Читать книгу На помощь! Как команда неотложки справляется с экстренными случаями - Михаэль Штайдль - Страница 4

– Ну что, как тебе тут у нас? – спрашивает меня Алина, вводя в компьютер данные пациента, сидящего напротив аппарата, к которому он подключен.

Июль 2019 года, ясный солнечный денек. Моя первая смена в центральном отделении скорой помощи. Мы в просторном кабинете. Алина показала стандартные процедуры, которые фельдшер до прихода врача выполняет почти для каждого поступающего к нам пациента: снять ЭКГ, измерить кровяное давление, частоту сердечных ударов и дыхания, уровень насыщения крови кислородом и температуру, зафиксировать результаты. У коренастого итальянца, сидящего на краю банкетки за бежевой шторой, отделяющей кушетки друг от друга, еще предстоит взять образец крови и мочи. Он жалуется на сильную боль в животе: возможно, у него воспален аппендикс.

– Ну, для меня все здесь в новинку, – отвечаю я.

– Понимаю. Я помню, как чувствовала себя в самый первый день в неотложке. Мне было очень страшно, казалось, что вот-вот произойдет что-то, с чем я не смогу справиться. Хоть бы только не облажаться! – Алина отворачивается от монитора и начинает готовиться к забору крови, продолжая рассказывать: – Мы с Мартиной тогда были на распределении, она все мне показала и пошла за кофе. Как только я осталась одна, появился новый пациент, мужчина лет пятидесяти. Сначала я не заметила ничего необычного. Мне он показался разве что слегка бледным. У него была перевязана левая рука. Только я хотела открыть рот, как он сказал: «Девушка, я отрезал себе указательный палец электропилой. Вот он». И сунул мне под нос окровавленный палец. Я понятия не имела, что мне с этим делать! А еще не была уверена, нужно ли брать его в руки. В то же время я думала, как бы не рухнуть без сознания прямо там, на месте.

Алина наполняет кровью первую прозрачную пробирку и берется за следующую. Немного обескураженный, я выхожу из кабинета, чтобы повидаться с Майком.

Он на службе OT – это означает, что он распределяет пациентов по палатам, организует их транспортировку, принимает звонки, улаживает вопросы с документами. В случае необходимости он также помогает пациентам, но чаще всего сидит у компьютера на медицинском посту, «организационном островке», отделенном от коридора стойкой с многочисленными мониторами. «Островок» расположен между терапевтическим и травматологическим отделениями прямо напротив кабинета рентгена. Отсюда по узкому коридору можно попасть в кабинет компьютерной томографии и в одну из шоковых палат[2], где врачи занимаются лечением самых тяжелых больных. Термин «шок» здесь используется не в психологическом смысле, а обозначает реакцию организма на воздействие чрезмерного раздражителя, вследствие которого происходит снижение кровотока в тканях и артериального давления вплоть до сосудистого коллапса.

Майк сейчас разговаривает по телефону, а потому я прохожу мимо «островка» и терапевтических процедурных кабинетов, нажатием кнопки открываю двери в приемное отделение, окидываю помещение взглядом и сажусь на свободное рабочее место рядом с Мартиной.

Я чувствую на себе взгляды людей по ту сторону стекла. Они думают, что я что-то знаю об их родственниках, которые находятся здесь на лечении. Или надеются, что вызову сейчас кого-то из них в кабинет.

Не так давно я и сам был на их месте. Но в отличие от остальных ожидающих у меня не было мобильного телефона, который помог бы мне убить время. Те несколько довольно истрепанных журналов, что лежали на столике, меня не заинтересовали, а для кубиков и книжек с картинками я был однозначно слишком стар. Поэтому я ограничился наблюдением. Время от времени подъезжала скорая, из которой санитары выносили на носилках пожилых людей, не проявляющих никакого интереса к происходящему. Неподалеку от меня сидел неряшливо одетый мужчина, которому на вид было около 45 лет. Его левая рука висела на повязке.

Время тянулось медленно. От отчаяния я в третий раз перечитывал плакат, который висел над журнальным столиком. Многочисленные пестрые графики должны были демонстрировать эффективность местной скорой помощи. «В прошлом году помощь получили 46 000 пациентов», – прочитал я.

