Читать книгу Кризис человечества. Выживет ли Россия в нерусской смуте? - Михаил Делягин - Страница 1

Мир разбегается; добро бы еще из-под рук – из-под мозгов.

Происходящие изменения настолько быстры и неожиданны, что все силы уходят на их осмысление по отдельности.

На осознание их в комплексе не остается возможности ни у кого, – а это значит, что победителем в мировой гонке станет тот, кто первым сможет посмотреть на мир в целом.

Взглянуть как бы со стороны и ответить на вопрос: «Так что, черт возьми, у нас здесь происходит?»

Частичные ответы, касающиеся фондового рынка, проблем потребления или ремонта подержанных телефонов, больше никому не нужны. По степени адекватности они напоминают счет ангелов на острие иглы в окопах Второй мировой.

Нужен целостный взгляд и рождаемые им целостные ответы, потому что домохозяйки, президенты и банкиры спрашивают об одном и том же.

И они оказываются равны между собой по крайней мере в одном: им некому ответить.

А тех, кто не сможет найти ответа на главные вопросы времени, разорвет – процессы общественного развития разрушат их целостность, и комфорт не поможет: придется, как Алисе в стране чудес, устраивать видеоконференции с собственными ногами.

Но что я о результатах? – не только результаты, не только обобщение нынешних разнородных процессов, нет – даже по отдельности многие из самих этих процессов остаются скрытыми, непонятными и в самом лучшем случае просто непонятыми.

Мои друзья и враги, сидящие на разных континентах и в соседних квартирах, разделенные своими ценностями надежнее, чем колючей проволокой лагерей и границ, как и все мы, видят лишь эти отдельные процессы, хотя участвуют в едином процессе перехода человечества в новое качество.

А ведь их мало понять по отдельности – чтобы выжить в глобальной конкуренции (а для этого надо победить в ней, меньшего не хватит), надо обобщить их.

Данная книга не претендует на полное обобщение происходящего.

Она не дает окончательных ответов. Ее цель – описать и сопоставить хотя бы основные ключевые изменения современного человечества. На этой основе можно выявить ближайшую, неизбежно временную «точку равновесия», в которой стабилизируется человечество, и на основе понимания траектории движения к ней выработать «правила поведения» России, минимизирующие ее затраты при объективно обусловленном движении и позволяющие «выжать» из него все, что можно.

К настоящему времени человечество вошло в целый ряд разноуровневых и, возможно, разнонаправленных трансформаций. Их суть заключается в приспособлении внутреннего устройства человечества к новым, информационным технологиям, в ходе которого меняются все без исключения общественные установки и институты (от семьи до межгосударственной конкуренции), соответствующие прежнему, индустриальному технологическому базису.

Не только последствия, но зачастую и направления этих трансформаций остаются неизвестными для основной части не только населения, но и управляющих систем.

Наиболее важным представляется то, что распространение компьютеров, делающих сложные логические построения общедоступными, качественно снижает социальное и конкурентное значение логики.

Соответственно, происходит повышение роли творческого, образного мышления. Поскольку это мышление в целом более характерно для женщин, вероятным следствием станет рост их влияния на принятие как общественно значимых, так и массовых решений и, соответственно, повышение социального статуса.

В то же время сложность воспитания наиболее важных, творческих способностей биологизирует социальную конкуренцию: успех в ней в значительно большей степени становится связан с наличием или отсутствием врожденных способностей к творчеству.

Информационные технологии в силу своей сверхпроизводительности (по сравнению с индустриальными) нуждаются в значительной части населения исключительно как в ресурсе сбыта, но не производства. Результат их распространения – процессы десоциализации, то есть ликвидации «среднего класса» путем его люмпенизации, раздробления и превращения в разрозненные сообщества, функционирующие по биологическим, а не социальным законам. Это разрушает как экономическую основу современной цивилизации (так как люмпенизированный «средний класс» существенно сократит свой спрос), так и ее политический стержень – демократию. Ведь непонятно, кому будут служить демократические институты при уходе из-под их ног самой почвы демократии – «среднего класса». С другой стороны, неясны и будущие способы удержания в подчинении его люмпенизировавшихся представителей.

