Читать книгу Барабан Будды - Михаэль Кречмер - Страница 12

В тот же день, ближе к вечеру, Итай в компании Нкваме и Джо поднимались в новую квартиру, куда Итаю предстояло временно переехать, дабы не смущать своим присутствием Джо и ее подруг. Виталик и Марина, у которых Итаю предстояло снимать комнату, были старыми знакомыми Нкваме и, по его словам, весьма нуждались в деньгах. Услвшав о том, что Нкваме нашел для Итаяподходящую комнату, Джо стала уверять, что Итай ей нисколько не мешает и она с девочками прям-таки счастливы его приютить совершенно бесплатно. И даже, как показалось Итаю, довольно заметно огорчилась, когда Итай все-таки решил принять предложение Нкваме.

На радость Джо, дом, где жили друзья Нкваме, был расположен очень близко от ее дома. Пройдя половину квартала, они оказались на довольно неказистой улице, примыкающей к Новой Автостанции, так что пассажиры автобусов могли легко увидеть, что творится в квартирах на верхних этажах.

Виталик и Марина, чьим квартирантом предстояло стать Итаю, жили на предпоследнем этаже мрачноватого пятиэтажного дома. Судя по обилию медных табличек возле зияющей разбитым стеклом двери в подъезд, когда-то здесь обитали не менее десятка контор- зубоврачебный кабинет, оффис бухгалтера-аудитора, несколько страховых агентов и нотариусов. Но сейчас подъезд казался абсолютно нежилым. Правда, лестница была на удивление чистой, а за дверьми некотрых из квартир Итай уловил какую-то возню. Наконец Нкваме остановился возле добротной коричневой двери, на которой вескла изрядно потускневшая табличка: «Dr. Benjamin Pasternak. Dental sergeon».7

– Да… Мне и вправду надо поменять пломбу.-чтобы приободритьсебя Итай попытался пошутить. Тем временем Нкваме стукнул пару раз кулаком по двери.

– Эй «Доктор»!! Открывай давай!! – громовой голос Нкваме эхом разнесся по гулкой лестнице.

Через пару минут дверь открылась. На пороге стоял щуплый, невысокого роста молодой человек. На вид ему можно было дать лет двадцать пять. Одет молодой человек был в черные, потерые джинсы, такую же черную майку с логотипом группы Металлика и почему-то розовый жилет со множеством кармашков и заклепок. Его руки были украшены татуировками от запястий до плеч. В левом ухе висела серьга, а голову украшала невообразимая прическа- ирокез.

– Чего барабанишь?! Мы еще не оглохли тут… – сурово сказал молодой человек, обращаясь к Нкваме и проигнорировав остальных присутствовающих.

– А вы что- опять дрыхните? Или нажрались? – засмеялся Нкваме.

– Чегоо? – Виталик (а это был конечно он) вконец разозлился и несильно боднул Нкваме в живот. В ответ на это Нкваме легко скрутил Виталика и приподняв его за ноги хорошенько тряхнул.

– Аа!!Нкваме! С ума сошел!! Хватит! В натуре!! Я же пошутил!! – уже не так грозно закричал Виталик, пытаясь схватить Нкваме за брюки.

На жалобный крик Виталика из глубины квартиры вышла девушка. В отличие от худосочного Виталика, Маринка была довольно высокой и немного полноватой. На ней были мягкие тапки с помпонами, короткие шорты и безразмерная байковая фуфайка. Ее темные волосы были растрепаны, но несколько разноцветных прядок падали на глаза. Лицо украшал пирсинг в носу и над правой бровью, а вокруг глаз был толстый слой макияжа драматических синих оттенков. Вместе с черным лаком на ногтях это придавало Марине вид по-готически загадочный. Но несмотря на мрачноватый готический образ, Марина улыбалась во весь рот.

– Привееет! – протянула она, окинув взглядом присутствующих. – Нкваме, оставвь Виталика в покое. Мне он пока что нужен живым.

