Читать книгу Капсула разума - Михаил Александрович Каюрин - Страница 6

Путешественники проснулись рано. Точнее сказать, рано пробудился Ермаков. Его биологические часы, несмотря на гражданский уклад жизни, продолжали работать по военному распорядку. Он скомандовал подъём и направился к речке приводить себя в порядок.

Потом последовал завтрак, быстрый сбор необходимого снаряжения, после чего учёные, навьючив на плечи увесистые рюкзаки, отправились в путь вокруг горы.

О вечернем разговоре никто из них не вспоминал. Они по-прежнему оставались сплочённой группой единомышленников.

Впереди шёл Ермаков. Время от времени он останавливался и внимательно рассматривал местность на подступах к горе.

Отшагав вдоль подножия склона несколько километров, путешественники обратили внимание на небольшую лощину, посредине которой громоздились обломки горной породы больших размеров.

Лощина имела необычный вид. Вокруг неё земля выглядела лысой, а по периметру наваленных друг на друга трехметровых камней треугольной формы с приплюснутыми вершинами произрастала пышная трава и густой кустарник.

Создавалось впечатление, будто эти камни были привезены откуда-то издалека и с какой-то определённой целью аккуратно сложены в кучу. Но кто это мог сделать – пока оставалось загадкой.

– Мне кажется, это именно та точка, которая нас интересует, – сказал Ермаков и свернул по направлению к лощине.

– Прямо оазис какой-то, – проговорил Иван. – Наверно, под камнями бьёт ключик, иначе с какой стати в лощине благоухает бурная растительность?

– Не спешите господа, сейчас мы с вами всё узнаем и во всём разберёмся, – рассудил Ермаков.

Путешественники подошли вплотную к камням, сложили на них свою поклажу, внимательно осмотрели почву.

Иван обошёл груду камней вокруг, просунул руку в пространство между ними, чиркнул зажигалкой. Пламя слегка отклонилось внутрь нагромождения.

– Есть движение воздуха, – сообщил он.

– Значит, фортуна благоприятствует нам, – улыбнулся Ермаков.

Корчёмкин упёрся обеими руками в камень, имитируя попытку сдвинуть его, изрёк:

– Эти глыбы неподъёмные. Нам с ними не справиться.

– Ты, Михаил Петрович, видимо совсем разучился мыслить, – продолжая улыбаться, сказал Ермаков. – Зачем нам их двигать, если из твоего рюкзака торчит черенок лопаты.

– Ты предлагаешь сделать подкоп? – догадался Корчёмкин.

– Другого варианта у нас нет. Сейчас мы проведём замеры и начнём зарываться в землю. – Ермаков извлёк из футляра прибор, принялся его настраивать. Иван расчехлил магнитометр, чтобы провести замеры магнитного поля.

– Измерения следует провести в радиусе ста метров, – сказал Ермаков. – За пределами лощины и непосредственно у входа в подземелье.

Корчёмкин вскинул на друга недоумённый взгляд:

– А в чём смысл?

– У меня есть предположение, что камни сложены здесь не только для того, чтобы скрыть от людских глаз наличие пустот внутри горы.

– А для чего ещё?

– Вы не обратили внимания на то, что перед нами лежат глыбы необычного гранита?

– Гранит, как гранит, ничего особенного, – пожал плечами Корчёмкин.

– А ты, Иван, ничего необычного не заметил? – спросил Ермаков.

– Мне кажется, в зернистой структуре этого гранита наблюдается большее содержание кварца, по сравнению с долей полевого шпата и слюды.

– Молодец, студент. Не зря ты обучался геологии, – похвалил Ермаков геофизика. – В этих камнях действительно преобладает содержание кварца.

– И каково твоё резюме? – заинтересовался Корчёмкин.

– Думаю, наши камни используются в качестве передатчика загадочных излучений. Поступающие волны собираются в пучок, усиливаются и уже направленно передаются под землю. Обратите внимание на форму камней, и на то, как они сложены.

– Действительно, – с удивлением заметил Иван. – Они все имеют форму пирамид и уложены вершинами в одну сторону, продолжения которых сходятся в некоей незримой точке. Причем, с небольшим уклоном к горизонту. Словно расколотая пирамида, поваленная на одно из рёбер.

Ермаков удалился к тому месту, где менялась окраска растительности, и сделал несколько замеров. Потом вернулся и повторил измерения за вершинами камней.

