Читать книгу Проклятье старой ведьмы - Михаил Бабкин - Страница 6

Конечно, пепси-колы в корчме не оказалось. Сидя на лавке за деревянным струганным столом, Тим наворачивал жареную картошку с тушеным мясом, запивая ее холодным колючим квасом из глиняной кружки. Заодно он разглядывал посетителей. Народу в зале сидело негусто, человек восемь или десять: кто ел, кто курил и пил пиво, один спал, положив голову на стол. Табачный дым висел под закопченным потолком прозрачной дырявой пленкой и лениво переливался вверх-вниз. Боня побеседовал с хозяином корчмы у стойки, потом заплатил и быстро вернулся за стол с очередной кружкой пива в руке.

– Ну как? – Хозяйственный весело подмигнул Тиму. – Та еще пепси-кола?

– Ничего, – одобрил Тимыч, – вкусно. Только голова у меня от этого кваса почему-то кружится.

– Ха! – засмеялся Боня. – Это же хмельной квас. Ты много не пей, уснешь прямо здесь.

– А ты? – Тимыч ткнул пальцем в кружку с пивом. – Если здесь квас такой, то какое же пиво?

– Ничего, – рыцарь махнул рукой, – сдюжим. – И действительно, сдюжил кружек десять-одиннадцать. Тимыч недоверчиво наблюдал за Бонифацием: неужели в него столько влезет? Надо же, влезло!

Боня чуть не уснул за столом от выпитого – хорошо хоть, что на втором этаже их ждала комната с застланными кроватями. Тим отобрал у своего засыпающего спутника недопитую кружку и, подпирая Хозяйственного плечом, отвел его спать. После чего и сам свалился с ног. Еще бы – он выпил целых три кружки хмельного кваса!

Спали друзья хорошо, мягко спали. На свежих простынях, с рассыпанной по полу от блох полынью, с теплой печкой в ногах. Неудивительно, что рыцарь и его оруженосец проспали зарю. Только когда солнечный лучик пощекотал Тиму глаза, он проснулся, лихо спрыгнул с кровати и крикнул:

– Подъем, скакул на входе! – Хозяйственный упал с кровати, впопыхах на четвереньках поискал меч и только тут пришел в себя.

– Бить тебя некому, – сердито проворчал он, – а мне некогда. Шутник! – Тимыч рассмеялся:

– Да ладно тебе. Вставать пора!

– Конечно. – Хозяйственный сел на кровать, сладко зевнул. – Если бы и правда скакул, я бы его не пропус… хр-р… ти-и… хр…

Боня уснул сидя, а потом упал поперек кровати. И спал дальше, свесив руки и ноги за края. Тимыч поцокал языком:

– Вот оно, пиво. Просто снотворное, честное слово! – Не стесняясь, Тимка взял из мешочка-кошелька на поясе Хозяйственного золотую монету, потом, пыхтя, развернул рыцаря вдоль кровати; Боня не проснулся, даже когда Тим ушел, громко хлопнув дверью.

Внизу было пусто. Или постояльцы еще спали, или покинули корчму ночью. За стойкой храпел хозяин корчмы, навалясь толстым брюхом на сырой прилавок – его большой нос клевал грязный передник; на переднике тускнел серебром королевский герб, по гербу ползали мухи. Тим важно подошел к стойке и громко постучал монетой по доскам:

– Хозяин, доброе утро!

Толстяк сонно почмокал губами и утробно прогудел, видно, продолжая размышлять во сне:

– Резина, право, хорошая… Да куда ее пристроить? – хозяин наконец проснулся, надсадно прокашлялся и, видя Тимкино недоумение, объяснил:

– Принесли тут мне вчера проезжие люди одну странную игрушку, резиновую. Вот ломаю голову, что из нее сделать: то ли детишкам на рогатки отдать, то ли на прокладки для бочек порезать. Вот, погляди. – Толстяк с трудом вынул из кармана передника резинового надувного человечка, вроде тех волков и зайцев, что раньше навалом лежали в детских магазинах Тимкиного мира. Тимыч взял игрушку – забавного ушастого человечка в красных штанах с лямками через плечи и с большой желтой кепкой на плоской голове. Мальчик без особого интереса повертел фигурку в руках и вдруг замер. Глаза! Глаза на резиновом лице ожили, подмигнули раз, другой. Мол, не бойся парень, возьми меня себе, возьми!

– Кхе, – солидно произнес Тим-Тимыч и положил человечка на прилавок. – Может, продадите? – поинтересовался Тимка серьезным голосом. – Я его своим племянникам подарю. Внукам то есть.

– Чего? – удивленно выпучил глаза хозяин. – Внукам?