– Ты пользуешься тем, что я не могу тебе отказать! – сокрушенно сказал Нкваме и аккуратно поставил Виталика на место.

– Марина! – представилась девушка и протянула Итаю руку. С Нкваме и Джо она поздоровалась гораздо теплее, наградив обоих дружеским поцелуем и объятиями.

Виталик, тем временем, коротко пожав руку Итаю, начал пристально изучать принесенную им гитару. Взяв несколько аккордов, он уже с гораздо большим интересом посмотрел на будущего квартиранта.

– Давно играешь?

– Давно. Двенадцать лет, я думаю. Я раньше играл в школьном ансамбле..

– Круто! Ну мы сегодня вечером поджемуем! – обрадованый Виталик хлопнул Итая по плечу.

– А соседи что на это скажут? – наконец вступила в разговор Джо.

– Маринка! Что мы делаем, когда соседи приходят жаловатся? – Виталик подмигнул подруге.-А ну давай! Раз! Два! Три!

На счет» три» Виталик и Марина согнули правую руку в неприличном жесте. Происходящее вызвало приступ бурного веселья, и даже Итай вдруг почувствовал, что мрачные мысли на время отступили.

– Ну это, конечно, если не заявится сам доктор Пастернак. – добавил Виталик.

– Проходите! Я сейчас кофе сварю! – всполошилась Марина.

– Мне пора на работу. – с сожалением сказал Нкваме.

– Мы пойдем- извиняющимся тоном добавила Джо.

Перед тем как уйти, Джо взяла от Итая клятвенное обещание быть постоянно на связи и неожиданно бросилась ему на шею и поцеловала в губы. Пока Итай опомнился, Джо и Нкваме уже спускались по лестнице.

Как это следовало из таблички на двери, когда-то квартира Виталика и Марины была зубоврачебной клиникой. Куда подевался почтенный доктор Пастернак, который, судя по табличке, исправно принимал пациентов ежедневно, кроме субботы, с 10 утра до 16 часов вечера, было неизвестно. Но от его клиники осталось потертое зубоврачебное кресло, добротный стол и еще кое-какая канцелярская мебель- в остальном же обстановка в квартире состояла из нескольких матрасов и пуфиков. Кроме этого, в квартире проживал тощий серый кот по кличке Элвис. Вид у кота был безнадежно помоешный, хвост был непомерно длинным, а выражение морды исключительно страдальческим. Правда, по словам Марины, несмотря на свои габариты кот жрал за троих…

В общем, было ясно, что банальный житейский комфорт для новых знакомых Итая явно не находится на вершине пирамиды предпочтений. На невинный вопрос Итая, кому же принадлежит квартира, Виталик и Марина ответили новым приступом безудержанного хохота.

Как выяснилось немного позднее, в тель-авивском муниципалитете дом числился как нежилой, однако энергетическая компания и компания, занимающаяся водоснабжением об этом не знала… Виталик и Марина были самыми обыкновенными сквоттерами, занявшими пустующий офис, как, впрочем, и остальные обитатели дома.

Комната, которую предлагалось занять Итаю была крохотной. Обстановка состояла из матраса и небольшой облезлой тумбочки. За все это Виталик попросил какие-то сто шекелей в неделю.

– Это, все-таки, Тель-Авив, приятель. Согласись, что в любом другом квартале тебе за сто пятьдесят баксов в месяц тебе не дадут даже поставить ящик с песком для Элвиса, а мы тебе предлагаем целую комнату… – объяснил Виталик.

В довесок к комнате Итаю разрешалось свободно пользоватся санузлом и кухней. Кухонная утварь состояла из доисторического пузатого холодильника, маленькой электроплитки и электрического чайника. Как выяснилось, ребята питались в основном яйцами, сосисками, готовыми гамбургерами и странными начиненными мясом равиолями, огромный пакет которых хранился в морозильнике.

– Это называется «пельмени» – пояснила Марина. Запасами продуктов также любезно разрешалось пользоваться («Сам докупишь, если сожрешь слишком много…“).