Эти же технологии стимулируют рост внутреннего разнообразия и, соответственно, дезинтеграцию обществ, особенно мультикультурных.

Информационная революция, рост значения творческого труда и распространение технологий формирования сознания сделали несоответствующими новой реальности, а значит, неадекватными и неэффективными традиционные принципы системы управления. Тем самым перестал соответствовать объективным потребностям современного человечества весь оформленный еще Вестфальским миром способ его организации, в том числе и демократия в ее традиционном западном понимании.

Благодаря качественному упрощению коммуникаций с началом глобализации сформировался и, что не менее важно, полностью осознал себя глобальный господствующий класс – интернациональная олигархия, или «новые кочевники».

Этот класс развил понятие индивидуальной и групповой свободы до исторического предела, переходящего в несовместимый с сохранением человечества абсурд. В частности, он не привязан прочно ни к одной стране или социальной группе и не имеет никаких внешних для себя обязательств. В результате освобождения, эмансипации от остального человечества этот господствующий класс враждебно противостоит не только экономически и политически слабым обществам, разрушительно осваиваемым им. Он с несгибаемой принципиальностью противостоит и любой национально или культурно (и тем более территориально) самоидентифицирующейся (и уже этим обособляющейся от его контроля) общности как таковой.

Нараставшая на протяжении всей второй половины ХХ века интеграция вновь, как и в начале этого века, превысила управляющие возможности человечества, что делает неизбежным «шаг назад» – регионализацию.

В политике она выразится в биполярной системе, основанной на противостоянии США и Китая с Евросоюзом, Японией, Индией и, возможно, Россией в качестве совокупного балансира.

В экономике процессы регионализации вызовут переход от финансовой системы, основанной на долларе как мировой резервной валюте, к системе конкурирующих валютных зон, каждая из которых будет иметь свою резервную и расчетную валюту (доллар, евро, юань и, возможно, какие-то еще).

Однако регионализация может быть лишь промежуточным этапом трансформации человечества. Ведь фундаментальная причина развертывающейся сейчас глобальной экономической депрессии намного глубже кризиса управления интеграцией, который порождает регионализацию. Причина глобальной депрессии – загнивание глобальных монополий в результате их победы над сдерживавшей и тем самым поддерживавшей их (в рамках диалектического единства и борьбы противоположностей) силой в лице Советского Союза.

Выход из этой депрессии требует преодоления глобального монополизма. Поскольку источник внешней конкуренции для глобального рынка принципиально отсутствует, единственный выход – смена технологического базиса.

Однако необходимый для этого технологический рывок заблокирован не только сознательным и бессознательным сопротивлением глобальных монополий, для которых он будет означать уничтожение в их современном виде.

Не менее важным фактором сохранения глобального монополизма служит резкое ослабление, почти исчезновение внеэкономических мотиваций (идеологий) управляющих систем, которое блокировало принципиально внеэкономический процесс создания качественно новых технологических принципов, то есть остановило технологический прогресс. То, что мы сейчас принимаем за него, – совершенно иное явление: не создание новых технологических принципов, но коммерционализация таких принципов, наработанных еще во время «холодной войны».

Блокирование технического прогресса сохраняет глобальные монополии, разложение которых уродует развитие всего современного человечества.

Прежде всего, оно создает угрозу формирования под давлением разлагающегося глобального монополизма депрессивных форм организации человеческих обществ и человечества в целом. Окостенение же глобального монополизма, его борьба за самосохранение, какое-то время неминуемо успешная, чревато чрезмерной болезненностью и, возможно, даже катастрофичностью его разрушения (когда придет время) под влиянием распространения новых технологий.

На этом фоне растут системные риски человечества в целом (ухудшение генофонда, выход на все большие природные ограничения), что в принципе делает возможным его деструкцию, значимую примитивизацию его внутренней организации, то есть десоциализацию уже на планетарном уровне, а не только в рамках отдельных обществ.