Читать книгу Без чувств. Хроника наших дней - Михаил Бурлаков - Страница 6
3. Хтонь
ОглавлениеДело не в пессимизме и не в оптимизме,
а в том, что у девяноста девяти из ста нет ума.
А. П. Чехов
Настоящая власть у тех, кто не сменяется. Те люди, которые определяют жизнь страны, – они не меняются раз в четыре года.
А. Лебедев
Пожалуй, все мы в жизни совершаем массу ошибок в отличие от каких-нибудь других идеальных особей рода человеческого. Только вот мне почему-то этот факт совершенно не помогает в сложившейся ситуации. Причем с одной стороны, ситуация – пиздец, от чего становится даже не по себе, а, с другой стороны, вроде даже как-то прикольно получилось, это ж надо было попасть в такую задницу!
Я стою рядом со своим автомобилем, положив руки на капот. С чего бы мне стоять именно в такой позе? А просто дело происходит на Звенигородском шоссе. Меня догнал, подрезал и остановил наряд гайцов на двух автомобилях, а теперь вот приказал в принудительном порядке выйти и положить руки на то самое место. Двое ментов начинают шерстить мою машину в поисках весомой причины впаять мне вполне реальный срок за сбыт и распространение запрещенных веществ. Именно стоя здесь, у машины, в наручниках, я начинаю понимать, что реальность кроет гораздо жестче наркотиков.
– Руки за спину! – гаркает один из стоящих рядом достопочтенных служителей нашему неоднозначному законодательству и заламывает мне левую руку.
– Ну вы уж как-то определитесь! – выкрикиваю я в попытке съязвить, но тут же жалею об этом. – Ай, бля! Да я ж не сопротивляюсь!
– Еще бы сопротивлялся, сученок! Тогда вообще тебе не жить было бы.
На меня надевают оковы и скручивают руки за спиной, кладя верхней частью туловища на лобовое стекло. Потом меня всего шмонают, но ничего, кроме скомканных носовых платков, в карманах не находят. Я, явно не до конца еще разобравшись в том, что же все-таки происходит, наблюдаю за тем, как идет процесс обыска. Один сидит на пассажирском кресле справа от водителя и роется в бардачке, вываливает все содержимое на пол, затем, не найдя ничего, начинает копаться в подлокотнике, и так до тех пор, пока все содержимое из всех впуклостей салона не оказывается вывернутым вовне. Второй сперва помогает первому, затем идет потрошить багажник. После наступает очередь моего кожаного портфеля. У меня периодически запрашивают пояснения по поводу тех или иных вещей, на что я вполне искренне (а иначе в данных обстоятельствах хуй ответишь) отвечаю и, надо сказать, довольно успешно. В общем-то, кроме электронной сигареты и завалявшегося ластика у меня ничего не находят.
Справедливости ради стоит сказать, что до этого момента я никогда не был настолько близко знаком с представителями правопорядка. Честно говоря, никогда и не стремился быть удостоенным такой чести.
Я лежу на лобовом и только понемногу начинаю одуплять, что со мной происходит. Сука, и как же я, блядь, попал в такую передрягу?! Я поворачиваю голову в сторону трассы и смотрю, как мимо меня пролетают с бешеной скоростью автомобили. Дело происходит где-то недалеко от МКАДа, и поэтому любители быстрой и не очень езды, только учуяв легкий привкус свободы, словно акула кровь, понавдавили гашетки в пол.
Затем я вспоминаю, что буквально вчера был у Тёмы на даче и явно баловался там чем-то порицаемым. Даже не то что баловался, а вполне себе нарушал рамки дозволенного. Черт возьми, хоть бы Тёма на прощание не решил отблагодарить меня и не впихнул мне кусочек куда-нибудь между делом. Я же знаю его великодушие. И почему великодушием всегда называют нечто исключительно во благо? Хотя, впрочем, какая разница, даже если у меня ничего не найдут, мне же все одно могут запросто что-нибудь подкинуть. Наслышан уже.
Бля, как же больно наручники давят, сука! Руки даже начали слегка онемевать.
– Командир, да я чист, за душой из грехов только похоть. Можно вас попросить слегка ослабить железки?
– Ага, ща. Ты что ж, гад, не остановился, когда тебе махнули?
– Да я не видел, на обгоне был. Говорил же уже.
– Ну да, пошли, сейчас все объяснишь.
Наряд заканчивает шмон, и парень в форме, с которым я разговаривал, берет меня одной рукой за наручники, другой за плечо и ведет к ближайшей машине ДПС. Открывает заднюю дверцу и с силой впихивает меня внутрь. С застегнутыми за спиной руками я не сразу группируюсь и больно задеваю головой крышу автомобиля, выругавшись про себя.
Дверца захлопывается, и я оказываюсь в беленьком кожаном салоне новенького мерседеса, выкупленного государством у немецкого автоконцерна и стилизованного под искренние и честные коррупционные аппетиты доблестных сотрудников дорожной патрульной службы.
Дверца напротив открывается, и со мной рядом садится, очевидно, кто-то главный.
– Старший уполномоченный, капитан Соколов. Ну что, нарушаем?
– Я… эээ… да я…
– По всей Москве сейчас проводится спецзадание РЭД на отлов нетрезвых водителей. Вы в курсе, что по нашему законодательству находиться за рулем в нетрезвом состоянии запрещено, и это строго преследуется по закону, вплоть до лишения свободы сроком на пять лет?
– Да я не нарушал, я трезвый. Просто не увидел, что вы мне показывали, я на обгоне был. А после уже произошло вот, что произошло.
– Ну, это мы сейчас проверим.
– Что проверим?
– Поедем на проверку ваших анализов. Пописать в баночку придется. Значит, вы не в курсе. К слову сказать, невыполнение просьбы сотрудника полиции остановить автотранспорт косвенно делает вас умышленно уклоняющимся от проверки, что дает нам право подозревать вас в совершении административных или уголовных преступлений.
– Да я ж вам говорю, как обстояло дело! Я просто не увидел вашего знака!
– Вы употребляли недавно какие-либо наркотические средства?
Я задумываюсь на мгновение, отвожу взгляд в сторону и, стараясь вложить как можно больше уверенности в голос, произношу «нет».
– А вы себя в зеркало видели? – спрашивает меня этот большещекий борец за справедливость.
Я перевожу взгляд с него на отражение в дверном стекле, из которого на меня смотрит какой-то побледневший мертвяк с испариной на лбу. Я понимаю, что мои губы при разговоре все это время немножко дрожали.
– Теперь увидел. Но это нормальная реакция нервной системы, когда на тебя надевают кандалы. У меня ж не каждый день такой праздник!
– Возможно, а еще очень возможно, что это реакция организма на какое-нибудь психотропное средство типа спайсов и им подобных. Так что проследуем с вами сейчас на медицинский осмотр, и там все выяснится.
Он открывает дверцу и выходит. Затем меня тоже заставляют вылезти из автомобиля. Я понимаю, что практически не чувствую ладоней, настолько сильно перетянуты сосуды.
Меня держит одной рукой тот самый блюститель правопорядка, с которым я уже общался. К нам подходит капитан и сообщает:
– Ну что, значит сейчас его в лабораторию на анализы, по результатам сообщишь.
Я понимаю, что как-то уж совсем все грустно получается. Надо что-то делать!
– Капитан, мне кажется, мы с вами не все еще обсудили.