Стены жилища были густо завешаны разнообразными плакатами, частью покупными, частью самодельными. По этим плакатам было несложно составить представление о музыкальных вкусах пары, которые явно находились где-то между классическим хард-роком, панком и разномастными металлическими командами.

Кроме этого, на стенах жилища Итай заметил небольшие, отпечатанные на принтере плакатики. Плакаты были на русском языке, и Марина с удовольствием объяснила Итаю их значение. Один из плакатов гласил: «Если тебя послали на хер- иди туда с таким лицом чтобы те, кто тебя послал попросились бы вместе с тобой». На плакате был нарисован широко улыбающийся человечек в шортах и бандане, бодро шагающий, по всей видимости, по вышеуказанному адресу. Другой плакат был лаконичней- «Пусть всегда будет пиво!». И сосиски – было приписано зеленым фломастером. К плакату была приклеена вырезанная из цветной фотографии голова Виталика. К голове без малейшего намека на шею было пририсовано огурцеподобное туловище с тонкими спичками рук и ног. В правой руке плакатный Виталик держал гигантскую кружку пенного напитка. На другом листочке была нарисована перепуганная деваха с разноцветными волосами, отдаленно напоминающая Марину. Нарисованная деваха в отчаянии заламывала руки, ее глаза были круглыми как плошки, а рот был широко открыт в немом крике. Надпись на плакате гласила: «Караул! Меня заперли в подвале пирамиды Маслоу.»

Плакатиков было довольно много. Один из тех, что висели в комнате Итая, гласил: «Иногда лучшим освещением предстоящего пути являются мосты, горящие сзади.» В низу плакатика было напечатано: «Сказал какой-то китайский хрен. Кто- не знаем. Наверное, Конфуций.

– Вобще-то это Лао-Дзы. Мы просто хотели поприкалываться. – пояснила Марина и выдала Итаю стопку пахнущего стиральным порошком постельного белья.

Итай мало что знал о философии Лао Дзы и совсем не имел понятия о разнице между даоизмом и конфуцианством, но изречение ему понравилось. И вообще- на удивление ему нравилось все. Нравились Виталик и Марина. Их, казалось, нисколько не смущало присутствие в их крошечной квартирке абсолютно незнакомого им человека. Даже комната, которая была выделена Итаю не казалась ему такой уж ужасной, хотя обстановка, как мы уже успели заметить, была исключительно спартанской. Итай вдруг вспомнил, как он и Керен переехали в ту самую тель-авивскую квартиру, из которой не далее как вчера утром он забрал свои вещи. По сравнению с жизнью в доме мамы и Натана в роскошной вилле недалеко от моря, жизнь в городской квартире показалась ему на редкость неудобной. Негде было ставить машину, с улицы донасился постоянный гул, и нельзя было вытащить переносной компьютер в собственный садик и, удобно устроившись на раскладном шезлонге, заниматся своими делами. Может быть, действительно, нужно было самым радикальным образом отказатся от бытовых удобств, дабы наконец найти душевное успокоение. Убогая конура возле Центральной Автостанции подходила для этого как нельзя лучше. Да и не пристало рокеру обращать внимание на каменный пол, поломанные жалюзи на окнах и рыжие пятна на потолке в санузле. Вот, возьмем, к примеру, пребывание Биттлз в ашраме… При мысле об ашраме Итай опять помрачнел, но в это время Марина, которая некоторое время возилась на кухне, пригласила Итая разделить трапезу с ней и Виталиком.

Сооруженное Марииной блюдо покоилось на большой сковородке в центре колченого стола. Как оказалось, Марина, вероятно стремясь произвести хорошее впечатление на квартиранта, выложила на сковородку все имеющиеся в наличии продукты и залила взбитыми яйцами украсив все это несколькими слегка увядшими веточками чего-то зеленого. Во всяком случае, под слоем прожареных яиц Итай разглядел кусочки колбасы, сосисок, крупно нарезанные помидоры, перец и вареную картошку.

– Испанская фритата! – гордо объявила Марина.