То и дело мой взгляд падал на плоский экран, установленный на противоположной стене. На него проецировался план отделения неотложной помощи, где загорались разноцветные треугольники в клеточках, меняя свое местоположение. Какой же из них отражал состояние Джулии? Я надеялся, что не один из красных. Лучше бы зеленый или синий. Или, на худой конец, желтый. А вот красный треугольник не сулил ничего хорошего.

Тогда я и подумать не мог, что скоро сам буду сидеть по ту сторону стеклянной перегородки в медицинской форме. Еще совсем недавно, когда я стоял с Майком в гардеробе и надевал белые тканевые штаны, широкий светло-голубой халат с короткими рукавами и V-образным вырезом, я почувствовал себя так, словно участвую в маскараде. За два часа, которые прошли с тех пор, мало что изменилось.

Открывается автоматическая дверь, ведущая из приемного отделения на улицу, к подъезду для машин скорой и неотложной помощи. Два санитара вносят носилки. Пожилой мужчина, которого они переносят, сидит ровно. На лбу у него повязка, на носу и правом виске запеклась кровь.

– Доброе утро. У нас тут падение. Господин… – старший из двух санитаров, худой наполовину лысый мужчина, сморщив лоб, смотрит в страховую карточку, а после паузы выдает: – …Лауэр споткнулся о коврик в ванной, ударился головой о край ванны и получил травму.

Мартина вставляет карточку во встроенное в клавиатуру считывающее устройство, разворачивается к монитору и кликает по пунктам меню, задавая вопросы.

– Причина – только коврик? Не было никакого головокружения, ничего такого?

– Ничего.

Щелк.

– Он терял сознание?

– Нет. Его супруга сразу же пришла на шум, она говорит, что он был в нормальном состоянии.

Щелк.

Вопрос.

Щелк.

Вопрос.

Щелк.

Нужно было выяснить еще пару деталей: есть ли хронические заболевания; принимает ли он регулярно лекарства; не сменился ли его лечащий врач с тех пор, как господин Лауэр последний раз был в поликлинике; верно ли указаны его адрес и телефон в базе данных; нужна ли службе спасения квитанция на средства передвижения для оплаты в больничной кассе? Все это вместе занимает не больше минуты, а затем: «Ладно, можете перевозить его сюда».

Младший санитар нажимает на кнопку открытия дверей, и вот трио исчезает из нашего поля зрения в направлении лечебного отделения. Через плечо Мартины мне видно, как она заполняет еще несколько полей в шаблоне компьютерной программы. Наконец на экране появляется план отделения неотложной помощи. Та же схема, что и в приемной. Только здесь клеточки с цветными треугольниками не безлики: в них светятся сокращенные имена. Господин Эберхард Лауэр 82 лет становится «Лау, Эб». Его треугольник желтого цвета.

Утром Мартина первым делом объяснила мне, что означает цвет треугольника. Он показывает, какая категория присвоена пациенту в рамках медицинской сортировки (триажа), а значит, сколько времени должно пройти до первого осмотра врача.

Распределение поступивших – главная задача Мартины. Она говорит, что работает здесь одновременно проводником, привратником и священником.

«Необходима способность понимать с полуслова, часто даже интуитивно, а также быстрый ум. Время от времени требуется делать объявления, давать четкие указания, поэтому нельзя быть слишком робким».

Дискуссии и конфликты могут возникнуть не только с пациентами, но и с их родственниками.

– Мы, как правило, не допускаем посторонних в лечебное отделение, и этим не все довольны. Но иначе оно было бы переполнено. Поэтому в отделении могут лежать только родители с детьми. Или родственники с пациентами, страдающими деменцией. В этом случае опекун может даже облегчить нагрузку на медицинский персонал.

С тех пор как чуть более десяти лет назад разрозненные отделения были объединены в общее отделение центральной неотложной помощи, значительно возросла доля мелких судебных исков.

– Некоторые сознательно пользуются тем, что мы обязаны принимать всех. Они думают, что в больнице все будет под рукой. И если им удастся туда попасть, больше не придется долго ждать следующей записи к врачу или результатов анализов. Похоже, им безразлично то, что они тем самым лишают возможности получить экстренную помощь людей, которым она действительно необходима. Другие же просто не знают, что когда практики закрыты, можно вызвать дежурного врача из специальной экстренной службы[3].

