров с тобой, – проворчала она. – Не смей донимать ее своими глупостями.

– Это в ее же интересах, – непреклонным тоном ответила я. – Ей стоит меня выслушать.

Оставшись в одиночестве, я вытащила тяжелые книги из сумки и бросила их на стол. Пусть собирают пыль. Если мистер Честертон рассчитывает, что я собираюсь зубрить весь материал, которым он меня снабдил, то он серьезно ошибается на мой счет.