– Ну, двоюродным внукам, – пояснил Тим, сам удивляясь своей глупой речи. – Они очень любят такие игрушки. Особенно резиновые, в красных штанах. И с дырками в тапках. – Тимыч нашел и показал пальцем на рваное отверстие в ноге игрушки. Хозяин утробно расхохотался, обхватив живот руками, передник прыгал за стойкой вместе с брюхом.

– Ой, уморил! – Толстяк обтер лицо крепкой ручищей. – Да бери, бери. А что взамен дашь? – Тимыч показал монету.

– Ладно, – быстро согласился хозяин и поспешно схватил деньги. – Бери игрушку, пацан, я вам наверх еще и завтрак велю подать. Но мой тебе совет: никогда не сори деньгами, коли цену их не знаешь. За эту монету лошадь купить можно! А ты мне ее за резиновую цацку отдал. Эх, дите, – корчмарь сердито вздохнул, отвернулся, взял полотенце и стал гонять мух. Он явно потерял интерес к Тимычу.

Мальчик разбудил Хозяйственного как раз вовремя, когда поспел завтрак и его принесли к ним в комнату. Бонифаций с удовольствием навернул двойную порцию, удивляясь щедрости толстого хозяина: Тимыч ничего не стал рассказывать рыцарю, пока они не отъехали далеко от корчмы.

Боня, услышав про покупку, так разорался от злости, что Люпа остановилась и стала опасливо оглядываться по сторонам: может, враги напали? Постепенно Хозяйственный остыл и буркнул:

– Эх, Тим, Тим. Дурак ты, братец, не умеешь денег ценить. Ну ладно, покажи, чего ты там за золото купил? – Он повертел человечка в руках, растянул его за ноги, отпустил и со вздохом вернул мальчику.

– Нет, Боня, – заволновался Тим, – он глазами шевелил. Честное слово!

– Да? – усомнился Боня. – Тпру-у! – Он остановил лошадь, слез с тележки. – Дай-ка сюда. – Хозяйственный небрежно взял человечка за голову, нашел в своем бездонном возке резиновый клей и умело заделал дырку на ноге игрушки специальной нашлепкой с велосипедным ниппелем.

– Сейчас поглядим, что это такое. – Хозяйственный прикрутил к ниппелю шланг насоса и быстро, отбрасывая кивками пот со лба, принялся накачивать игрушку воздухом. Фигурка постепенно раздулась и стала ростом почти с Тима.

– Спасибо, – прошипел вдруг резиновый человечек. – Подкачайте еще, пожалуйста.

– Что? – от неожиданности подпрыгнул Боня. – Тим, это ты?

– Нет, – ответила ожившая игрушка, – это я. Качайте, качайте!

Тимыч нетерпеливо носился вокруг качающего Хозяйственного, а Люпа неодобрительно косилась на забавную троицу: радостного Тима, потного Боню и раздутого, как дирижабль, резинового человечка. Неожиданно резиновый сказал: «Ух!» – и сам отвинтил от себя шланг насоса. Теперь резиновый человечек стоял перед путешественниками в полной красе: у него была задорная курносая физиономия, ярко-желтая кепка, синяя рубаха и красные штаны-шаровары. Все, конечно, резиновое.

– Здрасте! – радостно крикнул человечек. – Я опять живой, ура! Ура мне! Ура всем!

– Вот так футбольный мячик, – озадаченно поскреб в затылке Боня. – Зря я тебя, Тим, получается, ругал. Ты, оказывается, умеешь делать покупки. Экого говорящего пузыря приобрел, да-а.

– Я не пузырь, – кротко возразил резиновый человечек. Он поклонился и чуть не упал от порыва ветра. – Я Шут. Королевский шут.

– Когда я тебя купил, ты был во какой махонький, не Шут, а Шутик. – Тим-Тимыч показал пальцами. – Во какой! Шут-Шутик, Шутовинка.

– Ну-ка, подожди, – осадил мальчика Боня. Он с подозрением оглядел Шута, ткнул его пальцем. Резиновый легко отлетел на шаг в сторону и запротестовал:

– Не надо драться, ну что вы! Я хороший.

Хозяйственный криво улыбнулся:

– А, может, ты Лурде служишь. Объясни-ка, мил человек, откуда ты такой взялся.

– Хорошо, – кивнул Шут, – только дайте мне насос. А то когда я говорю, из меня воздух выходит. Буду сам себя накачивать.

Боня немного поколебался, потом развел руками – мол, куда от вас деться! – и подарил резиновому насос. Шут немного подкачал себя и приступил к повествованию:

– Родился я очень давно. Даже давнее, чем сам помню. Знаю одно: когда-то добрый волшебник Олаф пускал с балкона своего замка резиновые пузыри. Он очень любил выдувать мыльные пузыри, но они быстро лопались. Вот и придумал он особенную резиновую пену, из которой получались долговечные воздушные шары. Они летали по всему Королевству, легкие, разноцветные. Люди видели их и говорили: «У волшебника хорошее настроение!»

