Читать книгу Ногти (сборник) - Михаил Елизаров - Страница 36

В ожидании женщины я не могу заняться чем-нибудь еще. Я только жду. Гляжу в окно, сижу у телефона, прислушиваюсь к уличным шагам. Я истязаю член, как рядового. Лечь-встать. Когда появится она и, спустя лихорадочную минуту, размажет по бедру мой половой плевок: «Ты что, уже?» – я попытаюсь объяснить, что мы вдвоем с начала ожиданья.

Немногим известно: телефон – от сатаны. Шесть циферок-люциферок (чем хороша провинция!). Звонок. В трубке девичий голос, кто такая – не говорит. Договорились встретиться у метро, вечером, в половине десятого. Я для порядка спросил:

– А что мы будем делать в такое время?

Она смеется:

– Что-нибудь придумаем.

Иду к метро на встречу, не зная с кем. Жду. Кто-то дергает меня за рукав. Я оборачиваюсь и, спустя мгновение, извиваюсь в пыли, сбитый с ног оправленным в железо кулаком. Я еще могу подняться, но притворяюсь мертвым.

Мне не доверяют. Серая фигура присаживается на корточки. Рука в черной перчатке приподнимает мою поникшую голову за подбородок.

– Сомлел, пидор? – Рука превращается в пощечину. – Теперь говори: спасибо за ремонт.

Я цежу сквозь битый рот:

– Спасибо, только я здесь ни при чем. Я не пидор.

На них для конспирации надеты маски персонажей русских народных сказок. У зайца коротко купированы уши, лисица полностью закрашена в черный цвет, у медведя облупилась морда. В детстве у меня была маска волка с оторванной челюстью. Я вспоминаю, как двоюродный брат Саша, деловито раздиравший маску на части, беззаботно убеждал: «Дедушка закрасит, ничего видно не будет».

Заяц по-домашнему шепчет:

– Дите, совсем еще дите…

Что делает со мной простое звериное участие… Глаза выходят из берегов, я шумно дышу сквозь слипшиеся ноздри и рыдаю. У меня горячие и пористые щеки, и в каждой поре успела высохнуть слезинка.

Медведь, спекулируя отцовскими интонациями на вытянутых в трубочку губах, вздыхает:

– Ну кто ж дите так ногами хуячит, а?! – Он дует мне в лицо. – Цюньчик-то хоть цел? – и прыскает жидким смехом.

Моя тряпичная душа не жаждет романтической гибели.

Дивная космогоническая сцена на рынке. Маленький истертый алкашик говорит бульдожьего вида мяснику:

– Тебе Вова привет передавал…

– Рот закрой, падла, – отвечает огромный, в фартуке, мясник. Чавкает топор, врезаясь в тушу. Мясо брызжет во все стороны. На щеке алкашика повисает розовый, как пиявка, говяжий червячок.