– Что и требовалось доказать, – удовлетворённо подвёл итог Егор через некоторое время, неотрывно наблюдая за бегущей картинкой на осциллографе. – Потоки энергии разнятся по величине и устремлены под землю.

Корчёмкин стоял у Ермакова за спиной и с интересом наблюдал за показаниями чудо-прибора.

– Вернёмся из экспедиции – я заставлю тебя заняться оформлением патента на изобретение, – начальственным голосом проговорил Корчёмкин. – Такой прорыв в будущее науки не должен оставаться безымянным.

– И как я буду делать описание процесса, который мне неизвестен? Буду излагать гипотезу о «хромосомах мира»? Вот поясни мне, что мы сейчас замерили? Какой вид энергии? Ты, Михаил Петрович, доктор наук, как мне известно. А сможешь ли ты растолковать нам с Иваном природу излучений, частота которых измеряется цифрой почти с тремя десятками нолей? Каков механизм передачи этой энергии?

– Тема моей диссертации не была связана с изучением высокочастотных излучений, – поджав губы, недовольно пробурчал Корчёмкин. – Я никогда не занимался исследованиями в этой области. Хотя мне доподлинно известно, что такие излучения губительны для человека, поскольку они разрушают его биополе.

– Вот и я пока не в состоянии подвести научную базу под неизвестный вид энергии, фиксируемой моим прибором, – признательно сообщил Ермаков. – Для того мы и спускаемся в кротовые норы, чтобы получить там ответ на эти вопросы.

Он выключил прибор, положил в футляр, спросил Шишкина:

– Ты снял все характеристики магнитного поля?

– Как всегда: напряжённость, направление и градиент. Аномалий не обнаружено.

– Хорошо. Тогда, друзья мои, сейчас мы сделаем небольшой перекур, а затем начнём вгрызаться в землю.

– Интересно, как эти глыбы попали сюда, и для чего нужно было заваливать вход? – спросил Иван, присаживаясь на траву подле камней.

– Наверняка это сделали те, кого мы намерены повстречать под землёй, – с уверенностью ответил Ермаков. – Видимо, им есть, что скрывать от людей.

– Возможно, ты прав, – рассудил Корчёмкин. – Но каким способом они это сделали? Как переместили такие глыбы? Поблизости нет ни карьера, ни подобных нагромождений.

– И когда это произошло? В далёкой древности или же сравнительно недавно? – вновь задался вопросом Шишкин.

– Здесь очень много любопытных вещей, друзья мои, но объяснений для них мы пока все равно не получим. Так что, не парьтесь понапрасну. – Ермаков извлек из рюкзака складную лопату, привёл её в рабочее состояние и вонзил в землю. – Сейчас нам надо думать совсем о других вещах.

– Тоже верно, – согласился Иван, собирая свою лопату следом за Егором. – Дай Бог, чтобы грунт был податлив.

– Вот-вот, – выдавил из себя Ермаков, с усилием выворачивая первый кусок дёрна.

Путешественники работали по очереди несколько часов. Наконец, тонкая перегородка, разделяющая подкоп и жерло пещеры, обрушилась, образовалось боковое отверстие размером около метра в диаметре. Иван просунул голову внутрь, чтобы лучше разглядеть вход в подземелье. Перед его взором предстал тоннель эллиптической формы в поперечнике, уходящий вниз под большим углом.

– Ну, что там? – спросил Ермаков, подходя к образовавшемуся отверстию. – Можно отправляться в путешествие?

– Нужен фонарь, дальше пяти метров ничего не видно, – сообщил Иван и выбрался на поверхность.

– Дай, я расширю отверстие, чтобы можно было свободно перейти в пещеру, а ты принеси фонарь, – распорядился Ермаков, спускаясь с лопатой по свежевырытому коридору. – Прежде чем отправиться в подземное путешествие, нужно обследовать хотя бы часть пути.

– Неужели начинают сбываться наши мечты? – возликовал Корчёмкин. – Даже не верится! Несколько лет прошло в ожидании этого момента, и вот он настал!

– Может, ещё и бутылку шампанского разбить о стены этой таинственной пещеры? – донёсся снизу голос Ермакова. – А что? И ленточку на входе разрезать. Тогда всё пойдёт как надо. Гуманоиды сразу поймут наши благие намерения и удушат в счастливых объятиях.

– Да ну тебя, – обиженным тоном проговорил Корчёмкин. – Никак не можешь обойтись без сарказма, портишь только людям настроение.