Однажды Олафу стало скучно, он взял и выдул меня – голову, руки, ноги, – раскрасил волшебными красками и отпустил летать по миру. Я стал свободен, плыл по небу, легко шагал по облакам, а потом опустился возле замка короля. Как раз в это время Король возвращался с охоты. Он увидел меня и забрал к себе в свиту. Ему очень понравилось, что я воздушный и необычный. Опять же – меня сколько хочешь бей, ничего со мной не станет. Резина, она и есть резина. К тому же я могу стать очень большим, если меня как следует надуть, и очень маленьким… – Шут скорбно поглядел на Тимыча. – Таким, каким я был недавно. Меня тогда и в карман засунуть можно, и в трубочку свернуть, я ничего сделать не смогу. Даже слова сказать. – Резиновый человечек еще раз подкачал себя: он снова стал уменьшаться, при каждом слове из него выходил воздух.

Боня и Тим сочувственно глядели на Шута. Им стало жалко этого радостно пестрого, но такого несчастливого человечка.

– Что же с тобой дальше случилось? – спросил Тим. – Тебя что, резиновая моль погрызла?

– Нет, что вы! – замахал руками Шут и чуть не упал в траву. – Все гораздо хуже. Однажды король устроил охоту на оленей и случайно налетел на Чоса…

– Как это? – Лицо у Тимки вытянулось. – Охота на часы? Не понимаю. – Боня повернулся к мальчику:

– Темнота! Чос – это громадный человек-оса, сообразил? Слуга колдуньи. Он сам картонный, как осиный улей, и без головы, но умеет ходить, машет руками, как живой. А осы живут в нем. Страшные, большие и очень злые! Если картонному человеку грозит опасность, осы вылетают из его живота и жалят всех, кто есть рядом. Людей, коней. Даже лягушек. Насмерть. Жала у ос как пики!

– Ой-ой, – пискнул Тим, – я с ними знакомиться не хочу.

– Так вот, – с обидой на прошлую несправедливость продолжил Шут и сердито подкачал себя, – охота тогда выдалась славная. Король убил двух оленей, много уток. Но когда возвращался с болот, в камышах он налетел на Чоса и сбил его с ног. Конечно, король вовсе не собирался ловить картонного великана! Но кто же мог подумать, что человек-оса окажется под копытами его коня? Из Чоса вылетела гигантская ядовитая оса. Сам картонный человек уже давно ушел в камыши и там пропал, но оса! Она пыталась ужалить короля или его коня. Его величество отмахивался мечом, а я прыгал рядом, пытался закрыть короля от смертельного жала, и мне это удалось, – Шут показал на дырявую ногу, – я спас его! Оса, ужалив меня, улетела. Я же превратился в тряпочку. Король… – Шутик шмыгнул носом, – король же со смехом глядел, как я сдуваюсь, а потом швырнул меня в болото. И уехал. Сказал только: «Храбрый Шут у меня был. Но теперь дырявый и негодный». После меня подобрал один рыбак, долго хранил в лодке: то ли на снасти хотел пустить, то ли для чего другого припасал, не знаю. Потом меня подарили хозяину постоялого двора, и теперь, – резиновый весело подпрыгнул, – я с вами!

Хозяйственный закашлялся, отвернулся. Рассказ Шута очень расстроил рыцаря. Он знал, что король не самый хороший человек, но чтобы так! Боня высморкался, утер рыжие усы платочком и вопросительно поглядел на Тима. Тот сидел на корточках у колеса и с надутым видом разглядывал траву.

– Я бы вашему королю, – сказал чуть погодя Тим, – я бы… Я бы ему такое сделал! – Тимыч встал, заложил руки за спину и подошел к Шуту, глядя на него снизу вверх. – Я бы ему нос разбил до крови или щелбанов навешал. Показал бы, где раки зимуют. Тоже мне, король! Бросить Шута, который ему жизнь спас. Эх, что вы за люди! – Тимыч набычился и сердито уставился на Боню:

– Хозяйственный, ты чего улыбаешься?

Рыцарь одобрительно захлопал в ладоши.

– Первый раз тебя сердитым вижу! Это хорошо, что злишься по делу, а не просто так. Берем с собой Шута? Парень он, видно, неплохой. Берем?

– А как же! – воскликнул Тимыч и от радости крепко стукнул Шутика ладонью по спине. Тот лишь охнул и улетел далеко в поле, кувыркнулся по траве и, суча ногами, застрял в овраге вниз головой.