Как врач, давно занимающийся сортировкой больных, Мартина хорошо знает тот тип пациентов, которым следовало бы обратиться намного раньше.

– Недавно здесь появилась женщина со своим семидесятишестилетним мужем, который уже четыре дня страдал нарушениями речи и координации движений, с признаками паралича. Это явные симптомы инсульта. Она посчитала, что это всего лишь от недостатка жидкости в организме. В свою очередь мне хотелось сказать: «Лучше бы вы почаще приезжали в неотложку».

Теперь мы говорим о «подводных камнях», которые встречаются во время сортировки. Некоторых пациентов, например, можно сравнить с миной замедленного действия. Это те, в ком зреет невидимая очень серьезная болезнь, но не обнаруживает тревожных симптомов.

– Мы отмечаем пациента зеленым, но в приемном отделении у него происходит кровоизлияние в мозг. Все уже случилось. Кошмар любого распределяющего врача.

Подобные сложности возникают и с так называемыми «постоянными посетителями». С ними уже знакома команда неотложки, так как они каждый раз обращаются с одинаковыми, по большей части несущественными жалобами.

– Самое позднее на третий или четвертый раз возникает соблазн перестать уделять им особое внимание. Тогда мы можем нечаянно упустить из виду симптомы, которые в другом случае непременно бы нас насторожили.

Я продолжаю наблюдать, иногда задаю вопросы и записываю все в тетрадь. Я предчувствовал, что в отделении неотложки многому научусь, но в основном подразумевал под этим исключительные ситуации: столкновение с тяжелыми заболеваниями и увечьями, с пациентами, сражающимися со смертью.

А теперь это ежедневная, со стороны непримечательная и утомительная работа, записи о которой заполняют первые страницы моей тетради: порядок первичного осмотра и распределения, транспортировка пациентов в лечебное отделение, организация процесса и внесение данных в компьютер, постоянная дезинфекция рук. Простые вещи, без которых невозможна отлаженная работа. Через некоторое время мне становится ясно: если хочешь понять суть неотложки, ты должен в первую очередь усвоить ее распорядок.

– Что ж, возьму-ка я себе кофе, – прерывает Мартина ход моих мыслей. В следующую секунду она уже на ногах. – Через минуту вернусь.

– Подожди!

Мартина останавливается и вопросительно смотрит на меня.

– Эм-м… – что мне ей сказать? Что у меня перед глазами возник окровавленный, отпиленный палец? «Вот он». – Давай я приготовлю, – вскакиваю со стула. – Хотя бы сделаю что-то полезное. Какой ты пьешь? Черный? С молоком и сахаром?

Примечание: медицинская сортировка

В отделении неотложной помощи больным не может быть оказана помощь в порядке поступления: было бы халатностью заставлять пациента с потенциальным инфарктом ждать, поскольку больной с растяжением связок приехал раньше. Поэтому в рамках триажа пациентов делят на категории различной срочности. Описанная в этой книге Манчестерская триажная система (MTS) включает в себя пять категорий, по которым пациентов распределяют в зависимости от основных жалоб. Для каждой из них существует определенный срок, в течение которого должен состояться первый контакт врача и пациента.

Синий: несрочно. Максимальное время ожидания – 120 минут.

Зеленый: средняя срочность. Максимальное время ожидания – 90 минут.

Желтый: срочно. Максимальное время ожидания – 30 минут.

Оранжевый: очень срочно. Максимальное время ожидания – 10 минут.

Красный: немедленно. Острая угроза жизни.

В качестве альтернативы Манчестерской шкале используется так называемый Индекс серьезности чрезвычайных ситуаций (ESI). В основе этого алгоритма лежит не столько принцип учета симптомов, сколько количество ресурсов, требуемых для оказания медицинской помощи. Выбор шкалы никак не влияет на результаты лечения пациента.

Если вы примете во внимание принципы медицинской сортировки пациентов, то начнете лояльнее относиться к тому, что в приемном отделении неотложки приходится немного подождать. У тех, кто вне очереди попадает на прием к врачу, явно более серьезные проблемы.