– А ты, Миша, не радуйся раньше времени, я и не буду ёрничать. Неси лучше анализатор воздуха. Сейчас двинемся по тоннелю, будешь изучать состав дыхательной смеси. Упаси нас Бог, надышаться каким-нибудь пакостным газом.

Учёные, как будто забыли о своём возрасте и степенстве, с которым им следовало себя вести. Они словно бы перенеслись на много лет назад, в молодость, почувствовав себя первооткрывателями. Их объединяла и влекла поистине юношеская мечта, которая манила своей неизвестностью, приводила в восторженное состояние. Только вот в силу своего характера каждый из них по-разному реагировал на происходящее событие.

– Всё, господа! Вход в преисподнюю открыт! Прошу следовать за мной! – дурачась, проговорил Ермаков и удивился своим эмоциям. На какое-то время ему даже показалось, что он вновь молодой, энергичный и озорной боец студенческого отряда, готовый свернуть горы ради поставленной цели.

Путешественники перенесли всё своё снаряжение в пещеру и осмотрелись.

– Ну что, друзья мои, в путь, – весело высказался Ермаков. – Как говорится, вперёд и с песней?

Не дождавшись отзыва на свой призыв, Ермаков решительно шагнул в настораживающую тишину подземного мира. Шагомер, закреплённый на нём, начал отсчёт подземного перехода.

Луч мощного фонаря выхватывал из темноты выступающие неровности стен. Проход был довольно просторным, но не прямолинейным. Он то и дело петлял из стороны в сторону и постоянно менялся в размерах. Каменный свод то уходил высоко вверх, а то резко снижался, превращаясь в широкую щель, вынуждая путешественников каждый раз склонять голову, чтобы не удариться о скалистый потолок. Никаких ответвлений от основного тоннеля пока не встречалось.

Через километр пути извилистый тоннель стал шириться, подземная дорога пошла вниз ещё круче, чем прежде, но свод при этом оставался на одном уровне. Совсем неожиданно тоннель оборвался, путешественники очутились в небольшом овальном зале. Ермаков скомандовал:

– Привал друзья! Думаю, нам необходимо сделать рекогносцировку и провести новые замеры.

Корчёмкин и Шишкин незамедлительно сбросили с плеч объёмистые рюкзаки, извлекли приборы.

– Как самочувствие? – поинтересовался Ермаков.

– Лучше не бывает, – ответил Иван.

– А я проголодался даже, – сообщил Корчёмкин.

– Очень хорошо, – отметил Ермаков. – Сейчас сделаем замеры, перекусим сухим пайком и двинемся дальше. Сегодня нам предстоит разведать как можно больший отрезок пути. Нужно отыскать такой же просторный зал, как этот, чтобы разбить в нём базовую стоянку. Завтра мы перенесём туда всё оставшееся снаряжение.

Все параметры измерений почти не отличались от предыдущих. Путешественники вновь навьючили на себя скарб и продолжили путь в неизвестность.

– Командир, как думаешь: куда приведёт нас этот тоннель? – в раздумье спросил Иван, пройдя первую сотню метров.

– Странный вопрос, – проговорил Ермаков, обернувшись к Шишкину. – Неужели ты засомневался в существовании базы гуманоидов?

– Нет, отчего же, – ответил молодой путешественник. – База существует, это неоспоримый факт. Просто у меня в голове завертелся один вопрос.

– Какой?

– Что если мы отшагаем несколько десятков километров, а потом упрёмся в непреодолимую стену?

– Это как? – удивился Ермаков.

– Очень просто. Корабли гуманоидов передвигаются по другому маршруту, стало быть, наш тоннель вполне может оказаться всего лишь вентиляционным каналом. Что если выход из него будет заблокирован каким-нибудь фильтром или другой громоздкой установкой?

– Взорвем его тротиловой шашкой и ворвёмся на базу с криками «ура», – пошутил Ермаков.

– Командир, я серьёзно, – не унимался Иван. – Неужели наша прогулка окажется коту под хвост?

– У тебя есть другой вариант? – включился в разговор Корчёмкин.

– Нет, – пробурчал Шишкин. – Только будет жаль, что мы не получим никакого результата после завершения экспедиции.

– Почему вы решили, что другой вариант не существует? – прозвучал весёлый голос Ермакова. – Можно вернуться назад, подкараулить летающий объект и попросить гуманоидов подбросить нас до их базы. Чем не вариант, а, Михаил Петрович? Может, так и поступить, чтобы не терять времени зря?

