Читать книгу Сквозь тайгу к океану - Михаил Чуркин - Страница 6

После рассказа Аргунцеву о липовом расстреле Сеня увидел, как глаза командира предательски увлажнились, и он несколько раз сглотнул кадыком, чтобы задавить горестный всхлип.

– Спасибо, хлопче, – хрипло сказал он. – Они мне сказали, что будет суд трибунала и, возможно, беляка обменяют на кого-нибудь из наших… Я бы потом всю жизнь мучился, что не спас боевого товарища. Так, ладно, доложим командиру, что получили информацию о карательном рейде белых и японцев от наших людей из Хабаровска. Только уж очень Лютому не хочется покидать насиженное место и вновь блуждать по тайге. А особливо не по нутру это сопливому комиссару.

– Информацию надо тщательно проверить, тщательнейшим образом, – тараторил Слабитер. – Это может быть провокацией, – продолжал он.

Видно было, что комиссар струхнул не на шутку, но упирался всеми силами, чуя, что его выгоняют на мороз.

Лютый был человеком неробкого десятка. Прожженный авантюрист, родом из-под Одессы, он понимал, что если вовремя не «смазать пятки», можно лишиться головы, но пока медлил.

– Надо послать разведку и проверить данные, – глядя исподлобья, приказал он.

– Хорошо, – ответил Аргунцев. – Позволь, я пойду.

– У тебя что, ребят толковых нет, послать некого, – возразил командир.

– Предлагаю возглавить разведку товарищу Наумкину, – предложил комиссар Громов – Слабитер.

Он хотел, чтобы дело возглавил его верный последователь- говорун и хитрец Арнольд Наумкин.

– Ну уж хрен тебе, – обозлился Аргунцев. – Этот болтун и пролаза известен почти всем полицейским чинам Хабаровска и Владивостока.

– Зато это политически грамотный товарищ, – воскликнул «казематный страдалец».

– Ша! – рявкнул Лютый. – Пусть это ботало идет, но старшим надо назначить толкового партизана. Из своих выбери, Андреич, двоих, кто знает наших в Хабаровске. Ну хотя бы Циркача и еще кого.

Циркач – это прозвище прицепилось за Сеней при поступлении в добровольческий полк. Дело в том, что перед тем, как записаться в армию ДВР, Арсений полтора года работал в итальянском цирке Аригони в качестве униформиста. Итальянцем был директор цирка, хотя фактически труппой заправляла его жена, властная красавица из бывших наездниц, а артисты были русскими людьми, но имели звучные итальянские псевдонимы. Циркачом он не стал, поскольку этому искусству учатся с детства, но хорошо развился физически. Подражая акробатам, он выполнял упражнения на кольцах и турнике. Пробовал ходить по канату. Тягал гири с атлетами и участвовал в тренировках с борцами. Несколько раз подменял кавалеристов в номерах с вольтижировкой, – словом, после того, как он показал ребятам несколько гимнастических упражнений и простейших фокусов, за ним закрепилось прозвище Циркач. При увольнении жена хозяина всячески отговаривала его уходить из цирка к большевикам, поскольку в вопросах политики разбиралась слабо, и приглашала отправиться на гастроли в Шанхай, но Сеня не послушал ее, потому что мечтал стать военным.

– В Хабаровске особо не светитесь, – наставлял Аргунцев, – навестите Яшку Рака, разузнай у него наедине, что почем, и сделай вид, что получил информацию о рейде белых и японцев. Смотри, чтобы балабол Наумкин не вылез где не надо, а то он себя без пяти минут комиссаром считает. Кого с собой возьмешь?

– Можно было бы взять Гришу Лапина, но он город плохо знает, а может, взять Евсеича, человек бывалый, да и за папашу сойдет.

– Бери обоих, и давайте, втихаря, пристаньте к какому-нибудь крестьянскому обозу, что на рынки провиант возят, и через пару дней назад.

– Будет исполнено, командир, – Сеня поднес два пальца к косматой папахе. – Кстати, давно хотел тебя спросить, как вы расстались с Варей?

– Нормально расстались, – Аргунцев недоуменно пожал плечами. – Я ее проводил до школы, где они ночевали, а утром уже занимался формированием отряда. Это ты вот, будучи как заяц во хмелю, целовался взасос с их классной дамой, которую тоже изрядно подпоил, плясал и орал как оглашенный. Чего это на тебя накатило?

Сеня почувствовал, что краснеет, и неопределенно махнул рукой:

– Так, дурь нашла. Перебрал маленько. Ты ведь знаешь, что я не пьющий.

– Бывает, – усмехнулся Андреич.

– Ну, с Богом, – он перекрестил и троекратно расцеловал Арсения.