– В стиле фьюжн. – немного подумав, уже не так уверенно добавила она.

К фритате предлагался простой белый хлеб и крепчайший черный кофе, сваренный Виталиком. К тому же Виталик вытащил из холодильника целый ворох запотевших бутылок с пивом.

Как почетного гостя, Итая усадили в зубоврачебное кресло, оставшееся от клиники доктора Пастернака. Кресло оказалось довольно удобным, приготовленный Маринкой омлет- вкусным, а кофе- выше всяких похвал.

Входе застольной беседы, Итай выяснил некоторые подробности биографии своих новых друзей. Виталик когда-то учился на компьютерном факультете одного довольно престижного колледжа, куда каким-то непостижимым образом умудрился поступить, несмотря на весьма средние оценки в аттестате. В конце второго курса Виталик был со скандалом изгнан из факультета после того, как на спор взломал базу данных колледжа и выудил на свет божий решение предстоящего экзамена. Скандал вышел грандиозный. Факультетское начальство метало громы и молнии, намереваясь пожаловатся в полицию и устроить Виталику сильнейшую головную боль. Однако, подумав, решили, что этого делать не стоит, так как случившееся могло подпортить репутацию учебного заведения. И в самом деле- что это за технологический колледж, базу данных которого может сломать студент- второкурсник? От одного из молодых преподователей поступило встречное предложение- сделать Виталика презентором факультета, как пример того, каких высот могут достичь студенты уже после второго курса. Но от этого интересного предложения решили благоразумно отказатся.

В итоге было решено, что Виталик не будет лишний раз распространятся об этой истории, в то время как факультет не будет подавать заявление в полицию. Надо сказать, случившееся вселило в Виталика уверенность в своих силах. Наплевав на незаконченное образование, он бросился на штурм компаний высоких технологий. Стоял хай-тековский бум и многие компании набирали персонал «по гамбургскому счету», не требуя законченного формального образования.

После нескольких месяцев упорного труда на ниве высоких технологий Виталик окончательно уяснил для себя, что не способен терпеть над собой никакого начальства и никаких дурацких правил, ограничивающих свободную личность.

После этого Виталик резонно решил, что полученного образования вполне достаточно и полностью предался своей главной страсти в жизне, а именно музыке. Он по нескольку часов в день эксперементировал с гитарой, смешивал стили, писал тексты и перекладывал классику на doom metall. По вечерам Виталик играл в разнообразных тель-авивских кабаках в основном любимые публикой душещипательные рок баллады, как правило из репертуара Гарри Мура или Эрика Клептона. Правда, чтобы не потерять компьютерную квалификацию, Виталик иногда оказывал некотрые услуги, очень похожие на то, за что за несколько лет до этого его выгнали из колледжа. Но, нужно сказать, ему хватало ума не ввязываться в натуральный киберкриминал.

Все эти пертурбации развили у Виталика поистине байроническое презрение ко всему тому, на что большинство людей тратят все свое время и душевные силы, а также сумрачный нигилизм по отношению ко всему тому, что в глазах общества имеет хоть какую-то ценность.

Что касается Марины, то ее история показалось Итаю не менее экзотичной. Марина родилась в небольшом украинском городке в семье всеми уважаемой учительницы физики. Жизнь в городке была столь же размеренной, как и беспреспективной и Марине, несмотря на хорошие оценки в школе, была только одна дорога- в местный педогогический институт, как, впрочем, и для ее младших братьев и сестер. О поступлении в столичный университет можно было забыть.

Поэтому, когда уже учась в пединституте, Марина познакомилась по интернету с молодым израильтянином, ей показалось, что она вытащила счастливый билет. Правда, парень показался ей несколько простоватым и не особо отягощенным образованием, но с неплохим чувством юмора, нежадным и не налегающим на алкоголь. Многоопытные подруги настоятельно советовали «не хлопать клювом», и когда новоявленный жених заявился с кольцом и охапкой роз, Марина, дав волю некоторой авантюрности своего характера дала согласие на переезд в страну, в которой никогда раньше не была.