– Что я ценю в тебе, Егор, так это твой оптимизм и чувство юмора, – отозвался Корчёмкин.

– Мой дорогой друг! При достижении цели эти качества являются непременным условием. Если брюзжать и сомневаться по каждому поводу – заветной цели никогда не достичь. Даже если мы уткнёмся в стену, результат всё равно будет, – убеждённо сказал Ермаков. – У нас появятся истинные географические координаты базы, станет известна отметка её заглубления, мы установим источник энергии, узнаем его мощность. Так что, не стоит вешать носа, господа!

– Так-то оно так, но нам не удастся испытать твои разработки, и тем самым подтвердить имеющиеся гипотезы, – мрачно заметил Корчёмкин, и на его лице отразилось нескрываемое сожаление.

– Не будем забегать вперёд, друзья мои, ведь мы находимся всего лишь в начале нашего пути, – с оптимизмом проговорил Ермаков. – Я верю в удачу.

На этом краткая дискуссия закончилась, долгое время путешественники шагали в полном молчании.

Первым заговорил Шишкин:

– Коллеги, не показалось ли вам, что темнота понемногу стала расступаться перед нами? Или это мои глаза привыкли со временем?

– Я тоже обратил на это внимание и хотел высказаться по такому поводу, – поддержал Ивана Корчёмкин. – Егор, а ты разве ничего не заметил?

– Не только подметил, но и размышляю уже о причине этого явления, – отозвался Ермаков. – Более того, меня заинтересовала и поистине странная атмосфера в пещере. Она несвойственна для подземелья природного происхождения. Обратите внимание: влажность отсутствует, стены и потолок совершенно сухие, под ногами не хлюпает. Идём словно по горной дороге. Чем это обусловлено?

Путешественники продвинулись ещё на километр, с каждой сотней метров пространство в пещере светлело всё явственнее. Но свет был совершенно не похож на тот, который остался на поверхности. Свечение воздуха было искусственным и казалось каким-то холодным, однако откуда оно исходило, понять было невозможно.

– Скорее всего, мы имеем дело с ионизацией молекул газа за счёт высокочастотного излучения, – сделал предположение Ермаков. – Это явление намного упрощает наше продвижение.

– Конечно, быть слепым кротом гораздо хуже, чем, допустим, зрячим хомяком, – усмехнулся Иван. – Но при сильных дозах излучения я всё же предпочёл бы остаться здоровым кротом, нежели стать облучённым хомяком.

– Справедливое замечание, и своевременное, – сказал Ермаков. – Нам нужно остановиться и определить вид ионизирующего излучения. Не подвергаем ли мы себя скрытой опасности, если экспозиционная доза вдруг зашкаливает?

– Я это сделаю лучше вас, коллеги, – вызвался сделать замеры Корчёмкин и полез в рюкзак за прибором. – Уж с чем-чем, а с грэями, бэрами и зивертами мне пришлось столкнуться больше, чем вам вместе взятым.

– Хорошо, Михаил Петрович, действуй, – согласился Ермаков. – А мы с Иваном этим временем попробуем прикинуть, на какую глубину увёл нас тоннель. Сдаётся мне, что отметка нашего местонахождения не меньше четырехсот метров ниже подножия горы.

– Если не больше, – подметил Иван. – Тоннель всё время шел под уклоном более десяти градусов.

Они сняли показания шагомера и при помощи простого расчета через тригонометрическую функцию угла определили приблизительную геодезическую отметку днища тоннеля.

– Ого! – воскликнул Ермаков. – Мы уже сейчас опустились на отметку почти в пятьсот метров! Далее спуск становится ещё круче.

– И что это значит? – спросил подошедший к нему Корчёмкин.

– Это значит, что если до энергосиловой базы предстоит пройти несколько десятков километров, то её отметка окажется на глубине в несколько километров.

– А что, если до пристанища гуманоидов уже совсем близко?

– Я так не думаю, – уверенно проговорил Ермаков.

– Почему?

– Потому что мы пока движемся по одному из «капилляров», потом он должен влиться в «венулу», а та, в свою очередь, в «вену». До «сердца» базы нам, друзья, идти придётся еще не один десяток километров.

– Мне кажется, мы допустили одну ошибку, командир, – неожиданно высказался Иван.

– Какую?

