Читать книгу Боргезия - Михаил Дорошенко - Страница 27
Часть II
Оглавление* * *
– Слыхали? – спрашивает Грин. – Что скажете?
– Мог бы сказать бред, но не скажу.
– Сказали уже. На первый взгляд кажется бред, да?
– Врет он все.
– Он не врун, а переносчик ложной информации.
– Ложной! – подчеркивает Антипов. – Вот: сами согласны!
– Да, ложной, но именно той, которой на первый взгляд не стоит пользоваться.
– Понимаю, но можно, ее исключив, использовать что-то другое. Чем неизвестно, однако.
– В том то и дело, что они под видом ложной информации подсовывают нам настоящую.
– Так уж и настоящую! – иронизирует Антипов.
– Близкую к настоящей.
– Как же отделить правду от вымысла?
– Есть один способ, хотя тоже сомнительный.
– Все сомнительно, что с вами связано. Что за устройство? Где здесь хотя бы толика правды?
– Скажите, вы верите в Бога?
– Верю, – крестится Антипов.
– Может быть, вы и верите в нечто, что ждет человека после смерти, а здесь вы не видите ни того, что исходит от Бога, ни того, чем соблазняет нас дьявол.
– Не имею привычки задумываться о явлениях подобного рода.
– Вот именно, – подчеркивает Грин, – не задумывались! Если б задумались, мир предстал перед вами иным. Хотите, я назову вам следующий шаг наших противников?
– Сделайте милость.
– Следующим объектом осквернения будет голова Иоанна Крестителя.
– Доказательства!
– Вот доказательства, – раскрывает Грин газету. – Читайте.
– Синод наложил запрет на спектакль «Саломея» с великолепной Идой Рубинштейн в роли Саломеи.
– Вы считаете, Ида Рубинштейн связана с преступниками?
– Нет, я так не считаю, просто преступники тоже читают газеты. Вся их логика довольно легко читается. Скажите, Филипп Филимонович, давно ли у вас роман с прекрасной незнакомкой?
– Откуда узнали?
– У вас под глазами круги. Как там говорится… шурша шелками и туманами…
– Вам не откажешь в наблюдательности.
– Делаю вывод: если такой серьезный человек, как вы, в разгар следствия впадает во все тяжкие с женщиной, жди пагубы. Не ожидал от вас такого легкомыслия. Раньше, как мне известно, за вами такого греха не водилось.
– Честно говоря, меня это самого смущает. Ничего подобного я еще не испытывал. Нечеловеческое удовольствие.
– А-а… – машет рукой Грин, – все ясно.
– Опять вам все ясно!
– Удовольствие, говорите, нечеловеческое? Знаете, что это такое?
– Страсть…
– Нет, афродизиак.
– Но я ничего не употреблял, не пил и не ел из ее рук.
– Руки тут не причем. Отрава на губы наносится и на прочие места. На соски, например.
– Пожалуй, вы правы, – соглашается Антипов. – Вкус у губной помады был странный.
– Две-три встречи с упоительным созданием, и вы ни с кем уже, кроме нее, не сможете иметь отношений. Вы ее раб на всю оставшуюся жизнь.
– Умеете вы вовремя вылить ушат холодной воды за шиворот!
– Она интересовалась вашими делами?
– Нет.
– Хитра, ох, и хитра. Кто такая?
– Княгиня Велиховская.
– Удивляюсь я на вас. Это же надо, связаться со свидетельницей вашего недавнего дела. И это с вашим-то опытом!
– Ч-черт попутал!
– Вот именно, черт, а скорее чертовка.
