Читать книгу Повесть о двух головах, или Провинциальные записки - Михаил Бару - Страница 13

Во Владимирской области есть город Александров, через который протекает речка Серая, а через речку – мост, а на перила этого моста молодожены вешают замки. Мало кто знает, что каждое полнолуние из угловой башни стоящего неподалеку монастыря прилетает на мост черный дятел и долбит клювом в замки, пытаясь их открыть. Ежели какой откроет – та семья и распадется. Еще только дятел начинает долбить, а уж в доме все не слава богу – или муж приходит под утро с совещания и к стене отворачивается, или жена уходит чай пить с ночевкой к подруге. Уж что только ни делали – и гоняли этого дятла, и замки ядом смазывали, и даже бойницы в башне заколачивали досками. Ничего не помогает – прилетает, хоть тресни. И откуда он знает, какие замки долбить, – уму непостижимо. Единственное средство – не ходить на совещания и не пить чай, но на такие жертвы не всякие муж и жена готовы пойти. Зато если на замок сядет воробей или сорока и даже сточит об него клюв, то это просто к щекотке. Больше ни к чему.

* * *

Стемнело, ветер утих, и в хрупкой, тонкого лунного стекла, тишине стало слышно, как жалобно поет электричество в мохнатых от инея проводах на столбах вдоль дороги. Прятавшийся в низине туман дождался, когда проедет последний грузовик, в кабине которого в густом табачном дыму и песнях радио «Шансон» подпрыгивал на ухабах небритый и невыспавшийся шофер-дальнобойщик, и стал осторожно переползать через дорогу. Сначала высунутым молочным языком ощупал придорожные снеговые отвалы, автобусную остановку с намалеванными на ее стене словами о том… и об этом тоже, зацепился им за стволы елей на противоположной стороне дороги и наконец перетащил через шоссе свое грузное, неуклюжее тело. Еще до того, как прогромыхал по дороге пустой сельский автобус, туман успел глубоко забраться в густой подлесок и там укутать большой муравейник, спящие жители которого этого и не заметили вовсе, а только один нерадивый сторожевой муравей, выглянув спросонок в окно и увидев там не просто ничего, а ничего туманное, зевнул так, что чуть не вывернул жвалы, почесал двумя передними ногами и левой задней брюшко, улегся на циновку из трех связанных паутиной порыжевших хвойных иголок и снова уснул.

* * *

Когда давно убранные на антресоли елочные зайцы, мишки, космонавты и серебряные шары, поворочавшись с одного сверкающего боку на другой, наконец впадают в спячку; когда наступает просто зима – та самая, которая до весны месяц, или всего три недели, и которая никогда не кончится; когда снег за окном уже не идет, но только падает, падает и падает от усталости; когда по ночам снятся маленькие, юркие, точно серые мыши, нахально бегающие по твоей груди, шевелящие усами сны, от которых вдруг проснешься в холодном поту, пробормочешь со страху: «И остави нам долги наша, якоже и мы…» – и опять проваливаешься…