Читать книгу Небеса в единственном числе - Михаил Блехман - Страница 4

Даня заждался, хотя я, как обычно, была в числе первых.

– Ребёнок замечательный, – сказала, улыбаясь, Фаня Шулимовна. Она хвалила всех, но от этого не было менее приятно. – Спал почти два часа, и победил в соревновании кто быстрее покушает.

– Сегодня были котлеты с макаронами, – пояснил Даня.

– Это правда, – подтвердила Фаня Шулимовна. – Когда у нас молочный суп, Даня обычно занимает последнее место, вы же знаете.

– И когда манная каша, – поморщился Даня.

Я знала, но повторение в не меньшей степени мать учения, чем я – Данина.

Мы шли по улице, пахнущей сухими листьями, акустической гитары не было слышно, чебуреками не пахло, и до вокзала, от которого поезд отправлялся в далёкий морской город, было неизмеримо далеко, потому что об этом не думалось.

Мы с Даней повторили английскую считалку о девочке с завитком на лбу: когда она была хорошей, она была очень-очень хорошей, зато когда плохой – тогда просто ужасной.

– Мама, я сегодня нашёл медаль! – сказал Даня.

Я вставила что-то неважное.

– Она такая серебряная, на ней винтовка и сабля вот так, – он скрестил руки, – и написано «СССР» красными буквами. И ещё что-то написано, я не понял.

– Покажи, я прочитаю, – предложила я.

Даня вздохнул:

– Пришлось отдать Фане Шулимовне. Она говорит, может, кто-то пришёл за ребёнком и потерял.

– Наверно, – вздохнула я вместе с ним. – Жаль, хотелось бы посмотреть… Я люблю медали и монеты, особенно старинные.

– А ты не знаешь, как она называется?

Я покачала головой:

– У нас в медалях разбирается папа, он же историк.

Даня вспомнил:

– Мне Вовка ни с того ни с сего сказал: «Скажи Пенин!». Я ему сказал «Пенин», а он говорит: «Твой папа – Ленин!».

– Здорово! – сказала я. Снова убедилась в том, что до некоторых родителей новые веяния пока не додули. – У вас в садике не соскучишься. Не то что у нас в университете.

– А что тебе там, в университете, скучно?

– На собраниях скучновато. И иногда – когда домашние задания проверяешь. Они такие одинаковые, что засыпаешь на пятом или шестом. Ну, в крайнем случае на девятом. У Айвазовского есть такая картина – «Девятый вал».

От вокзала – совсем недалеко. Если, конечно, не задержаться у чебуречной или не зайти в ресторан «Астория».

Даня высвободил руку из моей, поднял красный каштановый лист и спросил:

– А папа уже дома?

Проводница опустила ступеньку – спустилась на перрон проверять билеты.

– Конечно. Подаришь ему этот листик?

Даня поднял ещё один, не хуже первого, и снова дал мне руку.

– Один тебе, другой папе.

Так же неожиданно, как Вовка сказал Дане «Скажи Пенин», я вспомнила – почему-то, – как Вадик до неприличия пристально, почти заметно оценивал вышедшую из-за стола танцевать гражданку, явно желая поделиться со мной своей оценкой, как будто меня интересуют чьи-то мнения о ком-то. Я прервала процесс разглядывания:

«Она сзади выглядит лучше, чем спереди, ты заметил?»

Вадик ответил сразу же – явно думал об этом:

«Лицо ведь невозможно обтянуть».

В почтовом ящике оказалось пусто – значит, Саша уже вернулся с работы.

Лифта в нашем доме не было, но мы с Даней привыкли подниматься на пятый этаж пешком. За это время много чего можно вспомнить. Почему-то будущее время между первым и пятым этажами не так актуально, как прошедшее. Интересно, как бы это объяснила, например, Светка? Наверно, сказала бы, что я, в отличие от неё, высоты боюсь больше, чем смотреть сверху вниз.