– Мы недостаточно хорошо обследовали зал, который недавно покинули. – Шишкин внимательно посмотрел в лицо Ермакова. – Если исходить из того, что сеть тоннелей построена по принципу функционирования кровеносной системы, следует предположить, что зал – это узел слияния «капилляров». Следовательно, следующий зал – это уже узел слияния венул.

– Логично, – согласился Ермаков. – На обратном пути мы обязательно обследуем стены зала. Возможно, по каким-то причинам второй «капилляр» заблокирован. Но почему ты вдруг решил, что «капилляров» должно быть только два, а не три или четыре?

– Потому что при создании сети тоннелей используется лишь принцип функционирования кровеносной системы, а не её идеализация. В таком случае, достаточно одного резерва.

– Что ж, звучит вполне убедительно, – покачал головой Ермаков в знак согласия.

– Это означает, что путь до энергосиловой базы значительно сокращается? – обрадовано спросил Корчёмкин. – Дай-то Бог, чтобы всё так и было, как вы предполагаете, а то я, знаете, не испытываю особого удовольствия от путешествия под землёй.

– Это потому, что мы пока не столкнулись ни с чем удивительным и необычным, – заметил Ермаков.

– Ты думаешь, на таких глубинах можно обнаружить что-нибудь необычное?

– Несомненно, ведь эти тоннели созданы представителями иной цивилизации. Поэтому, я почти уверен, что совсем скоро нам не будет скучно. Думаю, это произойдёт уже завтра, когда мы перенесём сюда остальное снаряжение и двинемся дальше. – Ермаков поднял с земли рюкзак, спросил:

– Михаил Петрович, а как обстоят дела с экспозиционной дозой облучения? Почему ты умолчал о результатах измерений?

– Радиоактивность в норме, Егор Васильевич, потому и не беспокоюсь, – сообщил Корчёмкин. – Да и другие показатели в пределах допустимых значений.

– Хорошо, успокоил. Двигаемся дальше.

Путешественники продолжили путь и шагали по тоннелю ещё в течение часа. В тоннеле было по-прежнему сумеречно, как перед утренним рассветом, но гораздо светлее, чем прежде. Передвигаться можно было уже без фонаря.

Впереди замаячила глухая стена. Это означало, что тоннель либо заканчивался тупиком, либо круто поворачивал в сторону.

Корчёмкин остановился, дождался Ивана.

– По-моему, наше путешествие закончилось плачевно, – хмуро проговорил он, показав рукой на показавшееся препятствие.

– Такого не может быть, – возразил геофизик. – Впереди мы увидим слияние двух каналов, только и всего.

И действительно, через несколько минут раздался радостный голос Ермакова:

– Где вы там ползёте, черепахи? Впереди большой зал! Это то, что нам нужно!

Корчёмкин и Шишкин ускорили шаг и вскоре были уже рядом с Егором. Глаза его светились радостью, на лице отражалось торжество. Их коллега стоял на повороте в просторный зал и, включив фонарь, внимательно что-то рассматривал.

– Смотрите, Михаил Петрович, – Иван дёрнул за рукав Корчёмкина и показал на проём в скале с левой стороны. – Я оказался прав. Здесь действительно сходятся два рукава.

– Вы лучше взгляните сюда, друзья мои, – сказал Ермаков каким-то завораживающим тоном и высветил лучом пол зала. – Перед нашим взором появились первые артефакты.

Михаил Петрович и Иван почти одновременно включили свои фонари. В это самый момент свечение в зале вдруг усилилось, как будто какой-то невидимый наблюдатель решил подсветить путешественникам. Они переглянулись между собой, но не проронили ни слова. Их взоры устремились к полу.

Он был вымощен большими квадратными плитами, с длиной сторон около шести метров. В центре «дорожных» плит имелась «маркировка» в виде полуметровых знаков, напоминающих египетские иероглифы.

Стены зала были вертикальными, ровными и отполированными, выглядели стеклянными. На них по всему периметру были нанесены такие же загадочные символы, очень похожие на иероглифы, чередующиеся изображением странных существ или животных с человеческой головой. Создавалось впечатление, что все надписи нанесены большим печатным устройством.

Иван подошёл к стене, достал охотничий нож и попытался поскрести кончиком лезвия один из символов. Ему с трудом удалось сделать несколько царапин. Странная краска, казалось, находилась не на поверхности, а была вкраплена внутрь полированной стены.